Я почти забыл о нем.
– Не волнуйся, – успокоил меня Франсуа. – Стефан знает, что я франкмасон. Что же это за предмет?
– Реликвия. Йорденский камень. Ты слышал о нем?
– Никогда…
– Это реликвия, которая будто бы принадлежала Иисусу и, судя по всему, как-то связана с французской ложей «Великого Востока». О деталях не спрашивай, я сам ничего не знаю. Ты можешь это выяснить?
– Конечно. Йорденский камень.
Взяв блокнот, он записал название, вырвал страничку и сунул ее в карман.
– Это все, – сказал я, вставая. – Теперь мне надо уйти. Мне очень жаль, я понимаю, что скверно веду себя, но мне необходимо завершить начатое дело.
– Подожди! – прервал меня Франсуа, в свою очередь поднявшись с дивана. – Я согласен оказать тебе эти услуги при одном условии.
– Что за условие?
– Ты возьмешь с собой Стефана.
Я поднял брови:
– Как?
– Ты возьмешь с собой Баджи. Либо он будет твоим телохранителем, либо я попрошу его оглушить тебя и доставить в психиатрическую клинику.
Я не смог сдержать улыбку. Потом я на секунду задумался.
– Честно говоря, меня вполне бы устроило, если бы Стефан, то есть мсье Баджи пошел со мной… Разумеется, если это возможно.
Франсуа наконец-то улыбнулся. Он повернулся к своему другу. Тот встал и застегнул пиджак.
– Я могу уделить вам несколько дней, – заверил меня Баджи. – Предупрежу своих ребят и буду в вашем распоряжении.
– За последние годы Стефан несколько раз работал на меня, – объяснил мне Франсуа, показав на телохранителя. – Я ему абсолютно доверяю. Он долго служил на площади Бово . Он хорошо, очень хорошо знает свое дело.
– Я в этом убедился.
Тут на лестнице показались Эстелла с девушкой. Плечо Клэр Борелла было перевязано, рука подвешена на широком бинте.
– Ты уходишь? – спросила меня жена Франсуа.
– Да, – смущенно признался я. – У меня нет выбора. Мне необходимо закончить одно дело. Мне совестно, что я злоупотребляю вашим терпением, но выбора у меня нет. Все в порядке? – спросил я, взглянув на плечо Клэр.
– Будет в порядке. Пулю я извлекла, – объяснила Эстелла, сжав руку девушки. – Я возьму отпуск на несколько дней и посижу с Клэр, пока она не оправится. Мне это в любом случае не повредит, ведь младенец уже начал шевелиться, и я безумно устала.
– Спасибо. Тысячу раз спасибо. Лучше вас никого нет…
Эстелла одарила меня нежной улыбкой. Я подмигнул ей. Соединявшие нас узы дружбы ничуть не ослабли за эти одиннадцать лет. Беременность же делала Эстеллу просто неотразимой.
– Буду держать вас в курсе, – пообещал я, направляясь к двери.
Телохранитель, обогнав меня, вышел первым.
Через несколько минут мы, сидя в «Шафране», стремительно мчались к Бобуру.
– Еще раз спасибо, – сказал я Баджи, который ловко лавировал между машинами. – Если бы не вы, нас бы точно прикончили.
Прижавшись затылком к подголовнику, не сводя глаз с дороги, я ощущал себя отчасти идиотом. Хоть это и случилось уже дважды за одну неделю, мне никак не удавалось привыкнуть к тому, что в меня стреляют. Но я подозревал, что Баджи видывал и не такие виды…
– Вы и сами здорово действовали.
– Угу. Должен признаться, было очень страшно. Вдобавок я боюсь высоты. Я бледно выглядел на карнизе!
Он взглянул на меня с понимающей улыбкой:
– Теперь надо быть очень внимательным. У вас когда-нибудь был телохранитель?
– Нет.
– Я постараюсь не привлекать к себе внимания и не докучать вам, но есть некоторые базовые правила, которые нужно соблюдать. Вам угрожает серьезная опасность…
– Вы заметили? – с иронией спросил я.
– Да. Уже давно я не видел подобных акций. Господин депутат ведет не столь бурную жизнь…
– Вы часто на него работаете?
– Нет, в сущности, довольно редко.
– А почему вы не бросаете работу телохранителя, если у вас теперь своя фирма?
