Мы в едином порыве вскочили.
– Э! – предостерег он, жестом предлагая нам успокоиться. – Ради быстроты я пренебрег прочностью некоторых деталей. Поэтому машина вышла очень хрупкой! Умоляю вас быть осторожными!
– Конечно, – успокоил его я. – В гараж войдем только мы с Люси, остальные будут смотреть из-за двери.
– Ты не хочешь дождаться Софи? – спросила Эстелла.
– Да нет же! – нетерпеливо оборвал ее Франсуа. – Ты не поняла! Сейчас мы ищем код! Послание расшифровывать не будем, только определим код. Он нужен, чтобы освободить Софи!
– Простите, но в ваших делах сразу не разберешься!
Мы с Люси пошли за часовщиком. Он с гордостью предъявил нам свой шедевр. Изумительно быстро справился он со сложнейшей задачей, и это не могло не внушать уважения. Я пожал ему руку, всем своим видом выражая признательность. Потом я позвонил Жаклин:
– Алло! Это Дамьен. Ну вот, я стою перед машиной. Она готова. И картина установлена.
– Прекрасно! Теперь смотри внимательно, лапочка. Ты видишь главную деталь? Нечто вроде ящичка, который перемещается по зубчатым валикам?
– Да.
– Отведи его как можно дальше вправо, чтобы он вошел в паз защелки.
Я взялся за то, что походило на знаменитый перспектограф Леонардо, и потянул вправо. Ящичек с легким потрескиванием двинулся по зубчикам машины, затем что-то щелкнуло, и он застыл на краю.
– Получилось? – спросила Жаклин.
– Кажется, да.
Люси, дрожавшая от возбуждения, поднималась на цыпочки за моей спиной.
– Так, теперь сделай то же самое, но только снизу вверх. Держи ящичек за заднюю часть, а переднюю приподнимай.
– Ладно.
Я тщательно исполнил ее распоряжение. Часовщик, стоявший сбоку, не сводил с меня глаз. Я слышал его учащенное дыхание. Все смотрели на меня. Я боялся сломать машину или стронуть ее с места.
– Готово?
– Да, – сказал я, отпустив ящичек.
– Хорошо. Итак, в задней стенке ящичка должно быть маленькое круглое отверстие. Это объектив, ну как в фотоаппарате…
– Хм, да. Правда, оно не круглое, а квадратное, – уточнил я, – но, думаю, часовщик просто не успел закруглить его.
Я повернулся. Мастер торопливо закивал головой.
– Хорошо, загляни в него и скажи мне, что ты видишь. По логике вещей, ты должен увидеть картину с увеличением в сто раз.
Я потер руки и приник к крошечному отверстию. Мне казалось, будто я заглядываю в самый древний в мире микроскоп. Чей дизайн оставлял желать лучшего.
– Я вижу, хм, цвета, но не очень ясно. Ничего определенного.
– Возможно. Сейчас тебе надо будет сделать наводку на резкость, – объяснила мне Жаклин. – За сам ящичек не берись, придерживай его за основание. Бели все сделано правильно, он должен вращаться справа налево и сверху вниз. Поворачивай его очень мягко. Быть может, одного миллиметра достаточно. Ты должен найти палитру.
– Что это такое? – спросил я, начиная вращать объектив.
– Последовательность цветов, откуда я знаю? Ищи! Как только у тебя будет палитра, ты не только получишь индекс цветов, но и убедишься, что машина точно наведена для последующих тридцати трех позиций.
Пальцы у меня дрожали. Наводка мне явно не удавалась.
Я со вздохом выпрямился:
– Люси, попробуй ты! Я такой неуклюжий!
Девушка заняла мое место. Она была ниже меня сантиметров на двадцать, и машина больше подходила ей по росту. Главное же, она превосходила меня ловкостью и точностью движений. Она начала медленно поворачивать объектив Леонардо.
– Ну? – поторопил ее я.
– Шшш! – сказала она, не шелохнувшись.
Подняв руку, она еще немного подкрутила объектив, потом медленно попятилась;
– Вот оно! Осевое сечение! То, что я и ожидала. Посмотрите!
Я медленно наклонился к окуляру. Я боялся сдвинуть машину и все испортить.
– Подожди! – крикнула Жаклин в трубку. – Если вы правильно навели на резкость, глупостей делать не надо, зафиксируйте основание винтом.
– Что за винт?
