Алкаш больно стукнулся головой о бордюр, вскрикнул и замолчал.
— Гад! Гад! — Девица сразу схватилась за сумочку, вытирая слезы. — Спасибо вам. Он же меня убить мог, гад такой.
— С вами все нормально? — вежливо поинтересовался Женя. — Ничего не сломал?
— Нога болит, — застонала девица, попытавшись встать.
— Пойдемте в контору, «скорую» вызовем. — Женя помог ей подняться.
— Ой, не надо «скорую», я спешу, — сказала она, но сделала два шага и закричала от боли.
— Пойдемте, я говорю. — Женя поднял ее на руки и понес.
— Вы такой сильный, — прошептала она, глядя, как пьяница поднимается с земли и достает из-за пазухи пистолет.
Закрыв дверь на замок, Женя усадил девицу в кресло и сказал:
— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Дайте ногу, я посмотрю.
— У вас курить можно? — спросила она, открыв сумочку и протянув ему ногу.
— Курите. — Женя встал на колени и аккуратно потрогал голень: — Здесь болит?
— Нет. Как вас зовут? — Ноги у нее были длинные и стройные, к тому же в чулках. И такая короткая юбка.
— Женя. — Он нервно сглотнул, скользя ладонью все выше и выше к границе чулка.
— Правда? — томно удивилась она. — Меня тоже Женя.
— Как интересно! — Он поднял глаза и увидел глядящий ему прямо в переносицу черный зрачок пистолетного дула.
— Прощай, тезка...
Илья сразу узнал этот звук, похожий на хлопок. Быстро поставил чашки на стол и отскочил к стене. Первым желанием было выхватить из кобуры пистолет и ворваться туда, но он сдержался. Тихо отстегнул застежку кобуры и медленно вытащил оружие. Когда щелкнул затвор, Илье показалось, что у него лопнули перепонки.
За дверью послышались какие-то голоса. Он быстро упал на пол и подполз к замочной скважине.
Их было трое, в масках. Двое вязали шефа, а третий стоял у входа. В руках у него был «узи», дуло которого смотрело как раз в сторону Ильи.
— Мама... — прошептал он одними губами и метнулся к телефону...
— Алло, — начал шептать он, когда какой-то Шпынько доложил, что он дежурит по отделению. — У нас ограбление.
— Ограбление? — недоверчиво переспросил сержант.
— Биржа «Лариса». — Илья залез под стол. — Трое человек в масках поросят. У них автоматы.
— Трое поросят, говоришь?
— Да, у них...
— Ну так прикинься, серым волком, и они разбегутся! — Шпынько со злостью бросил трубку. — Тоже мне игрушку нашли.
— Что на этот раз грабят? — поинтересовался Лысько.
— «Ларису». — Сержант взял со стола кроссворд и ручку. — Опять наши три поросенка.
— Дурак! — Лысько постучал кулаком по лбу. — Надо было их подержать на линии подольше, а я бы засек через центральный.
— В следующий раз. — Шпынько углубился в чтение. - Столица Дании.
— Копенгаген, лопух! — крикнул Лысько уже из комнаты отдыха.
— Ко -пен-га-ген, — пробормотал сержант, одновременно занося буквы в клеточки. Потом бросил карандаш и долго смотрел на городской телефон. — А какой номер у «Ларисы»?! — крикнул он.
— Это что, тоже в кроссворде? — удивился Лысько из другой комнаты.
— Нет, проверить хочу! А вдруг не ложный...
— Да ладно тебе, не ложный! — Лысько засмеялся. — Сам этих поросят поедешь ловить!.. В справочнике посмотри, должен быть.
Сержант долго листал страницы справочника и наконец нашел то, что искал. Снял трубку и начал крутить диск.
Ответили сразу. Приятный женский голос сказал:
— Здравствуйте, товарная биржа «Лариса», секретарь Невинная. Что вас интересует?
— Это из милиции вас беспокоят, — сказал сержант. — Интересуемся, у вас все спокойно?
— Да, все спокойно, а что? — ответила секретарь.
— Да тут звонят хулиганы всякие.
— Нет, все спокойно. Может, вы хотите продать или приобрести крупную партию товара? С завтрашнего дня и до конца недели у нас скидка три процента.
— Нет, спасибо, не хочу. — Шпынько засмеялся. — Спокойной ночи...
— Всего хорошего. — Женя положила трубку. — И всех делов.
