– Алло? – ответила она.
– Мы нашли. Стюарт – отец Виктора, если ты понимаешь, о чем я.
– Я была уверена!
– Камень у «Бильдерберга», – произнес я по слогам, словно пытаясь убедить самого себя.
– Это означает, что оба элемента головоломки во вражеские руках, – вздохнула Софи.
– Зашифрованное послание Иисуса и Йорденский камень, позволяющий его расшифровать.
– Есть два варианта, – отозвалась Софи. – Либо одна организация владеет обоими элементами головоломки, и в этом случае нам ничего не светит.
– Либо каждая из организаций обладает только одним элементом. «Бильдерберг» имеет Камень, «Акта Фидеи» – текст.
– В этом случае ни одна из них ничего расшифровать не может, – заключила Софи.
– А мы болтаемся между ними, как дураки, – вздохнул я.
– Хорошо, дай мне подумать. Возможно, «Бильдерберг» владеет Камнем уже давно, если Виктор Дин отдал его в момент вступления в организацию.
– Да.
– Что касается текста, согласно нашей гипотезе, он был похищен у ассаев примерно три недели назад.
– Да, – повторил я.
– А типы из «Бильдерберга» взломали мой компьютер меньше чем неделю назад. Если бы у них был текст, зачем бы стали они взламывать мой компьютер? Они бы сами могли расшифровать послание Иисуса, причем очень давно!
– О'кей, – согласился я. – Мы имеем все основания предположить, что текст находится в руках «Акта Фидеи».
– Я тоже так думаю, – подтвердила Софи. – Каждая из организаций владеет только одним элементом.
– У нас же нет ни одного.
– Да, но это, быть может, не так уж важно. Я начинаю понимать, для чего нужна «Джоконда»… Скорее приезжай к нам, мы пытаемся разобрать заметки твоего отца.
– О'кей, я еду.
– Подожди! – сказала вдруг Софи. – Сначала постарайся связаться со Сфинксом и попроси его выяснить, могла ли «Акта Фидеи» украсть текст Иисуса. Пусть он разузнает о монастыре, уничтоженном в Иудейской пустыне.
– Договорились.
Она повесила трубку.
Я без проволочек запустил программу IRC. Связался с южноамериканским сервером. На нашей секретной линии появилось имя Сфинкса. Хакер был на месте.
– Хэлло. Это…
Мне нужно было придумать псевдоним. Очень быстро.
– Это Элис. Друг Хейгомейера.
Я подмигнул Франсуа. Он мало что понимал, но сразу догадался, что речь идет о нашей культовой книге. «Алиса в Стране чудес».
– Друг или подруга? Элис? Это ведь женское имя!
– Неужели? Элис Купер, по-вашему, женщина?
– Lol.
– Что это еще за Lol? – удивился Франсуа.
– Laugh out loud . Он хочет сказать, что оценил шутку.
– Вы тот друг, что работает с ней?
– Да.
– Она мне о вас говорила… Я тащусь от «Сексуальной лихорадки»!
– Ладно. О моем инкогнито можно забыть.
– Не волнуйтесь, это стопроцентно надежная линия.
– Тогда я пришлю вам автограф.
Я решил, что не стоит пока говорить Сфинксу о моем намерении избавиться от «Сексуальной лихорадки». В другой раз, в другое время… Сейчас были вещи гораздо важнее.
– Ну, koidneuf?
– Мы сильно продвинулись. Вы помните Виктора Л. Дина?
– Пирата из «Бильдерберга»?
– Да. Так вот, Йорденский камень у него.
– Круто!
– Согласен. Теперь нам нужно, чтобы вы произвели еще одно небольшое расследование, связанное с «Акта Фидеи».
– С превеликим удовольствием! Тем более что я уже вполне освоился на их сервере…
– Три недели назад был полностью разрушен монастырь в Иудейской пустыне, и все монахи убиты. Мы полагаем, что там был спрятан очень важный документ, который напавшие похитили. Мы хотели бы знать, имеет ли к этому отношение «Акта Фидеи», и если имеет, действительно ли она захватила этот документ… Ах да, монахи эти называли себя ассаями.
– О'кей. Для поиска информации это немного туманно, но я посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо! Вы просто супер.
– Я знаю.
– Вы ведь так и не объяснили, почему все это делаете для нас…
– Да нет, я об этом говорил… Философия хакеров.
