Светофор мигнул, и фургон рванул в западном направлении. В следующее мгновение . Уиллистон заметил телефон-автомат у бензозаправки «Тексако», улыбнулся и подтолкнул товарища в бок. Пора проверить аппаратуру в действии. Арболино поставил грузовик позади телефонной будки и вытащил крошечный металлический цилиндр из кармана комбинезона. Это был свисточек, особый свисточек. Свисток, издававший тончайший звук, не воспринимаемый человеческим ухом, и именно этот
неслышный звук должен был включить в пентхаусе Пике-лиса невидимое «ухо».
— Ну давай, свисти, Тони,— предложил профессор.
— Нет, сам свисти. У меня нет слуха.
— Да это неважно, Тони. Все равно ведь никто не услышит.
И тогда Тони Арболино поднес свисток к губам и два раза в него дунул, а Эндрю Уиллистон зашел в телефонную будку и набрал не фигурирующий в справочниках номер телефона, установленного в спальне Пикелиса. В спальне никого не было, но дверь в соседнюю с ней комнату Кэти Пикелис была раскрыта. Там находились двое. Они занимались любовью. Ее стоны и вздохи очень отчетливо передавались сверхчувствительным подслушивающим устройством. Теперь участники операции «Молот» могли набрать номер любого из двух личных телефонов главаря гангстеров из телефона-автомата и слушать, что происходит в пентхаусе. Телефонный аппарат в пентхаусе не звонил, но начинал работать в режиме микрофона и передатчика, передавая по телефонным проводам любое сказанное там слово.
— Ах ты кобель, смазливый кобель! — рычала девушка, пока П. Т. Карстерс проделывал одну из тех четырех или пяти вещей, которые он всегда проделывал с блеском.
Уиллистону не захотелось слушать дальше. Он вернулся к автофургону, залез в кабину и захлопнул дверцу.
— Ну что там, Энди? — спросил его водитель. Профессор психологии удовлетворенно кивнул.
— Все работает, Тони. Арболино ухмыльнулся.
— Ну и замечательно. Просто замечательно,— радостно воскликнул он и нажал на акселератор.
Уиллистон, не зная, что сказать, еще раз молча кивнул.А в пентхаусе одна очень честная девушка, блестяще говорившая по-французски и твердо знавшая, что П. Т. Карстерсу нельзя доверяться безоглядно, лежала в кровати голая, тяжело дышала и беспомощно изгибалась под тяжестью своего удивительного нового любовника.
Воскресенье — святой день отдыха в Парадайз-сити, «городе, где никто никогда не осмеливался заявить, что «Бог умер», но где многие это подозревали и испытывали облегчение. Сей град не был Содомом, но значительная часть мужского Населения обманывала своих жен, мухлевала с налогами и за игорными столами, а многие привычно нарушали прочие из десяти заповедей с таким мастерством, которое могло появиться лишь в результате длительной практики. Тем не менее всяк надевал выходное платье в воскресный день Господен и отправлялся в Божий храм в надежде, что Всевышний смилостивится над ним, ибо его прегрешения были «всего лишь человеческими». У церковных дверей прогуливались полицейские — во всяком случае, в районах проживания белых граждан — и регулировали движение транспорта, так что можно было с уверенностью сказать: если вас минует карающий меч Господа в храме, то по выходе из него вам удастся избежать и печальной гибели под колесами проезжающих мимо транспортных средств.
Некоторое число людей — иные из них уважаемые горожане, кого можно было бы назвать фигурами общественного значения,— не присутствовали на воскресных службах. Покойная Дороти Паркер как-то сказала, что в Калифорнии любая девица, окончившая среднюю школу, становится «членом общества». Ну, почти все, кто манкировал церковными службами в Парадайз-сити в то утро, закончили среднюю школу, а многие из них вдобавок даже покончили с обильным завтраком. Миссис Бен Мартон и мэр Эшли не принадлежали к оной группе, ибо оба еще не проспались, но капитан Мартон уже успел набить брюхо и получить изрядное количество информации.. Оба эти факта говорили сами за себя, когда он появился для доклада в пентхаусе мистера Пикелиса. . — «Мейс». Я полагаю, это был «мейс»,— заявил
начальник полиции.Пикелис попивал утренний кофе. По недолгом размышлении он отверг это предположение.
