2 ст. 5 УПК РСФСР, а на имя руководства ГУВД г. Москвы направлена информация с предложением принять соответствующие меры дисциплинарного воздействия к сотруднику милиции Вовченко В.С.
Подпись: Хамовнический межрайонный прокурор г. Москвы старший советник юстиции Н.М. Попов".
Побойтесь бога, господин Попов! К чему такие строгости? Милиционер Вовченко и лицо, которое он постеснялся назвать, поздно вечером, ближе к полуночи, явились в квартиру Лисичкиных для того, чтобы немного поговорить на тему, как вы удачно изволили выразиться, "не касающуюся их служебной деятельности". Михаил Лисичкин рассказал на другой день матери, что ночные гости сообщили ему, что для того, чтобы сесть в тюрьму, можно использовать наркотики, которые (это я уже добавлю от себя) много места не занимают и очень удобны в оперативной работе.
Не буду вдаваться в подробности, которые поражают воображение - не изобретательностью Екатерины Шамильевны, а её несокрушимой настойчивостью, которая в определенный момент плавно перетекла в маниакальную стадию.
Вот тут бы её и остановить. Прервать полет мысли. Возможности имелись в первую очередь у судьи все того же Хамовнического суда господина Жукова. Именно господин Жуков одним росчерком пера мог предотвратить дальнейшее развитие событий, а что оно будет иметь место, догадаться было можно. Итак, к судье Жукову поступает иск Михаила об изменении договора найма жилого помещения, а говоря проще - разделе лицевого счета.
"Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-1275 по иску Лисичкиной Екатерины Шамильевны к Лисичкину Михаилу Юрьевичу о выселении несовершеннолетних дочерей Алены и Мишель и иску Лисичкина Михаила Юрьевича к Лисичкиной Екатерине Шамильевне об изменении договора найма жилого помещения установил: Лисичкина Е.Ш. обратилась в суд с иском к Лисичкину М.Ю. о выселении его несовершеннолетних дочерей... требуя признать незаконной их прописку. Лисичкин предъявил иск о разделе жилой площади и просит выделить ему с двумя детьми в пользование комнату размером в 20,2 кв. м, а ответчице с ребенком комнату размером 13,3 кв. м. Иск мотивирован конфликтными отношениями, и ответчица препятствует обмену. Суд, выслушав стороны, не находит оснований для удовлетворения исков. В соответствии со ст. 54 ЖК РСФСР... на вселение к родителям их детей, не достигших совершеннолетия, не требуется согласия остальных членов семьи... Из дела видно, что стороны с тремя детьми занимают двухкомнатную квартиру размером 34,2 кв. м. Доля жилой площади каждого составляет 6,84 кв. м. Выделение Лисичкину с двумя детьми в пользование комнаты размером 20,2 кв. м будет ущемлять жилищные права Лисичкиной с ребенком... Конфликтные отношения сторон в данном случае не позволяют сторонам проживать в квартире, и раздел жилой площади не разрешит этот конфликт.
Суд решил в иске Лисичкиной Е.Ш. к Лисичкину М.Ю. отказать. В иске Лисичкина М.Ю. к Лисичкиной Е.Ш. отказать".
Ваша честь, господин судья! Разрешите полюбопытствовать: что, разве Хамовническая межрайонная прокуратура - суверенная территория и в её пределах не имеют силы законы России? Россия - дикая страна, однако до сих пор никому не приходило в голову препятствовать совместному проживанию супругов на одной площади и при этом ссылаться на благословение правоохранительных органов. Вы, ваша честь, конечно, знаете, что не имели права выселять Светлану Лисичкину. Как знаете и то, что выделение Михаилу с двумя детьми комнаты размером 20,2 кв. м никаким образом жилищных прав Кати с Юрой не ущемляло - ведь считать-то вы умеете, надеюсь, простые арифметические права вами усвоены - и если разделить двадцать метров на троих, получится то же, что и при разделе 13 метров на двоих. А о том, что "раздел жилой площади не разрешит конфликт", о том, что вывод никакого отношения к вашей компетенции не имеет, вы в курсе? Никто не уполномочил вас решать, что может и что не может разрешить конфликт.
