За столом, в квартире. Что? Какое, ну хоть одно, объяснение приходит вам на ум, чтобы продолжать сидеть, и молчать, и никогда не упомянуть об этой странности, зная, что в семье подруги произошло убийство... А Лендьел - друг этой семьи... Одна из знакомых разговаривала с Таней по телефону в ту самую минуту, когда в дверь позвонили её убийцы. Таня извинилась, пошла открыла дверь - и потом закончила разговор. Как вы думаете, если около полуночи к вашей подруге кто-то приходит, вы, на другом конце провода, поинтересуетесь, кто пришел? И этот человек тоже молчал... Но все это, конечно, пустяки по сравнению с тем, что Ленину сестру убил муж её подруги.
Оказывается, мы очень мало знаем о людях, с которыми живем бок о бок. Часто мы их придумываем, иногда домысливаем, иногда просто ленимся или боимся искать объяснения поступкам, в которых не разобрались...
Лениному сыну 7 лет. Лена воспитывает и Таниного Сережу - он двумя годами старше. Один из её мальчиков никогда не улыбается так, как другие дети. Смеется, конечно, - но не так.
Страшно в один прекрасный день проснуться на совершенно пустом земном шаре.
Судебная коллегия Московского городского суда вынесла решение: Игорю Лендьелу и Александру Сидею - смертная казнь с конфискацией имущества, Андрей Хорев приговорен к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда России приговор оставлен без изменения.
Спустя 10 месяцев после решения судебной коллегии Верховного суда ко мне приходит отец убитого Вахатова. Неистовство, в котором он пребывал, никаким описаниям не поддается. Неистовство беспомощности...
Николай Иванович увидел в программе "Сегодня" специальный репортаж из Бутырской тюрьмы с участием Анатолия Приставкина, председателя комиссии по помилованию при Президенте России. Приставкин говорил, что смертную казнь необходимо отменить. Полноправным участником этой передачи стал Лендьел. Молодой, полный сил, осознавший и раскаявшийся...
И только на один вопрос я жду ответа: им не было тесно в эфире Лендьелу и Анатолию Приставкину?
Комиссия, которую возглавлял Анатолий Игнатьевич Приставкин, нужна как воздух. Всю жизнь я буду вспоминать с благодарностью, что именно эта комиссия способствовала освобождению женщины, делом которой я занималась целый год. Я убеждена, что эта женщина не совершила преступления, за которое была осуждена.
Да, осужденным необходима помощь. Я много лет пишу об этом, а надо будет - закричу. Но сейчас я хочу сказать о потерпевших.
Они, родители, мужья и жены, дети и внуки убитых, существуют в жизни общества, лишь пока длится суд, если кому повезло до него дожить. После оглашения приговора на них ставится точка. Ну что ещё общество может для них сделать?
А между тем они обречены жить без дорогих им убитых, и каждый день вместе с ними просыпаются непереносимые воспоминания. И никакие художественные произведения, никакие фильмы и песни не передают даже малой толики страданий безысходности, с которыми приходится жить.
В обществе, наэлектризованном крушением закона, нельзя делать таких ложных движений, нельзя рассуждать о милосердии, когда из-за плеча смотрит Лендьел. Нельзя фальшивить, когда все и так нестерпимо болит.
Да, убивать именем закона страшно. Но ведь они-то убивают уже без опаски и из подземелий вышли на улицы. А на улицах дети. Может, пришить каждому на курточку: "Пожалуйста, не убивайте меня, потому что убивать нехорошо..." Плакатик такой небольшой.
Последняя доза
В этот день Марина пришла домой поздно вечером, после девяти. Работа на телевидении раньше не отпускала. Сына Ильи дома не было. Она привычно набрала номер телефона в квартире 193, трубку взял хозяин, Эрик Саркисян. Марина спросила, нет ли у них сына.
- Илюша, - крикнул Саркисян, - возьми трубку, звонит твоя мама!
Марина сказала, что греет ужин, а сын ответил: иду.
Сколько времени прошло? Полчаса? Час?
