Младшая сестренка Талейрана.
Он и впрямь был потрясен.
— Наша большая распродажа начинается на той неделе,— объявил мистер Хаммер с довольной улыбкой, поймав Уиллистона у выхода.— Так что не забудьте, вы меня слышите?
— Я запомню.
— Крем для загара, мужской одеколон, жаровни для гриля, складные стульчики, освежители дыхания, средство для борьбы с насекомыми — все по очень низкой цене,— пропел с гордым видом аптекарь.
— Я запомню. Даже землетрясение не сможет мне преградить к вам дорогу.
Выйдя на солнцепек, Уиллистон нацепил темные очки и медленно поплелся к бару, где Гилман должен был появиться ровно в шесть. Профессор двигался к цели кругами, с остановками: изучил рекламу будущих киносеансов в кинотеатрах «Сентрал» и «Джефферсон», Потом заскочил в. музыкальный магазин «Рейз рекордз», послушал альбом Боба Дилана в стиле «кантри» под названием «Нэшвильсжий горизонт». Он прослушал одну сторону, потом протиснулся сквозь стайку подростков к прилавку и купил пластинку. Покупка не была слишком практичной на данный момент, потому что его проигрыватель стоял в нью-йоркской квартире, но ему подумалось, что двадцать минут наслаждения музыкой и предвкушение будущего удовольствия делают его трату менее дурацкой. Ну вот, теперь у меня есть еще один стимул для выживания, подумал Уиллистон, выходя из магазина с покупкой под мышкой.
Без десяти шесть он увидел вдали бар «Лакиз ден» и. внимательно огляделся по сторонам. Он обошел квартал кругом, толкнул дверь бара и под дуновением ветерка из кондиционера чуть сощурился. Бар представлял собой длинный зал с низким потолком, длинной деревянной стойкой, десятком пластиковых столиков и восемью игральными автоматами у дальней стены. Лаки Лену Ласситеру эти «однорукие бандиты» приносили приличный доход — приличный настолько, что он с легким сердцем отдавал две трети выигрыша фирме Пикелиса, которая поставляла ему игральные автоматы и обеспечивала услуги по их ремонту. А у ремонтников Пикелиса
работа спорилась, так что, даже если хозяин какого-нибудь заведения оказывался настолько туп, что пытался припрятать денежки, съеденные «однорукими бандитами», они все равно действовали на опережение. В таких случаях в заведение ежедневно в разное время заявлялись двое или трое и, вытащив свои инструменты, изъявляли желание повозиться не в металлических внутренностях, а в брюхе самого хозяина. Подобные инциденты, впрочем, давно уже стали достоянием истории, ибо в последние годы мало кто в этом городе нуждался в подобном «ремонте». А коль скоро «Геймз инкорпорейтед» имела две трети, выручки от игорных автоматов, владельцу этого бара нечего было опасаться — в том числе и полиции. Кстати, когда Уиллистон вошел в «Лакиз ден» и уселся за стойку, здоровенный сержант полиции — в форме — отправлял четвертаки в глотку «бандита».
— Пиво,— сказал Уиллистон .человеку в белом фартуке.
— Сию минуту.
Лазутчик пил холодную жидкость и рассеянно прислушивался к беседе трех любителей бейсбола, обсуждавших достоинства питчера балтиморской команды. Время от времени он поглядывал на дверь бара, отраженную в огромном зеркале. Шесть часов. В бар зашел прохожий, обменялся приветствием с полицейским, выпил джин с тоником и ушел. Уже десять минут седьмого, Гилман опаздывал. Это совсем на него не похоже, подумал Уиллистон. Когда стрелки часов показали шесть двадцать, бывший агент УСО понял, что, видимо, что-то случилось, и собрался уходить. Это был их обычный уговор. Если другой агент не появлялся на явке через двадцать минут после назначенного часа, надо было немедленно уходить — как можно быстрее и незаметнее, в надежде, что гестаповские патрули еще не успели полностью отрезать все пути.