Все это дикое, варварское беззаконие, господин судья, могло иметь место только в том случае, если вами руководило необоримое желание во что бы то ни стало поддержать Екатерину Лисичкину во всех её буйных начинаниях. Другого объяснения травле, которая разыгралась на Саввинской набережной в отношении Лисичкина и его новой семьи, просто нет.
Мракобесы были спокойны: судья Жуков был с ними.
Определение судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуда вынесено 20 апреля, то есть месяц спустя после того, как всех похоронили. В определении - то же самое. Решение судьи Жукова встречено с пониманием и полностью одобрено.
И получилось, что откровенное беззаконие вселило в Катю уверенность в дальнейшей безнаказанности любых её действий.
Квартиру, значит, делить не будут. Очень хорошо. Осталось только освободить её.
И вот 19 марта, в воскресенье, Катя с сестрой и с четырьмя гражданами, имена которых известны следствию, приехала на Саввинскую набережную. Ключ от квартиры у неё был. Миша находился на работе. Гости застали дома только Светлану с двумя детьми. Раиса Ивановна накануне уехала навестить парализованную подругу и в субботу вечером предупредила Мишу по телефону, что задержится у неё ещё дня на три.
Что произошло в точности, сказать теперь некому, поскольку Катя, находясь в тюрьме, разговорчивостью не страдает, её подельщики, которые, напротив, сидят дома, тем более, а остальные участники событий мертвы. Поэтому дальнейшее изложение событий - скорей, попытка реконструкции.
Войдя в квартиру, Екатерина Шамильевна и её спутники первым делом перерезали в нескольких местах телефонный провод и то ли спрятали, то ли разбили телефонный аппарат. После этого Светлану вытолкали из квартиры, а семилетнюю Алену и десятимесячную Мишельку заперли в комнате, где они несколько часов подряд истошно кричали, умоляя впустить в комнату их маму. Этот плач слышали все соседи, включая и людей из другого подъезда. Светлана бросилась к соседям, звонить в милицию. В милиции ей ответили, что приезжать не намерены, семейная склока. Она обошла всех в доме, выходила на улицу, возвращалась и умоляла её пустить к детям - безрезультатно. Раиса Ивановна говорит, что Катя и её спутники находились в квартире часов около трех. Так или иначе, некоторое время спустя, сделав свое дело, посетители удалились. Причем подруга Светланы, Лена Ерохина, которой Светлана позвонила тотчас после того, как смогла попасть в квартиру, говорит, что Катя увидела Светлану в подъезде и сказала ей: "Рожать собираешься? Не успеешь, сдохнешь".
Увидев, что все вроде бы на своих местах (за исключением телефона), Светлана принялась, очевидно, успокаивать детей и кормить их.
Расчет Екатерины Шамильевны был прост и потому надежен: таллий был насыпан в сахар, и в соль, и в суп, и в сухое молоко (чтобы десятимесячной Мишельке тоже досталось наравне со всеми), и во все сыпучие продукты.
Катя любила повторять, что она рождена для науки. Правду говорила. Работая в медицинском институте имени Сеченова, она сумела взять от любимой ею науки главное - яд.
А вечером пришел домой Миша, все поужинали, обсудили ситуацию, и наутро он пошел в милицию, где и оставил заявление. Первой почувствовала недомогание беременная Светлана. Михаил отвез её в институт Склифосовского, а когда вернулся, ему и самому уже нужна была помощь. Он вызвал домой врача-травника Бойкова и впал в забытье.
Тем временем Лена Ерохина, не дождавшись Светиного звонка, позвонила сама. Аленка сказала, что мама в больнице, а папе плохо. Обеспокоенная Ерохина около двух часов дня позвонила снова. Аленка сказала, что папе совсем нехорошо, но пришел доктор. Бойков подошел к телефону и попросил её приехать. Лена взяла с собой 10-летнего сына Кирилла, маму и примчалась туда.
