И дело дошло до того, что масонов обвинили в причастности к антиреспубликанским заговорам! Итак, между тысяча семьсот девяносто вторым и тысяча семьсот девяносто пятым годами быть масоном во Франции означало рисковать жизнью, и многие ложи перестали существовать. В общем, только с тысяча семьсот девяносто пятого года, под воздействием парижских лож и в несколько более благоприятной обстановке, масонство начинает вновь заявлять о себе. Когда к власти приходит Наполеон, масонов уже никто не преследует, совсем наоборот! Надо сказать, что в семье Бонапарта было множество масонов. Братья, зятья, чуть ли не все родственники! И быть может, он сам, хотя протокол его инициации так никогда и не нашли. Как бы там ни было, его брат Жозеф был Великим Магистром ложи «Великого Востока»! Не говоря уж о том, что масонами были Камбасерес, великий канцлер императора, и одиннадцать из восемнадцати маршалов, в частности, Массена, Брюн, Сульт… Наполеон видит в масонстве важного союзника и стремится прибрать его к рукам. Сейчас я вам прочту письмо, которое Портали, министр внутренних дел и религиозных конфессий, пишет Наполеону: «Поскольку ложи невозможно запретить, будет в высшей степени мудрым управлять ими. Единственный способ помещать их трансформации в незаконные и злокозненные сообщества – это оказывать им молчаливую поддержку, способствуя тому, чтобы во главе их стояли высшие сановники государства». Яснее высказаться нельзя. Так вот, в этой главе есть один пассаж, представляющий интерес для вас. В нем говорится, что Наполеон подарил несколько очень ценных предметов некоему Алесу д'Андюзу, видному масону и одновременно викарию архиепископства Аррасского. В тексте несколько витиеватым образом объясняется, что Наполеон придавал особое значение этому дару, желая вручить его именно этому мужу Церкви. Я не совсем понимаю почему… Но зато среди прочих ценных предметов поминается… угадайте что?
Мы хором воскликнули:
– Йорденский камень!
– Точно. И Алее д'Андюз завещал его своей ложе, которая называлась…
– «Три Светоча»! – договорила за него Софи.
– Точно! Кольцо замкнулось…
– Да, – сказал я, – вот только мы не знаем, каким образом реликвия попала к Наполеону и почему тот подарил ее викарию.
– У меня есть на сей счет одна гипотеза, – вмешалась Софи.
Я подмигнул Франсуа.
– Мы вас слушаем, – ответил мой друг.
Софи бросила быстрый взгляд на библиотекаря. Тот, казалось, был полностью поглощен своим компьютером. Никто нас не тревожил.
– Хорошо. Как ты помнишь, последний раз следы Йорденского камня обнаружились в тысяча триста двенадцатом году, когда папа Климент V добился того, чтобы сокровища тамплиеров перешли к госпитальерам святого Иоанна. А куда перебрались госпитальеры впоследствии?
– На Мальту…
– Точно. И в тысяча семьсот девяносто восьмом году… – начала Софи.
– …наполеоновский флот захватил этот остров! – договорил за нее Франсуа, энергично кивнув головой. – Ну конечно же!
– Эй, полегче, пожалейте невежественного человека!
– О'кей, я тебе вкратце объясню, – сказала Софи. – Это был конец восемнадцатого века. Мальтийский орден – таким было новое название госпитальеров – лишился того влияния, каким пользовался в Средние века. Сам смысл его существования был утерян после падения Османской империи. И главное, Франция, традиционная покровительница ордена, во время революции совсем его забросила. Рыцарей даже лишили французского гражданства. Ну а жители Мальты все хуже сносили высокомерие этих воинов-монахов, обложивших их непомерными налогами. Короче говоря, Наполеон, пока еще только генерал, которого Директория поставила во главе экспедиции в Египет, без труда получил разрешение французского правительства захватить попутно и Мальту.
– И он напал именно на госпитальеров? – изумился я.
– Да. У Наполеона было две очень важных причины для завоевания Мальты. Во-первых, остров занимал несравненную стратегическую позицию в Средиземном море. Во-вторых, свою роль сыграли резоны личного характера. По общему мнению, в крепости Ла-Валетта, резиденции госпитальеров, хранились огромные богатства, в том числе и унаследованные от ордена тамплиеров. А Бонапарту нужно было много денег, чтобы купить себе сторонников и подготовить государственный переворот восемнадцатого брюмера. В общем, в июне тысяча семьсот девяносто восьмого года он овладел островом и присвоил часть добычи.
– И вероятно, Йорденский камень.