– Ну, это случается не часто. Теперь я в основном занимаюсь обучением. Тренирую двадцатилетних ребят, чтобы сделать из них профессиональных агентов безопасности. Они все воображают, будто личная охрана – плевое дело. Это ремесло деградирует. Я стараюсь передать то, что усвоил сам. И время от времени я работаю на мсье Шевалье. Не в качестве телохранителя… чаще мне приходится проверять уровень безопасности, когда он устраивает коллоквиумы и прочее в таком же роде. И потом, у нас есть общее увлечение…
– О, я понял… Вы тоже франкмасон!
Баджи расхохотался:
– Нет. Вовсе нет! Я знаю, что в ложе «Великого Востока» много негров, но меня там нет!
– Прошу прощения, – сказал я. – Что же вас объединяет?
– Бокс.
– Что? Франсуа занимается боксом? – воскликнул я.
Он снова захохотал. Смех у него был необыкновенный: басовитый, как из бочки, но чрезвычайно заразительный.
– Нет, – объяснил он. – Мы вместе ходим на матчи. Мы оба очень любим бокс. А вам нравится этот вид спорта?
– Совсем не нравится! – признался я. – Слишком жестокий для меня… Не знал, что его любит Франсуа!
– Вы шутите? Да мы ни одного матча не пропускаем! Если бой происходит в парижском регионе, мы обязательно присутствуем в зале, если же нет, смотрим встречи WBC, WBA и других чемпионатов по его кабельному телевидению на канале шестнадцать-девять. Мадам Шевалье от этого лезет на стенку!
– Могу себе представить! А вы занимались боксом?
Он поднял брови:
– Вы спрашиваете, потому что у меня нос как у боксера?
Он опять рассмеялся. Мне он все больше и больше нравился.
– Нет, – продолжал он. – Я занимался многими боевыми искусствами, а вот боксом нет. Я имею в виду серьезно.
Я покачал головой. Теперь я понимал, как ему удалось завоевать расположение Франсуа. Похоже, он знал свое дело, был безупречно честен и ко всему относился легко. Редкое качество при его профессии. Обычно о профессионализме телохранителя судят по его мрачному виду… А вот Баджи не боялся шутить. Но что-то говорило мне: этот парень – настоящий профессионал.
– Как вы стали телохранителем? – спросил я, когда мы свернули с окружной.
– О, это долгая история.
– Я обожаю долгие истории.
– Тогда я вам изложу ее в форме director's cut . Во Францию я приехал в возрасте пятнадцати лет, – начал он.
– Приехали откуда?
– Из Сенегала. В школе я продержался всего два года, потому что ничего не понимал. Не только в делах учебных, но вообще в жизни. Уверяю вас, если родился и вырос в Африке, а потом вдруг попал в Париж, испытываешь настоящий шок. Я не чувствовал себя счастливым. Мне не нравились люди, не нравились девушки, не нравился климат. Мне мало что нравилось, разве только телевидение. Короче, не стерпев насмешек в школе, я совершил самую большую глупость в своей жизни.
– Какую?
– Поступил в училище морских пехотинцев и коммандос в Лорьяне. Потом меня включили в группу Панфантеньо.
– Мне это ни о чем не говорит, – признался я.
– Вы поймете, если я скажу, что специализацией этой группы была рекогносцировка местности и тактическая разведка. Обычно мы занимались сбором информации, внедрением и эвакуацией агентов… Такого рода развлечения.
– Гениально.
– Согласен с вами. Я стал специалистом по боевым действиям на ограниченном пространстве, и это не всегда бывало забавно. Я принимал участие в операциях, о которых сохранил не одни только приятные воспоминания…
– Операциях какого рода?
– Несколько командировок в Ливан, в период между восемьдесят третьим и восемьдесят шестым годами, потом на Муруроа, Каморы, в Залив. В Сомали, где я участвовал в эвакуации выходцев из западных стран…
Я озадаченно поднял брови.
– Угу, – подтвердил он с улыбкой. – Не одни только приятные воспоминания. Я служил до двадцати девяти лет. Не то чтобы мне это совсем не нравилось, но годы шли, и я все чаще жалел о том, что бросил учебу. Может, это выглядит глупо, но я считал, что совершил промах… Конечно, я вовсе не собирался опять удариться в естественные науки! В общем, когда мне исполнилось двадцать девять лет и мы завершили одну из наших операций в Боснии, я решил скинуть форму. Стал думать и, применив армейскую выучку, понял, что лучше мне заняться информатикой или безопасностью. Мало-помалу я пришел к выводу, что нужно изучать право.