Миша, весь черный, с вывернутыми губами, уже не мог встать. Бойков вызвал "скорую". Когда Мишу увезли, Лена начала потихоньку собираться и прежде всего сварила купленные по дороге вермишель и сосиски, чтобы дети не ныли по дороге от голода. Вермишель она посолила. Дети поели кое-как: Мишелька пила сладкую воду. Аленка от еды отказалась вовсе, а Кирюша съел сосиску с вермишелью. Сама она поесть не успела. Бойков тоже проглотил несколько ложек вермишели.
А вечером этого дня, то есть спустя двое суток после Катиного визита, Аленку стало рвать. Мишелька только пила. Всю ночь не спали, а на следующий день, 22 марта, Лена вызвала "скорую". Приехала бригада с 22-й подстанции: время вызова 16.03, номер вызова 624063, врач Подымов и фельдшер Шишкова.
Поставили диагноз ОРВИ, вызвали участкового врача из детской неотложной помощи на Открытом шоссе и уехали.
Доктор из "неотложки" тоже поставила диагноз ОРВИ. Но она сказала Лене, чтобы та была настороже, так как ситуация не ясна. Оставила лекарства, рецепты, поставила в известность свою службу.
Между тем дети начали отекать и полностью отказались от еды. 23 марта в 7.05 Ерохина снова вызвала "скорую". Приехала та же бригада, что и в первый раз. Едва переступив порог, доктор Подымов стал отчитывать Ерохину, что она потеряла всякий стыд и хочет отделаться от чужих детей, с которыми ей неохота возиться. Он дал ей и совет отправить детей в детский дом, а не звонить без нужды в "скорую". Доктор Подымов к тому времени хорошо знал, что родители несчастных малышей находятся в институте Склифосовского, и не потому, что мимо проезжали, а по подозрению в отравлении. У Мишельки уже не открывались глаза. Лена умоляла позвонить в "Склиф" - над ней продолжали издеваться. Спустя 45 минут бригада удалилась, а Лена судорожно начала звонить в 25-е отделение милиции. Милиция связалась с Филатовской больницей. Врачи из Филатовской сказали: вызывайте "скорую", и если откажутся везти, возьмите номер наряда, хватайте первую попавшуюся машину и доставляйте детей.
В третий раз, уже 23 марта, в 11 часов утра с 22-й подстанции приехал врач Курбатов - и он смилостивился.
У доктора Подымова почему-то не дрогнула рука, когда он записал в карточке вызова: "Состояние удовлетворительное". Но за сутки с "удовлетворительного" до состояния крайней степени тяжести, в котором дети и были доставлены в Филатовскую больницу, картина видоизмениться не могла. Клиническая картина была не такой, как определил её Подымов.
По словам врачей токсикологического отделения Филатовской больницы, концентрация соединений таллия, которыми были отравлены Лисичкины, была супертоксической. Процесс развивался очень бурно.
Но доктор Подымов ничего, представьте себе, не заметил.
...Двадцать четвертого марта Лена Ерохина приехала в больницу и узнала, что Мишель умерла. В этот же день умерла Светлана.
Аленки не стало двое суток спустя.
Последним умер Миша.
Знаете, что показал мне старший следователь УВД "Богородское" Дмитрий Уласевич? Наряд-вызов 22-й подстанции "Скорой помощи", в который рукой врача Подымова вписана строчка: "Отказ от госпитализации". Эту строчку Подымов вписал уже после того, как умерли дети, - мало ли что может натворить Елена Ерохина... Вдруг начнет жаловаться... Все документы с 22-й подстанции изъяты Уласевичем ввиду того, что он подозревает Георгия Федоровича Подымова в совершении противоправных действий.
После публикации в газете господин Подымов обратился в суд с иском о защите чести и достоинства. Господин Подымов! О какой чести и о чьем достоинстве идет речь? Дети, которых вы поленились доставить в больницу, умерли. А вы все ещё носите белый халат.
Кирилл Ерохин, помните, он съел несколько ложек вермишели - он тоже лежал в больнице, в отделении реанимации. Как и врач Геннадий Бойков. К счастью, он жив.
Адвокат Екатерины Шамильевны Лисичкиной обязательно порекомендует ей поговорить о любви и ревности. О любви к Мише и ревности к Светлане.