— Ну что? — Юм повернулся к мужчине, лежащему на полу со связанными руками. — Говорить будем, где денежки зарыли, или будем глазки выкалывать тупым ножичком?
— Можно, я? — попросил Ванечка, достав из кармана ржавый гвоздь. — У меня лучше получится.
— Нет денег, правда, — тихо заскулил мужчина, глядя на кусок кожи с рыжими волосами, лежащий неподалеку. — Все, что в сейфе, а больше нет.
— Артем Тарасович, ну зачем вы так? — покачал головой Мент и посмотрел на Илью, который сидел в углу, весь в крови, и тихо стонал. — От вас ведь зависит не только ваша жизнь, но и жизнь вашего подчиненного... Ну хорошо, только ваша.
Он вдруг схватил со стола тяжеленный дырокол и с размаху опустил его на затылок охранника. Тот как-то странно чихнул, по лбу у него побежала густая бурая кровь, а глаза начали постепенно мертветь.
— Вот видите. — Мент протяжно вздохнул. — Его жизнь от вас уже не зависит.
— Короче, бабки давай, сволочь! — не выдержал вдруг Грузин и со всей силы саданул Артема Тарасовича ногой в пах. — Гнида жирная! Наворовал, натаскал, гад, а делиться не хочешь.
— А-а! — Мужчина громко заревел, катаясь по полу. — Не надо, не бейте!
Тут в комнату ввалился Целков и со злостью швырнул на стол кипу бумаг.
• — Что это? — тихо спросил Юм, взяв один листок. — Это из сейфа?
— Ага. — Целков сплюнул и сел прямо на пол. — И больше ничего.
— Так, все, хватит. — Кореец подошел к Артему Тарасовичу, присел на корточки и достал из кармана финку. — Я буду считать только до трех. Нет, я и дальше умею, но просто не хочу. А потом я отрежу тебе ухо и затолкаю в анальное отверстие. Честно. Ты мне веришь?
— Да, да, — закивал головой тот, морщась от боли. — Но вы только меня выслушайте, я...
— Раз.
— Нет, вы поймите. — Артем Тарасович старался говорить как можно быстрее и убедительнее: — Специфика нашей работы такова, что деньги нам перечисляют исключительно в банк, а здесь мы...
— Два...
— А здесь у нас просто офис, чтобы людям было куда звонить. — Он говорил уже скороговоркой, с ужасом косясь на лезвие ножа: — Неужели вы думаете, что я не заплатил бы вам, только бы вы оставили меня в покое? Да я готов вам все отдать, но...
— Три, — сказал Юм и вздохнул.
— Не-е-ет! — вдруг завизжал Артем Тарасович так громко, что Юм даже испуганно Вздрогнул. — Получите! Все получите! Сто тысяч! Долларов! Не надо ухо!
— Смотри, Юм, у него штаны мокрые, — засмеялся Грузин.
— Двести, — сказал Юм тихо.
— Что? — переспросил Артем Тарасович, вежливо заглядывая ему в глаза.
— Двести тысяч.
— Как? — Мужчина нервно сглотнул. — Но вы поймите, есть же какие-то реальные возможности, и мне просто негде взять такие деньги. Даже если я...
— Смотри, какой он говорун! — засмеялся Мент. — Ладно, кончай его, Юм, и пора сматываться отсюда.
— Ой, посмотрите, что я нашла! — В комнату влетела Женя, держа в руках стопку компакт-дисков: — Тут такая коллекция! Вагнер, Шнитке, Рахманинов. — Она подскочила к владельцу биржи и встала перед ним на колени: — Артем Тарасович, а можно я это себе возьму?
— Берите, конечно, конечно, — часто закивал тот. — Мне совсем не жалко, и...
Но его тираду прервал дружный смех.
— Ладно, кончай его и пошли, — вздохнул Мент. — Прокололись, блин. Хоть Женьке на пластинки наработали.
— Это никакие не пластинки, темнота! — закричала она. — Это...
— Триста! — вдруг ясно и четко произнес Артем Тарасович. — Даже триста пятьдесят... Если только все получится.
— Что он сказал? — удивленно спросил Юм у Грузина.
— А кто его знает? — Тот пожал плечами. — Я не слышал. Кажется, четыреста тысяч дает.
— Нет-нет, триста пятьдесят, — поправил биржевик под общий смех.
— Кончай его, — не унимался Мент. — Юм, ты на часы посмотри.
— Молчи. — Юм подошел к биржевику: — Ну и?.. Давай доставай.
— Нет, вы не поняли. — Артем Тарасович попытался улыбнуться. — Я вас нанимаю.
