Когда работа подошла к концу, Армстронг, перепачканный, но счастливый, сказал:
– Ну вот. Никогда не думал, что увижу это орудие в действии. – Он обратился к О'Харе. – Когда я изготавливал чертеж для Виллиса, ко мне подошел Форестер и спросил, не готовлю ли я весы правосудия. Я сказал, да. Он, наверное, счел меня сумасшедшим, но на самом деле он был недалек от истины.
Он закрыл глаза и продекламировал, словно читал статью словаря:
– От латинского "требушетум", старофранцузское "требуше". Пара весов, взвешивание. – Он открыл глаза и протянул руку к машине. – Видите сходство?
О'Хара видел. Требуше действительно выглядел как весы-коромысло, только одно плечо было больше другого. Он спросил:
– Эта штука сильно брыкается? Какова отдача?
– Она почти незаметна, поглощается землей.
О'Хара еще раз посмотрел на всю эту сумасшедшую систему веревок и блоков.
– Вопрос теперь состоит в том, будет ли это животное работать?
В голосе Виллиса чувствовалось раздражение:
– Ну, разумеется. Давайте попробуем. – И показал на большой камень размером с человеческую голову.
– Хорошо, – сказал О'Хара. – Давайте пульнем. Что надо делать?
– Сначала надо изо всех сил потянуть за эту веревку.
Веревка через трехчастный блок соединялась с концом длинного плеча. В то время как Виллис и О'Хара тянули, длинная балка пошла вниз, а короткая, на конце которой был укреплен груз, вверх. Грузом было старое ржавое ведро, наполненное камнями. Когда длинная балка коснулась земли, Армстронг дернул за какой-то рычаг, и на нее опустилось деревянное блокирующее устройство, прижавшее ее к земле. Виллис нагнулся, поднял камень и положил его на диск автомобильного колпака, служившего снарядоприемником.
– Мы готовы, – объявил он. – Я уже сориентировал эту штуку в общем направлении на мост. Надо послать кого-нибудь туда вниз, чтобы оценить результат выстрела.
– Я пойду, – сказал О'Хара. Он спустился туда, где лежала Бенедетта, и опустился рядом с ней. – Они собираются запустить эту машину, – сказал он.
Она повернула голову, чтобы посмотреть на требуше.
– Неужели что-нибудь получится?
– Посмотрим. – Он состроил гримасу. – В чем я наверняка уверен, так это в том, что мы ведем войну черт знает чем.
– Мы готовы! – прокричал Армстронг.
О'Хара сделал отмашку, и Армстронг дернул за рычаг спуска. Вес полетел вниз, а длинное плечо взметнулось кверху. Ведро с грохотом бухнулось о землю, и О'Хара увидел, как камень помчался по дуге над его головой. Он долго был в воздухе, набрал большую высоту и с верхней точки траектории стал падать, с каждым мгновением стремительно набирая скорость. Он упал на той стороне моста, далеко за дорогой и сожженным грузовиком, на склоне горы. На месте, где он грохнулся о землю, вырос фонтан пыли.
– Господи! – прошептал О'Хара. – Вот это дальность! – Он отполз назад и подбежал к требуше. – Перелет тридцать ярдов, пятнадцать – вправо. Сколько весил этот камень?
– Около тридцати фунтов, – моментально ответил Виллис. – Нужно побольше? – Он навалился на требуше. – Подвинем его немного вправо.
На другом берегу раздались голоса и несколько одиночных выстрелов. Засмеявшись, О'Хара хлопнул Армстронга по спине.
– Поздравляю с успехом! – проревел он. – Мы разнесем этот мост в щепки.
Это, однако, оказалось не таким уж легким делом. Целый час ушел на то, чтобы сделать шесть первых выстрелов, и ни один из них не попал в цель. Следующие два прошли совсем близко, а третий задел один из канатов, отчего мост зашатался из стороны в сторону.
Странным было то, что никакой осмысленной реакции со стороны врага не было. Было много беготни и стрельбы после каждого выстрела, но толкового ничего не сделано. "С другой стороны, чем они могут ответить? – подумал О'Хара. – Камень в полете уже ничем не остановишь".
– Почему мы не можем так долго пристреляться? Что с этой чертовой машиной? – раздраженно спросил он.