Часовщик выступил вперед.
– Я его еще не вставил, – шепнул он. – Подождите, сейчас сделаю. Держите основание крепче, его нельзя сдвигать!
Он отошел за винтом и ключом, потом прочно зафиксировал основание. Я приник глазом к отверстию. И тут действительно увидел последовательность цветов, четко сменяющих друг друга. Миниатюрная палитра, спрятанная Леонардо на картине. Древний цветовой код.
– Но как же он сумел нарисовать такие крохотные полоски? – изумился я. – Нам повезло, что мы смогли разглядеть их, ведь это же копия!
– Превосходная копия! – возразила Жаклин.
– Да, но она ведь пострадала при пожаре! И ты не ответила на мой вопрос…
– Думаю, он использовал лупу и кисть из одного волоска. Или же рисовал чем-то вроде иголки. Не знаю точно…
– В любом случае я четко вижу цвета. Сейчас я попробую их сосчитать.
Я принимался за дело несколько раз. Полоски находились так близко друг от друга, что было трудно не сбиться. Однако цвета различались очень четко. И хотя «Джоконда» в целом производила впечатление картины монохромной, я насчитал ровно тридцать три цвета, притаившихся в углу.
– Бинго! – воскликнул я. – Тридцать три цвета! Потрясающе! Не знаю даже, где это находится на картине. Возможно, в одном из кружков, которые нарисовал карандашом мой отец.
Люси встала рядом с «Джокондой» изначала водить перед ней рукой, чтобы я мог видеть ее пальцы.
– Стоп! – приказал я. – Вот! Вот оно!
Палец ее был виден в правом верхнем углу картины, как раз на одном из тех мест, что были отмечены моим отцом.
– Именно так! Отец, значит, был совсем близок к цели!
– Хорошо, – заговорила Жаклин на том конце провода. – Теперь будет немного посложнее. Здесь нужна хорошая визуальная память, тебе придется напрячься. Ты начнешь по одному опускать рубчики горизонтальной оси и вертикальной оси. По одному одновременно. Ты получишь тридцать три новые позиции. На каждой ты будешь иметь один цвет.
– Да, – подхватил я. – И позиция цвета на палитре даст мне цифру. Люси угадала…
– Превосходно. Ну, давай!
Я набрал в грудь побольше воздуха. Я знал, что это будет нелегко. Память у меня никудышная, и мне придется постоянно возвращаться на первую позицию, чтобы вспомнить расположение того или иного цвета на палитре. Нелегко, да и времени терять было нельзя.
Я начал манипуляции с легендарной машиной Леонардо да Винчи. Один за другим яркие цвета появлялись в крохотном объективе. Люси протянула мне листок бумаги и карандаш. Я стал записывать. Несколько раз я ошибался и возвращался назад. Перечеркивал написанное. Вновь наводил объектив. Потом у меня защипало в глазах. Изображение помутнело. Я чуть отступил от машины, встряхнул головой и вновь принялся за работу.
Это был магический момент. В гараже воцарилось тревожно-почтительное молчание. Все мы ждали разгадки тайны, переданной нам Леонардо сквозь века. Мне казалось, будто я нахожусь в его миланской мастерской. Будто слышу за спиной его смех. Леонардо был доволен. Его хитрость удалась.
Через полчаса, быть может, чуть больше, я выпрямился и объявил всем, что закончил.
– Ну? – спросил Франсуа.
– Что – ну? – сказал я, показав ему записи. – Это всего лишь цифры.
Я посмотрел на часы. Четверть десятого. У нас не было времени разглядывать код. Эти тридцать три цифры. Ключ, позволяющий расшифровать послание Иисуса. У меня в руке. Который придется отдать людям, похитившим Софи.
На что они надеялись? Прочесть послание раньше всех и сохранить для себя? Было ли им известно, что мы раздобыли текст и можем его расшифровать? В таком случае не попытаются ли они устранить нас? Это было вполне вероятно. Почти наверняка. Но у меня не было времени размышлять над этим. Сейчас значение имело только одно. Спасение Софи.
– Едем! Надо отвезти код на Пер-Лашез. Это наш единственный шанс!
– О'кей, едем! – повторил Франсуа.
– Нет! – твердо сказал я. – Ты не поедешь. Я отправлюсь туда со Стефаном.
– Ты шутишь?