– Даже так?
– Трудно поверить, а? Верзила негр прямиком из казармы, морской пехотинец и коммандос, на факультетской скамье!
– Степень бакалавра получили?
– Нет, сначала нужно было получить диплом за два года. Мотивация у меня была колоссальная. Потом я сумел поступить на факультет.
– Поздравляю!
– Спасибо. Мне очень хотелось учиться, но возникли финансовые проблемы. Поэтому я организовал фирму, которая специализировалась на охране политиков. С таким CV , как у меня, я быстро оказался на площади Бово. Я был сам себе хозяин, сначала нанял двух ребят, через пять лет нас стало восемь, и, откровенно говоря, жаловаться мне грех. А вы? Чем вы занимаетесь?
Я фыркнул:
– Я? Гм. Сам не знаю. Прежде я писал всякие похабные истории для нью-йоркского телевидения, а теперь работаю живой мишенью для всех мафиози мира!
Софи мы нашли на последнем этаже Центра Помпиду, на террасе кафетерия. Мне удалось дозвониться на ее мобильник, и я кратко обрисовал ей ситуацию. Клэр Борелла, стрельба, Франсуа…
Когда я подошел, она обняла меня и испустила глубокий вздох.
– Хотите бросить? – спросила она с огорченным видом.
– Напротив, никогда я так не хотел продолжать!
Она кивнула, затем поздоровалась с телохранителем, стоявшим у меня за спиной. Я представил их друг другу.
– Софи де Сент-Эльб, Стефан Баджи, друг Франсуа, предложивший нам свою помощь. Он работает в службе личной охраны…
– Очень приятно. Как это произошло? – спросила Софи, схватив меня за руку.
– Сам не знаю, – признался я. – Думаю, что за Клэр Борелла уже давно следили. Увидев, как я вошел, отдали приказ стрелять. Это самое простое объяснение, какое пришло мне в голову. Клэр получила пулю в плечо, а мне неслыханно повезло.
– Пора нам заканчивать. Не знаю, как ускорить все это. Полагаю, первым делом нужно найти Камень…
– Я попросил Франсуа собрать информацию о нем. Ну а вы как, закончили? – спросил я.
– Если вы имеете в виду рукопись Дюрера, да.
Посетители кафетерия странно на нас посматривали. Трудно было не заметить меня – с перевязанными ладонями, и Баджи – с его широченными, как двуспальная кровать, плечами. Мы уселись за столик. Софи взяла мои руки в свои: длинные царапины выходили из-под под бинтов.
– Вам больно?
– Нет-нет.
Баджи откашлялся, прежде чем вступить в разговор:
– Мне очень жаль, но надо бы кое-что проверить.
– Что? – спросил я.
– Ваш мобильник… он зарегистрирован на ваше имя?
– Нет. Я купил временную карту и назвался вымышленным именем.
– Прекрасно. А что у вас? – спросил он, повернувшись к Софи.
– У меня обычный мобильник… на мое имя… Вы думаете, что…
– Да, – оборвал ее Баджи. – Вам нужно вынуть чип прямо сейчас. Было бы разумнее, чтобы вы тоже купили временную карту. Кроме того, в машине у меня бронежилеты, и вам обоим следовало бы их носить.
– Вы шутите? – фыркнула Софи.
– Нет, он не шутит, – вмешался я. – Полагаю, он прав. Уверяю вас, пуля прошла совсем рядом, и мне хочется нацепить на себя все бронежилеты мира!
– Ладно, я согласна, – сдалась Софи.
– Наденете их, как только сядете в машину, – распорядился Баджи. – Мне жаль, что приходится навязывать вам это, но…
– Я понимаю, – кивнула Софи.
Я снова улыбнулся и, опершись на стол, придвинул свой стул поближе к ней.
– Ну? – спросил я. – Рукопись…
– Да. Рукопись. На чем мы остановились? – в некоторой растерянности сказала она.
Я улыбнулся. Наш разговор казался совершенно сюрреалистичным здесь, на самой верхотуре Центра Помпиду.
– Мы дошли до Карла Великого, – подсказал я.
– Ах да. Вы действительно хотите, чтобы я рассказывала сейчас?
– Ну хоть начните!
