Тот без колебаний выбрал портрет толстяка.
— Бенито-Эммануэль! — ахнула Лючия. — Что ему нужно? Вдруг отец?..
Маркиз помог ей встать и увел в смежную комнату. Туда же позвали и капитана.
— Не будем терять времени, — решил Лоренцо. — Сейчас я поговорю с этим мерзавцем: нельзя отказываться от лишней информации. Вы сможете слушать нашу беседу здесь и посмотреть на него в щель. Я не стану прикрывать двери.
Дворецкий принес Лючии успокаивающие капли, слуги торопливо переставляли кресла в соответствии с указаниями маркиза. Приняв успокоительное, девушка села на диван рядом с Федором Андреевичем. Пользуясь моментом, он взял ее за руку, слегка пожал тонкие пальцы и больше не выпускал их из своей ладони. Лючия ответила ему слабой улыбкой и благодарным теплым взглядом.
Вскоре в смежной комнате послышались тяжелые шаги и мужской голос спросил:
— Вы маркиз Лоренцо да Эсти?
— Да, синьор. С кем имею честь?
— Можете называть меня Бенито, уважаемый маркиз. В сущности, я выступаю в роли посла, и гарантом моей неприкосновенности является жизнь вашего родственника, шейха Мансур-Халима.
Девушка чуть не вскрикнула, но капитан вовремя зажал ей рот. Осторожно подойдя к неплотно закрытым дверям, они заглянули в щель.
— Это он приезжал в монастырь, — шепнула Лючия. Кутергин кивнул: он тоже узнал толстяка из дома над обрывом. Кстати, наблюдатели маркиза донесли: рано утром там появились новые жильцы. Не с этим ли связан неожиданный визит?
Не дожидаясь приглашения хозяина, Фиш сел в кресло. Маркиз остался стоять.
— Вы прекрасно понимаете, о чем пойдет речь, — вкрадчиво начал нотариус. — Мы потеряли одного человека в схватке, другого вы сумели упрятать в крепость, но сейчас наши ряды пополнились и вам не удастся силой заставить нас пойти на уступки. А вашего шпиона мы раскрыли! Его судьба тоже зависит от исхода наших переговоров.
— Шпиона? — изумленно поднял брови Лоренцо. — Простите, я не совсем…
Эммануэль хитро посмотрел на маркиза и усмехнулся, как бы отдавая должное его умению вести дела и сохранять свои тайны.
— Титто!
— Я не понимаю, о ком вы говорите. — Маркиз недовольно поджал губы. Неужели ставка на неаполитанца оказалась бита еще до начала игры?
— Конечно, так всегда, — вздохнул Фиш — пока шпион цел, ему обещают золотые горы, но стоит ему провалиться, как вдруг выясняется, что никто не понимает, о ком идет речь.
Он тихо посмеялся, как бы приглашая да Эсти разделить его веселье, однако Лоренцо сохранял серьезное выражение лица. Гость не понравился ему с первого взгляда: во всем его облике сквозила лживая изворотливость, а за вежливыми улыбками и циничными шутками усматривалась готовность при первой же возможности намертво зажать оппонента и душить его, пока тот не примет продиктованные условия. Наверное, этот господин способен задушить не только морально, однако послов не выбирают и приходится вести переговоры с тем, кого прислали.
Капитан и Лючия затаили дыхание, жадно прислушиваясь к каждому слову.
— Синьор Бенито! Вернемся к предмету наших переговоров, — после непродолжительной паузы сказал маркиз. — На каком основании вы захватили и удерживаете шейха Мансура да еше грозите расправиться с ним? Я уже не говорю о похищении моей племянницы, что строго карается законом нашего королевства.
— Но ведь она вернулась? — Эммануэль сложил руки на животе. — А доказать мою причастность к похищению вам не удастся. Я тоже неплохо знаю законы! Что же касается шейха, то мы не имеем ни малейшего отношения к его пленению.
— Но удерживаете его?
— Лишь в связи с тем, что никак не можем достичь соглашения.
— Какого соглашения? — неподдельно удивился маркиз.
— Видите ли, — Фиш заговорщицки понизил голос. — Мансур-Халим — известный восточный врачеватель, и в его услугах нуждается одно весьма высокопоставленное лицо в Европе. Шейху неоднократно предлагали вылечить этого человека и обещали достойную награду, но он неизменно отказывался. Так создалась ситуация, которую мы имеем на сегодняшний день. Поверьте, не я создал ее!
— Трудно поверить. — Лоренцо презрительно скривил губы. — Теперь понятно, зачем вам понадобилась Лючия: вы хотели заставить стать сговорчивее ее отца! Кого он должен вылечить?