На часы она не смотрела: сказал же Илья, что сейчас придет. Но тут взгляд её задержался на окне: почему на улице так много народу? Милиция, много милиции, вокруг - толпа... Она накинула пальто и спустилась вниз. Кто-то сказал: "Таню и Эрика убили". А Илья? Жив ли Илья? Ведь он был там, в этой квартире...
Она побежала к соседнему подъезду - дорогу преградила милиция. Кажется, уже там она услышала, что её сын заперся в квартире, на стук и звонки в дверь не отвечает, а телефон постоянно занят.
Марина сказала, что она мать запершегося в квартире парня. Ей разрешили подняться на 4-й этаж, она стала звать сына - в ответ ни звука. Тогда она зашла в соседнюю квартиру и позвонила бывшему мужу, отцу Ильи. Евгений Ильич спустя считанные минуты уже стоял возле дома.
На лестничной площадке лежал мертвый Саркисян.
Жена и сотрудники милиции стояли у двери запертой квартиры.
По движению людей в милицейской форме, по разговорам, которые они вели между собой, стало ясно, что квартиру будут штурмовать. Однако возникла заминка: на лестничной площадке явственно ощущался запах газа... Вырезать дверь с помощью специальной установки становилось рискованно: газ мог воспламениться. Решили штурмовать квартиру снаружи, через окна.
Вдруг из лифта вышел человек в милицейской форме и сказал, что парень выбросился из окна.
Они побежали вниз, не разбирая дороги.
Место падения было окружено плотным кольцом милиции. Как потом выяснилось, на место происшествия приехал начальник МУРа, а штурм квартиры снимал "Дорожный патруль". Но Илья всего этого знать не мог. Он лежал на снегу ничком, и когда к нему наконец пропустили отца, он сумел сказать ему всего несколько слов. Одно из них было - "Прости".
Марина и Евгений Алексеенко развелись, когда их сыну Илье было всего 8 лет. Ребенок пережил их разрыв как трагедию, хотя Евгений не переставал заботиться о сыне: ежедневно звонил, помогал деньгами, ездил с Ильей отдыхать, делал дорогие подарки.
Илья рано научился читать, в школу пошел в 6 лет, учился с удовольствием, однако родители знали, что он чрезвычайно самолюбив и горд.
Позже, в зале суда, отец вспомнит: когда сыну было лет пять, они поехали в гости, и кто-то сделал ребенку замечание. Евгений Ильич едва успел схватить мальчика, который выбежал на балкон и уже собирался прыгать вниз. Да, все его друзья и знакомые в один голос говорят о том, что основой его характера всегда была гордость, а идеалом - независимость.
И того, и другого, не ведая об этом, он лишился погожим майским днем, уколовшись героином у друга на даче.
Потом его спросят, зачем он это сделал. И он ответит: ни о каких последствиях не думал, главным было только то, что сейчас.
Тогда же он ушел с первого курса МАДИ. Почему? Из допросов на предварительном следствии нет-нет да и промелькнет объяснение: стал угасать интерес к жизни, все стало тускнеть...
Через год он открылся матери. Он сказал, что хочет порвать с наркотиками, но сам с этим справиться не в силах. Возникает вопрос: почему? Ведь первое время он делал всего три-четыре инъекции в месяц. Неужели этих уколов хватило для того, чтобы он спохватился?
Теперь, когда мы знаем, чем все закончилось, можно утверждать: это было время, когда в его жизни наступила катастрофа. Он понял это и пытался спастись. В доме номер 53/63 на Бутырской улице появились новые жильцы супруги Татьяна Яковлева и Эрик Саркисян.
Илья жил в соседнем подъезде и поначалу понятия не имел о том, что за люди поселились в сто девяносто третьей квартире. Очень скоро он с ними познакомился. Татьяна, женщина средних лет, подошла к нему и сказала: если тебе что-нибудь нужно, заходи в любое время. Они друг друга поняли. "Что-нибудь" - это героин.
Эрик Саркисян закончил медицинский институт и работал врачом в кожвендиспансере, откуда был уволен в связи с употреблением наркотиков. С тех пор он больше не мог найти работу. Его жена Татьяна сидела дома с ребенком. Потом ребенка забрала Татьянина мать, и супруги начали торговать наркотиками.
