Бурк прикурил сигарету.
— Я читал твой рапорт, который ты представил этим утром. Кто такие эти Финниганы? Что им тут надо?
Бурк устроился на маленьком откидном сиденье.
— Не Финниганы, а фении.
— Фении или Финниганы — какая разница? Все едино — ирландцы.
— Фении — это ирландские воины и поэты, жившие во II — III веках нашей эры. Еще были такие же ирландские тайные общества в 19-м столетии. Они вели против англичан партизанскую войну и тоже называли себя фениями.
Бирд рассмеялся:
— Ты какой-то розыскник всякого старья, Бурк! Тебя можно выставлять как экспонат в нашем управлении полиции.
— Без сомнения, выставят, если ты за меня похлопочешь.
Бирд проворчал что-то и откинулся назад к стене.
— А кто такой этот Финн Мак — или как его там?
— А это главарь первых фениев. Он умер семнадцать столетий назад.
— Так это кличка их нынешнего главаря?
— Думаю, да. И с ним мне не хотелось бы повстречаться.
Бирд прислушался к радиоприемникам. Рапортовали командные посты с разных концов авеню. Пост у пресвитерианской церкви на Пятьдесят четвертой улице докладывал, что все спокойно. Пост на двадцатом этаже здания «Дженерал моторс» сообщил: «Все тихо». Передвижной штаб у собора святого Патрика доложил, что тоже все тихо.
Бирд взял радиотелефон, включил его и, подумав секунду-другую, тихо сказал в трубку:
— Говорит мобильный штаб на Шестьдесят четвертой улице. На контрольных постах все спокойно. Конец связи.
Он положил трубку и посмотрел на Бурка.
— Слишком уж тихо, к чему бы это?
— Накаркаешь. — Бурк взял телефон и набрал номер. — Джек?
Джек Фергюсон бросил взгляд на закрытую дверь спальни, где неспокойно спала его жена, а затем ответил тихо:
— Патрик… — Он посмотрел на настенные часы в кухне. — Сейчас двенадцать тридцать. Я ждал твоего звонка ровно в час.
— Я был на параде. У тебя что-нибудь есть?
Фергюсон посмотрел свои заметки в блокноте, лежащем рядом с телефоном.
— Сегодня очень трудно найти кого-нибудь.
— Знаю, Джек. Это потому, что день сегодня особенный.
— Именно. Но я все же выяснил, что человек, называемый Мак-Камейлом, вербовал своих людей из числа самых фанатично настроенных членов временной ИРА в Бостоне.
— Интересно. А что у них на вооружении? Взрывчатка?
— Нет, — ответил Фергюсон, — но здесь можно купить все, что угодно, — от пистолетов до танков.
— Что-нибудь еще?
— Частичное описание человека, которого называют Мак-Камейлом: высокий, худощавый, темноволосый…
— Это моя мать так выглядит.
— Он носит особенное кольцо на пальце. Не снимая.
— Видимо, не особо изящное.
— Да. Но он верит в его магическую силу. Ирландцы довольно суеверны. Кольцо очень большое, вероятно, это фамильная ценность. Да, я также разузнал еще кое-что интересное об этом Мак-Камейле. Правда, только слухи… но, видимо, его однажды сцапала британская спецслужба, и он пошел с ней на компромисс.
— Подожди, не вешай трубку.
Бурк старался привести свои мысли в порядок. Он подумал — и уже не в первый раз, — что сегодня в городе шурует не одна группа. Где что-то затевают ирландские заговорщики, там же наверняка копает и английская разведка.
После восьми сотен лет практически непрекращавшегося конфликта казалось, что оба противника неразделимо слились в причудливом объятии и будут бороться до последнего вздоха. Если ирландская война перекинулась в Америку, значит, и английские противоборствующие силы также должны быть где-то здесь. Об этом говорило присутствие в Нью-Йорке майора Бартоломео Мартина, который знал гораздо больше Фергюсона и предупредил о возможности терактов. Разумеется, майору Мартину известно больше того, что он сказал Бурку.
Бурк спросил в трубку:
— Еще что-нибудь есть?
