Рассказали они также и о том, что на "жигулях" Киселева их неоднократно возили на "вызовы".
Запомним это. В дальнейшем все, кроме Никонова, Цыгана и Смирнова, будут признаны неустановленными следствием лицами. Правда, прежде эти "неустановленные" будут допрошены в прокуратуре, их адреса и фамилии есть в деле. Но все это будет позже, а пока Могила и Буланцев рассказывают о том, что принимали участие в нападении на квартиру Никонова. Вернуть похищенное? Все у сотрудников милиции, сказали они. Тогда Никонов и Цыган решили отвезти своих обидчиков в Хорошевский РУОП. Раз в милиции утверждают, что найти участников нападения невозможно, они сами привезут их в милицию.
По дороге в РУОП Могила и Буланцев стали уговаривать молодых людей решить дело миром. Они сами предложили оставить в залог "форд" Буланцева. Старый, десять лет пробегавший "форд". Парни согласились. Решили ехать домой к Никонову, чтобы заполнить доверенность на машину.
Приехали к Никонову - и вдруг раздается телефонный звонок. Звонит мужчина, представляется Саидовым, сотрудником ОВД "Восточное Измайлово", и требует немедленно отпустить Могилу и Буланцева.
Интересно, правда? Фамилию Саидов Никонов и Цыган впервые услышали от девушек в спортивном зале. Они с ним не знакомы. Откуда же у Саидова телефон Никонова? Объяснение одно: и телефон, и адрес Никонова были известны той самой фирме "Досуг", с которой, как мы знаем, все и началось.
Фирма "Досуг" и проститутки в день рождения... Развлечения с девушками по вызову не соответствуют моему представлению о проведении досуга. Так же, как не совпадает с моим представлением о справедливости разборка, учиненная в подвале. Я уже не говорю о перемирии, неожиданно заключенном по дороге в Хорошевский РУОП. Увы, мои герои мне несимпатичны. Как быть?
То, что с ними произошло, как сюжет "Ревизора" или история мертвых душ, касается всех, и знать об этом должны все. Но это ничего не меняет, и молодые люди, о которых я пишу, быть может, впервые возникают на страницах моего очерка, не задев моего сердца. Как же это так, почему они, не спросив моего согласия, становятся моими героями?
Потому, что это те самые дети, которых мы воспитали. А воспитали мы их так, что они выбрали не только "пепси", но и кое-что покрепче. Они живут в мире, который создали мы, для себя и для них. Это мы их родили, это в наших домах они впервые получили уроки двойной морали, и это нам они стали подражать, но только нам это не понравилось. Что делать?
Сергей Никонов - единственный сын мамы-учительницы, преподавателя литературы, единственный и любимый внук своей бабушки. Наверное, мама не учила его выяснять отношения в подвалах. Но деньги, которые зарабатывает учитель, - их хватит лишь на пару бутылок той самой "пепси", которую они выбрали вначале. Это и есть двойная мораль. Живи так, как живу я, но жить так невозможно.
Однако вернемся на квартиру Никонова, где Буланцев заполняет доверенность на свою машину. Все описанное выше происходило в ночь с 11 на 12 августа. А через три дня, 15 августа, И. Могила обращается с заявлением в ОВД "Восточное Измайлово" о том, что 12 августа неизвестные молодые люди напали на него и его друга Буланцева, избили их, похитили ценности и машину. И в этот же день дознаватель Сизов возбуждает уголовное дело по статье 206 ч. II в отношении неизвестных, избивших граждан И. Могилу и В. Буланцева.
Но Никонов, Смирнов и Цыган ничего об этом не знают и продолжают обивать пороги разных правоохранительных учреждений, потому что не может же быть, чтобы нигде, вопреки закону, не приняли у них заявление о нападении на квартиру Никонова. Конечно, не может. И 16 августа в Хорошевской прокуратуре заявление принимают.
И. Могила и В. Буланцев как в воду канули. Поняв, что никто не намерен возвращать им вещи и деньги, похищенные во время нападения на квартиру, Никонов и Цыган продают на запчасти старый "форд", оставленный им в залог, и получают за него восемьсот долларов.