— Похоже, ты сбрендил, Бен. Либо ты сбрендил, либо пытаешься крутить мне мозги этой небылицей, чтобы выйти сухим из воды. Не надо молоть мне эту
чепуху про «мейс».
— Это был «мейс», Джон,— настаивал Мартон.
Рэкетир помотал головой.
— «Мейс» использует полиция. Копы применяют его при разгоне демонстраций, против черномазых.
Мистер Пикелис, который не собирался баллотироваться на выборную государственную должность или давать интервью телепрограмме вечерних новостей, мог позволить себе употреблять подобные старомодные выражения в любое время. Мэр Эшли в таких случаях говорил о наших «согражданах-неграх», а Мартон именовал их «цветными», но иногда им приходилось делиться своими рассуждениями с публикой, и посему они инстинктивно старались быть более тактичными в своем словоупотреблении. Но в подобных дипломатических уловках не нуждался властелин округа Джефферсон, который держал под своим контролем все местные средства массовой информации. Он никогда не делал публичных заявлений и не имел дела с корреспондентами.
— Ты прав, Джон. Конечно, ты прав: «мейс» действительно используется полицией,— согласило,, Мартон,— но Лютера обработали «мейсом».
— И где же они его достали?
— Не знаю. Эти баллончики можно достать где угодно.
— Но ведь их не продают в универсамах «Сире» или «Джей Си Пенни»? — недовольно буркнул Пикелис.
— Не продают. Но где-то они это достали. Пикелис на пятнадцать секунд погрузился в раздумья;.
— А деньги? Что с деньгами?
— Не взяли ни доллара. Я этого не могу понятъ. Нет, сэр, я этого просто не понимаю.
Главарь гангстеров взглянул на часы. Дочь скоро должна встать.
— Бен,— медленно произнес он.— Мне все это очень не нравится. Они знали точно, где и когда взять Лютера, и у них был «мейс», и они учинили эту комедию в витрине и не взяли ни доллара. Кто же они?
— Понятия не имею,— признался Мартон.
— И почему они это сделали? Свиноподобный полицейский пожал плечами.
— Джон, если бы мы знали, кто они, мы бы, пожалуй, смогли установить почему,— осторожно рассудил он.
Мартон не обладал исключительным воображением, но он, более чем кто бы то ни было в этом городе, был практичным и беспощадным. Соединение этих двух качеств души, которое, найди оно иное применение, позволило бы ему занять место вице-президента любой круп-
иейшей кинокомпании или вице-губернатора в любом не очень крупном штате страны, обеспечило ему возможность стать надежной «шестеркой» в организации Пике-ли'са. Но Мартон, полагал главный рэкетир, мечтает стать полноправным ее членом, что совершенно невозможно. Пикелис готов был платить ему больше, но он никогда бы не согласился разделить с ним свою власть. Власть и авторитет власти — вот что имело значение.
— А не думаешь ли ты, что это мог сделать какой-нибудь коп, может, один из твоих, который и применил против Лютера «мейс»? — размышлял вслух Пикелис.
— Нет. Нет, это вряд ли был кто-то связанный с полицией или правоохранительными органами. Это же нелогично.
Пикелис кивнул. Правильно. Это было бы нелогично.
— Может, банда гастролеров? Ты об этом не думал Джон?
— Вряд ли. Это, конечно, возможно, но я и тут не вижу логики. Я отлично лажу с ребятами из синдиката, и это происшествие совсем не в духе мафии. Они бы прикончили Лютера — застрелили бы его на месте.