Главное - не перепутать квартирный вопрос с любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Подпись: Хамовнический межрайонный прокурор г. Москвы старший советник юстиции Н.М. Попов".
Побойтесь бога, господин Попов! К чему такие строгости? Милиционер Вовченко и лицо, которое он постеснялся назвать, поздно вечером, ближе к полуночи, явились в квартиру Лисичкиных для того, чтобы немного поговорить на тему, как вы удачно изволили выразиться, "не касающуюся их служебной деятельности". Михаил Лисичкин рассказал на другой день матери, что ночные гости сообщили ему, что для того, чтобы сесть в тюрьму, можно использовать наркотики, которые (это я уже добавлю от себя) много места не занимают и очень удобны в оперативной работе.
Не буду вдаваться в подробности, которые поражают воображение - не изобретательностью Екатерины Шамильевны, а её несокрушимой настойчивостью, которая в определенный момент плавно перетекла в маниакальную стадию.
Вот тут бы её и остановить. Прервать полет мысли. Возможности имелись в первую очередь у судьи все того же Хамовнического суда господина Жукова. Именно господин Жуков одним росчерком пера мог предотвратить дальнейшее развитие событий, а что оно будет иметь место, догадаться было можно. Итак, к судье Жукову поступает иск Михаила об изменении договора найма жилого помещения, а говоря проще - разделе лицевого счета.
"Рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-1275 по иску Лисичкиной Екатерины Шамильевны к Лисичкину Михаилу Юрьевичу о выселении несовершеннолетних дочерей Алены и Мишель и иску Лисичкина Михаила Юрьевича к Лисичкиной Екатерине Шамильевне об изменении договора найма жилого помещения установил: Лисичкина Е.Ш. обратилась в суд с иском к Лисичкину М.Ю. о выселении его несовершеннолетних дочерей... требуя признать незаконной их прописку. Лисичкин предъявил иск о разделе жилой площади и просит выделить ему с двумя детьми в пользование комнату размером в 20,2 кв. м, а ответчице с ребенком комнату размером 13,3 кв. м. Иск мотивирован конфликтными отношениями, и ответчица препятствует обмену. Суд, выслушав стороны, не находит оснований для удовлетворения исков. В соответствии со ст. 54 ЖК РСФСР... на вселение к родителям их детей, не достигших совершеннолетия, не требуется согласия остальных членов семьи... Из дела видно, что стороны с тремя детьми занимают двухкомнатную квартиру размером 34,2 кв. м. Доля жилой площади каждого составляет 6,84 кв. м. Выделение Лисичкину с двумя детьми в пользование комнаты размером 20,2 кв. м будет ущемлять жилищные права Лисичкиной с ребенком... Конфликтные отношения сторон в данном случае не позволяют сторонам проживать в квартире, и раздел жилой площади не разрешит этот конфликт.
Суд решил в иске Лисичкиной Е.Ш. к Лисичкину М.Ю. отказать. В иске Лисичкина М.Ю. к Лисичкиной Е.Ш. отказать".
Ваша честь, господин судья! Разрешите полюбопытствовать: что, разве Хамовническая межрайонная прокуратура - суверенная территория и в её пределах не имеют силы законы России? Россия - дикая страна, однако до сих пор никому не приходило в голову препятствовать совместному проживанию супругов на одной площади и при этом ссылаться на благословение правоохранительных органов. Вы, ваша честь, конечно, знаете, что не имели права выселять Светлану Лисичкину. Как знаете и то, что выделение Михаилу с двумя детьми комнаты размером 20,2 кв. м никаким образом жилищных прав Кати с Юрой не ущемляло - ведь считать-то вы умеете, надеюсь, простые арифметические права вами усвоены - и если разделить двадцать метров на троих, получится то же, что и при разделе 13 метров на двоих. А о том, что "раздел жилой площади не разрешит конфликт", о том, что вывод никакого отношения к вашей компетенции не имеет, вы в курсе? Никто не уполномочил вас решать, что может и что не может разрешить конфликт.