Толстяк потупился и засопел, разглядывая ногти на руках. Потом глухо ответил:
— Я не могу вам этого сказать. Просто потому, что не знаю.
— Значит, вам тоже не все доверяют? — без тени насмешки отметил синьор Лоренцо. — Почему этот человек не приедет к шейху сам?
— Он не в состоянии, а европейские врачи не в силах помочь. Мансур-Халим сам заболел, и я пришел просить вас, чтобы Лючия помогла поставить на ноги отца. Потом он вылечит этого вельможу и тогда…
— Вы хотите, чтобы Лючия вернулась к своим похитителям? Или готовы вернуть шейха? — быстро уточнил маркиз.
— Мы не можем отдать шейха, — твердо сказал Фиш. — Как отпустить человека, владеющего тайнами бессмертия?!
Синьор Лоренцо поглядел на гостя с недоумением: может быть, ему порядком напекло голову? Лючия, подслушивавшая разговор по другую сторону.дверей, побледнела и сжала руку капитана с такой силой, которой он никак не ожидал в хрупкой девушке. Незаметно в комнату вошел отец Франциск; услышав о тайне бессмертия, он удивленно вытаращил глаза и начал нервно кусать губы.
— В своем ли вы уме, милейший? — холодно осведомился да Эсти, брезгливо посматривая на ерзавшего в кресле мокрого от пота, взъерошенного нотариуса.
— В своем, маркиз, в своем, — заверил Фиш. — Я сам только сегодня утром узнал об этом и был ошарашен не менее, чем вы. Однако это правда! Много веков назад великий врачеватель Востока Авиценна открыл бальзам бессмертия, а его ученики и последователи создали секту, в которой из поколения в поколение передавались рецепты лекарства. Естественно, не все посвящены в тайну, но шейх Мансур-Халим один из ее Великих Хранителей. У них даже, говорят, есть тайный город.
Федор Андреевич почувствовал легкое головокружение: вот, оказывается, какую тайну хранили в заброшенном городе храмов и собираются передать ее людям спустя сотню лет или больше! В отличие от маркиза, он ни на секунду не сомневался в правдивости слов толстяка. Капитан сам видел Великих Хранителей, говорил с ними и, как позже выяснилось, с двумя из них разделял тяготы пути и опасности, подстерегавшие в пустынях и горах. Невольно он выпустил руку Лючии и коснулся кончиками пальцев висевшей на шее странной деревянной таблички, подаренной Али-Резой.
Отец Франциск истово крестился и шептал молитву. По щекам у него стекали струйки пота, глаза казались остекленевшими.
— Боюсь, это сказки «Тысячи и одной ночи», — недоверчиво усмехнулся маркиз.
— Нет, не сказки! — отрезал Фиш. — Дочь тоже должна знать рецепт бальзама. Пусть она спасет отца, а тот — вельможу!
— Так вот зачем?.. — Глаза синьора Лоренцо хищно сузились.
Внезапно двери смежной комнаты распахнулись, и на пороге появилась Лючия: бледная, с распавшимися по плечам волосами, она стояла в снопе лучей солнечного света. Из-за одного ее плеча выглядывал встревоженный Федор Андреевич, не успевший удержать девушку, из-з другою — отец Франциск.
— Да, это не сказки! — Лючия вошла в комнату, остановилась между дядей и нотариусом, который при ее появлении вскочил и заметно смешался. — Это не сказки, — повторила Лючия. — Я знаю о бальзаме от отца и брата. Да, мой отец — шейх Мансур-Халим, Велики Хранитель тайны бальзама Авиценны! Но я знаю также, что ни один посвященных в тайну на протяжении веков никогда не использовал бальзам, чтобы продлить жизнь себе или кому-то другому. Великие Хранители призваны лишь сохранять тайну знания !
— Господи Иисусе! — глухо пробормотал отец Франциск.
Маркиз да Эсти застыл, не в силах произнести ни слова: новость была для него слишком неожиданной. Оказывается, человек, волею случая ставший спасителем и мужем его покойной сестры, является Великим Хранителем мистической тайны бальзама бессмертия? Вот почему шейх так опасался происков врагов: они охотились не за ним, а за тайной, в которую свято верили на Востоке. И теперь несчастный может поплатиться жизнью за то, чего скорее всего не существует и не может существовать в природе! Какая горькая ирония судьбы! До чего же дошли «просвещенные» европейцы, слепо уверовавшие в красивый миф, — они затеяли страшную, кровавую возню вокруг старого слепого шейха. Они напали на почтенного человека, пользующегося заслуженным уважением своих соплеменников и единоверцев, пытались убить его сына, похитили дочь. Откуда только этим людям стала известна легенда о бальзаме Авиценны?
