— В двадцать два тридцать!.. — Запас мужества у Федора кончался. Он вновь начал реветь белугой. — Наташенька, я пропал!.. Мы с Эллочкой пропали!..
Томов-Сигаев размышлял, как размышляет каждый обыватель. Раз человек работает в органах, значит, одним нажатием кнопки он сможет решить любую проблему, так или иначе связанную с преступностью. «Органы» — в данном случае понятие всеобъемлющее.
И как его разубедить в этом? Какими словами объяснить, что Наташа всего лишь помощник прокурора, что она не всесильна, что она не имеет никакого отношения к розыску и поимке бандитов?
— Не отходи от телефона, — обнадеживающим голосом произнесла Наташа. — Я что-нибудь попытаюсь...
«Попытаюсь... — повторила про себя она. — Тут не пытаться надо, а жизнь человеческую спасать!..»
Несколько минут она неподвижно смотрела в окно, все еще сжимая в ладони трубку.
Томов-Сигаев ждал в условленном месте, у «Детского мира», там-то его и подхватила Наташа. Такая конспирация была необходима — Федора могли «вести», то есть следить за каждым его передвижением, и если бы его заметили у дверей прокуратуры...
Через четверть часа они уже входили в кабинет Дежкиной. Все-таки Клавдия Васильевна — настоящее золотце, чудо-человек...
— Садитесь и пищите заявление. — Она положила перед Федором листок бумаги. — Что, когда, почему. Конкретно, просто и желательно без ошибок.
— И про то, что я машину, мебель и картины продал? — вскинул на нее заплаканные глаза Томов-Сигаев.
— Я же сказала —- кратко! — И Дежкина, взяв Наташу за локоть, вывела ее в коридор. — Вот что, милая... Хочу предупредить тебя сразу... Гарантию, что все закончится удачно, никто дать не может. Мы попытаемся устроить облаву, но...
— Я понимаю.
— Не в тебе дело, а в друге твоем. Он должен об этом знать.
— Я уже предупредила. Он согласен, у него нет другого выхода.
— Детали обговорим попозже, а пока спустимся в картотеку.
— Нет, это не они. — Томов-Сигаев перевернул последнюю страницу толстенного альбома с фотопортретами преступников в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Таких альбомов было сорок восемь, и в каждом — сотни лиц. Вероятность, что среди них отыщутся рожи рыжего и его подельников, была катастрофически мала, но все же...
— Смотрите внимательно, — наставляла Федора Клавдия Васильевна. — Вглядывайтесь в лица, не перелистывайте так быстро.
— Не он, не он, — повторял Томов-Сигаев. — Этот похож, но не он... Этот тоже похож...
— Ну? — не выдержала Наташа, заметив, как Федор аж задрожал весь от напряжения.
— Он... — наконец выдохнул Томов-Сигаев. — Точно он...
— Ну-ка? — Дежкина склонилась над альбомом. — Ба, знакомые все лица! Ну, здравствуй, Аль-бертик!..
— Вы его знаете? — спросила Наташа.
— Как же не знать? — Губы Клавдии Васильевны растянулись в ироничной улыбке. — Мы его голыми рученьками возьмем. И никакой облавы не нужно.
В том же альбоме, на соседних страницах, обнаружились и остальные. Вся эта шатия-братия проходила два года назад по одному уголовному делу. Тогда они ограбили табачный ларек, но скрыться с коробами болгарских «Родопи» не смогли — их взяли за первым поворотом. Именно это дело и вела Клавдия Васильевна Дежкина.
Опять совпадение... Впрочем, в последнее время Наташа относилась к совпадениям как к чему-то само собой разумеющемуся, как к лишнему подтверждению того, что мир тесен. А может, шутка Дробышева насчет диссертации вовсе не была шуткой? «Фактор, способствующий поимке преступника...» Звучит!
— Я тогда не стала требовать изоляции, — вспоминала Дежкина по дороге к заброшенному пустырю. — Пожалела ребят... Надеялась, что несколько дней, проведенных в Бутырке, станут для них хорошим уроком. Видать, ошиблась.
Служебный «жигуленок», задорно подпрыгивая на ухабах, петлял в нескончаемом лабиринте гаражей. Вглядываясь в окружавшую автомобиль темень, Федор старался подсказать водителю нужную дорогу.
— Сейчас, кажется, направо... Нет, налево... Просто я в прошлый раз пешком добирался... Машину-то продал.