– Более чем вероятно, – подтвердила Софи. – Через несколько лет он, наверное, узнал истинное значение реликвии и решил, что лучше передать ее Церкви… Быть может, именно по этой причине он и подарил ее пресловутому Алесу д'Андюзу.
– Быть может, – повторил я. – В этой истории слишком много «быть может»…
– В любом случае, – вмешался Франсуа, – мы знаем, что Камень принадлежал его ложе в начале войны, иными словами, полтора века спустя.
– Вопрос в том, – подхватила Софи, – кто купил его в сороковом году, когда государство выставило имущество масонов на торги.
– Это можно выяснить, – сказал Франсуа, вставая. – Подождите, я сейчас спрошу.
Он направился к библиотекарю, и между двумя братьями завязалась долгая беседа вполголоса. Софи тем временем проглядела другие книги, стремительно перелистывая страницы, что свидетельствовало о навыках исследователя. Я с наслаждением следил за тем, как она работает. Вдумчивый взгляд и серьезное выражение лица ее очень красили. Ей это шло.
Франсуа, вернувшись к нам, склонился над столом и тихо сказал:
– Мне придется на минутку оставить вас. Кажется, нам повезло. Немцы забрали все архивные документы и увезли в Берлин, где ими завладели русские! Вот какой путь они проделали! Нам удалось получить большую часть архивов «Великого Востока» совсем недавно, когда русские согласились вернуть их! Я взгляну на бухгалтерские книги. Правда, в архив вам со мной нельзя. Но вы можете подождать здесь или присоединиться к Стефану, как пожелаете…
Я вопросительно взглянул на Софи. Она жестом показала мне, что в книгах больше нет ничего интересного и мы можем покинуть библиотеку.
– Мы подождем тебя в кафе, – сказал я, обращаясь к Франсуа.
Я сожалел о том, что не удалось осмотреть храм, о котором мне столько рассказывал Франсуа, но сейчас, конечно, момент был совсем неподходящий, да и Софи не являлась идеальной спутницей для экскурсии по масонскому храму.
Поэтому мы под руку направились к выходу.
– Цель близка, – сказала она, когда мы вышли на улицу.
– Ага, Интересно, что же это будет…
– Забавно. Я так увлеклась самим расследованием, что даже не задумывалась об этом. Что мы найдем? Какое послание мог оставить Иисус человечеству?
– Вообще-то мы еще не знаем, существует ли это послание, – возразил я. – Может, все это лопнет как мыльный пузырь.
– Надеюсь, что нет! – воскликнула Софи. – После всего, что мы уже сделали… Это было бы ужасно!
Я сжал ее руку, и мы пересекли улицу. Стефан увидел нас сквозь стекло маленького кафе, где он сидел, ожидая нашего возвращения. Он придвинул еще один столик к своему и взял для нас два стула.
– Мсье депутат остался в храме? – спросил он, вставая.
– Да, да, садитесь же, мы подождем его вместе. Что ты будешь пить? – спросил я Софи.
– Кофе.
Я заказал два эспрессо. И широко улыбнулся.
– Что с тобой? – удивилась Софи.
– Ничего. Просто я обожаю такие места. Ты не представляешь, как мне всего этого не хватало в Нью-Йорке. В парижских кафе атмосфера поистине уникальная.
– Дамьен, ты настоящий романтик! Тебе понадобилось заехать так далеко, чтобы оценить подобные вещи, – с иронией отозвалась журналистка.
– Наверное. Это немного грустно. Только когда долго чего-то не видишь, понимаешь, насколько это прекрасно.
– То же самое можно сказать и о людях, – добавила Софи, когда официант принес нам две маленькие белые чашечки.
– Хм, знаешь ли, отца я не видел десять лет, но когда вернулся, все равно думал о нем как о подлеце…
Баджи чуть не поперхнулся. Софи сдвинула брови.
– Ты не слишком деликатен, – с упреком сказала она. – И я не уверена, что ты думаешь так, как говоришь.
– Не понял?
– Ты на самом деле думаешь об отце так же, как одиннадцать лет назад?
Я пожал плечами:
– Я о нем вообще не думаю.
– Неужели? Что ж… Попробуй задать себе этот вопрос. Изменились ли за эти одиннадцать лет твои представления о родителях?
– Не знаю…
По правде говоря, я знал. Это приводило меня в ужас, но в глубине души я сознавал, что простил отца. И злился на себя за то, что не могу больше злиться на него.
Сколько страданий он мне принес! И все же… Я надолго умолк. Должно быть, Софи заметила, как я взволнован, и взяла меня за руку под столом.
Франсуа появился в тот момент, когда молчание становилось уже невыносимым.