Внезапно Лоренцо осепила еще одна догадка: ведь шейх — известный на Востоке врач. Если во Франции, к примеру, существуют «бессмертные» писатели, художники и прочие, в число, которых избирают, как в академики, то почему склонный к вычурности Восток не мог породить свою форму избрания в академики медицины, сопровождаемую разными ритуалами, обрядами, клятвами и посвящениями в Великие Хранители знания ? Так сказать, замкнутый элитарный орден именитых врачей, осененный именем легендарного восточного медика Авиценны. На мусульманском Востоке принято давать милостыню бедным и бесплатно помогать страждущим. Авиценна как раз подходит в патроны такого ордена, а его последователи отличаются именно познаниями в медицине и бескорыстной помощью больным. По крайней мере, эти черты всегда были присущи шейху Мансуру. Помнится, он пользовал всех домашних маркиза во время пребывания в его имении и даже вылечил самого синьора, выведя у него камень из почки. Естественно, к таким людям легко прилипают сказки и слухи о тайнах бессмертия: человек всегда страшился небытия.
— Мадемуазель! — Фиш прижал руки к пухлой груди. — Ради вашего отца, ради всего святого! Откройте тайну бальзама!
— Ехидна! — пробормотал отец Франциск, сжимая и разжимая кулаки, словно собирался вцепиться в горло нотариуса.
Кутергин хотел загородить собой Лючию, но она с неожиданным упорством не позволила ему сделать это.
— Мне неизвестна тайна бальзама Авиценны — устало сказала девушка. — Знание передается только по мужской линии. Но если бы я даже и знала, то не пошла бы на клятвопреступление, так же, как отец и брат… Но вы! Вы люди или звери?! Мой отец умирает! Отдайте его!
Она рванулась к Эммануэлю, и Федор Андреевич едва сумел удержать ее. На всякий случай Фиш немного отступил и непреклонно ответил:
— Вы получите отца, мадемуазель, только в обмен на тайну! И не пытайтесь нас запугать или штурмовать дом. Это будет означать немедленную смерть вашего родственника, маркиз. Прощайте! Советую вам, мадемуазель, еще подумать. К счастью, время пока есть.
Эммануэль небрежно кивнул присутствующим и повернулся, чтобы уйти, но Кутергин остановил его:
— Синьор Бенито!
— Да? — полуобернулся Эммануэль.
— Если вы закончили свои обязанности посла, могу ли я сказать вам несколько слов как частному лицу?
— Я слушаю. — Нотариус оперся на трость, но тут же грохнулся на пол, сбитый с ног сильным ударом капитана.
— Я готов дать вам удовлетворение немедленно, — стоя над ним, сказал Федор Андреевич. — Надеюсь, маркиз, здесь найдутся шпаги или пистолеты?
Лоренцо не ответил: он услужливо помог Фишу подняться на ноги и заботливо проводил его до дверей, извиняясь за выходку несдержанного молодого человека.
— Вы хотите меня убить под видом дуэли? — обернулся в дверях нотариус. — Я не доставлю вам такого удовольствия! Но обещаю, что мы еще встретимся. Непременно встретимся!
Да Эсти на прощание заверил, что приложит все усилия дабы уговорить племянницу, и просил дать подумать хотя бы два дня. Вернувшись, он метнул гневный взгляд на капитана:
— Мальчишка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Бенито-Эммануэль! — ахнула Лючия. — Что ему нужно? Вдруг отец?..
Маркиз помог ей встать и увел в смежную комнату. Туда же позвали и капитана.
— Не будем терять времени, — решил Лоренцо. — Сейчас я поговорю с этим мерзавцем: нельзя отказываться от лишней информации. Вы сможете слушать нашу беседу здесь и посмотреть на него в щель. Я не стану прикрывать двери.
Дворецкий принес Лючии успокаивающие капли, слуги торопливо переставляли кресла в соответствии с указаниями маркиза. Приняв успокоительное, девушка села на диван рядом с Федором Андреевичем. Пользуясь моментом, он взял ее за руку, слегка пожал тонкие пальцы и больше не выпускал их из своей ладони. Лючия ответила ему слабой улыбкой и благодарным теплым взглядом.
Вскоре в смежной комнате послышались тяжелые шаги и мужской голос спросил:
— Вы маркиз Лоренцо да Эсти?
— Да, синьор. С кем имею честь?
— Можете называть меня Бенито, уважаемый маркиз. В сущности, я выступаю в роли посла, и гарантом моей неприкосновенности является жизнь вашего родственника, шейха Мансур-Халима.