– Я говорю серьезно, Франсуа. Вы все останетесь здесь. Я не намерен провалить дело. Я еду один. Только Стефан будет меня сопровождать.
Баджи вышел на середину гаража:
– И речи быть не может о том, чтобы вам ехать, Франсуа. Я не могу взять на себя такой риск. А вы, мсье Лувель, – повернулся он ко мне, – должны понять, что мы поедем туда не одни.
– Что-что?
– Я позову ребят с фирмы.
– Вы с ума сошли! Это не операция для коммандос!
– Послушайте, Лувель, вы мне очень нравитесь, но сейчас у нас нет времени на споры! Вы когда-нибудь держали в руках пушку?
– Нет.
– Вы принимали участие в операции по спасению заложников?
– Нет, но…
– Так вот, – оборвал он меня, – это мое ремесло, не ваше, понятно? Вы должны довериться мне, и тогда все будет хорошо.
– Ладно, только не провалите дело! – уступил я.
Он кивнул. Взял свой мобильник и пошел к машине. Я увидел, как он роется в багажнике «Шафрана», одновременно разговаривая по телефону со своими коллегами.
Франсуа встал передо мной:
– Вы будете звонить мне каждые три минуты, иначе мы все здесь умрем от беспокойства!
– Ну, каждые три минуты обещать не могу, но мы обязательно позвоним! – сказал я.
До встречи на кладбище оставалось меньше часа. Нельзя было терять ни минуты. Нам придется гнать машину на полной скорости, чтобы успеть вовремя.
Эстелла принесла мне пальто, я сунул листок с записанным на нем кодом в карман и направился к «Шафрану».
Пока Стефан помогал мне надеть бронежилет, Люси пристально смотрела на меня. Мне кажется, я никогда не видел такого пронзительного взгляда. Словно она пыталась передать мне что-то. Наверное, немного мужества. Я подмигнул ей, улыбнулся Шевалье и сел на переднее сиденье «Шафрана».
Наверное, я никогда не терзался такой тревогой, как в эти бесконечно долгие минуты, отделявшие нас от встречи на кладбище. Что до Стефана, он гнал машину еще быстрее, чем Софи во время нашего бегства из Горда. Но это был профессионал, и я почти не испытывал страха. Почти.
В пути Баджи всячески старался ободрить меня. Было видно, что ему удалось в самую последнюю минуту составить какой-то план вместе со своими коллегами, и теперь он объяснил мне, что спрячется за могилой, не показываясь похитителям. При малейшей опасности он вступит в дело.
– А ваши парни? – с тревогой спросил я.
– Нормально, вы их даже не увидите.
– Вы ведь не станете играть в ковбоев, а?
– Если все пройдет хорошо, нам не придется вмешиваться. Мы здесь прежде всего для того, чтобы защитить вас.
Я громко сглотнул и сжал кулаки. Меня била дрожь, я чувствовал себя слабым и беспомощным. Парализованным.
– Главное, – сказал Баджи, – не говорите, что у вас нет Камня. Ничего не говорите. Держите листок с кодом в руках. Это будет для них приманкой. Даже если они поймут, что это не Камень, им захочется узнать, что на листке.
– Надеюсь, вы правы.
Огни Парижа сливались в одно мутное пятно, проносившееся за стеклом. Я уже не слышал, говорит ли со мной Баджи. Ум мой блуждал где-то далеко. Поглощенный воспоминаниями о Софи. Я не заметил, как промчались последние минуты. Не увидел последних метров перед кладбищем.
Мы подъехали к Пер-Лашез, расположенному в самом начале двадцатого округа, незадолго до десяти. Кладбище утонуло в весеннем сумраке. Из-за длинной стены виднелись деревья с пробивающейся листвой. Баджи припарковал машину на бульваре Менильмонтан. Он вышел сам и открыл дверцу мне. Я словно оцепенел на своем сиденье. Не мог пошевелиться. Потом, увидев, что дверца открыта, заставил себя выйти. Уличные фонари отбрасывали оранжевые блики на тротуар. Стефан хлопнул меня по плечу. Чтобы привести в чувство. Мы тронулись в путь.
Кладбище Пер-Лашез – это целый город могил, раскинувшийся на большом холме. Вдоль облицованных булыжником аллей стоят липы и каштаны. Однако ночью все это превращается в какую-то темную массу, где тени от деревьев сливаются с могильными камнями в грандиозную и пугающую фреску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49