...Они обычно приезжали в крытых грузовиках, блокировали все перекрестки. Из машин высыпали солдаты с автоматами «МП-40». Девятимиллиметровые, тридцать два патрона в магазине, пятьсот выстрелов в минуту, полная автоматика — он очень хорошо помнил это оружие. С тех самых пор как он всадил автоматную очередь в Деннисона,- устаревшая и ненужная информация начала всплывать в его памяти в самые неподходящие моменты, вызывая в душе мучительные чувства. ...Так, вот теперь они бросились врассыпную,
заблокировав переулки и разместив снайперов на крышах всех прилегающих зданий......Еще минута — и немцы ворвутся в бар...Он зажмурился, отогнал страх и стал уговаривать себя, что это просто старый ночной кошмар, воспоминания из далекого прошлого, и ничего больше.
Выйдя из бара в духоту улицы, он заметил Гилмана на углу неподалеку. Человек из Лас-Вегаса шел в противоположном направлении от «Лакиз ден», во рту у него торчала незажженная сигарета. Он остановился, поднес ко рту зажигалку и три раза ею щелкнул, прежде чем показалось пламя. Опасность! Надо уходить. Этот сигнал опасности тоже был очень знакомым, подумал Уиллистон, переводя взгляд за спину крупье. Да, за ним был хвост — не такой профессионал, каких использовали в вишистской Франции, но все же не менее опасный. Мистер Пикелис с удивительной оперативностью приступил к проверке недавно взятых в штат сотрудников казино «Фан парлор» — быстро, но не неожиданно, ибо Гилман предвидел подобный ход событий. И теперь хитроумному заговорщику придется на целую неделю, а то и две, смириться с необходимостью жить под недреманным оком филера — до тех пор, пока банда Пикелиса не потеряет к нему интерес и не вычерхнет из своего черного списка.
А Марии Антуанетте придется добывать адрес сестры Талейрана без его помощи.Профессор вернулся к себе в отель после ужина, 'посмотрел телевизор и тщательно обследовал номер, пытаясь обнаружить следы тайного обыска или подслушивающие устройства. Нет, все чисто — пока что. Они — Пикелис и его люди — не настолько еще перепугались, чтобы устраивать слежку за всеми одинокими и по видимости «чистыми» постояльцами городских отелей — пока что. Интересно, насколько же сильным должно" быть потрясение, которое заставит их прибегнуть к таким отчаянным мерам. В одиннадцать тридцать Уиллистон покинул отель «Джефферсои» и отправился в сомнительный район неподалеку от Первой баптистской церкви. Он старался держаться.в тени, осторожно пробираясь к домику за церковью, и в течение нескольких минут внимательно осматривался, прежде чем подойти через лужайку к освещенным окнам.
— Я вас ждал,— спокойно сказал преподобный Снелл. Он сидел в кресле-качалке на заднем крыльце —чернокожий мужчина, неприметный во мраке безлунной ночи.— Заходите, выпейте чего-нибудь холодненького.
— Если у вас найдется еще одна качалка, я бы предпочел посидеть на свежем воздухе. К тому же так будет удобнее, если мне вдруг придется спешно уходить.
Он взошел на крыльцо, устроился в стареньком, но удобном кресле-качалке и стал медленно раскачиваться, ни слова не говоря. Прошло секунд тридцать — сорок, прежде чем священник нарушил молчание.
— Вы заплатили аванс, сэр,— заявил он. Он был достаточно хитер, чтобы не называть имен.— Это довольно приличная сумма. Если кто-то и может спасти моего друга, то только человек, которого вы наняли, как и обещали. По его словам, вы выделили шестьдесят пять тысяч долларов, и он также сказал, что не знает, кто вы... Нет, я ему не проговорился. Я тоже держу свое обещание.
— Я не сомневался, что вы надежный человек, преподобный отец.
— Надеюсь. Хотя не уверен, что разумный человек стал бы заключать такую сделку вслепую, да еще и с — уж вы простите мне такое мелодраматическое выражение — таинственным незнакомцем. Думаю, пришла пора рассказать вам о себе и своих намерениях.
Уиллистон некоторое время обдумывал эту просьбу.