Пикелис заметил, что начальник полиции глазеет на, стоящую на письменном столе сигарницу красного дерева, и жестом предложил взять одну сигару. Рэкетир с легким сердцем делился контрабандными кубинскими сигарами, ибо каждую неделю ему доставляли новую коробку «Партагас», и его забавляло то с каким удовольствием принимал Мартон в подарок
это незаконно ввезенное в страну табачное изделие.
Начальник полиции взял сигару, откусил кончик и со счастливым видом закурил.
— Джон...— начал он.— Да, спасибо за сигару, Джон Я не хочу с тобой спорить, но не кажется ли тебе, что нам не повредило бы связаться с Нью-Йорком и Чикаго, просто чтобы удостовериться, что тут не замешана мафия?
— Не повредило бы. Между прочим, смотри, чтобы по городу не поползли сплетни,— приказал Пикелис.— Я уже позаботился, чтобы наша газета, радиостанция и ребята с телевидения держали язык за зубами. Официально — ничего не произошло!
— Но ведь люди видели, Джон. Сплетни, разговоры обязательно поползут.
— О чем? О том, чего не было? Я же сказал: ничего не произошло. А людям подбрось другую тему для сплетен и для мыслей. Как насчет той черномазой девчонки, которую зарезали? Жестокое кровавое убийство вызовет всеобщий интерес.
Начальник полиции затянулся сигарой.
— Может быть. Мы поймали негодяя, который это сделал. Один из наших цветных умников. В свое время он гостеприимно приютил у себя агитаторов движения за гражданские права. Водитель автофургона по имени Сэм Клейтон. Изворотливый, сволочь, но он все-таки признался, гад, во всем.
Пикелис улыбнулся:
— Я правильно поступил, Бен, что целиком положился на тебя в этом деле,— иронически похвалил он капитана.— Твои люди быстро находят преступников и заставляют их раскалываться — это просто первоклассная следственная работа. Я полагаю, он ее также и изнасиловал?
Мартов вытаращил глаза, явно не понимая, о чем это говорит шеф.
— Я об этом ничего не знаю. Очень может быть,— предположил он.
— Ну конечно, он ее изнасиловал, Бен. Я не сомневаюсь, что наш блистательный коронер установит факт изнасилования. Да, чудненькое дело об изнасиловании с убийством,— громко заключил Пикелис.— Вот что нам сейчас нужно. Нечто ужасное, отвратительное, мерзкое, что может привлечь внимание общественности. Быстрый и сенсационный процесс — вот наш лозунг сегодня. Я надеюсь, никаких проблем тут не возникнет.
— Никаких. А между тем мои ребята будут раскручивать эту вчерашнюю идиотскую историю,— пообещал начальник полиции.
— Это не идиотская история, Бен,— поправил его шеф.— Это была тщательно спланированная и очень тщательно осуществленная акция. Осуществленная какими-то ловкачами, которые имели для этого свои не ясные нам пока причины. Ты имей это в виду и ни на секунду не забывай, если собираешься их остановить.
— Остановить их? Ты думаешь, они еще что-то замышляют?
Властелин округа Джефферсон кивнул.
— Я в этом уверен и готов поклясться на твоей бляхе, Бен,— сурово произнес он.
Мартону не понравилась эта угроза, но, прежде чем он открыл рот для ответа, дверь распахнулась и в комнату впорхнула улыбающаяся Кэти Пикелис. Элегантный
халатик смотрелся на ней очень миленько, но та, чье тело он облегал, была еще милее. Ее сияющее лицо давало понять, что она либо только что видела чудесный сон, либо провела восхитительную ночь любви, или то и другое вместе. Поняв, что ни то ни другое его не касается, толстощекий начальник полиции задержался лишь на минутку для любезного приветствия, а затем удалился.
Джон Пикелис также верно оценил значение сияющего вида дочери и задумался.
— Неплохой вечер! — как ни в чем не бывало заметил он после обмена поцелуями.
— Мне так понравилось, папа! — ответила она ему тоном, который не сообщил ему ничего нового.
— У вас с Пи-Ти, похоже, все идет как по маслу. Она взглянула на него задумчиво, обрадованная его замечанием, но не совсем уверенная в смысле этих слов.