Восемнадцатого сентября ОВД "Строгино" задерживает Смирнова. За что? За нападение на Буланцева и Могилу.
Двадцать второго сентября задерживают Никонова.
На другой день - Цыгана.
В это же время проводится задержание и других участников событий 12 августа. С ними проводят следственные действия. Этих граждан как лиц, избивших и ограбивших их, опознают Могила и Буланцев. По какой причине эти "другие" были вскоре отпущены, освобождены от уголовной ответственности и названы "не установленными следствием лицами"?..
Это не единственный вопрос в этой истории. Не единственный и даже не главный. Потому что, попав в ИВС ОВД "Строгино", Никонов, Цыган и Смирнов узнают, что их подозревают в совершении разбойных нападений на квартиры. Какие квартиры? Разные. Интересней - не какие, а сколько. Ни много ни мало - двадцать "эпизодов".
Немного о квартирных кражах. Для сыщиков квартирные кражи - такая бяка, что и слов не подобрать. Убийства в смысле раскрываемости по сравнению с квартирными кражами - просто прелесть что такое. Там хоть что-то удается сделать. А квартиры... Да и сами подумайте: небось когда идут "бомбить" квартиры, прессу не собирают. То есть свидетелей в подавляющем большинстве случаев нет.
Идем дальше. Предположим, находят в квартире следы. Отпечатки пальцев, обуви. И куда с ними? К начальнику МУРа? Не примет. Хорошо, если эти отпечатки принадлежат какому-нибудь Васе Гнилому или Хачику Ереванскому, то есть людям в своем "деле" известным и находящимся в пределах видимости сыщиков. А что, если это "гастрольная бригада"? Если это стая заезжих блатных средней руки? Их деятельности может быть положен конец только в одном случае: если попадутся с поличным.
Или еще: если краденые вещи всплывут на черном рынке, который, как известно, нынче не тот, что был вчера. Раньше продать можно было все и деятельность барыг, промышлявших торговлей краденым, была более или менее на виду. Теперь же каждый действует на свой страх и риск. Что-то "толкнет" знакомым, с чем-то встанет у магазина или на рынке притулится. Но не поставишь же на каждом рынке или у магазина переодетого опера! Чем ценней вещь, тем больше риск "залететь" с ней. Я уж не говорю об иконах и редких ювелирных изделиях. Тут рынок более или менее локальный, а умный вор берет под заказ. Все остальное уходит как вода в песок, потому что все мы живем в эпоху Великого Ширпотреба, и чайники, утюги, кожаные пальто и телевизоры у нас примерно одинаковые.
Что же делать сыщикам?
Первый и самый надежный способ улучшить показатели, которых, как вы, очевидно, догадываетесь, никто не отменял, - не принимать заявления о краже. Ограбленным популярно объясняют, что раскрыть кражу наверняка не удастся. Зачем тогда поганить и без того малопривлекательный пейзаж лишней, ненужной бумажкой? Люди уходят ни с чем.
В иных случаях, когда у сыщиков есть ощущение, что кража может "пойти", стало хорошей традицией договариваться с потерпевшими о процентах со сделки. Мы ваши телевизоры найдем, а вы нам один отдадите.
Но что делать, если кражи продолжаются, а показатель раскрываемости как был едва заметен, так и остался? Очень просто. Слава богу, изоляторы временного содержания, как и тюрьмы, у нас не пустуют. Попался, скажем, человек с поличным. Почему бы ему не пойти навстречу товарищам из милиции и не взять на себя пяток-другой замшелых "висяков"? Ему все равно сидеть, а милиции приятно. А если милиции приятно, то и потерпевшим может быть приятно: уж из пяти-то телевизоров какой-то они опознают как свой. Ведь на бытовой технике зарубки топором не делают. Ну и славно. Потерпевшие успокоились. Им вернули вещи (их ли, не их - какая уж им разница), милиции тоже хорошо, а обвиняемый - ну что обвиняемый? Судьба у него такая. И единственная надежда у обвиняемого - на суд. Который с каждым эпизодом будет разбираться подробно, вызовет потерпевших, огласит материалы дела, протоколы опознаний и очных ставок...