Девушка чуть не вскрикнула, но капитан вовремя зажал ей рот. Осторожно подойдя к неплотно закрытым дверям, они заглянули в щель.
— Это он приезжал в монастырь, — шепнула Лючия. Кутергин кивнул: он тоже узнал толстяка из дома над обрывом. Кстати, наблюдатели маркиза донесли: рано утром там появились новые жильцы. Не с этим ли связан неожиданный визит?
Не дожидаясь приглашения хозяина, Фиш сел в кресло. Маркиз остался стоять.
— Вы прекрасно понимаете, о чем пойдет речь, — вкрадчиво начал нотариус. — Мы потеряли одного человека в схватке, другого вы сумели упрятать в крепость, но сейчас наши ряды пополнились и вам не удастся силой заставить нас пойти на уступки. А вашего шпиона мы раскрыли! Его судьба тоже зависит от исхода наших переговоров.
— Шпиона? — изумленно поднял брови Лоренцо. — Простите, я не совсем…
Эммануэль хитро посмотрел на маркиза и усмехнулся, как бы отдавая должное его умению вести дела и сохранять свои тайны.
— Титто!
— Я не понимаю, о ком вы говорите. — Маркиз недовольно поджал губы. Неужели ставка на неаполитанца оказалась бита еще до начала игры?
— Конечно, так всегда, — вздохнул Фиш — пока шпион цел, ему обещают золотые горы, но стоит ему провалиться, как вдруг выясняется, что никто не понимает, о ком идет речь.
Он тихо посмеялся, как бы приглашая да Эсти разделить его веселье, однако Лоренцо сохранял серьезное выражение лица. Гость не понравился ему с первого взгляда: во всем его облике сквозила лживая изворотливость, а за вежливыми улыбками и циничными шутками усматривалась готовность при первой же возможности намертво зажать оппонента и душить его, пока тот не примет продиктованные условия. Наверное, этот господин способен задушить не только морально, однако послов не выбирают и приходится вести переговоры с тем, кого прислали.
Капитан и Лючия затаили дыхание, жадно прислушиваясь к каждому слову.
— Синьор Бенито! Вернемся к предмету наших переговоров, — после непродолжительной паузы сказал маркиз. — На каком основании вы захватили и удерживаете шейха Мансура да еше грозите расправиться с ним? Я уже не говорю о похищении моей племянницы, что строго карается законом нашего королевства.
— Но ведь она вернулась? — Эммануэль сложил руки на животе. — А доказать мою причастность к похищению вам не удастся. Я тоже неплохо знаю законы! Что же касается шейха, то мы не имеем ни малейшего отношения к его пленению.
— Но удерживаете его?
— Лишь в связи с тем, что никак не можем достичь соглашения.
— Какого соглашения? — неподдельно удивился маркиз.
— Видите ли, — Фиш заговорщицки понизил голос. — Мансур-Халим — известный восточный врачеватель, и в его услугах нуждается одно весьма высокопоставленное лицо в Европе. Шейху неоднократно предлагали вылечить этого человека и обещали достойную награду, но он неизменно отказывался. Так создалась ситуация, которую мы имеем на сегодняшний день. Поверьте, не я создал ее!
— Трудно поверить. — Лоренцо презрительно скривил губы. — Теперь понятно, зачем вам понадобилась Лючия: вы хотели заставить стать сговорчивее ее отца! Кого он должен вылечить?
Толстяк потупился и засопел, разглядывая ногти на руках. Потом глухо ответил:
— Я не могу вам этого сказать. Просто потому, что не знаю.
— Значит, вам тоже не все доверяют? — без тени насмешки отметил синьор Лоренцо. — Почему этот человек не приедет к шейху сам?
— Он не в состоянии, а европейские врачи не в силах помочь. Мансур-Халим сам заболел, и я пришел просить вас, чтобы Лючия помогла поставить на ноги отца. Потом он вылечит этого вельможу и тогда…
— Вы хотите, чтобы Лючия вернулась к своим похитителям? Или готовы вернуть шейха? — быстро уточнил маркиз.
— Мы не можем отдать шейха, — твердо сказал Фиш. — Как отпустить человека, владеющего тайнами бессмертия?!
Синьор Лоренцо поглядел на гостя с недоумением: может быть, ему порядком напекло голову? Лючия, подслушивавшая разговор по другую сторону.дверей, побледнела и сжала руку капитана с такой силой, которой он никак не ожидал в хрупкой девушке. Незаметно в комнату вошел отец Франциск; услышав о тайне бессмертия, он удивленно вытаращил глаза и начал нервно кусать губы.