Все это дикое, варварское беззаконие, господин судья, могло иметь место только в том случае, если вами руководило необоримое желание во что бы то ни стало поддержать Екатерину Лисичкину во всех её буйных начинаниях. Другого объяснения травле, которая разыгралась на Саввинской набережной в отношении Лисичкина и его новой семьи, просто нет.
Мракобесы были спокойны: судья Жуков был с ними.
Определение судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуда вынесено 20 апреля, то есть месяц спустя после того, как всех похоронили. В определении - то же самое. Решение судьи Жукова встречено с пониманием и полностью одобрено.
И получилось, что откровенное беззаконие вселило в Катю уверенность в дальнейшей безнаказанности любых её действий.
Квартиру, значит, делить не будут. Очень хорошо. Осталось только освободить её.
И вот 19 марта, в воскресенье, Катя с сестрой и с четырьмя гражданами, имена которых известны следствию, приехала на Саввинскую набережную. Ключ от квартиры у неё был. Миша находился на работе. Гости застали дома только Светлану с двумя детьми. Раиса Ивановна накануне уехала навестить парализованную подругу и в субботу вечером предупредила Мишу по телефону, что задержится у неё ещё дня на три.
Что произошло в точности, сказать теперь некому, поскольку Катя, находясь в тюрьме, разговорчивостью не страдает, её подельщики, которые, напротив, сидят дома, тем более, а остальные участники событий мертвы. Поэтому дальнейшее изложение событий - скорей, попытка реконструкции.
Войдя в квартиру, Екатерина Шамильевна и её спутники первым делом перерезали в нескольких местах телефонный провод и то ли спрятали, то ли разбили телефонный аппарат. После этого Светлану вытолкали из квартиры, а семилетнюю Алену и десятимесячную Мишельку заперли в комнате, где они несколько часов подряд истошно кричали, умоляя впустить в комнату их маму. Этот плач слышали все соседи, включая и людей из другого подъезда. Светлана бросилась к соседям, звонить в милицию. В милиции ей ответили, что приезжать не намерены, семейная склока. Она обошла всех в доме, выходила на улицу, возвращалась и умоляла её пустить к детям - безрезультатно. Раиса Ивановна говорит, что Катя и её спутники находились в квартире часов около трех. Так или иначе, некоторое время спустя, сделав свое дело, посетители удалились. Причем подруга Светланы, Лена Ерохина, которой Светлана позвонила тотчас после того, как смогла попасть в квартиру, говорит, что Катя увидела Светлану в подъезде и сказала ей: "Рожать собираешься? Не успеешь, сдохнешь".
Увидев, что все вроде бы на своих местах (за исключением телефона), Светлана принялась, очевидно, успокаивать детей и кормить их.
Расчет Екатерины Шамильевны был прост и потому надежен: таллий был насыпан в сахар, и в соль, и в суп, и в сухое молоко (чтобы десятимесячной Мишельке тоже досталось наравне со всеми), и во все сыпучие продукты.
Катя любила повторять, что она рождена для науки. Правду говорила. Работая в медицинском институте имени Сеченова, она сумела взять от любимой ею науки главное - яд.
А вечером пришел домой Миша, все поужинали, обсудили ситуацию, и наутро он пошел в милицию, где и оставил заявление. Первой почувствовала недомогание беременная Светлана. Михаил отвез её в институт Склифосовского, а когда вернулся, ему и самому уже нужна была помощь. Он вызвал домой врача-травника Бойкова и впал в забытье.
Тем временем Лена Ерохина, не дождавшись Светиного звонка, позвонила сама. Аленка сказала, что мама в больнице, а папе плохо. Обеспокоенная Ерохина около двух часов дня позвонила снова. Аленка сказала, что папе совсем нехорошо, но пришел доктор. Бойков подошел к телефону и попросил её приехать. Лена взяла с собой 10-летнего сына Кирилла, маму и примчалась туда.