— А что за машина? — обернулась к нему Клавдия Васильевна.
— «Восьмерка», — не без гордости ответил То-мов-Сигаев.
— Наверное, хорошая?
— Да, ничего себе.
— А мы который год с «москвичонком» мучаемся..,
Наташа нервничала. По ее мнению, Дежкина выбрала отнюдь не лучший вариант — в одиночку разбираться с целой бандой молодчиков. Хрупкая женшина против пятерых здоровенных лбов? Как-то сомнительно...
Но Клавдия Васильевна лишь смеялась в ответ на все предостережения:
— Вот увидите, они и пикнуть не посмеют. Они-же трусы.
Наконец выскочили на пустырь, и тут же их высветили мощными фарами.
— Значит, так, — сказала Дежкина. — Из машины не выходить. Я хочу поговорить с ними с глазу на глаз.
Она вышла из машины и решительным шагом направ'илась в сторону коротышки и его братвы.
— Эй, лярва, — окликнули ее, — вали отсюдова, пока цела!
— Здравствуй, Альбертик! — Клавдия Васильевна широко распахнула объятия. — Давненько же мы не встречались! Поди, соскучился? Ай-ай-ай, не признал старушку?
— Тетя Клава?.. — ошалело заморгал глазенками Короткий.
— Я самая! Мальчишки, и вы здесь? Надо же, какая у вас крепкая дружба!
— Здрасьте, теть Клав... — сказали все в один голос.
— А выросли-то все как, возмужали, окрепли! — продолжала искренне восхищаться Дежкина. — А машинка какая у вас красивенькая! Сколько ж такая стоит? Наверное, копили долго? В мороженом себе отказывали?
— Атас, братва! Разбегаемся! — истерически загорланил Короткий и в следующую секунду со всех ног бросился прочь.
Остальные не тронулись с места, их будто парализовало. А Короткий, не заметив в темноте поваленного деревца, со всей своей прытью налетел на него... Казалось, хруст ломающейся кости был слышен в соседнем микрорайоне.
— Вы немедленно отвезете Альберта в больницу, а затем вернете Томову-Сигаеву его жену и все деньги, какие вы у него забрали. Все до копеечки! — приказала Клавдия Васильевна оторопевшей братве. — Завтра утром я жду вас в своем кабинете, там и продолжим разговор. Все поняли? Повторять не надо?
— Поняли... Не надо...
— И не вздумайте бросаться в бега, — предупредила их Дежкина. — Вас всех схапают через пять минут, как в прошлый раз, вы еще не доросли до серьезных поступков, мальчики...
— Помогите!.. — откуда-то из темноты донесся слабеющий голос Короткого.
— Что же вы стоите, остолопы? — воскликнула Дежкина.
— Только не сажайте нас в тюрьму, теть Клав, — взмолился один из парней.
— Больше не повторится... — заканючил другой. — Мы завяжем... Честно, завяжем...
— Посмотрим на ваше поведение, — строго сказала Клавдия Васильевна и, повернувшись к браткам спиной, осторожно тронула себя за сердце...
Пусть теперь кто-нибудь скажет, что следователь Дежкина не соответствует занимаемой должности, пусть кто-нибудь только заикнется!
Однако было страшно... Сильно страшно...
По правде говоря, Клавдия и сама не ожидала, что ее победа окажется столь легкой и быстрой. Ведь прошло-то всего несколько секунд... А показалось — вечность...
НАСЛЕДСТВО
Всю дорогу домой Томов-Сигаев прорыдал. Теперь уже от счастья. Впрочем, смутная тревога все же иногда охватывала его, и он, дергая Дежкину за плечо, жалобно вопрошал:
— А они не обманут?
— Не обманут, — успокаивала его Клавдия. — Они только строят из себя крутых, а на самом деле... На самом деле очень многое зависело от вас. Если бы вы с первого момента дали им отпор...
— Но я же не знал, что они такие сопляки!..
— А вас никто ни в чем не обвиняет.
Федор на какое-то время затихал, но потом опять
принимался теребить плечо следователя.
— А Эллочка?
— Все в порядке с вашей Эллочкой. Через двадцать... — Дежкина взглянула на часы: — Нет, уже через десять минут ее подвезут к подъезду. Кстати, приготовьтесь — у вас будут просить прощения.
— Как это?
— Увидим...
Все вышло, как Клавдия и предсказывала. Парни долго канючили нескладным хором:
— Мы больше не бу-у-удем!..