– Подождите! – предложила Софи. – Давайте сначала закажем по стаканчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Не волнуйся, – успокоил меня Франсуа. – Стефан знает, что я франкмасон. Что же это за предмет?
– Реликвия. Йорденский камень. Ты слышал о нем?
– Никогда…
– Это реликвия, которая будто бы принадлежала Иисусу и, судя по всему, как-то связана с французской ложей «Великого Востока». О деталях не спрашивай, я сам ничего не знаю. Ты можешь это выяснить?
– Конечно. Йорденский камень.
Взяв блокнот, он записал название, вырвал страничку и сунул ее в карман.
– Это все, – сказал я, вставая. – Теперь мне надо уйти. Мне очень жаль, я понимаю, что скверно веду себя, но мне необходимо завершить начатое дело.
– Подожди! – прервал меня Франсуа, в свою очередь поднявшись с дивана. – Я согласен оказать тебе эти услуги при одном условии.
– Что за условие?
– Ты возьмешь с собой Стефана.
Я поднял брови:
– Как?
– Ты возьмешь с собой Баджи. Либо он будет твоим телохранителем, либо я попрошу его оглушить тебя и доставить в психиатрическую клинику.
Я не смог сдержать улыбку. Потом я на секунду задумался.
– Честно говоря, меня вполне бы устроило, если бы Стефан, то есть мсье Баджи пошел со мной… Разумеется, если это возможно.
Франсуа наконец-то улыбнулся. Он повернулся к своему другу. Тот встал и застегнул пиджак.
– Я могу уделить вам несколько дней, – заверил меня Баджи. – Предупрежу своих ребят и буду в вашем распоряжении.
– За последние годы Стефан несколько раз работал на меня, – объяснил мне Франсуа, показав на телохранителя. – Я ему абсолютно доверяю. Он долго служил на площади Бово . Он хорошо, очень хорошо знает свое дело.
– Я в этом убедился.
Тут на лестнице показались Эстелла с девушкой. Плечо Клэр Борелла было перевязано, рука подвешена на широком бинте.
– Ты уходишь? – спросила меня жена Франсуа.
– Да, – смущенно признался я. – У меня нет выбора. Мне необходимо закончить одно дело. Мне совестно, что я злоупотребляю вашим терпением, но выбора у меня нет. Все в порядке? – спросил я, взглянув на плечо Клэр.
– Будет в порядке. Пулю я извлекла, – объяснила Эстелла, сжав руку девушки. – Я возьму отпуск на несколько дней и посижу с Клэр, пока она не оправится. Мне это в любом случае не повредит, ведь младенец уже начал шевелиться, и я безумно устала.
– Спасибо. Тысячу раз спасибо. Лучше вас никого нет…
Эстелла одарила меня нежной улыбкой. Я подмигнул ей. Соединявшие нас узы дружбы ничуть не ослабли за эти одиннадцать лет. Беременность же делала Эстеллу просто неотразимой.
– Буду держать вас в курсе, – пообещал я, направляясь к двери.
Телохранитель, обогнав меня, вышел первым.
Через несколько минут мы, сидя в «Шафране», стремительно мчались к Бобуру.
– Еще раз спасибо, – сказал я Баджи, который ловко лавировал между машинами. – Если бы не вы, нас бы точно прикончили.
Прижавшись затылком к подголовнику, не сводя глаз с дороги, я ощущал себя отчасти идиотом. Хоть это и случилось уже дважды за одну неделю, мне никак не удавалось привыкнуть к тому, что в меня стреляют. Но я подозревал, что Баджи видывал и не такие виды…
– Вы и сами здорово действовали.
– Угу. Должен признаться, было очень страшно. Вдобавок я боюсь высоты. Я бледно выглядел на карнизе!
Он взглянул на меня с понимающей улыбкой:
– Теперь надо быть очень внимательным. У вас когда-нибудь был телохранитель?
– Нет.
– Я постараюсь не привлекать к себе внимания и не докучать вам, но есть некоторые базовые правила, которые нужно соблюдать. Вам угрожает серьезная опасность…
– Вы заметили? – с иронией спросил я.
– Да. Уже давно я не видел подобных акций. Господин депутат ведет не столь бурную жизнь…
– Вы часто на него работаете?
– Нет, в сущности, довольно редко.
– А почему вы не бросаете работу телохранителя, если у вас теперь своя фирма?