– Ну вот, – объявил он, встав перед нашим столом, – я выяснил имя человека, купившего Камень в сороковом году.
– Гениально!
– Мы его знаем?
– Не думаю, – возразил Франсуа.
Он вынул из кармана листок бумаги.
– Стюарт Дин, – прочел он. – Американец, хоть это и кажется невероятным.
Я увидел, как у Софи расширились глаза.
– Не может быть! – изумленно воскликнула она.
– Что такое?
– Дамьен! Ты помнишь имя того типа, который пытался взломать мой компьютер из Вашингтона?
– Генеральный секретарь американского «Бильдерберга»?
– Да. Его зовут Виктор Л. Дин! Таких совпадений не бывает!
Я понял сразу. И почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Мы подошли к цели вплотную. Тиски сжимались.
– Подождите, – умерил наш пыл Франсуа, – в Америке есть много людей с фамилией Дин… Почему бы тогда не Джеймс Дин ?
– Ага. Но все-таки это поразительное совпадение. Хотя вы правы, – признала Софи. – Надо уточнить, есть ли между этими двумя людьми какая-то связь.
– Я что, не могу выпить кофе? – обиженно спросил Франсуа, по-прежнему стоя у стола.
– Выпьете позже! – решительно сказала Софи, поднимаясь с места.
Мой депутат разинул рот. Я фыркнул. Стефан также не удержался от улыбки и двинулся впереди нас к «Шафрану». Наверное, он никогда не видел, чтобы с Франсуа обошлись так бесцеремонно, как умела делать только Софи, и это позабавило его не меньше, чем меня.
– Вот что я вам предлагаю, – объяснила Софи, усаживаясь на заднее сиденье машины. – Вы пойдете в интернет-кафе и выясните все про обоих Динов, а я помчусь к Жаклин, чтобы показать ей заметки и наброски, переданные нам священником.
– Как скажете, шеф! – покорно произнес я.
Через полчаса мы высадили Софи у дома Жаклин, а сами отправились в интернет-кафе на авеню Фридланд. Похоже, Франсуа никогда не заглядывал в такие места, и ему было слегка не по себе.
Мы уселись перед компьютером. Я ввел пароль, данный мне служителем при входе, и на экране монитора появилась заставка Windows. Я щелкнул по кнопке навигатора Интернета, открыл страницу поиска и набрал ключевые слова. Мы с Франсуа жались друг к другу, не сводя глаз с экрана, а Баджи топтался у нас за спиной.
Результаты поиска высветились на экране. Я пролистал несколько страниц, быстро читая заголовки сайтов. Внезапно я остановился, потом кликнул мышкой по ссылке. Биография Виктора Л. Дина, нашего пресловутого посла.
Текст постепенно возникал перед нашими глазами, сбоку появилась превосходная фотография пятидесятилетнего мужчины с фальшивой улыбкой. Франсуа стал шепотом читать биографию, О «Бильдерберге» ни одного упоминания. Зато в первом же абзаце мы нашли то, что искали: «…сын Стюарта Дина, занимавшего дипломатический пост в Париже в период между 1932-м и 1940годом».
– Вот! – вскричал я и ударил кулаком по столу, чем сразу привлек к нам внимание других пользователей Интернета.
– Дубина! – яростно прошипел Франсуа.
Я схватил свой мобильник и стал поспешно набирать номер Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Мы хором воскликнули:
– Йорденский камень!
– Точно. И Алее д'Андюз завещал его своей ложе, которая называлась…
– «Три Светоча»! – договорила за него Софи.
– Точно! Кольцо замкнулось…
– Да, – сказал я, – вот только мы не знаем, каким образом реликвия попала к Наполеону и почему тот подарил ее викарию.
– У меня есть на сей счет одна гипотеза, – вмешалась Софи.
Я подмигнул Франсуа.
– Мы вас слушаем, – ответил мой друг.
Софи бросила быстрый взгляд на библиотекаря. Тот, казалось, был полностью поглощен своим компьютером. Никто нас не тревожил.
– Хорошо. Как ты помнишь, последний раз следы Йорденского камня обнаружились в тысяча триста двенадцатом году, когда папа Климент V добился того, чтобы сокровища тамплиеров перешли к госпитальерам святого Иоанна. А куда перебрались госпитальеры впоследствии?
– На Мальту…
– Точно. И в тысяча семьсот девяносто восьмом году… – начала Софи.
– …наполеоновский флот захватил этот остров! – договорил за нее Франсуа, энергично кивнув головой. – Ну конечно же!
– Эй, полегче, пожалейте невежественного человека!