Миша, весь черный, с вывернутыми губами, уже не мог встать. Бойков вызвал "скорую". Когда Мишу увезли, Лена начала потихоньку собираться и прежде всего сварила купленные по дороге вермишель и сосиски, чтобы дети не ныли по дороге от голода. Вермишель она посолила. Дети поели кое-как: Мишелька пила сладкую воду. Аленка от еды отказалась вовсе, а Кирюша съел сосиску с вермишелью. Сама она поесть не успела. Бойков тоже проглотил несколько ложек вермишели.
А вечером этого дня, то есть спустя двое суток после Катиного визита, Аленку стало рвать. Мишелька только пила. Всю ночь не спали, а на следующий день, 22 марта, Лена вызвала "скорую". Приехала бригада с 22-й подстанции: время вызова 16.03, номер вызова 624063, врач Подымов и фельдшер Шишкова.
Поставили диагноз ОРВИ, вызвали участкового врача из детской неотложной помощи на Открытом шоссе и уехали.
Доктор из "неотложки" тоже поставила диагноз ОРВИ. Но она сказала Лене, чтобы та была настороже, так как ситуация не ясна. Оставила лекарства, рецепты, поставила в известность свою службу.
Между тем дети начали отекать и полностью отказались от еды. 23 марта в 7.05 Ерохина снова вызвала "скорую". Приехала та же бригада, что и в первый раз. Едва переступив порог, доктор Подымов стал отчитывать Ерохину, что она потеряла всякий стыд и хочет отделаться от чужих детей, с которыми ей неохота возиться. Он дал ей и совет отправить детей в детский дом, а не звонить без нужды в "скорую". Доктор Подымов к тому времени хорошо знал, что родители несчастных малышей находятся в институте Склифосовского, и не потому, что мимо проезжали, а по подозрению в отравлении. У Мишельки уже не открывались глаза. Лена умоляла позвонить в "Склиф" - над ней продолжали издеваться. Спустя 45 минут бригада удалилась, а Лена судорожно начала звонить в 25-е отделение милиции. Милиция связалась с Филатовской больницей. Врачи из Филатовской сказали: вызывайте "скорую", и если откажутся везти, возьмите номер наряда, хватайте первую попавшуюся машину и доставляйте детей.
В третий раз, уже 23 марта, в 11 часов утра с 22-й подстанции приехал врач Курбатов - и он смилостивился.
У доктора Подымова почему-то не дрогнула рука, когда он записал в карточке вызова: "Состояние удовлетворительное". Но за сутки с "удовлетворительного" до состояния крайней степени тяжести, в котором дети и были доставлены в Филатовскую больницу, картина видоизмениться не могла. Клиническая картина была не такой, как определил её Подымов.
По словам врачей токсикологического отделения Филатовской больницы, концентрация соединений таллия, которыми были отравлены Лисичкины, была супертоксической. Процесс развивался очень бурно.
Но доктор Подымов ничего, представьте себе, не заметил.
...Двадцать четвертого марта Лена Ерохина приехала в больницу и узнала, что Мишель умерла. В этот же день умерла Светлана.
Аленки не стало двое суток спустя.
Последним умер Миша.
Знаете, что показал мне старший следователь УВД "Богородское" Дмитрий Уласевич? Наряд-вызов 22-й подстанции "Скорой помощи", в который рукой врача Подымова вписана строчка: "Отказ от госпитализации". Эту строчку Подымов вписал уже после того, как умерли дети, - мало ли что может натворить Елена Ерохина... Вдруг начнет жаловаться... Все документы с 22-й подстанции изъяты Уласевичем ввиду того, что он подозревает Георгия Федоровича Подымова в совершении противоправных действий.
После публикации в газете господин Подымов обратился в суд с иском о защите чести и достоинства. Господин Подымов! О какой чести и о чьем достоинстве идет речь? Дети, которых вы поленились доставить в больницу, умерли. А вы все ещё носите белый халат.
Кирилл Ерохин, помните, он съел несколько ложек вермишели - он тоже лежал в больнице, в отделении реанимации. Как и врач Геннадий Бойков. К счастью, он жив.
Адвокат Екатерины Шамильевны Лисичкиной обязательно порекомендует ей поговорить о любви и ревности. О любви к Мише и ревности к Светлане.
Главное - не перепутать квартирный вопрос с любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89