Но вернемся к нашим героям. Вместо потерпевших по делу о нападении на квартиру Никонова они превратились в обвиняемых по делу о квартирных разбоях. Измайловский суд начал слушать дело по обвинению Никонова, Цыгана и Смирнова в апреле 1997 года.
В начале предварительного следствия Никонов и Цыган признали себя виновными во всех разбойных нападениях на квартиры, которые "предложила" милиция. Никонов признался в двадцати, а Цыган - в восьми разбойных нападениях. Признания были написаны ими собственноручно, но вот незадача из уголовного дела они исчезли. Таким образом в суд поступили материалы на четыре эпизода, один из которых - нападение на бывших "афганцев" и заслуженных людей, сутенеров И. Могилу и В. Буланцева.
Председательствовала на процессе судья Ванина.
Судья Ванина благоговеет перед правоохранительными органами, а выпады в сторону милиции просто делают ей больно. Поэтому ей трудно было воспринимать рассказы обвиняемых о том, что их избивали в ИВС ОВД "Восточное Измайлово", трудно было терпеть вопросы, направленные против сотрудников милиции, и она сделала все возможное, чтобы свести на нет все, что могло хоть как-то опорочить святых из Измайлова, Строгина и из МУРа.
По словам Никонова, физическое давление на него прекратилось, как только его перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, и там на первом же допросе он от своих "признательных" показаний отказался. Он сказал также, что в ИВС Саидов и Киселев объяснили ему, что, если он возьмет на себя несколько "висяков", они помогут ему в дальнейшем. А поскольку его били, выбирать не приходилось.
Два года адвокаты упрашивали судью Ванину допросить Киселева. Видно, совсем совесть потеряли. Киселев - сотрудник МУРа. Проститутки рассказывали, что на "вызовы" их возили на машине Киселева. Ведь вот вызови его в суд - его там начнут расспрашивать, пристанут с глупостями и с вопросами, как он оказался в квартире Никонова после того, как молодые люди не расплатилась за вторую жрицу любви. Могут и обидеть. А в МУРе и так некомплект. Нет, Ванина Киселева в обиду не дала и в суд его не вызвала.
Доказательства по трем нападениям на квартиры похожи, как спички из одного коробка, поэтому поговорим об одном - ну, допустим, о нападении на квартиру Горячевых (фамилия изменена) на Шелепихинском шоссе.
Из квартиры похитили бытовую технику, деньги и ювелирные украшения. Согласно обвинительному заключению, Никонов и неустановленные лица проникли в квартиру, а Цыган ждал возле дома в машине.
Доказательствами по этому эпизоду суд признал первоначальные признательные показания Никонова и Цыгана на предварительном следствии, о происхождении которых уже шла речь выше, а также видеомагнитофон, о котором стоит поговорить подробней.
В квартире у знакомой Цыгана Ани Любимовой был проведен обыск, во время которого нашли видеомагнитофон. Магнитофон этой же марки был похищен в квартире Горячевых. И сколько Сергей Цыган ни объяснял, что этот видеомагнитофон ему дал на время Никонов и он взял его, когда пошел в гости к Ане, чтобы посмотреть фильм, что у Никонова есть все документы и куплен он на Митинском рынке, - все без толку. Следствию во что бы то ни стало надо было сделать этот видеомагнитофон собственностью Горячева. Ради этого в суд был представлен фальшивый протокол изъятия магнитофона. Переписывали его из-за одной-единственной фразы: о том, что Цыган якобы сказал Ане, что просит оставить его на хранение.
Аня заявила в суде, что протокол, который судья держит в руках, совсем не тот, что составили в милиции в её присутствии. Аня сказала: это не моя подпись и стоят фамилии других понятых. Кроме того, утверждала Аня, Цыган не просил её оставить магнитофон у себя - он пришел к ней смотреть фильм.