– О'кей, я тебе вкратце объясню, – сказала Софи. – Это был конец восемнадцатого века. Мальтийский орден – таким было новое название госпитальеров – лишился того влияния, каким пользовался в Средние века. Сам смысл его существования был утерян после падения Османской империи. И главное, Франция, традиционная покровительница ордена, во время революции совсем его забросила. Рыцарей даже лишили французского гражданства. Ну а жители Мальты все хуже сносили высокомерие этих воинов-монахов, обложивших их непомерными налогами. Короче говоря, Наполеон, пока еще только генерал, которого Директория поставила во главе экспедиции в Египет, без труда получил разрешение французского правительства захватить попутно и Мальту.
– И он напал именно на госпитальеров? – изумился я.
– Да. У Наполеона было две очень важных причины для завоевания Мальты. Во-первых, остров занимал несравненную стратегическую позицию в Средиземном море. Во-вторых, свою роль сыграли резоны личного характера. По общему мнению, в крепости Ла-Валетта, резиденции госпитальеров, хранились огромные богатства, в том числе и унаследованные от ордена тамплиеров. А Бонапарту нужно было много денег, чтобы купить себе сторонников и подготовить государственный переворот восемнадцатого брюмера. В общем, в июне тысяча семьсот девяносто восьмого года он овладел островом и присвоил часть добычи.
– И вероятно, Йорденский камень.
– Более чем вероятно, – подтвердила Софи. – Через несколько лет он, наверное, узнал истинное значение реликвии и решил, что лучше передать ее Церкви… Быть может, именно по этой причине он и подарил ее пресловутому Алесу д'Андюзу.
– Быть может, – повторил я. – В этой истории слишком много «быть может»…
– В любом случае, – вмешался Франсуа, – мы знаем, что Камень принадлежал его ложе в начале войны, иными словами, полтора века спустя.
– Вопрос в том, – подхватила Софи, – кто купил его в сороковом году, когда государство выставило имущество масонов на торги.
– Это можно выяснить, – сказал Франсуа, вставая. – Подождите, я сейчас спрошу.
Он направился к библиотекарю, и между двумя братьями завязалась долгая беседа вполголоса. Софи тем временем проглядела другие книги, стремительно перелистывая страницы, что свидетельствовало о навыках исследователя. Я с наслаждением следил за тем, как она работает. Вдумчивый взгляд и серьезное выражение лица ее очень красили. Ей это шло.
Франсуа, вернувшись к нам, склонился над столом и тихо сказал:
– Мне придется на минутку оставить вас. Кажется, нам повезло. Немцы забрали все архивные документы и увезли в Берлин, где ими завладели русские! Вот какой путь они проделали! Нам удалось получить большую часть архивов «Великого Востока» совсем недавно, когда русские согласились вернуть их! Я взгляну на бухгалтерские книги. Правда, в архив вам со мной нельзя. Но вы можете подождать здесь или присоединиться к Стефану, как пожелаете…
Я вопросительно взглянул на Софи. Она жестом показала мне, что в книгах больше нет ничего интересного и мы можем покинуть библиотеку.
– Мы подождем тебя в кафе, – сказал я, обращаясь к Франсуа.
Я сожалел о том, что не удалось осмотреть храм, о котором мне столько рассказывал Франсуа, но сейчас, конечно, момент был совсем неподходящий, да и Софи не являлась идеальной спутницей для экскурсии по масонскому храму.
Поэтому мы под руку направились к выходу.
– Цель близка, – сказала она, когда мы вышли на улицу.
– Ага, Интересно, что же это будет…
– Забавно. Я так увлеклась самим расследованием, что даже не задумывалась об этом. Что мы найдем? Какое послание мог оставить Иисус человечеству?
– Вообще-то мы еще не знаем, существует ли это послание, – возразил я. – Может, все это лопнет как мыльный пузырь.
– Надеюсь, что нет! – воскликнула Софи. – После всего, что мы уже сделали… Это было бы ужасно!
Я сжал ее руку, и мы пересекли улицу. Стефан увидел нас сквозь стекло маленького кафе, где он сидел, ожидая нашего возвращения. Он придвинул еще один столик к своему и взял для нас два стула.
– Мсье депутат остался в храме? – спросил он, вставая.
– Да, да, садитесь же, мы подождем его вместе. Что ты будешь пить? – спросил я Софи.
– Кофе.
Я заказал два эспрессо. И широко улыбнулся.
– Что с тобой? – удивилась Софи.
– Ничего. Просто я обожаю такие места. Ты не представляешь, как мне всего этого не хватало в Нью-Йорке. В парижских кафе атмосфера поистине уникальная.
– Дамьен, ты настоящий романтик! Тебе понадобилось заехать так далеко, чтобы оценить подобные вещи, – с иронией отозвалась журналистка.