Армстронг ответил спокойно.
– Требуше вообще не очень точное оружие. В теории я это знал, а теперь вижу и на практике. Действительно, разброс имеет место.
Виллис выглядел встревоженным.
– Метательное плечо немного вихляет, – начал объяснять он. – Мы не могли закрепить его прочнее. Потом у нас нет стандартных снарядов. От этого то недолет, то перелет. А из-за вихляния они разлетаются вправо-влево.
– Можно что-нибудь с этим сделать?
Виллис покачал головой.
– Подошла бы стальная балка, – сказал он иронически.
– Нужно найти способ нахождения стандартного веса.
Тогда изобретательный Виллис соорудил нечто вроде грубых весов, которые, как он сказал, смогут уравнивать камни с каким-нибудь одним с точностью до половины фунта. И они начали снова. Через четыре выстрела им удалось сделать их лучший выстрел.
Требуше заскрежетал, ведро грохнулось о землю, вздымая кучу пыли, балка взметнулась вверх, и камень взвился в небо, забирая все выше и выше. Над головой О'Хары он достиг своей высшей точки и начал падать, стремясь па этот раз к цели.
– Ну же, ну! – проговорил О'Хара в нетерпении. – Кажется, теперь он должен бабахнуть куда надо.
О'Хара затаил дыхание. Камень под воздействием силы тяжести летел быстрее и быстрее. Он пролетел между тяговыми канатами моста и, к ужасу О'Хары, прошел точно сквозь проем в середине и скрылся в кипящей воде, вызвав столб брызг, оросивших нижнюю поверхность досок.
– Боже всемогущий! – вскричал О'Хара. – Такой прекрасный выстрел и какая досада – не по мишени!
Но в то же время он вдруг ощутил, что слова, которые он говорил Виллису в лагере, могут оказаться и неправдой. Нет, он не был еще мертвецом, и враг не пройдет через мост – у них появился хороший шанс на успешную борьбу. По мере того как росла в нем надежда, что-то сжималось у него в груди. Когда же надежды не было, нервная система была в порядке и готовности, но появившаяся возможность выжить сделала саму жизнь более ценной, с ней труднее было бы расстаться, и О'Хара немного занервничал. Человек, считающий себя уже мертвым, не боится умереть, страх приходит только с надеждой.
Он пошел обратно к требуше.
– Ну вы и артиллерист, черт возьми! – сказал он Виллису с горькой иронией.
Тот вспыхнул:
– Что вы имеете в виду?
– То и имею, что сказал, – какой вы прекрасный артиллерист. Последний выстрел был замечательным. К сожалению, в этот момент там не оказалось моста. Камень прошел через проем.
Виллис усмехнулся и был, кажется, доволен.
– Что ж, кажется, мы пристрелялись.
– Давайте продолжать, – сказал О'Хара.
Требуше, содрогаясь и стуча, метал каменные бомбы весь оставшийся день. Они работали, как рабы, натягивая веревки, поднося камни, взвешивая их на весах, которыми заведовала мисс Понски. Постепенно им пришлось довольно точно научиться определять вес камня на глазок – тащить сорокафунтовый камень на пару сотен ярдов только для того, чтобы мисс Понски его забраковала, было занятием не из веселых.
О'Хара все время поглядывал на часы и регистрировал выстрелы и их частоту. Он обнаружил, что за два часа скорострельность возросла до двенадцати камней в час. Попаданий было семь – одно в час. Сам О'Хара видел лишь два из них, но этого было достаточно, чтобы убедиться в том, что мост не мог выдержать долго такой бомбардировки. К сожалению, удары по нему шли вразброс – бить в одну точку было бы лучше, но все же проем увеличился на две доски, и несколько досок надломилось. Конечно, это не могло помешать человеку перебраться по мосту пешком, но на автомобиле сделать это вряд ли кто-нибудь рискнул.
Он был удовлетворен главным образом тем, что противник бессилен сейчас что-нибудь предпринять. Действительно, предотвратить постепенное размолачивание моста в щепки мог бы только минометный огонь по требуше. Сначала с той стороны раздавались винтовочные выстрелы, но вскоре и они прекратились. Теперь там были слышны одни лишь крики – радостные возгласы, когда камень пролетал мимо, и раздосадованные стоны, когда удар приходился по мосту.