О том, что в квартире Яковлевой и Саркисяна круглосуточно функционирует наркопритон, знали все - и соседи, и милиция. Соседи потому, что под окнами супругов с утра до вечера орали "прихожане", у подъезда и на лестнице сменялись покупатели, да и из квартиры не сказать, чтобы слышалась музыка Бетховена. В отделении милиции Саркисяна и Яковлеву тоже знали как облупленных: супруги неоднократно попадали в отделение в связи со сбытом наркотиков, однако всегда возвращались домой, довольные жизнью. Надо полагать, лояльность местной милиции была вызвана самым сильнодействующим наркотиком под названием доллар.
Раньше раздобыть героин было сложно. Теперь стоило подняться на четвертый этаж в соседнем подъезде - и все проблемы как рукой снимало. Вначале, как водится, давали в долг. Позже, когда он начал колоться два-три раза в день, потребовались наличные.
Мать поняла, что если Илья просит помощи - значит, дело и в самом деле обстоит куда как скверно. Начали думать, в какую клинику обратиться.
В наркологическом центре Маршака "Кундала" с них взяли 5 тысяч долларов за курс лечения в 21 день. Деньги дал отец Ильи. Однако на восьмой день Илья оттуда ушел. Потому что в перерывах между сеансами пациенты собирались в курилке и с упоением предавались воспоминаниям о том, кто, когда и как укололся и что при этом почувствовал. И эти наркоманские посиделки были единственным полноценным человеческим общением в клинике. Это только в рекламных роликах врачи-наркологи с дрожью в голосе рассказывают о том, как любят своих несчастных пациентов. На деле же все пациенты почему-то чувствовали себя прежде всего источником благосостояния своих докторов.
Марина попросила вернуть деньги. Ей ответили: не вернем. Так мы наказываем наших пациентов за их неправильное поведение.
Потом Илья нашел объявление о центре "Возрождение" при 17-й наркологической больнице. Девизом центра были слова "Я остаюсь, чтобы жить". И Илья остался и прошел всю начальную часть программы. Лето кончалось, начиналась осень. У Ильи снова появился интерес к жизни - это заметили все. Однако главным его ощущением и главной проблемой стал теперь страх перед проклятой квартирой. Он знал, что, стоит ему появиться во дворе, из подъезда или из открытого окна его окликнет Татьяна. Она постоянно звонила ему, приходила домой, караулила у подъезда.
Друзья помогали, как могли. Одно время кто-то жил у Ильи дома, потом соседи увезли его к себе на дачу. Но рано или поздно он должен был остаться один. И наконец он сломался и снова стал ходить в соседний подъезд.
Из квартиры исчезла бытовая техника. Потом кто-то сказал Марине, что на машине, которую отец подарил Илье ко дню рождения, ездит Эрик Саркисян. Саркисян и Яковлева объявили ему, что он много должен.
Понимал ли Илья, что происходит?
Это вопрос, безусловно, риторический.
Понимал он все - он не мог овладеть ситуацией. Люди, погружающиеся в болото, чувствуют, что их ждет, но выбраться не в силах.
Илья знал, что некоторые из постоянных посетителей сто девяносто третьей квартиры умерли. Это были такие же молодые люди, как он сам: одному было 16, другому - 20 лет.
В том-то и дело, что он все, все понимал.
Понимал и шел туда.
А если не шел, приходили за ним.
Восемнадцатого января 1999 года он пришел туда около полудня.
Автоматически, как всегда, отметил, какая там грязь, какая убогая мебель, везде окурки, огрызки, грязные шприцы и окровавленная вата. Кроме Яковлевой и Саркисяна, там была ещё и восемнадцатилетняя наркоманка Настя Семенова, ежедневно покупавшая наркотики у "добродетельных" супругов.
Илья пришел за героином.
Как только Алексеенко переступил порог квартиры, Яковлева и Саркисян набросились на него с упреками: пропал героин на 400 долларов. Это он его украл!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89