Разве что ноги Федору и Эллочке не целовали.
А потом был праздничный ужин. Клавдия Васильевна в нем участия не принимала, укатив на служебной машине домой, а вот Наташе отвертеться не удалось.
Так как стола в доме не было, угощения подавались на стулья (у каждого был свой, отдельный). Кстати сказать, Эллочка отнюдь не выглядела мученицей. Оказалось, что рэкетиры содержали ее в очень даже приличных условиях, в огромной квартире на окраине города, и ей были предоставлены все удобства, вплоть до спутниковой телеантенны. А жрачку ей возили из «Макдональдса».
— Почаще бы меня похищали, — шутила Эллочка.
Но Наташа знала, что все эти хиханьки-хаханьки от нервов, что продолжатся они максимум до следующего утра. А утром придет трезвое осознание случившегося: все могло повернуться по-другому и закончиться более чем плачевно, не вмешайся вовремя в это дело Дежкина...
— Знаешь, Наташка, — подмигнул порядком захмелевший Томов-Сигаев, когда его жена в очередной раз выбежала на кухню, — я сегодня подумал... А может, это и есть — счастье? Может, это сама судьба преподнесла мне такой подарок?
— Ты о чем? — не поняла Наташа.
— Насчет похищения моей любимой Эллусечки. — И Федор разразился громогласным смехом.
— Я еще в машине хотела тебя спросить... — Наташа даже не улыбнулась.
— Спрашивай, детка! Спрашивай, моя конфетка!
— Про картины...
— Про какие картины? — насторожился То-мов-Сигаев.
— Ты написал в заявлении, что продал картины.
— Ах, картины!.. — запоздало вспомнил Федор. — Ну-да, ну-да, написал. За бесценок отдал...
— А настоящая цена какая?
— Натулечка, в такой момент говорить о деньгах? — поморщился Томов-Сигаев. — Разве главное в нашей жизни — деньги?
— Ты умудрился за один день собрать больше десяти тысяч...
— И что?
— Да так, странно это... Я и не знала, что в твоей квартире была такая роскошь.
— Почему ты не пьешь? — дрожащая рука Томова-Сигаева потянулась к шампанскому.
— А почему ты раньше не приглашал меня в гости? — в тон ему спросила Наташа.
— В гости?
— Картинки посмотреть, а?
— Как-то повод не подворачивался...
— Теперь подвернулся, а картинки — тю-тю! — засмеялась Наташа.
— Тю-тю! — Федор замахал руками, изображая пташку. — Тю-тю-тю!
— Признайся честно, Федор, наследство получил?
— Ага, наследство...
Наташа пристально посмотрела ему в глаза.
И для Федора этого взгляда оказалось достаточно. Он решил, что Клюева давным-давно все про него знает, что она только того и ждет, пока он сам расколется или, выражаясь судебным языком, явится с повинной.
— Да... Вру...
— Так, уже лучше. — Наташа похлопала его по плечу: — Быстренько рассказывай, пока Эллочка не вошла. Не будем портить ей праздник, договорились? Ну же!
Томов-Сигаев молчал, стыдливо опустив голову.
— Ты был один или с кем-то в паре? — помогла ему Наташа.
-- В паре...
— С Андреем?
— Нет... Он здесь ни при чем...
— С Веней?
— Нет...
— Ас кем же? — нахмурилась Наташа. — Кто у нас остается? Степан и Граф. Значит, все-таки Степан?
— Он вообще не из нашей компании...
— Вот как? Фамилия, адрес.
— Ты же его сама прекрасно знаешь...
Наташа уже о чем-то начала догадываться, но
гнала эти догадки прочь. Она мысленно молила То-мова-Сигаева, чтобы он произнес другое имя, но Федор сказал:
— Это Ленька, брат твой...
Теперь все стало ясно. Теперь понятно было, почему так странно разговаривал с ней Андрей. Он знал что-то. Он подумал, что Наташа тоже, имеет к этому какое-то отношение.
— У тебя осталось хоть что-нибудь с Ольвии? — спросила она Федора.
— Да...
— Сейчас же отвези в институт. Ты понял, откуда у тебя такие напасти?
Федор побледнел:
— Это же мистика...
Наташа ткнула пальцем в прожженный пол:
— Это тоже мистика?..
И в этот момент в сумке у Наташи громко запикало.
Она выхватила переговорное устройство и нажала кнопку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48