За полчаса до наступления темноты к О'Харе подошел Виллис и сказал:
– Мы не можем так мучить это животное. Оно уже еле на ногах стоит и может развалиться на куски. Еще два-три выстрела, и ему придет конец.
О'Хара выругался и посмотрел на стоящую перед ним серую фигуру – Виллис был с головы до ног покрыт пылью.
– А я надеялся, что мы сможем заниматься этим всю ночь, чтобы к утру от моста ничего не осталось.
– Нет, мы не сможем, – без лукавства сказал Виллис. – Требуше сильно расшатался, в одной из балок появилась трещина. Если мы не отремонтируем машину, она развалится и превратится в груду хлама, из которого и возникла.
О'Хара почувствовал в себе прилив бессильной злобы. Он резко повернулся и сделал несколько шагов, но тут же вернулся.
– Вы можете поправить дело?
– Я могу попытаться, – сказал Виллис. – Надо посмотреть.
– Не надо пытаться, не надо смотреть, надо сделать! – рявкнул О'Хара и зашагал прочь не оборачиваясь.
III
Ночь. Луна окружена туманной дымкой, но О'Хара все же без особого труда лавировал между камнями. Наконец он нашел укромное местечко и сел, привалившись спиной к скале. Перед ним был плоский камень, на который он осторожно поставил бутылку. В ее глубине мерцал тусклый отблеск лунного света, словно там хранилась перламутровая жемчужина.
Он долго смотрел на нее. Он страшно устал, в последнее время спал урывками, и напряжение этих дней сказывалось. Правда, теперь на ночное дежурство становились также мисс Понски и Бенедетта, так что стало немного полегче. Вблизи моста Виллис и Армстронг возились с требуше. О'Хара сначала решил пойти и помочь им, но передумал. "Ну его к черту! – пронеслось у него в голове. – Может же О'Хара хоть час уделить самому себе!"
Противник – этот странно безликий противник – раздобыл еще один джип. Его подогнали к мосту, и он теперь вновь был освещен. Они явно не хотели, чтобы в ночное время кто-нибудь подобрался к мосту и поджег его. О'Хара никак не мог понять, чего они там ждут. Прошло уже два дня, как был сожжен грузовик, а никаких наступательных действий на том берегу не предпринимали, если не считать бесполезной и беспорядочной винтовочной стрельбы. "Что-то они все же готовят, – подумал он. Это, видимо, окажется сюрпризом".
О'Хара задумчиво разглядывал бутылку. Форестер и Родэ к утру будут уже на пути из рудника к перевалу.
Интересно все-таки, удастся ли им пройти? Он был честным в разговоре с Виллисом: он действительно сомневался в том, что есть хоть какая-то надежда на них. Если они не перейдут на ту сторону, а может, даже если и перейдут, – противник одержит победу. Бог войны – на его стороне, потому что там народ.
Протяжно вздохнув, он взял бутылку, откупорил ее, сдаваясь на милость сидевшим у него в душе бесам.
IV
Мисс Понски сказала:
– Вы знаете, мне все это нравится. Правда.
Бенедетта посмотрела на нее с беспокойством.
– Нравится?
– Да, нравится, – повторила мисс Понски с удовлетворением. – Я никогда не думала, что мне выпадут такие приключения.
Бенедетта сказала осторожно:
– Вы знаете, что нас всех могут убить?
– Да, дитя мое. Я знаю. Но теперь знаю, почему мужчины воюют. По той же причине они любят игры. Только на войне ставка более высока – их собственные жизни. Это придает переживаниям определенную остроту. – Она плотнее запахнула пальто и улыбнулась. – Я учительствую в школе уже тридцать лет. И я знаю, что обычно думают об училках – они скучны, ворчливы, прозаичны. Но я такой никогда не была. Пожалуй, я была слишком романтична, в ущерб себе. Я рассматривала жизнь через призму старинных легенд, исторических романов, а она ведь совсем другая. Однажды я встретила человека... – Бенедетта молча слушала, не желая прерывать эти удивительные откровения. Мисс Понски запнулась и затем взяла себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45