— Я не могу вам сказать, кто я... кто мы такие... но могу сказать, что мы группа людей, которые хотят освободить Парадайз-сити от преступной организации Пике-, лиса и его политических сообщников. Мы намереваемся уничтожить эту организацию — любыми средствами. Нам требуется помощь местных жителей, которые хотят очистить свой город. Нам нужна ваша помощь.
— Чтобы вы смогли сами управлять Парадайз-сити? — спросил осторожный священник.
— Нет, мы уйдем из города через двадцать четыре часа после уничтожения Пикелиса. Это вполне возможно. Он не такой уж неуязвимый, не такой уж непобедимый.
Потом лазутчик объяснил Снеллу, как он собирается использовать его прихожан и друзей в качестве разведывательной сети, отметив, что — пользуясь языком негритянского писателя Ральфа Эллисона — негры являются «невидимками», на которых почти не обращают внимания их белые сограждане.
— И это все?
— Я могу попросить о большом позже,— признался Уиллистон,— и тогда вы вольны решать, хотите вы или нет помогать нам дальше. Тут возможен еще больший риск, большая опасность.
— Я бы сказал, что опасность и так велика при том, что вы и ваши... ваша группа... собирается здесь сделать... опасность лично для вас... опасность, которая кажется бессмысленной, если вы и впрямь не собираетесь захватить в свои руки власть в нашем городе.
— Мы обучены для такой деятельности. Мы в каком-то смысле профессионалы.
— Вы агенты ФБР?
— Нет... Я не могу вам сказать больше. Подумайте над моими словами. Если вы с нами, поместите в понедельник в городской газете объявление о' продаже голубого велосипеда за пятьдесят пять долларов. Если вы решите отказаться, поместите объявление о продаже зеленого велосипеда за шестьдесят пять.
— А что случится с Сэмом Клейтоном, если я откажусь?
Уиллистон встал и хмыкнул.
— Мы гарантируем вам жизнь Сэма Клейтона в любом случае в качестве предварительного предложения о сотрудничестве. Это'вроде контракта с клубом любителей книги,— пояснил он.— Если вы оформите контракт, мы дополнительно вышлем' вам полное собрание речей Рональда Рейгана и большой глобус с подсветкой. Давайте только прямо договоримся об одном. Мы не обещаем вам освободить черное население Парадайз-си-ти или десегрегировать школы. Это пусть остается вашей заботой, заботой федерального правительства и ваших соплеменников.
— Наши шансы на успех повысятся, если Пикелис уйдет?
— Безусловно. Эта война — ваша война, и я могу предложить вам только нашу моральную поддержку плюс некоторый неиспользованный инвентарь, который останется здесь после нашего отъезда.
— Благодарю вас за искренность... Доброй ночи,— сказал преподобный Эзра Снелл.
— Доброй ночи... Скажите, до машины меня сопроводят те же люди?
Священник тихо рассмеялся.
— Значит, вы их все же заметили, когда шли сюда?
— Я же сказал, что мы отлично обученные профессионалы.
Не дожидаясь ответа, Уиллистон прошел два квар-
тала к своему «дарту» и направился обратно в отель. «Я сделал все, что мог»,— подумал он о своем разговоре с чернокожим священником. Теперь ему предстояло разыскать сестру Талейрана.
— Только не кричи! — произнес голос, и когда она открыла глаза, кто-то нежно, но твердо зажимал ей рот рукой.
— Не кричи, это я, Уиллистон.
В комнате было темно: безлунная ночь, без десяти три. Обычно в это время Джуди Эллис допевала последнюю песню в «Фан парлор», но казино было закрыто на ремонт и должно было вновь открыться только в субботу вечером. Обнаженная блондинка испуганно натянула на голое тело тонкую простыню. ,
— Я включу на секунду лампу, чтобы ты сама увидела, что это я,— прошептал непрошеный гость.
Свет вспыхнул и погас, и она узнала лицо, которое до этого видела только на фотографиях. Рука отпустила ее рот, и она с облегчением вздохнула.
— Ты очень привлекательная,— мягко сказал он.— И я не знал, что у Талейрана такая симпатичная сестренка. Конечно, тогда ты была еще совсем крохой.
— Теперь я уже большая,— ответила она и села, обнажив великолепные плечи и краешек груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Он и впрямь был потрясен.