— Нет… Мне предстоит много беготни, и я спешу. Если что-нибудь появится, я оставлю сообщение у Лэнгли в управлении полиции. А с тобой мы встретимся в зоопарке в половине пятого, если, конечно, к тому времени ничего не произойдет.
— Время не терпит, Джек.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы кровопролития не произошло. А ты попытайся расспросить этих парней, если, конечно, найдешь их, ну, тех братьев.
— А-а-а… братьев… — Бурк повесил трубку и повернулся к Бирду. — Это был один из моих информаторов. Смешной маленький чудак, который мечется между своим благоразумием и сумасбродной политикой.
Бурк покинул микроавтобус и затерялся в толпе на углу Шестьдесят четвертой улицы. Он посмотрел на гостевую трибуну на Пятой авеню, забитую зрителями, и подумал, что если сегодня и случится что-нибудь, то, наверное, как раз на трибунах. Другие возможные объекты диверсий, которые называл майор Мартин: банки, консульства, офисы авиакомпании, лондонские представительства дублинского и белфастского правительств — маловероятны, там сидят мелкие служащие, их не сравнить с американскими, английскими, ирландскими и прочими особо важными персонами.
Собор святого Патрика, понимал Бурк, также был заманчивой целью… Но ни одна группировка ирландских террористов не посмеет напасть на него. Даже официальная ИРА Фергюсона, где большую часть составляют марксисты и атеисты, не осмелится сделать этого. Временная же ИРА хоть и самая дерзкая и жестокая, но в нее большей частью входят католики. Нет, кто угодно, но только не миролюбивые ирландские красные и не террористы-католики отважатся посягнуть на святое место.
Бурк потер усталые глаза. Да, если сегодня и произойдет что-то ужасное, то именно на гостевых трибунах.
* * *
Терри О'Нил лежала на кровати. По телевизору показывали парад полка. Дэн Морган сидел на подоконнике и смотрел вниз на Шестьдесят четвертую улицу. Он заметил высокого мужчину в гражданском, который вышел из полицейского микроавтобуса и прикурил сигарету, пристально глядя по сторонам и внимательно осматривая каждое здание. В конце концов, полиция, ФБР, а возможно, даже ЦРУ и британская разведка выйдут на них. Такой исход предусмотрен. У ирландцев в крови традиция — предавать и стучать. Если бы не эта слабость в их национальном характере, то с господством англичан они покончили бы еще несколько веков назад. Но времена меняются. Мак-Камейл — не такой человек, которого захочешь предать. Фении теперь стали группой, еще более тесно сплоченной, чем древний клан, связанный одной великой скорбью и одной великой ненавистью.
Зазвонил телефон. Морган прошел в гостиную, притворил за собой дверь и поднял трубку.
— Да?
Он услышал голос Финна Мак-Камейла, повесил трубку и, открыв дверь, внимательно посмотрел на Терри О'Нил — нелегко убить женщину, но все же Мак-Камейл никогда не попросит других сделать то, чего не смог бы сделать сам.
Морин Мелони и Терри О'Нил. У них не было ничего общего, кроме ирландского происхождения и всего пятидесяти процентов шансов дожить до следующего рассвета.
Глава 12
Патрик Бурк пошел вниз по Третьей авеню, задерживаясь по пути у ирландских баров, тянущихся вдоль улицы. Кругом толпились люди, отмечающие день святого Патрика, и выпивохи, решившие воспользоваться скидкой в барах по случаю праздника. Бумажный трилистник был приклеен к окнам почти всех магазинов и ресторанов. Старинная шуточная присказка гласит, что день святого Патрика — это такой день, когда все ирландцы должны прошествовать вверх по Пятой авеню, а спуститься по Третьей. Бурк заметил, что многие мужчины и женщины уже начали слегка покачиваться. Все пожимали друг другу руки — это тоже одна из традиций, которая заключается в том, что каждый ирландец должен устно поздравить другого ирландца, но если он уже прилично пьян, то должен хотя бы пожать его руку.
Бурк подошел к бару Кларка на Пятьдесят пятой улице, старому зданию XIX века из черного кирпича. Но при этом маленький дом оказался во дворе здания банка «Марин мидленд», похожего на черный калькулятор «Сони» со множеством кнопок.
Войдя в бар через двери с матовым стеклом, Бурк приблизился к стойке, у которой толпилось множество людей, и заказал пиво. Потом внимательно осмотрелся, ища знакомые лица осведомителей, старых друзей, кого-нибудь, кто обязан ему, — но никого не было. Многие еще не подошли.
Тогда он вышел назад на улицу и несколько раз глубоко вдохнул холодный чистый воздух, пока не почувствовал прилива бодрости. Он долго шел пешком, потом сделал остановку сначала у маленького бара, после у ирландского магазина и в других местах, где на тротуарах толпились люди и оживленно разговаривали. Мысли быстро сменяли друг друга в голове Бурка, машинально он влился в движущийся поток людей.
Этот день начался необычно, и каждый инцидент, каждый разговор все в большей степени вселял в Бурка ощущение чего-то нереального. Он вынул из кармана сигарету, прикурил и пошел дальше, вниз по авеню.
* * *
Бурк взглянул вверх на позолоченные тисненые буквы на витрине бара Донливи — небольшой неприметной забегаловки на Сорок седьмой улице. Сюда частенько наведывались ирландцы, выдающие себя за бойцов ИРА. Изредка сюда заглядывали и настоящие члены ИРА, их легко можно было узнать, потому что они редко засиживались в общем зале и обычно уходили в отдельную кабинку. Все они были очень бледны — результат вечных ирландских туманов либо долгих лет, проведенных в заключении. Нью-Йорк и Бостон были их убежищами, очагами ирландской культуры, местом расположения ирландских баров.
Бурк вошел в зал, протиснувшись между двумя мужчинами, которые разговаривали друг с другом, загораживая вход.
— Возьмите себе по кружечке, джентльмены. Эй, хозяин, наливай нам! — проговорил Бурк, придавая голосу едва заметный ирландский акцент. Он повернулся к мужчине слева — это был молодой рабочий, явно чем-то обозленный, и пояснил: — Мне нужно встретиться со своими друзьями в баре, но я не могу вспомнить, в каком именно они мне назначили встречу — то ли у Кларка, то ли у О'Хара, то ли у Мариати, то ли у Рурке, а может быть, и здесь. И кого винить: себя — за то, что ничего не запомнил, или их — за то, что плохо объяснили, — не знаю.
Официант принес пиво, Бурк заплатил и продолжил разговор:
— Не знаете Кевина Микаэльса, Джима Маллоу или Лиама Коннелли? Вы их сегодня не видели?
Неожиданно в разговор вступил человек, который был справа от Бурка:
— Интересный перечень! Если вам надо увидеть их, то можете быть уверены — они сами найдут вас.
Бурк посмотрел на собеседника в упор:
— Именно на это я и рассчитываю.
Человек также пристально уставился на Патрика, но промолчал. Бурк уловил сильный запах кислого пива, исходящий от мужчины, пропитавший всю его одежду.
— А еще я бы хотел повидаться с Джоном Хики.
Ответом ему было молчание. Бурк отпил большой глоток пива и поставил кружку на стойку.
— Благодарю вас, джентльмены. Мне пора в «Грин дерби». Пока! — Он повернулся и направился к выходу из бара. В зеркале на стене Бурк увидел, что двое мужчин, разговаривавших с барменом, смотрят ему вслед.
Он повторял эту или какую-то подобную галиматью в каждом баре и надеялся, что где-нибудь ему должно повезти. Он переходил от виски к крепкому портеру, от него к горячему кофе, а в одном из баров купил себе сандвич, который чуточку привел его в форму. Бурк исходил Третью авеню вдоль и поперек, продвигаясь в южном направлении. Во всех барах он предупреждал, куда далее направляет свои стопы, и останавливался на каждом углу улицы, прислушиваясь: нет ли за спиной шуршания тихих шагов по холодному бетонному тротуару. Он хотел стать приманкой, но ему не везло.
Бурк ускорил шаг. Времени почти не оставалось. Он взглянул на часы: уже начало пятого, а в полпятого ему надлежало быть в зоопарке. Бурк остановился у телефонной будки.
— Лэнгли? Мне нужно пять сотен для Фергюсона.
— Позже. Ты ведь не ради этого звонишь.
Бурк закурил сигарету.
— Ты что-нибудь знаешь о майоре Бартоломео Мартине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91