Полтора года защита добивалась у судьи Ваниной разрешения на допрос понятых, указанных в фальшивом протоколе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Запомним это. В дальнейшем все, кроме Никонова, Цыгана и Смирнова, будут признаны неустановленными следствием лицами. Правда, прежде эти "неустановленные" будут допрошены в прокуратуре, их адреса и фамилии есть в деле. Но все это будет позже, а пока Могила и Буланцев рассказывают о том, что принимали участие в нападении на квартиру Никонова. Вернуть похищенное? Все у сотрудников милиции, сказали они. Тогда Никонов и Цыган решили отвезти своих обидчиков в Хорошевский РУОП. Раз в милиции утверждают, что найти участников нападения невозможно, они сами привезут их в милицию.
По дороге в РУОП Могила и Буланцев стали уговаривать молодых людей решить дело миром. Они сами предложили оставить в залог "форд" Буланцева. Старый, десять лет пробегавший "форд". Парни согласились. Решили ехать домой к Никонову, чтобы заполнить доверенность на машину.
Приехали к Никонову - и вдруг раздается телефонный звонок. Звонит мужчина, представляется Саидовым, сотрудником ОВД "Восточное Измайлово", и требует немедленно отпустить Могилу и Буланцева.
Интересно, правда? Фамилию Саидов Никонов и Цыган впервые услышали от девушек в спортивном зале. Они с ним не знакомы. Откуда же у Саидова телефон Никонова? Объяснение одно: и телефон, и адрес Никонова были известны той самой фирме "Досуг", с которой, как мы знаем, все и началось.
Фирма "Досуг" и проститутки в день рождения... Развлечения с девушками по вызову не соответствуют моему представлению о проведении досуга. Так же, как не совпадает с моим представлением о справедливости разборка, учиненная в подвале. Я уже не говорю о перемирии, неожиданно заключенном по дороге в Хорошевский РУОП. Увы, мои герои мне несимпатичны. Как быть?
То, что с ними произошло, как сюжет "Ревизора" или история мертвых душ, касается всех, и знать об этом должны все. Но это ничего не меняет, и молодые люди, о которых я пишу, быть может, впервые возникают на страницах моего очерка, не задев моего сердца. Как же это так, почему они, не спросив моего согласия, становятся моими героями?
Потому, что это те самые дети, которых мы воспитали. А воспитали мы их так, что они выбрали не только "пепси", но и кое-что покрепче. Они живут в мире, который создали мы, для себя и для них. Это мы их родили, это в наших домах они впервые получили уроки двойной морали, и это нам они стали подражать, но только нам это не понравилось. Что делать?
Сергей Никонов - единственный сын мамы-учительницы, преподавателя литературы, единственный и любимый внук своей бабушки. Наверное, мама не учила его выяснять отношения в подвалах. Но деньги, которые зарабатывает учитель, - их хватит лишь на пару бутылок той самой "пепси", которую они выбрали вначале. Это и есть двойная мораль. Живи так, как живу я, но жить так невозможно.
Однако вернемся на квартиру Никонова, где Буланцев заполняет доверенность на свою машину. Все описанное выше происходило в ночь с 11 на 12 августа. А через три дня, 15 августа, И. Могила обращается с заявлением в ОВД "Восточное Измайлово" о том, что 12 августа неизвестные молодые люди напали на него и его друга Буланцева, избили их, похитили ценности и машину. И в этот же день дознаватель Сизов возбуждает уголовное дело по статье 206 ч. II в отношении неизвестных, избивших граждан И. Могилу и В. Буланцева.
Но Никонов, Смирнов и Цыган ничего об этом не знают и продолжают обивать пороги разных правоохранительных учреждений, потому что не может же быть, чтобы нигде, вопреки закону, не приняли у них заявление о нападении на квартиру Никонова. Конечно, не может. И 16 августа в Хорошевской прокуратуре заявление принимают.
И. Могила и В. Буланцев как в воду канули. Поняв, что никто не намерен возвращать им вещи и деньги, похищенные во время нападения на квартиру, Никонов и Цыган продают на запчасти старый "форд", оставленный им в залог, и получают за него восемьсот долларов.