– Угу. Пусть так, но изначально почему?
– Мы уже созрели до интимных признаний?
– Да ладно! Вы обо мне знаете гораздо больше.
– Я делаю это, потому что… В общем, это семейная история.
– Конечно! У всех есть семейные истории!
– Угу. Про мою вы бы сказали, что она в духе Золя. Моего дедушку-еврея расстреляли во время войны, матери я не знаю, отец – бывший троцкист, сидит в тюряге. Что скажете?
– О'кей, мне хватит, сдаюсь… Но в тюрягу-то он угодил не за троцкизм?
– Нет! Хотя это ему отнюдь не помогло… В любом случае мне надо было взять реванш. Я срываю зло на Интернете.
– Ладно, усек.
– Хорошо, я выйду на связь, когда будет что-то новенькое…
– По рукам!
– Что это за тип? – спросил совершенно ошарашенный Франсуа.
– Я сам толком не знаю. Мы его никогда не видели. Скорее всего, парнишка. Познакомились в сети. Он нам здорово помог. Я тебе потом расскажу!
– С твоими темпами ты быстрее книгу напишешь!
– Не беспокойся, я думаю, что Софи сделает вполне осмысленный документальный фильм.
Я выключил компьютер, и мы направились к дверям интернет-кафе. Когда мы вышли на улицу, зазвонил мой мобильник. Я ответил. Это оказался священник из Горда, который сообщил мне новости о часовщике. Тот должен был прибыть на Лионский вокзал чуть позже полудня. Быстро же он собрался.
Я бросил смущенный взгляд на Франсуа.
– Что? – недовольно буркнул он. – Ты хочешь, чтобы я еще и часовщика твоего встретил?
Я опасливо кивнул.
– Чего только я для тебя не сделаю! Ладно, я его встречу и отвезу в Со.
– Возьми с собой Баджи, – сказал я, – мне так будет спокойнее.
– Об этом и речи быть не может! Баджи останется с тобой. Тебя нельзя оставлять без прикрытия.
Я знал, что спорить бесполезно.
– Вы будете держать меня в курсе? – настойчиво спросил он.
– Да.
– Не беспокойся, я сделаю все, чтобы часовщик мог нормально работать.
Он сел в «Шафран», а мы с Баджи направились к стоянке такси. Ситуация развивалась стремительно.
Мы приехали к Жаклин Делаэ около полудня. Обе подруги сидели на полу, посреди феноменального бардака этой квартиры в седьмом округе. По правде говоря, здесь было еще хуже, чем в Лондоне, поскольку Жаклин тут давно не жила, и на правах хозяйки выступала пыль.
Они отодвинули стол в угол, положили картины рядом с собой и, сидя по-турецки в центре комнаты среди груды книг и рукописей, работали над заметками моего отца.
Нас впустила Жаклин, которая, к моему удивлению, пылко меня обняла и в крайнем возбуждении потащила в гостиную, оставив Баджи стоять в дверях, как последнего дурака. Телохранитель, проскользнув в комнату, деликатно устроился на диване и взял в руки иллюстрированный журнал.
– Ты сейчас увидишь, лапочка, что мы раскопали! – воскликнула математичка, жестом показав, чтобы я садился рядом с Софи.
Значит, и она перешла со мной на «ты», да еще стала называть «лапочкой»! Я не мог опомниться от удивления. Но предпочел не думать, о чем могли говорить две подруги до нашего прихода, и разместился на полу, высвободив себе местечко в этом кавардаке. Конечно же мне не терпелось узнать об их открытиях.
– Это потрясающе! – подтвердила Софи, которая даже не взглянула на меня, почти уткнувшись носом в какую-то огромную книгу.
– Ну так рассказывайте! – взмолился я.
– О'кей. Предупреждаю, это расползается в разные стороны, мы пока еще не свели воедино все концы…
– Сам увидишь, с ума сойти! – вставила Софи.
Обе были совершенно невыносимы, и я подозревал, что они сговорились вывести меня из себя…
– Так расскажите же!
– О'кей. С тысяча триста девятого года, прежде чем перебраться на Мальту, госпитальеры обосновались на Родосе, после того как захватили остров у Византии. Ты следишь за ходом моих рассуждений?
– Еще бы!