– Наверное. Это немного грустно. Только когда долго чего-то не видишь, понимаешь, насколько это прекрасно.
– То же самое можно сказать и о людях, – добавила Софи, когда официант принес нам две маленькие белые чашечки.
– Хм, знаешь ли, отца я не видел десять лет, но когда вернулся, все равно думал о нем как о подлеце…
Баджи чуть не поперхнулся. Софи сдвинула брови.
– Ты не слишком деликатен, – с упреком сказала она. – И я не уверена, что ты думаешь так, как говоришь.
– Не понял?
– Ты на самом деле думаешь об отце так же, как одиннадцать лет назад?
Я пожал плечами:
– Я о нем вообще не думаю.
– Неужели? Что ж… Попробуй задать себе этот вопрос. Изменились ли за эти одиннадцать лет твои представления о родителях?
– Не знаю…
По правде говоря, я знал. Это приводило меня в ужас, но в глубине души я сознавал, что простил отца. И злился на себя за то, что не могу больше злиться на него.
Сколько страданий он мне принес! И все же… Я надолго умолк. Должно быть, Софи заметила, как я взволнован, и взяла меня за руку под столом.
Франсуа появился в тот момент, когда молчание становилось уже невыносимым.
– Ну вот, – объявил он, встав перед нашим столом, – я выяснил имя человека, купившего Камень в сороковом году.
– Гениально!
– Мы его знаем?
– Не думаю, – возразил Франсуа.
Он вынул из кармана листок бумаги.
– Стюарт Дин, – прочел он. – Американец, хоть это и кажется невероятным.
Я увидел, как у Софи расширились глаза.
– Не может быть! – изумленно воскликнула она.
– Что такое?
– Дамьен! Ты помнишь имя того типа, который пытался взломать мой компьютер из Вашингтона?
– Генеральный секретарь американского «Бильдерберга»?
– Да. Его зовут Виктор Л. Дин! Таких совпадений не бывает!
Я понял сразу. И почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Мы подошли к цели вплотную. Тиски сжимались.
– Подождите, – умерил наш пыл Франсуа, – в Америке есть много людей с фамилией Дин… Почему бы тогда не Джеймс Дин ?
– Ага. Но все-таки это поразительное совпадение. Хотя вы правы, – признала Софи. – Надо уточнить, есть ли между этими двумя людьми какая-то связь.
– Я что, не могу выпить кофе? – обиженно спросил Франсуа, по-прежнему стоя у стола.
– Выпьете позже! – решительно сказала Софи, поднимаясь с места.
Мой депутат разинул рот. Я фыркнул. Стефан также не удержался от улыбки и двинулся впереди нас к «Шафрану». Наверное, он никогда не видел, чтобы с Франсуа обошлись так бесцеремонно, как умела делать только Софи, и это позабавило его не меньше, чем меня.
– Вот что я вам предлагаю, – объяснила Софи, усаживаясь на заднее сиденье машины. – Вы пойдете в интернет-кафе и выясните все про обоих Динов, а я помчусь к Жаклин, чтобы показать ей заметки и наброски, переданные нам священником.
– Как скажете, шеф! – покорно произнес я.
Через полчаса мы высадили Софи у дома Жаклин, а сами отправились в интернет-кафе на авеню Фридланд. Похоже, Франсуа никогда не заглядывал в такие места, и ему было слегка не по себе.
Мы уселись перед компьютером. Я ввел пароль, данный мне служителем при входе, и на экране монитора появилась заставка Windows. Я щелкнул по кнопке навигатора Интернета, открыл страницу поиска и набрал ключевые слова. Мы с Франсуа жались друг к другу, не сводя глаз с экрана, а Баджи топтался у нас за спиной.
Результаты поиска высветились на экране. Я пролистал несколько страниц, быстро читая заголовки сайтов. Внезапно я остановился, потом кликнул мышкой по ссылке. Биография Виктора Л. Дина, нашего пресловутого посла.
Текст постепенно возникал перед нашими глазами, сбоку появилась превосходная фотография пятидесятилетнего мужчины с фальшивой улыбкой. Франсуа стал шепотом читать биографию, О «Бильдерберге» ни одного упоминания. Зато в первом же абзаце мы нашли то, что искали: «…сын Стюарта Дина, занимавшего дипломатический пост в Париже в период между 1932-м и 1940годом».
– Вот! – вскричал я и ударил кулаком по столу, чем сразу привлек к нам внимание других пользователей Интернета.
– Дубина! – яростно прошипел Франсуа.
Я схватил свой мобильник и стал поспешно набирать номер Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49