— Повтори, — попросил Юм, удивленно рассматривая этого человека, как будто увидел его только секунду назад.
— Я хочу предложить вам работу, — повторил мужчина и улыбнулся, пожав плечами...
От звонка Шпынько проснулся, поднял отяжелевшую голову и долго блуждал по дежурке мутными глазами. Наконец догадался, что он все еще находится на работе, и взял трубку.
— Дежурный по отделению сержант Шпынько.
— Алло! — закричал в трубку перепуганный мужской голос. — Ограбление! Их убили, убили!
Сон мигом улетучился, а палец со всей силы надавил на кнопку тревоги.
— Где ограбление?! Адрес! Сколько их? — Шпынько даже вскочил, от чего фуражка слетела с головы и укатилась под стол.
— Не знаю, тут никого нет! Сейф сломали! Разбито все, кровь везде! Ну что вы сидите, что вы сидите?!
--Адрес ты можешь сказать?!
— Биржа «Лариса»!
Шпынько почувствовал, что у него начинают трястись руки...
СХИМНИК
Такой толпы Наташа не видела даже тогда, когда судили Дрыгова. Теперь это была куда более организованная толпа. Мальчики в черных рубашках, с хоругвями, с огромными крестами поверх одежды преградили Наташе дорогу, и один из них, выскочив вперед, брызнул слюной:
— Жидовка!
Кучка строгих околоцерковных старушек крестила Наташу неистово, словно она была сатаной. Поодаль она увидела клобуки высоких церковных чинов. Те держались как бы индифферентно.
Журналисты тыкали в лицо микрофонами, торопились задать свои вопросы. Наташа с трудом продралась сквозь толпу. Руки и ноги противно дрожали. У самого входа увидела несколько человек с незапоминающимися лицами, и сердце сжалось. Эти тоже слетелись. Загнали ее в угол и радуются.
Пока зачитывалось обвинительное заключение, Наташа сидела. Судья разрешила ей. Живот бьш у нее уже огромный. А Наташа рассматривала подсудимого. И рассмотреть не могла. Погостин — седой, плотный, с жилистыми рабочими руками — низко опустил голову. Глаз Наташа не смогла рассмотреть.
Судья несколько раз прерывал чтение обвинительного заключения, потому что в зале поднимался невероятный шум.
— Судите веру! — все вскрикивала какая-то женщина. — Вам зачтется!
Судья терялся, не стучал грозно по столу карандашом, а, виновато улыбаясь, просил:
— Тише, пожалуйста. Мне трудно кричать.
Зал чувствовал эту слабость. Становилось все
шумнее. У Наташи вдруг поплыло все перед глазами, она оперлась о стол, потянулась за водой.
— Дьявол из нее выходии! — прошипел кто-то, заметив Наташину бледность.
Она справилась, не вышла. Ребенок успокоился.
Начался опрос свидетелей, все подтверждалось. Наташа видела, что люди это вполне приличные. Никого из них подкупать не пришлось. Они говорили правду. Погостин брал у них крупные суммы денег за то, что они получали заказы от Патриархии.
Сам Андрей Олегович все подтверждал.
Адвокат, конечно, небезуспешно развивал тему гонений на христианство. Очень душещипательно рассказал историю самого Погостина, который мальчишкой был в церкви служкой. Как за это его сначала исключили из пионеров, а потом и вовсе выгнали из школы. Несколько раз милиция задерживала за тунеядство, хотя Андрей работал на стройке, а учился в вечерней школе.
Наташа тоже задавала вопросы свидетелям, чувствуя, как из зала катится на нее волна черной ненависти.
В первый день она еще раз убедилась: никаких в деле белых ниток нет. От этого легче не стало.
Вечером Виктор снова попытался устроить скандал. Наташа заперлась в своей комнате, легла, прислушиваясь к себе, к своему ребенку. Что ж за работу она такую выбрала — тяжелую? Что ж за мучения приняла? Зачем? Ради чего? Ради справедливости? Но это же чистой воды романтика. Не было этой справедливости на свете и не будет. Это только в американских фильмах — добро торжествует при жизни. Христиане считают, что воздается на том свете. Один из отцов Церкви так и говорил — этот свет для подвигов и деяний, а для наград и хвалы — тот. Так что же она хочет? Раздать всем сестрам по серьгам?
Года четыре назад, еще студенткой университета, ездила она вместе с шумной толпой в Печеры. Конечно, зашли в монастырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48