– Орден получил во владение остров стратегического значения как с военной, так и с коммерческой точки зрения. Пользуясь этой благоприятнейшей конъюнктурой, банкиры из Флоренции, Монпелье и Нарбонна устремились на остров с целью взять под контроль рынок пряностей и тканей.
– О'кей. И что же?
– Все шло хорошо вплоть до конца пятнадцатого века, когда Восток вновь начинает просыпаться. Уже в тысяча четыреста сорок четвертом году султан Египта осадил остров, а в тысяча четыреста восьмидесятом это сделал Магомет II Константинопольский. И тогда орден решил, что разумнее будет переправить в другое место часть своих богатств. Корабль с госпитальерами на борту выходит в море вслед за флорентийскими банкирами, которые возвращаются домой. Так наши рыцари оказались во флорентийском госпитале. Самое ценное достояние ордена будет храниться здесь до тех пор, пока рыцари не обретут, новое пристанище на Мальте. Ну, а кто находится во Флоренции в тысяча четыреста восьмидесятом году?
– Леонардо да Винчи! – воскликнула Жаклин.
– По мнению твоего отца, – продолжала Софи, – художник несколько раз посетил флорентийскую резиденцию ордена госпитальеров и обнаружил там бесценную реликвию. Йорденский камень.
– К тому времени, – нетерпеливо подхватила Жаклин, – Леонардо уже давно страстно увлекался естественными науками, геометрией, техникой и даже криптографией! Например, он не жалеет времени, чтобы писать справа налево, как в зеркальном отражении…
– Знаю! – прервал я. – Отец в своих записях делал то же самое!
– Вот именно. Между тем в «Кодексе Тривульциано» Леонардо говорит об увиденном во Флоренции предмете, который будто бы содержит в себе некий тайный код. И добавляет, что расшифровал его и так этим гордится, что хочет воспроизвести. Дополнительных разъяснений он не дает, но тут на помощь нам приходит рукопись Дюрера!
– Немецкий художник, – продолжила Софи, – утверждает, что Леонардо поведал ему о своих планах. С целью доказать потомству, что код Камня раскрыт, он решил воспроизвести его в усложненном виде.
– В «Джоконде»?
– Да. Ему понадобилось двадцать пять лет для того, чтобы разработать эту методику! Двадцать пять лет, ты только представь!
– Непостижимо! В целом это все означает, что «Джоконда» является субститутом Йорденского камня?
– Именно. Леонардо воспроизвел в «Джоконде» скрытый в реликвии код. Вот почему твой отец сосредоточился на изучении работ да Винчи. Он ведь знал, что не сможет получить Камень, который находится в руках «Бильдерберга».
– Короче говоря, – резюмировал я, – если удается открыть код в «Джоконде», можно обойтись без Камня. Теперь нам не хватает только зашифрованного текста…
– Absolutely, my dear!
– Угу, но раздобыть этот чертов текст будет нелегко, – предостерег я. – Не уверен, что типы из «Акта Фидеи» согласятся одолжить его нам!
– Посмотрим.
– Ладно. А каким образом спрятан код в «Джоконде»? – требовательно спросил я.
– Мы пока движемся ощупью, – призналась Жаклин. – Но зацепка у нас есть. Тебе что-нибудь известно о стеганографии?
– Хм, нет. Стенография с добавлением лишнего слога?
– Очень остроумно! – парировала Жаклин. – Нет, это такой способ шифровки, при котором одно послание скрыто в другом, быть может, даже внутри какого-нибудь изображения. Вместо шифра, который бросается в глаза, используется код, скрытый внутри внешне безобидной картинки. Сейчас, с наступлением эры информатики, этот прием встречается часто: нет ничего проще, чем спрятать код внутри компьютерного изображения, поскольку оно само оцифровано и также является кодом.
– Вспомни фотографию, которую Сфинкс попросил нас опубликовать в «Либерасьон». Вполне возможно, что это и есть стеганография!
– Чтобы спрятать послание в информационном кадре, достаточно, к примеру, изменить несколько элементов изображения, каждый из которых имеет свой номер. Эти элементы заменяются другими, их оцифровка становится кодом для букв послания. Невооруженным глазом подмену обнаружить нельзя.
– Гениально! – согласился я.
– Так вот, – продолжала Софи, – есть предположение, что Леонардо использовал похожий способ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49