– Ну, это случается не часто. Теперь я в основном занимаюсь обучением. Тренирую двадцатилетних ребят, чтобы сделать из них профессиональных агентов безопасности. Они все воображают, будто личная охрана – плевое дело. Это ремесло деградирует. Я стараюсь передать то, что усвоил сам. И время от времени я работаю на мсье Шевалье. Не в качестве телохранителя… чаще мне приходится проверять уровень безопасности, когда он устраивает коллоквиумы и прочее в таком же роде. И потом, у нас есть общее увлечение…
– О, я понял… Вы тоже франкмасон!
Баджи расхохотался:
– Нет. Вовсе нет! Я знаю, что в ложе «Великого Востока» много негров, но меня там нет!
– Прошу прощения, – сказал я. – Что же вас объединяет?
– Бокс.
– Что? Франсуа занимается боксом? – воскликнул я.
Он снова захохотал. Смех у него был необыкновенный: басовитый, как из бочки, но чрезвычайно заразительный.
– Нет, – объяснил он. – Мы вместе ходим на матчи. Мы оба очень любим бокс. А вам нравится этот вид спорта?
– Совсем не нравится! – признался я. – Слишком жестокий для меня… Не знал, что его любит Франсуа!
– Вы шутите? Да мы ни одного матча не пропускаем! Если бой происходит в парижском регионе, мы обязательно присутствуем в зале, если же нет, смотрим встречи WBC, WBA и других чемпионатов по его кабельному телевидению на канале шестнадцать-девять. Мадам Шевалье от этого лезет на стенку!
– Могу себе представить! А вы занимались боксом?
Он поднял брови:
– Вы спрашиваете, потому что у меня нос как у боксера?
Он опять рассмеялся. Мне он все больше и больше нравился.
– Нет, – продолжал он. – Я занимался многими боевыми искусствами, а вот боксом нет. Я имею в виду серьезно.
Я покачал головой. Теперь я понимал, как ему удалось завоевать расположение Франсуа. Похоже, он знал свое дело, был безупречно честен и ко всему относился легко. Редкое качество при его профессии. Обычно о профессионализме телохранителя судят по его мрачному виду… А вот Баджи не боялся шутить. Но что-то говорило мне: этот парень – настоящий профессионал.
– Как вы стали телохранителем? – спросил я, когда мы свернули с окружной.
– О, это долгая история.
– Я обожаю долгие истории.
– Тогда я вам изложу ее в форме director's cut . Во Францию я приехал в возрасте пятнадцати лет, – начал он.
– Приехали откуда?
– Из Сенегала. В школе я продержался всего два года, потому что ничего не понимал. Не только в делах учебных, но вообще в жизни. Уверяю вас, если родился и вырос в Африке, а потом вдруг попал в Париж, испытываешь настоящий шок. Я не чувствовал себя счастливым. Мне не нравились люди, не нравились девушки, не нравился климат. Мне мало что нравилось, разве только телевидение. Короче, не стерпев насмешек в школе, я совершил самую большую глупость в своей жизни.
– Какую?
– Поступил в училище морских пехотинцев и коммандос в Лорьяне. Потом меня включили в группу Панфантеньо.
– Мне это ни о чем не говорит, – признался я.
– Вы поймете, если я скажу, что специализацией этой группы была рекогносцировка местности и тактическая разведка. Обычно мы занимались сбором информации, внедрением и эвакуацией агентов… Такого рода развлечения.
– Гениально.
– Согласен с вами. Я стал специалистом по боевым действиям на ограниченном пространстве, и это не всегда бывало забавно. Я принимал участие в операциях, о которых сохранил не одни только приятные воспоминания…
– Операциях какого рода?
– Несколько командировок в Ливан, в период между восемьдесят третьим и восемьдесят шестым годами, потом на Муруроа, Каморы, в Залив. В Сомали, где я участвовал в эвакуации выходцев из западных стран…
Я озадаченно поднял брови.
– Угу, – подтвердил он с улыбкой. – Не одни только приятные воспоминания. Я служил до двадцати девяти лет. Не то чтобы мне это совсем не нравилось, но годы шли, и я все чаще жалел о том, что бросил учебу. Может, это выглядит глупо, но я считал, что совершил промах… Конечно, я вовсе не собирался опять удариться в естественные науки! В общем, когда мне исполнилось двадцать девять лет и мы завершили одну из наших операций в Боснии, я решил скинуть форму. Стал думать и, применив армейскую выучку, понял, что лучше мне заняться информатикой или безопасностью. Мало-помалу я пришел к выводу, что нужно изучать право.