— Наша большая распродажа начинается на той неделе,— объявил мистер Хаммер с довольной улыбкой, поймав Уиллистона у выхода.— Так что не забудьте, вы меня слышите?
— Я запомню.
— Крем для загара, мужской одеколон, жаровни для гриля, складные стульчики, освежители дыхания, средство для борьбы с насекомыми — все по очень низкой цене,— пропел с гордым видом аптекарь.
— Я запомню. Даже землетрясение не сможет мне преградить к вам дорогу.
Выйдя на солнцепек, Уиллистон нацепил темные очки и медленно поплелся к бару, где Гилман должен был появиться ровно в шесть. Профессор двигался к цели кругами, с остановками: изучил рекламу будущих киносеансов в кинотеатрах «Сентрал» и «Джефферсон», Потом заскочил в. музыкальный магазин «Рейз рекордз», послушал альбом Боба Дилана в стиле «кантри» под названием «Нэшвильсжий горизонт». Он прослушал одну сторону, потом протиснулся сквозь стайку подростков к прилавку и купил пластинку. Покупка не была слишком практичной на данный момент, потому что его проигрыватель стоял в нью-йоркской квартире, но ему подумалось, что двадцать минут наслаждения музыкой и предвкушение будущего удовольствия делают его трату менее дурацкой. Ну вот, теперь у меня есть еще один стимул для выживания, подумал Уиллистон, выходя из магазина с покупкой под мышкой.
Без десяти шесть он увидел вдали бар «Лакиз ден» и. внимательно огляделся по сторонам. Он обошел квартал кругом, толкнул дверь бара и под дуновением ветерка из кондиционера чуть сощурился. Бар представлял собой длинный зал с низким потолком, длинной деревянной стойкой, десятком пластиковых столиков и восемью игральными автоматами у дальней стены. Лаки Лену Ласситеру эти «однорукие бандиты» приносили приличный доход — приличный настолько, что он с легким сердцем отдавал две трети выигрыша фирме Пикелиса, которая поставляла ему игральные автоматы и обеспечивала услуги по их ремонту. А у ремонтников Пикелиса
работа спорилась, так что, даже если хозяин какого-нибудь заведения оказывался настолько туп, что пытался припрятать денежки, съеденные «однорукими бандитами», они все равно действовали на опережение. В таких случаях в заведение ежедневно в разное время заявлялись двое или трое и, вытащив свои инструменты, изъявляли желание повозиться не в металлических внутренностях, а в брюхе самого хозяина. Подобные инциденты, впрочем, давно уже стали достоянием истории, ибо в последние годы мало кто в этом городе нуждался в подобном «ремонте». А коль скоро «Геймз инкорпорейтед» имела две трети, выручки от игорных автоматов, владельцу этого бара нечего было опасаться — в том числе и полиции. Кстати, когда Уиллистон вошел в «Лакиз ден» и уселся за стойку, здоровенный сержант полиции — в форме — отправлял четвертаки в глотку «бандита».
— Пиво,— сказал Уиллистон .человеку в белом фартуке.
— Сию минуту.
Лазутчик пил холодную жидкость и рассеянно прислушивался к беседе трех любителей бейсбола, обсуждавших достоинства питчера балтиморской команды. Время от времени он поглядывал на дверь бара, отраженную в огромном зеркале. Шесть часов. В бар зашел прохожий, обменялся приветствием с полицейским, выпил джин с тоником и ушел. Уже десять минут седьмого, Гилман опаздывал. Это совсем на него не похоже, подумал Уиллистон. Когда стрелки часов показали шесть двадцать, бывший агент УСО понял, что, видимо, что-то случилось, и собрался уходить. Это был их обычный уговор. Если другой агент не появлялся на явке через двадцать минут после назначенного часа, надо было немедленно уходить — как можно быстрее и незаметнее, в надежде, что гестаповские патрули еще не успели полностью отрезать все пути.