— Да, Пит Карстерс необычайно привлекательный и интересный мужчина — настоящий мужчина и настоящий джентльмен,— ответила она, потянувшись к кофейнику на журнальном столике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
неслышный звук должен был включить в пентхаусе Пике-лиса невидимое «ухо».
— Ну давай, свисти, Тони,— предложил профессор.
— Нет, сам свисти. У меня нет слуха.
— Да это неважно, Тони. Все равно ведь никто не услышит.
И тогда Тони Арболино поднес свисток к губам и два раза в него дунул, а Эндрю Уиллистон зашел в телефонную будку и набрал не фигурирующий в справочниках номер телефона, установленного в спальне Пикелиса. В спальне никого не было, но дверь в соседнюю с ней комнату Кэти Пикелис была раскрыта. Там находились двое. Они занимались любовью. Ее стоны и вздохи очень отчетливо передавались сверхчувствительным подслушивающим устройством. Теперь участники операции «Молот» могли набрать номер любого из двух личных телефонов главаря гангстеров из телефона-автомата и слушать, что происходит в пентхаусе. Телефонный аппарат в пентхаусе не звонил, но начинал работать в режиме микрофона и передатчика, передавая по телефонным проводам любое сказанное там слово.
— Ах ты кобель, смазливый кобель! — рычала девушка, пока П. Т. Карстерс проделывал одну из тех четырех или пяти вещей, которые он всегда проделывал с блеском.
Уиллистону не захотелось слушать дальше. Он вернулся к автофургону, залез в кабину и захлопнул дверцу.
— Ну что там, Энди? — спросил его водитель. Профессор психологии удовлетворенно кивнул.
— Все работает, Тони. Арболино ухмыльнулся.
— Ну и замечательно. Просто замечательно,— радостно воскликнул он и нажал на акселератор.
Уиллистон, не зная, что сказать, еще раз молча кивнул.А в пентхаусе одна очень честная девушка, блестяще говорившая по-французски и твердо знавшая, что П. Т. Карстерсу нельзя доверяться безоглядно, лежала в кровати голая, тяжело дышала и беспомощно изгибалась под тяжестью своего удивительного нового любовника.
Воскресенье — святой день отдыха в Парадайз-сити, «городе, где никто никогда не осмеливался заявить, что «Бог умер», но где многие это подозревали и испытывали облегчение. Сей град не был Содомом, но значительная часть мужского Населения обманывала своих жен, мухлевала с налогами и за игорными столами, а многие привычно нарушали прочие из десяти заповедей с таким мастерством, которое могло появиться лишь в результате длительной практики. Тем не менее всяк надевал выходное платье в воскресный день Господен и отправлялся в Божий храм в надежде, что Всевышний смилостивится над ним, ибо его прегрешения были «всего лишь человеческими». У церковных дверей прогуливались полицейские — во всяком случае, в районах проживания белых граждан — и регулировали движение транспорта, так что можно было с уверенностью сказать: если вас минует карающий меч Господа в храме, то по выходе из него вам удастся избежать и печальной гибели под колесами проезжающих мимо транспортных средств.
Некоторое число людей — иные из них уважаемые горожане, кого можно было бы назвать фигурами общественного значения,— не присутствовали на воскресных службах. Покойная Дороти Паркер как-то сказала, что в Калифорнии любая девица, окончившая среднюю школу, становится «членом общества». Ну, почти все, кто манкировал церковными службами в Парадайз-сити в то утро, закончили среднюю школу, а многие из них вдобавок даже покончили с обильным завтраком. Миссис Бен Мартон и мэр Эшли не принадлежали к оной группе, ибо оба еще не проспались, но капитан Мартон уже успел набить брюхо и получить изрядное количество информации.. Оба эти факта говорили сами за себя, когда он появился для доклада в пентхаусе мистера Пикелиса. . — «Мейс». Я полагаю, это был «мейс»,— заявил
начальник полиции.Пикелис попивал утренний кофе. По недолгом размышлении он отверг это предположение.
— Похоже, ты сбрендил, Бен. Либо ты сбрендил, либо пытаешься крутить мне мозги этой небылицей, чтобы выйти сухим из воды. Не надо молоть мне эту
чепуху про «мейс».
— Это был «мейс», Джон,— настаивал Мартон.
Рэкетир помотал головой.
— «Мейс» использует полиция. Копы применяют его при разгоне демонстраций, против черномазых.
Мистер Пикелис, который не собирался баллотироваться на выборную государственную должность или давать интервью телепрограмме вечерних новостей, мог позволить себе употреблять подобные старомодные выражения в любое время. Мэр Эшли в таких случаях говорил о наших «согражданах-неграх», а Мартон именовал их «цветными», но иногда им приходилось делиться своими рассуждениями с публикой, и посему они инстинктивно старались быть более тактичными в своем словоупотреблении. Но в подобных дипломатических уловках не нуждался властелин округа Джефферсон, который держал под своим контролем все местные средства массовой информации. Он никогда не делал публичных заявлений и не имел дела с корреспондентами.
— Ты прав, Джон. Конечно, ты прав: «мейс» действительно используется полицией,— согласило,, Мартон,— но Лютера обработали «мейсом».
— И где же они его достали?
— Не знаю. Эти баллончики можно достать где угодно.
— Но ведь их не продают в универсамах «Сире» или «Джей Си Пенни»? — недовольно буркнул Пикелис.
— Не продают. Но где-то они это достали. Пикелис на пятнадцать секунд погрузился в раздумья;.
— А деньги? Что с деньгами?
— Не взяли ни доллара. Я этого не могу понятъ. Нет, сэр, я этого просто не понимаю.
Главарь гангстеров взглянул на часы. Дочь скоро должна встать.
— Бен,— медленно произнес он.— Мне все это очень не нравится. Они знали точно, где и когда взять Лютера, и у них был «мейс», и они учинили эту комедию в витрине и не взяли ни доллара. Кто же они?
— Понятия не имею,— признался Мартон.
— И почему они это сделали? Свиноподобный полицейский пожал плечами.
— Джон, если бы мы знали, кто они, мы бы, пожалуй, смогли установить почему,— осторожно рассудил он.
Мартон не обладал исключительным воображением, но он, более чем кто бы то ни было в этом городе, был практичным и беспощадным. Соединение этих двух качеств души, которое, найди оно иное применение, позволило бы ему занять место вице-президента любой круп-
иейшей кинокомпании или вице-губернатора в любом не очень крупном штате страны, обеспечило ему возможность стать надежной «шестеркой» в организации Пике-ли'са. Но Мартон, полагал главный рэкетир, мечтает стать полноправным ее членом, что совершенно невозможно. Пикелис готов был платить ему больше, но он никогда бы не согласился разделить с ним свою власть. Власть и авторитет власти — вот что имело значение.
— А не думаешь ли ты, что это мог сделать какой-нибудь коп, может, один из твоих, который и применил против Лютера «мейс»? — размышлял вслух Пикелис.
— Нет. Нет, это вряд ли был кто-то связанный с полицией или правоохранительными органами. Это же нелогично.
Пикелис кивнул. Правильно. Это было бы нелогично.
— Может, банда гастролеров? Ты об этом не думал Джон?
— Вряд ли. Это, конечно, возможно, но я и тут не вижу логики. Я отлично лажу с ребятами из синдиката, и это происшествие совсем не в духе мафии. Они бы прикончили Лютера — застрелили бы его на месте.
Пикелис заметил, что начальник полиции глазеет на, стоящую на письменном столе сигарницу красного дерева, и жестом предложил взять одну сигару. Рэкетир с легким сердцем делился контрабандными кубинскими сигарами, ибо каждую неделю ему доставляли новую коробку «Партагас», и его забавляло то с каким удовольствием принимал Мартон в подарок
это незаконно ввезенное в страну табачное изделие.