— В своем ли вы уме, милейший? — холодно осведомился да Эсти, брезгливо посматривая на ерзавшего в кресле мокрого от пота, взъерошенного нотариуса.
— В своем, маркиз, в своем, — заверил Фиш. — Я сам только сегодня утром узнал об этом и был ошарашен не менее, чем вы. Однако это правда! Много веков назад великий врачеватель Востока Авиценна открыл бальзам бессмертия, а его ученики и последователи создали секту, в которой из поколения в поколение передавались рецепты лекарства. Естественно, не все посвящены в тайну, но шейх Мансур-Халим один из ее Великих Хранителей. У них даже, говорят, есть тайный город.
Федор Андреевич почувствовал легкое головокружение: вот, оказывается, какую тайну хранили в заброшенном городе храмов и собираются передать ее людям спустя сотню лет или больше! В отличие от маркиза, он ни на секунду не сомневался в правдивости слов толстяка. Капитан сам видел Великих Хранителей, говорил с ними и, как позже выяснилось, с двумя из них разделял тяготы пути и опасности, подстерегавшие в пустынях и горах. Невольно он выпустил руку Лючии и коснулся кончиками пальцев висевшей на шее странной деревянной таблички, подаренной Али-Резой.
Отец Франциск истово крестился и шептал молитву. По щекам у него стекали струйки пота, глаза казались остекленевшими.
— Боюсь, это сказки «Тысячи и одной ночи», — недоверчиво усмехнулся маркиз.
— Нет, не сказки! — отрезал Фиш. — Дочь тоже должна знать рецепт бальзама. Пусть она спасет отца, а тот — вельможу!
— Так вот зачем?.. — Глаза синьора Лоренцо хищно сузились.
Внезапно двери смежной комнаты распахнулись, и на пороге появилась Лючия: бледная, с распавшимися по плечам волосами, она стояла в снопе лучей солнечного света. Из-за одного ее плеча выглядывал встревоженный Федор Андреевич, не успевший удержать девушку, из-з другою — отец Франциск.
— Да, это не сказки! — Лючия вошла в комнату, остановилась между дядей и нотариусом, который при ее появлении вскочил и заметно смешался. — Это не сказки, — повторила Лючия. — Я знаю о бальзаме от отца и брата. Да, мой отец — шейх Мансур-Халим, Велики Хранитель тайны бальзама Авиценны! Но я знаю также, что ни один посвященных в тайну на протяжении веков никогда не использовал бальзам, чтобы продлить жизнь себе или кому-то другому. Великие Хранители призваны лишь сохранять тайну знания !
— Господи Иисусе! — глухо пробормотал отец Франциск.
Маркиз да Эсти застыл, не в силах произнести ни слова: новость была для него слишком неожиданной. Оказывается, человек, волею случая ставший спасителем и мужем его покойной сестры, является Великим Хранителем мистической тайны бальзама бессмертия? Вот почему шейх так опасался происков врагов: они охотились не за ним, а за тайной, в которую свято верили на Востоке. И теперь несчастный может поплатиться жизнью за то, чего скорее всего не существует и не может существовать в природе! Какая горькая ирония судьбы! До чего же дошли «просвещенные» европейцы, слепо уверовавшие в красивый миф, — они затеяли страшную, кровавую возню вокруг старого слепого шейха. Они напали на почтенного человека, пользующегося заслуженным уважением своих соплеменников и единоверцев, пытались убить его сына, похитили дочь. Откуда только этим людям стала известна легенда о бальзаме Авиценны?
Внезапно Лоренцо осепила еще одна догадка: ведь шейх — известный на Востоке врач. Если во Франции, к примеру, существуют «бессмертные» писатели, художники и прочие, в число, которых избирают, как в академики, то почему склонный к вычурности Восток не мог породить свою форму избрания в академики медицины, сопровождаемую разными ритуалами, обрядами, клятвами и посвящениями в Великие Хранители знания ? Так сказать, замкнутый элитарный орден именитых врачей, осененный именем легендарного восточного медика Авиценны. На мусульманском Востоке принято давать милостыню бедным и бесплатно помогать страждущим. Авиценна как раз подходит в патроны такого ордена, а его последователи отличаются именно познаниями в медицине и бескорыстной помощью больным. По крайней мере, эти черты всегда были присущи шейху Мансуру. Помнится, он пользовал всех домашних маркиза во время пребывания в его имении и даже вылечил самого синьора, выведя у него камень из почки. Естественно, к таким людям легко прилипают сказки и слухи о тайнах бессмертия: человек всегда страшился небытия.
— Мадемуазель! — Фиш прижал руки к пухлой груди. — