Рико привалился плечом к косяку — он не обладал таким развитым воображением, как Эммануэль, поэтому смотрел на веши более прозаически: Мирадор и меднолицый выясняют, кто сильнее? Прекрасно, значит, им сейчас не до бедного Шарля.
— Выходит, мы квиты? — Роберт снова опустился в кресло и вытянул ноги. — Хорошо, я пока останусь, но только не в этом доме.
— Я признателен вам, — слегка поклонился Мирадор и перевел взгляд на Рико. — Ты вернешь девчонку! Любой ценой! Скорее всего она побежала к дяде. Возьмешь парочку хороших ребят из тех, что приехали со мной, и отправляйтесь. Но сначала приведи себя в порядок. А ты, Эммануэль, готовься к переезду. Немедленно оставляем эту лачугу!
Толстяк выбрался из кресла и промокнул платком мокрый лоб: самое страшное теперь позади, и отдуваться за побег Лючии в основном придется старому приятелю Шарлю. Сделав ему знак следовать за собой, он вывел бандита в коридор и шепнул:
— Ничего, обойдется. Утянешь ее прямо из спальни, имение не монастырь. Пошли посмотрим рану на голове. Тебя прилично приложили.
— Жертва обстоятельств, — ехидно ухмыльнулся Шарль. — О чем это они толковали? И кто этот мужчина с рыжей мочалкой на щеках?
— Роберт. — Фиш заговорщически понизил голос. — Англичанин из Индии. Привез какого-то мага или факира в черном плаще.
«Заливает, — подумал Рико. Он послушно дал выстричь волосы вокруг раны и поморщился, когда толстяк начал промывать ее водой. — Как всегда заливает, без зазрения совести. Какие факиры или маги? На кой черт тащить их в такую даль из Индии?»
— А при чем здесь русский?
— Потом поговорим, — шепнул Эммануэль. — Сюда идут.
Действительно, через секунду в комнату заглянул Мирадор. Скептически сощурясь, он поглядел на рану бандита и, не сказав ни слова, ушел. Следом появился Титто и сообщил, что все готово к переезду. Фиш наскоро наложил повязку, и Рико спустился во двор. Там в закрытую карету усаживали человека, закутанного в широкий черный плащ. Увидев его, Шарль подумал: пожалуй, Эммануэль единственный раз за все время их знакомства сказал правду. Но эту мысль тут же заслонила другая: как вернуть беглянку? Мирадор не зря дал в помощь двух головорезов — они не только помогут, но и приглядят, чтобы Рико не вздумал сбежать! Значит, он под подозрением и единственный способ снять его с себя — это выкрасть Лючию…
— Отвечайте, кто вы?
Федор Андреевич понял: волею обстоятельств он опять попал в неприглядную историю. Но при чем здесь брелоки от часов с перламутровыми рыбками? Отчего увидев их, синьор Лоренцо так разволновался, что даже держит его под прицелом? Если ему так нужны часы, пусть забирает! Главное, никто не тронул заветную деревянную дощечку, подаренную Али-Резой.
— Простите, но я хотел бы знать, по какому праву вы допрашиваете меня?
— Не занимайтесь словоблудием, — насупился хозяин имения. — Вам должно быть прекрасно известно, кто я такой и почему допрашиваю вас!
Он сердито бросил на стол часы бандита. Отец Франциск вздрогнул и поглядел на брелоки с перламутровыми рыбками, как на отвратительную жабу, внезапно появившуюся на белоснежной, туго накрахмаленной скатерти.
— Представьте себе, я не знаю, кто вы, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Кутергин. Уж не угодил ли он в новую, хитро расставленную западню?
— Этот синьор — маркиз Лоренцо да Эсти, — почтительно сообщил священник. — Ему принадлежит все в этой округе.
Федор Андреевич подумал: а что, если бы сохранились бумаги, в которых он именовался Жаном-Батистом Рамьером? Вот уж действительно, нет худа без добра. Как бы тогда пришлось выкручиваться? Он выпрямился и гордо вскинул голову:
— Господин маркиз! Я капитан русского Генерального штаба Федор Кутергин. На итальянскую землю я ступил почти двое суток назад, прибыв на тендере из Порт-Саида. Часы с брелоками, которые вы так упорно показываете мне, принадлежали бандиту, из рук которого я вырвал вашу племянницу.
— Это правда, — подтвердила Лючия.
— Вы… русский? — На лице маркиза отразилось неподдельное изумление. — Но, простите, синьор капитан, как вы сможете нам это доказать?
— Позвольте мне присесть?
— Прошу. — Лоренцо положил пистолет на стол и указал русскому на кресло напротив себя. Усаживаясь, Кутергин оглянулся и к немалому облегчению заметил, что рослые лакеи смотрят на него уже не так злобно. Однако они встали у него за спиной.
— Извините, но ужинать мы будем только после того, как поставим все точки над известной буквой, — сказал маркиз. — Итак, что вас привело в Италию, господин капитан? Поверьте, мы так пристрастно расспрашиваем вас не из праздного любопытства.
— О, моя история весьма необычна, — улыбнулся офицер. — Все началось с того, что меня направили для съемок местности в азиатские степи и пустыни туда где начинаются владения хивинского хана и живут племена воинственных текинцев.
— Надо ли понимать так, что вы… шпион, господин капитан? — прервал его Лоренцо.
— Отнюдь! Разведчик — да, но не шпион! Я отправился в официальную экспедицию, имея соответствующие бумаги, в сопровождении солдат и в установленной для моего звания форме. Подданные хана имеют обыкновение нападать на русские пограничные поселения, и наш государь твердо решил положить предел подобному беззаконию.
— Понятно. Прошу извинить меня. — Маркиз привстал и поклонился. — Продолжайте, синьор капитан.
— Вам придется запастись терпением, — предупредил Кутергин и поведал об основных событиях, заставивших его прибыть в Италию.
Он рассказал о встрече с караваном, с которым шли слепой шейх и его сын, о стычке в развалинах древней крепости, о жестоком предводителе вольных всадников Мирте, о погоне за похитителем его документов и подарка слепца, продолжавшейся в пустыне, горах Афганистана, в Индии и Аравии. Упомянул и о коварных исмаилитах.
Присутствовавшие слушали его, затаив дыхание. Маркиз сурово хмурил густые брови, отец Франциск беззвучно шевелил губами, перебирая четки, а Лючия казалась смертельно бледной, словно вся кровь отлила от ее прекрасного лица с огромными зеленовато-карими глазами. Лакеи, стоявшие за спинкой кресла Федора Андреевича, замерли.
— Шейх одного из племен бедуинов познакомил меня с капитаном тендера, — заканчивая свое повествование, сказал Кутергин. — На его корабле я прибыл в Геную и своими глазами видел, как с французского торгового судна «Благословение» сошел Мирт, одетый в европейское платье. С ним были какой-то незнакомец и закутанный в широкий черный плащ человек. Я решил, что это слепой шейх, и нанял извозчика, чтобы следовать за их каретой, но на меня напали бандиты. Спасаясь от них, я случайно встретился с Лючией. Остальное вам известно.
Он поглядел на девушку. В ее глазах стояли слезы, грудь бурно вздымалась. Наверное, ее сильно взволновал рассказ, и капитан подумал: может ли он рассчитывать с ее стороны на нечто большее, чем просто долг вежливой благодарности за помощь в трудную минуту?
Синьор Лоренцо, заметив состояние племянницы, накрыл ее руку своей широкой ладонью, как бы призывая не выдавать своих чувств.
— Капитан! Вы можете назвать имена слепого шейха и его сына? — тихо спросил он и впился взглядом в лицо русского, напряженно ожидая ответа.
— Мансур-Халим и Али-Реза.
— Они оба живы? — осторожно уточнил Лоренцо.
— С Али-Резой мы вместе бежали от Мирта и расстались в городе храмов, — ответил Кутергин. — Что же касается его отца, я не сомневаюсь: в Генуе именно его высадили с «Благословения».
Лючия тихо застонала, как от сердечной боли, внезапно пронзившей грудь. Отец Франциск перестал молиться и побелевшими пальцами вцепился в край столешницы, повернув к гостю покрытое бисеринками пота лицо. Голос его прерывался от волнения:
— Чем вы можете это подтвердить?
Капитан молча расстегнул рубашку на груди и снял с шеи шнурок с подаренной Али-Резой табличкой. Положил ее на скатерть и подвинул странный амулет к маркизу:
— Только этим! Все мои бумаги у Мирта, а талисман подарил мне при расставании Али-Реза.
Священник быстро схватил амулет и передал маркизу. Едва взглянув на табличку, Лючия охнула и потеряла сознание. Федор Андреевич вскочил, но Лоренцо уже успел подхватить племянницу и не дал ей упасть со стула. Отец Франциск принес хрустальный стакан с водой и брызнул из него в лицо девушки. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться:
— Простите, кажется, я…
— Ничего, дитя мое. — Лорспао легко подхватил ее на руки. — Просто дают себя знать пережитые нами волнения. Нужно отдохнуть!
Последние слова он произнес тоном приказа. Священник уже позвонил в колокольчик, вбежали слуги и служанки, засуетились и унесли Лючию из столовой. Маркиз вышел вместе с ними, но вскоре вернулся.
— Это принадлежит вам, синьор капитан — Он вернул Кутергину амулет. — Но… ваша история настолько фантастична, что в нее трудно поверить.
— Ничего не поделаешь. — Федор Андреевич вздохнул. — Чем еще я могу доказать, что никак не связан с похитителями Лючии?
— Может быть, напишете вашему посланнику в Ватикане? — Маркиз испытующе поглядел в глаза гостя. — Сейчас в Риме мой сын, и я обещаю доставить письмо и ответ с головокружительной скоростью.
— Хорошо. Признаться, я сам так думал. Наверное, стоит написать и в Турин?
— Там обычная столичная неразбериха, — поморщился отец Франциск. Он положил перед капитаном лист плотной бумаги, подал перо и чернильницу.
Кутергин быстро поставил в верхнем правом углу дату и четким почерком написал коротенькое письмо, прося совета, куда обратиться, коли волею судеб его, русского офицера, занесло с одного края света на другой.
— Мы сегодня же отправим ваше послание, — заверил маркиз, разглядывая незнакомые буквы.
Федор Андреевич понял: перед тем как отправить письмо, его непременно покажут специалисту, разбирающемуся в славянских языках. Что же, маркиз имеет полное право на недоверие.
— Как себя чувствует Лючия? — поинтересовался капитан, когда на стол подали первую перемену блюд.
— Она переволновалась, — отпив из бокала, сдержанно ответил Лоренцо. — Шейх Мансур-Халим наш близкий знакомый.
Федор Андреевич застыл с открытым ртом: вот это новость! Но каким образом итальянский аристократ связан с мусульманским ученым? Нет, положительно от всего этого голова пойдет кругом.
— Вы не ослышались. — Исподтишка наблюдавший за капитаном хозяин дома едва заметно улыбнулся. — Шейх близкий нам человек. Мне хотелось бы помочь ему. Мансур-Халима нужно спасать! Эти люди очень опасны.
— О да. — согласился Кутергин, вспомнив жгучее солнце пустыни и недавнее путешествие из мертвецкой на волю по вентиляционной трубе. — Они устроили за мной настоящую охоту. На свою беду я повстречал знакомого художника из Санкт-Петербурга, некоего Раздольского, он отнял у меня драгоценное время и…
— Он в Генуе? — живо заинтересовался маркиз. — Раздольский? Говорят, многие ваши художники приезжают учиться в Италию… Кстати, не желаете после ужина совершить небольшую прогулку?
— С удовольствием, — не стал отказываться капитан.
Его так и подмывало расспросить, откуда шейх известен итальянцу, но тут отец Франциск завел рассказ о каких-то путаных церковных делах и стал просить синьора Лоренцо оказать помощь в их разрешении. Прерывать священника Кутергину показалось неудобным, и он решил отложить этот разговор до более удобного случая. К тому же у него создалось впечатление, что падре специально не дал ему развить тему о знакомстве маркиза и магометанина. Ладно, хозяевам виднее.
Лючия к столу не вышла и, пользуясь отсутствием дам, — как понял капитан из разговоров за ужином, маркиз овдовел несколько лет назад, — мужчины выкурили по сигаре. Потом синьор Лоренцо пригласил гостя спуститься во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Выходит, мы квиты? — Роберт снова опустился в кресло и вытянул ноги. — Хорошо, я пока останусь, но только не в этом доме.
— Я признателен вам, — слегка поклонился Мирадор и перевел взгляд на Рико. — Ты вернешь девчонку! Любой ценой! Скорее всего она побежала к дяде. Возьмешь парочку хороших ребят из тех, что приехали со мной, и отправляйтесь. Но сначала приведи себя в порядок. А ты, Эммануэль, готовься к переезду. Немедленно оставляем эту лачугу!
Толстяк выбрался из кресла и промокнул платком мокрый лоб: самое страшное теперь позади, и отдуваться за побег Лючии в основном придется старому приятелю Шарлю. Сделав ему знак следовать за собой, он вывел бандита в коридор и шепнул:
— Ничего, обойдется. Утянешь ее прямо из спальни, имение не монастырь. Пошли посмотрим рану на голове. Тебя прилично приложили.
— Жертва обстоятельств, — ехидно ухмыльнулся Шарль. — О чем это они толковали? И кто этот мужчина с рыжей мочалкой на щеках?
— Роберт. — Фиш заговорщически понизил голос. — Англичанин из Индии. Привез какого-то мага или факира в черном плаще.
«Заливает, — подумал Рико. Он послушно дал выстричь волосы вокруг раны и поморщился, когда толстяк начал промывать ее водой. — Как всегда заливает, без зазрения совести. Какие факиры или маги? На кой черт тащить их в такую даль из Индии?»
— А при чем здесь русский?
— Потом поговорим, — шепнул Эммануэль. — Сюда идут.
Действительно, через секунду в комнату заглянул Мирадор. Скептически сощурясь, он поглядел на рану бандита и, не сказав ни слова, ушел. Следом появился Титто и сообщил, что все готово к переезду. Фиш наскоро наложил повязку, и Рико спустился во двор. Там в закрытую карету усаживали человека, закутанного в широкий черный плащ. Увидев его, Шарль подумал: пожалуй, Эммануэль единственный раз за все время их знакомства сказал правду. Но эту мысль тут же заслонила другая: как вернуть беглянку? Мирадор не зря дал в помощь двух головорезов — они не только помогут, но и приглядят, чтобы Рико не вздумал сбежать! Значит, он под подозрением и единственный способ снять его с себя — это выкрасть Лючию…
— Отвечайте, кто вы?
Федор Андреевич понял: волею обстоятельств он опять попал в неприглядную историю. Но при чем здесь брелоки от часов с перламутровыми рыбками? Отчего увидев их, синьор Лоренцо так разволновался, что даже держит его под прицелом? Если ему так нужны часы, пусть забирает! Главное, никто не тронул заветную деревянную дощечку, подаренную Али-Резой.
— Простите, но я хотел бы знать, по какому праву вы допрашиваете меня?
— Не занимайтесь словоблудием, — насупился хозяин имения. — Вам должно быть прекрасно известно, кто я такой и почему допрашиваю вас!
Он сердито бросил на стол часы бандита. Отец Франциск вздрогнул и поглядел на брелоки с перламутровыми рыбками, как на отвратительную жабу, внезапно появившуюся на белоснежной, туго накрахмаленной скатерти.
— Представьте себе, я не знаю, кто вы, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Кутергин. Уж не угодил ли он в новую, хитро расставленную западню?
— Этот синьор — маркиз Лоренцо да Эсти, — почтительно сообщил священник. — Ему принадлежит все в этой округе.
Федор Андреевич подумал: а что, если бы сохранились бумаги, в которых он именовался Жаном-Батистом Рамьером? Вот уж действительно, нет худа без добра. Как бы тогда пришлось выкручиваться? Он выпрямился и гордо вскинул голову:
— Господин маркиз! Я капитан русского Генерального штаба Федор Кутергин. На итальянскую землю я ступил почти двое суток назад, прибыв на тендере из Порт-Саида. Часы с брелоками, которые вы так упорно показываете мне, принадлежали бандиту, из рук которого я вырвал вашу племянницу.
— Это правда, — подтвердила Лючия.
— Вы… русский? — На лице маркиза отразилось неподдельное изумление. — Но, простите, синьор капитан, как вы сможете нам это доказать?
— Позвольте мне присесть?
— Прошу. — Лоренцо положил пистолет на стол и указал русскому на кресло напротив себя. Усаживаясь, Кутергин оглянулся и к немалому облегчению заметил, что рослые лакеи смотрят на него уже не так злобно. Однако они встали у него за спиной.
— Извините, но ужинать мы будем только после того, как поставим все точки над известной буквой, — сказал маркиз. — Итак, что вас привело в Италию, господин капитан? Поверьте, мы так пристрастно расспрашиваем вас не из праздного любопытства.
— О, моя история весьма необычна, — улыбнулся офицер. — Все началось с того, что меня направили для съемок местности в азиатские степи и пустыни туда где начинаются владения хивинского хана и живут племена воинственных текинцев.
— Надо ли понимать так, что вы… шпион, господин капитан? — прервал его Лоренцо.
— Отнюдь! Разведчик — да, но не шпион! Я отправился в официальную экспедицию, имея соответствующие бумаги, в сопровождении солдат и в установленной для моего звания форме. Подданные хана имеют обыкновение нападать на русские пограничные поселения, и наш государь твердо решил положить предел подобному беззаконию.
— Понятно. Прошу извинить меня. — Маркиз привстал и поклонился. — Продолжайте, синьор капитан.
— Вам придется запастись терпением, — предупредил Кутергин и поведал об основных событиях, заставивших его прибыть в Италию.
Он рассказал о встрече с караваном, с которым шли слепой шейх и его сын, о стычке в развалинах древней крепости, о жестоком предводителе вольных всадников Мирте, о погоне за похитителем его документов и подарка слепца, продолжавшейся в пустыне, горах Афганистана, в Индии и Аравии. Упомянул и о коварных исмаилитах.
Присутствовавшие слушали его, затаив дыхание. Маркиз сурово хмурил густые брови, отец Франциск беззвучно шевелил губами, перебирая четки, а Лючия казалась смертельно бледной, словно вся кровь отлила от ее прекрасного лица с огромными зеленовато-карими глазами. Лакеи, стоявшие за спинкой кресла Федора Андреевича, замерли.
— Шейх одного из племен бедуинов познакомил меня с капитаном тендера, — заканчивая свое повествование, сказал Кутергин. — На его корабле я прибыл в Геную и своими глазами видел, как с французского торгового судна «Благословение» сошел Мирт, одетый в европейское платье. С ним были какой-то незнакомец и закутанный в широкий черный плащ человек. Я решил, что это слепой шейх, и нанял извозчика, чтобы следовать за их каретой, но на меня напали бандиты. Спасаясь от них, я случайно встретился с Лючией. Остальное вам известно.
Он поглядел на девушку. В ее глазах стояли слезы, грудь бурно вздымалась. Наверное, ее сильно взволновал рассказ, и капитан подумал: может ли он рассчитывать с ее стороны на нечто большее, чем просто долг вежливой благодарности за помощь в трудную минуту?
Синьор Лоренцо, заметив состояние племянницы, накрыл ее руку своей широкой ладонью, как бы призывая не выдавать своих чувств.
— Капитан! Вы можете назвать имена слепого шейха и его сына? — тихо спросил он и впился взглядом в лицо русского, напряженно ожидая ответа.
— Мансур-Халим и Али-Реза.
— Они оба живы? — осторожно уточнил Лоренцо.
— С Али-Резой мы вместе бежали от Мирта и расстались в городе храмов, — ответил Кутергин. — Что же касается его отца, я не сомневаюсь: в Генуе именно его высадили с «Благословения».
Лючия тихо застонала, как от сердечной боли, внезапно пронзившей грудь. Отец Франциск перестал молиться и побелевшими пальцами вцепился в край столешницы, повернув к гостю покрытое бисеринками пота лицо. Голос его прерывался от волнения:
— Чем вы можете это подтвердить?
Капитан молча расстегнул рубашку на груди и снял с шеи шнурок с подаренной Али-Резой табличкой. Положил ее на скатерть и подвинул странный амулет к маркизу:
— Только этим! Все мои бумаги у Мирта, а талисман подарил мне при расставании Али-Реза.
Священник быстро схватил амулет и передал маркизу. Едва взглянув на табличку, Лючия охнула и потеряла сознание. Федор Андреевич вскочил, но Лоренцо уже успел подхватить племянницу и не дал ей упасть со стула. Отец Франциск принес хрустальный стакан с водой и брызнул из него в лицо девушки. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться:
— Простите, кажется, я…
— Ничего, дитя мое. — Лорспао легко подхватил ее на руки. — Просто дают себя знать пережитые нами волнения. Нужно отдохнуть!
Последние слова он произнес тоном приказа. Священник уже позвонил в колокольчик, вбежали слуги и служанки, засуетились и унесли Лючию из столовой. Маркиз вышел вместе с ними, но вскоре вернулся.
— Это принадлежит вам, синьор капитан — Он вернул Кутергину амулет. — Но… ваша история настолько фантастична, что в нее трудно поверить.
— Ничего не поделаешь. — Федор Андреевич вздохнул. — Чем еще я могу доказать, что никак не связан с похитителями Лючии?
— Может быть, напишете вашему посланнику в Ватикане? — Маркиз испытующе поглядел в глаза гостя. — Сейчас в Риме мой сын, и я обещаю доставить письмо и ответ с головокружительной скоростью.
— Хорошо. Признаться, я сам так думал. Наверное, стоит написать и в Турин?
— Там обычная столичная неразбериха, — поморщился отец Франциск. Он положил перед капитаном лист плотной бумаги, подал перо и чернильницу.
Кутергин быстро поставил в верхнем правом углу дату и четким почерком написал коротенькое письмо, прося совета, куда обратиться, коли волею судеб его, русского офицера, занесло с одного края света на другой.
— Мы сегодня же отправим ваше послание, — заверил маркиз, разглядывая незнакомые буквы.
Федор Андреевич понял: перед тем как отправить письмо, его непременно покажут специалисту, разбирающемуся в славянских языках. Что же, маркиз имеет полное право на недоверие.
— Как себя чувствует Лючия? — поинтересовался капитан, когда на стол подали первую перемену блюд.
— Она переволновалась, — отпив из бокала, сдержанно ответил Лоренцо. — Шейх Мансур-Халим наш близкий знакомый.
Федор Андреевич застыл с открытым ртом: вот это новость! Но каким образом итальянский аристократ связан с мусульманским ученым? Нет, положительно от всего этого голова пойдет кругом.
— Вы не ослышались. — Исподтишка наблюдавший за капитаном хозяин дома едва заметно улыбнулся. — Шейх близкий нам человек. Мне хотелось бы помочь ему. Мансур-Халима нужно спасать! Эти люди очень опасны.
— О да. — согласился Кутергин, вспомнив жгучее солнце пустыни и недавнее путешествие из мертвецкой на волю по вентиляционной трубе. — Они устроили за мной настоящую охоту. На свою беду я повстречал знакомого художника из Санкт-Петербурга, некоего Раздольского, он отнял у меня драгоценное время и…
— Он в Генуе? — живо заинтересовался маркиз. — Раздольский? Говорят, многие ваши художники приезжают учиться в Италию… Кстати, не желаете после ужина совершить небольшую прогулку?
— С удовольствием, — не стал отказываться капитан.
Его так и подмывало расспросить, откуда шейх известен итальянцу, но тут отец Франциск завел рассказ о каких-то путаных церковных делах и стал просить синьора Лоренцо оказать помощь в их разрешении. Прерывать священника Кутергину показалось неудобным, и он решил отложить этот разговор до более удобного случая. К тому же у него создалось впечатление, что падре специально не дал ему развить тему о знакомстве маркиза и магометанина. Ладно, хозяевам виднее.
Лючия к столу не вышла и, пользуясь отсутствием дам, — как понял капитан из разговоров за ужином, маркиз овдовел несколько лет назад, — мужчины выкурили по сигаре. Потом синьор Лоренцо пригласил гостя спуститься во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83