Восемнадцатого сентября ОВД "Строгино" задерживает Смирнова. За что? За нападение на Буланцева и Могилу.
Двадцать второго сентября задерживают Никонова.
На другой день - Цыгана.
В это же время проводится задержание и других участников событий 12 августа. С ними проводят следственные действия. Этих граждан как лиц, избивших и ограбивших их, опознают Могила и Буланцев. По какой причине эти "другие" были вскоре отпущены, освобождены от уголовной ответственности и названы "не установленными следствием лицами"?..
Это не единственный вопрос в этой истории. Не единственный и даже не главный. Потому что, попав в ИВС ОВД "Строгино", Никонов, Цыган и Смирнов узнают, что их подозревают в совершении разбойных нападений на квартиры. Какие квартиры? Разные. Интересней - не какие, а сколько. Ни много ни мало - двадцать "эпизодов".
Немного о квартирных кражах. Для сыщиков квартирные кражи - такая бяка, что и слов не подобрать. Убийства в смысле раскрываемости по сравнению с квартирными кражами - просто прелесть что такое. Там хоть что-то удается сделать. А квартиры... Да и сами подумайте: небось когда идут "бомбить" квартиры, прессу не собирают. То есть свидетелей в подавляющем большинстве случаев нет.
Идем дальше. Предположим, находят в квартире следы. Отпечатки пальцев, обуви. И куда с ними? К начальнику МУРа? Не примет. Хорошо, если эти отпечатки принадлежат какому-нибудь Васе Гнилому или Хачику Ереванскому, то есть людям в своем "деле" известным и находящимся в пределах видимости сыщиков. А что, если это "гастрольная бригада"? Если это стая заезжих блатных средней руки? Их деятельности может быть положен конец только в одном случае: если попадутся с поличным.
Или еще: если краденые вещи всплывут на черном рынке, который, как известно, нынче не тот, что был вчера. Раньше продать можно было все и деятельность барыг, промышлявших торговлей краденым, была более или менее на виду. Теперь же каждый действует на свой страх и риск. Что-то "толкнет" знакомым, с чем-то встанет у магазина или на рынке притулится. Но не поставишь же на каждом рынке или у магазина переодетого опера! Чем ценней вещь, тем больше риск "залететь" с ней. Я уж не говорю об иконах и редких ювелирных изделиях. Тут рынок более или менее локальный, а умный вор берет под заказ. Все остальное уходит как вода в песок, потому что все мы живем в эпоху Великого Ширпотреба, и чайники, утюги, кожаные пальто и телевизоры у нас примерно одинаковые.
Что же делать сыщикам?
Первый и самый надежный способ улучшить показатели, которых, как вы, очевидно, догадываетесь, никто не отменял, - не принимать заявления о краже. Ограбленным популярно объясняют, что раскрыть кражу наверняка не удастся. Зачем тогда поганить и без того малопривлекательный пейзаж лишней, ненужной бумажкой? Люди уходят ни с чем.
В иных случаях, когда у сыщиков есть ощущение, что кража может "пойти", стало хорошей традицией договариваться с потерпевшими о процентах со сделки. Мы ваши телевизоры найдем, а вы нам один отдадите.
Но что делать, если кражи продолжаются, а показатель раскрываемости как был едва заметен, так и остался? Очень просто. Слава богу, изоляторы временного содержания, как и тюрьмы, у нас не пустуют. Попался, скажем, человек с поличным. Почему бы ему не пойти навстречу товарищам из милиции и не взять на себя пяток-другой замшелых "висяков"? Ему все равно сидеть, а милиции приятно. А если милиции приятно, то и потерпевшим может быть приятно: уж из пяти-то телевизоров какой-то они опознают как свой. Ведь на бытовой технике зарубки топором не делают. Ну и славно. Потерпевшие успокоились. Им вернули вещи (их ли, не их - какая уж им разница), милиции тоже хорошо, а обвиняемый - ну что обвиняемый? Судьба у него такая. И единственная надежда у обвиняемого - на суд. Который с каждым эпизодом будет разбираться подробно, вызовет потерпевших, огласит материалы дела, протоколы опознаний и очных ставок...
Но вернемся к нашим героям. Вместо потерпевших по делу о нападении на квартиру Никонова они превратились в обвиняемых по делу о квартирных разбоях. Измайловский суд начал слушать дело по обвинению Никонова, Цыгана и Смирнова в апреле 1997 года.
В начале предварительного следствия Никонов и Цыган признали себя виновными во всех разбойных нападениях на квартиры, которые "предложила" милиция. Никонов признался в двадцати, а Цыган - в восьми разбойных нападениях. Признания были написаны ими собственноручно, но вот незадача из уголовного дела они исчезли. Таким образом в суд поступили материалы на четыре эпизода, один из которых - нападение на бывших "афганцев" и заслуженных людей, сутенеров И. Могилу и В. Буланцева.
Председательствовала на процессе судья Ванина.
Судья Ванина благоговеет перед правоохранительными органами, а выпады в сторону милиции просто делают ей больно. Поэтому ей трудно было воспринимать рассказы обвиняемых о том, что их избивали в ИВС ОВД "Восточное Измайлово", трудно было терпеть вопросы, направленные против сотрудников милиции, и она сделала все возможное, чтобы свести на нет все, что могло хоть как-то опорочить святых из Измайлова, Строгина и из МУРа.
По словам Никонова, физическое давление на него прекратилось, как только его перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, и там на первом же допросе он от своих "признательных" показаний отказался. Он сказал также, что в ИВС Саидов и Киселев объяснили ему, что, если он возьмет на себя несколько "висяков", они помогут ему в дальнейшем. А поскольку его били, выбирать не приходилось.
Два года адвокаты упрашивали судью Ванину допросить Киселева. Видно, совсем совесть потеряли. Киселев - сотрудник МУРа. Проститутки рассказывали, что на "вызовы" их возили на машине Киселева. Ведь вот вызови его в суд - его там начнут расспрашивать, пристанут с глупостями и с вопросами, как он оказался в квартире Никонова после того, как молодые люди не расплатилась за вторую жрицу любви. Могут и обидеть. А в МУРе и так некомплект. Нет, Ванина Киселева в обиду не дала и в суд его не вызвала.
Доказательства по трем нападениям на квартиры похожи, как спички из одного коробка, поэтому поговорим об одном - ну, допустим, о нападении на квартиру Горячевых (фамилия изменена) на Шелепихинском шоссе.
Из квартиры похитили бытовую технику, деньги и ювелирные украшения. Согласно обвинительному заключению, Никонов и неустановленные лица проникли в квартиру, а Цыган ждал возле дома в машине.
Доказательствами по этому эпизоду суд признал первоначальные признательные показания Никонова и Цыгана на предварительном следствии, о происхождении которых уже шла речь выше, а также видеомагнитофон, о котором стоит поговорить подробней.
В квартире у знакомой Цыгана Ани Любимовой был проведен обыск, во время которого нашли видеомагнитофон. Магнитофон этой же марки был похищен в квартире Горячевых. И сколько Сергей Цыган ни объяснял, что этот видеомагнитофон ему дал на время Никонов и он взял его, когда пошел в гости к Ане, чтобы посмотреть фильм, что у Никонова есть все документы и куплен он на Митинском рынке, - все без толку. Следствию во что бы то ни стало надо было сделать этот видеомагнитофон собственностью Горячева. Ради этого в суд был представлен фальшивый протокол изъятия магнитофона. Переписывали его из-за одной-единственной фразы: о том, что Цыган якобы сказал Ане, что просит оставить его на хранение.
Аня заявила в суде, что протокол, который судья держит в руках, совсем не тот, что составили в милиции в её присутствии. Аня сказала: это не моя подпись и стоят фамилии других понятых. Кроме того, утверждала Аня, Цыган не просил её оставить магнитофон у себя - он пришел к ней смотреть фильм.
Полтора года защита добивалась у судьи Ваниной разрешения на допрос понятых, указанных в фальшивом протоколе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89