Начальник полиции взял сигару, откусил кончик и со счастливым видом закурил.
— Джон...— начал он.— Да, спасибо за сигару, Джон Я не хочу с тобой спорить, но не кажется ли тебе, что нам не повредило бы связаться с Нью-Йорком и Чикаго, просто чтобы удостовериться, что тут не замешана мафия?
— Не повредило бы. Между прочим, смотри, чтобы по городу не поползли сплетни,— приказал Пикелис.— Я уже позаботился, чтобы наша газета, радиостанция и ребята с телевидения держали язык за зубами. Официально — ничего не произошло!
— Но ведь люди видели, Джон. Сплетни, разговоры обязательно поползут.
— О чем? О том, чего не было? Я же сказал: ничего не произошло. А людям подбрось другую тему для сплетен и для мыслей. Как насчет той черномазой девчонки, которую зарезали? Жестокое кровавое убийство вызовет всеобщий интерес.
Начальник полиции затянулся сигарой.
— Может быть. Мы поймали негодяя, который это сделал. Один из наших цветных умников. В свое время он гостеприимно приютил у себя агитаторов движения за гражданские права. Водитель автофургона по имени Сэм Клейтон. Изворотливый, сволочь, но он все-таки признался, гад, во всем.
Пикелис улыбнулся:
— Я правильно поступил, Бен, что целиком положился на тебя в этом деле,— иронически похвалил он капитана.— Твои люди быстро находят преступников и заставляют их раскалываться — это просто первоклассная следственная работа. Я полагаю, он ее также и изнасиловал?
Мартов вытаращил глаза, явно не понимая, о чем это говорит шеф.
— Я об этом ничего не знаю. Очень может быть,— предположил он.
— Ну конечно, он ее изнасиловал, Бен. Я не сомневаюсь, что наш блистательный коронер установит факт изнасилования. Да, чудненькое дело об изнасиловании с убийством,— громко заключил Пикелис.— Вот что нам сейчас нужно. Нечто ужасное, отвратительное, мерзкое, что может привлечь внимание общественности. Быстрый и сенсационный процесс — вот наш лозунг сегодня. Я надеюсь, никаких проблем тут не возникнет.
— Никаких. А между тем мои ребята будут раскручивать эту вчерашнюю идиотскую историю,— пообещал начальник полиции.
— Это не идиотская история, Бен,— поправил его шеф.— Это была тщательно спланированная и очень тщательно осуществленная акция. Осуществленная какими-то ловкачами, которые имели для этого свои не ясные нам пока причины. Ты имей это в виду и ни на секунду не забывай, если собираешься их остановить.
— Остановить их? Ты думаешь, они еще что-то замышляют?
Властелин округа Джефферсон кивнул.
— Я в этом уверен и готов поклясться на твоей бляхе, Бен,— сурово произнес он.
Мартону не понравилась эта угроза, но, прежде чем он открыл рот для ответа, дверь распахнулась и в комнату впорхнула улыбающаяся Кэти Пикелис. Элегантный
халатик смотрелся на ней очень миленько, но та, чье тело он облегал, была еще милее. Ее сияющее лицо давало понять, что она либо только что видела чудесный сон, либо провела восхитительную ночь любви, или то и другое вместе. Поняв, что ни то ни другое его не касается, толстощекий начальник полиции задержался лишь на минутку для любезного приветствия, а затем удалился.
Джон Пикелис также верно оценил значение сияющего вида дочери и задумался.
— Неплохой вечер! — как ни в чем не бывало заметил он после обмена поцелуями.
— Мне так понравилось, папа! — ответила она ему тоном, который не сообщил ему ничего нового.
— У вас с Пи-Ти, похоже, все идет как по маслу. Она взглянула на него задумчиво, обрадованная его замечанием, но не совсем уверенная в смысле этих слов.
— Да, Пит Карстерс необычайно привлекательный и интересный мужчина — настоящий мужчина и настоящий джентльмен,— ответила она, потянувшись к кофейнику на журнальном столике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47