– Даже так?
– Трудно поверить, а? Верзила негр прямиком из казармы, морской пехотинец и коммандос, на факультетской скамье!
– Степень бакалавра получили?
– Нет, сначала нужно было получить диплом за два года. Мотивация у меня была колоссальная. Потом я сумел поступить на факультет.
– Поздравляю!
– Спасибо. Мне очень хотелось учиться, но возникли финансовые проблемы. Поэтому я организовал фирму, которая специализировалась на охране политиков. С таким CV , как у меня, я быстро оказался на площади Бово. Я был сам себе хозяин, сначала нанял двух ребят, через пять лет нас стало восемь, и, откровенно говоря, жаловаться мне грех. А вы? Чем вы занимаетесь?
Я фыркнул:
– Я? Гм. Сам не знаю. Прежде я писал всякие похабные истории для нью-йоркского телевидения, а теперь работаю живой мишенью для всех мафиози мира!
Софи мы нашли на последнем этаже Центра Помпиду, на террасе кафетерия. Мне удалось дозвониться на ее мобильник, и я кратко обрисовал ей ситуацию. Клэр Борелла, стрельба, Франсуа…
Когда я подошел, она обняла меня и испустила глубокий вздох.
– Хотите бросить? – спросила она с огорченным видом.
– Напротив, никогда я так не хотел продолжать!
Она кивнула, затем поздоровалась с телохранителем, стоявшим у меня за спиной. Я представил их друг другу.
– Софи де Сент-Эльб, Стефан Баджи, друг Франсуа, предложивший нам свою помощь. Он работает в службе личной охраны…
– Очень приятно. Как это произошло? – спросила Софи, схватив меня за руку.
– Сам не знаю, – признался я. – Думаю, что за Клэр Борелла уже давно следили. Увидев, как я вошел, отдали приказ стрелять. Это самое простое объяснение, какое пришло мне в голову. Клэр получила пулю в плечо, а мне неслыханно повезло.
– Пора нам заканчивать. Не знаю, как ускорить все это. Полагаю, первым делом нужно найти Камень…
– Я попросил Франсуа собрать информацию о нем. Ну а вы как, закончили? – спросил я.
– Если вы имеете в виду рукопись Дюрера, да.
Посетители кафетерия странно на нас посматривали. Трудно было не заметить меня – с перевязанными ладонями, и Баджи – с его широченными, как двуспальная кровать, плечами. Мы уселись за столик. Софи взяла мои руки в свои: длинные царапины выходили из-под под бинтов.
– Вам больно?
– Нет-нет.
Баджи откашлялся, прежде чем вступить в разговор:
– Мне очень жаль, но надо бы кое-что проверить.
– Что? – спросил я.
– Ваш мобильник… он зарегистрирован на ваше имя?
– Нет. Я купил временную карту и назвался вымышленным именем.
– Прекрасно. А что у вас? – спросил он, повернувшись к Софи.
– У меня обычный мобильник… на мое имя… Вы думаете, что…
– Да, – оборвал ее Баджи. – Вам нужно вынуть чип прямо сейчас. Было бы разумнее, чтобы вы тоже купили временную карту. Кроме того, в машине у меня бронежилеты, и вам обоим следовало бы их носить.
– Вы шутите? – фыркнула Софи.
– Нет, он не шутит, – вмешался я. – Полагаю, он прав. Уверяю вас, пуля прошла совсем рядом, и мне хочется нацепить на себя все бронежилеты мира!
– Ладно, я согласна, – сдалась Софи.
– Наденете их, как только сядете в машину, – распорядился Баджи. – Мне жаль, что приходится навязывать вам это, но…
– Я понимаю, – кивнула Софи.
Я снова улыбнулся и, опершись на стол, придвинул свой стул поближе к ней.
– Ну? – спросил я. – Рукопись…
– Да. Рукопись. На чем мы остановились? – в некоторой растерянности сказала она.
Я улыбнулся. Наш разговор казался совершенно сюрреалистичным здесь, на самой верхотуре Центра Помпиду.
– Мы дошли до Карла Великого, – подсказал я.
– Ах да. Вы действительно хотите, чтобы я рассказывала сейчас?
– Ну хоть начните!
– Подождите! – предложила Софи. – Давайте сначала закажем по стаканчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49