...Они обычно приезжали в крытых грузовиках, блокировали все перекрестки. Из машин высыпали солдаты с автоматами «МП-40». Девятимиллиметровые, тридцать два патрона в магазине, пятьсот выстрелов в минуту, полная автоматика — он очень хорошо помнил это оружие. С тех самых пор как он всадил автоматную очередь в Деннисона,- устаревшая и ненужная информация начала всплывать в его памяти в самые неподходящие моменты, вызывая в душе мучительные чувства. ...Так, вот теперь они бросились врассыпную,
заблокировав переулки и разместив снайперов на крышах всех прилегающих зданий......Еще минута — и немцы ворвутся в бар...Он зажмурился, отогнал страх и стал уговаривать себя, что это просто старый ночной кошмар, воспоминания из далекого прошлого, и ничего больше.
Выйдя из бара в духоту улицы, он заметил Гилмана на углу неподалеку. Человек из Лас-Вегаса шел в противоположном направлении от «Лакиз ден», во рту у него торчала незажженная сигарета. Он остановился, поднес ко рту зажигалку и три раза ею щелкнул, прежде чем показалось пламя. Опасность! Надо уходить. Этот сигнал опасности тоже был очень знакомым, подумал Уиллистон, переводя взгляд за спину крупье. Да, за ним был хвост — не такой профессионал, каких использовали в вишистской Франции, но все же не менее опасный. Мистер Пикелис с удивительной оперативностью приступил к проверке недавно взятых в штат сотрудников казино «Фан парлор» — быстро, но не неожиданно, ибо Гилман предвидел подобный ход событий. И теперь хитроумному заговорщику придется на целую неделю, а то и две, смириться с необходимостью жить под недреманным оком филера — до тех пор, пока банда Пикелиса не потеряет к нему интерес и не вычерхнет из своего черного списка.
А Марии Антуанетте придется добывать адрес сестры Талейрана без его помощи.Профессор вернулся к себе в отель после ужина, 'посмотрел телевизор и тщательно обследовал номер, пытаясь обнаружить следы тайного обыска или подслушивающие устройства. Нет, все чисто — пока что. Они — Пикелис и его люди — не настолько еще перепугались, чтобы устраивать слежку за всеми одинокими и по видимости «чистыми» постояльцами городских отелей — пока что. Интересно, насколько же сильным должно" быть потрясение, которое заставит их прибегнуть к таким отчаянным мерам. В одиннадцать тридцать Уиллистон покинул отель «Джефферсои» и отправился в сомнительный район неподалеку от Первой баптистской церкви. Он старался держаться.в тени, осторожно пробираясь к домику за церковью, и в течение нескольких минут внимательно осматривался, прежде чем подойти через лужайку к освещенным окнам.
— Я вас ждал,— спокойно сказал преподобный Снелл. Он сидел в кресле-качалке на заднем крыльце —чернокожий мужчина, неприметный во мраке безлунной ночи.— Заходите, выпейте чего-нибудь холодненького.
— Если у вас найдется еще одна качалка, я бы предпочел посидеть на свежем воздухе. К тому же так будет удобнее, если мне вдруг придется спешно уходить.
Он взошел на крыльцо, устроился в стареньком, но удобном кресле-качалке и стал медленно раскачиваться, ни слова не говоря. Прошло секунд тридцать — сорок, прежде чем священник нарушил молчание.
— Вы заплатили аванс, сэр,— заявил он. Он был достаточно хитер, чтобы не называть имен.— Это довольно приличная сумма. Если кто-то и может спасти моего друга, то только человек, которого вы наняли, как и обещали. По его словам, вы выделили шестьдесят пять тысяч долларов, и он также сказал, что не знает, кто вы... Нет, я ему не проговорился. Я тоже держу свое обещание.
— Я не сомневался, что вы надежный человек, преподобный отец.
— Надеюсь. Хотя не уверен, что разумный человек стал бы заключать такую сделку вслепую, да еще и с — уж вы простите мне такое мелодраматическое выражение — таинственным незнакомцем. Думаю, пришла пора рассказать вам о себе и своих намерениях.
Уиллистон некоторое время обдумывал эту просьбу.
— Я не могу вам сказать, кто я... кто мы такие... но могу сказать, что мы группа людей, которые хотят освободить Парадайз-сити от преступной организации Пике-, лиса и его политических сообщников. Мы намереваемся уничтожить эту организацию — любыми средствами. Нам требуется помощь местных жителей, которые хотят очистить свой город. Нам нужна ваша помощь.
— Чтобы вы смогли сами управлять Парадайз-сити? — спросил осторожный священник.
— Нет, мы уйдем из города через двадцать четыре часа после уничтожения Пикелиса. Это вполне возможно. Он не такой уж неуязвимый, не такой уж непобедимый.
Потом лазутчик объяснил Снеллу, как он собирается использовать его прихожан и друзей в качестве разведывательной сети, отметив, что — пользуясь языком негритянского писателя Ральфа Эллисона — негры являются «невидимками», на которых почти не обращают внимания их белые сограждане.
— И это все?
— Я могу попросить о большом позже,— признался Уиллистон,— и тогда вы вольны решать, хотите вы или нет помогать нам дальше. Тут возможен еще больший риск, большая опасность.
— Я бы сказал, что опасность и так велика при том, что вы и ваши... ваша группа... собирается здесь сделать... опасность лично для вас... опасность, которая кажется бессмысленной, если вы и впрямь не собираетесь захватить в свои руки власть в нашем городе.
— Мы обучены для такой деятельности. Мы в каком-то смысле профессионалы.
— Вы агенты ФБР?
— Нет... Я не могу вам сказать больше. Подумайте над моими словами. Если вы с нами, поместите в понедельник в городской газете объявление о' продаже голубого велосипеда за пятьдесят пять долларов. Если вы решите отказаться, поместите объявление о продаже зеленого велосипеда за шестьдесят пять.
— А что случится с Сэмом Клейтоном, если я откажусь?
Уиллистон встал и хмыкнул.
— Мы гарантируем вам жизнь Сэма Клейтона в любом случае в качестве предварительного предложения о сотрудничестве. Это'вроде контракта с клубом любителей книги,— пояснил он.— Если вы оформите контракт, мы дополнительно вышлем' вам полное собрание речей Рональда Рейгана и большой глобус с подсветкой. Давайте только прямо договоримся об одном. Мы не обещаем вам освободить черное население Парадайз-си-ти или десегрегировать школы. Это пусть остается вашей заботой, заботой федерального правительства и ваших соплеменников.
— Наши шансы на успех повысятся, если Пикелис уйдет?
— Безусловно. Эта война — ваша война, и я могу предложить вам только нашу моральную поддержку плюс некоторый неиспользованный инвентарь, который останется здесь после нашего отъезда.
— Благодарю вас за искренность... Доброй ночи,— сказал преподобный Эзра Снелл.
— Доброй ночи... Скажите, до машины меня сопроводят те же люди?
Священник тихо рассмеялся.
— Значит, вы их все же заметили, когда шли сюда?
— Я же сказал, что мы отлично обученные профессионалы.
Не дожидаясь ответа, Уиллистон прошел два квар-
тала к своему «дарту» и направился обратно в отель. «Я сделал все, что мог»,— подумал он о своем разговоре с чернокожим священником. Теперь ему предстояло разыскать сестру Талейрана.
— Только не кричи! — произнес голос, и когда она открыла глаза, кто-то нежно, но твердо зажимал ей рот рукой.
— Не кричи, это я, Уиллистон.
В комнате было темно: безлунная ночь, без десяти три. Обычно в это время Джуди Эллис допевала последнюю песню в «Фан парлор», но казино было закрыто на ремонт и должно было вновь открыться только в субботу вечером. Обнаженная блондинка испуганно натянула на голое тело тонкую простыню. ,
— Я включу на секунду лампу, чтобы ты сама увидела, что это я,— прошептал непрошеный гость.
Свет вспыхнул и погас, и она узнала лицо, которое до этого видела только на фотографиях. Рука отпустила ее рот, и она с облегчением вздохнула.
— Ты очень привлекательная,— мягко сказал он.— И я не знал, что у Талейрана такая симпатичная сестренка. Конечно, тогда ты была еще совсем крохой.
— Теперь я уже большая,— ответила она и села, обнажив великолепные плечи и краешек груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47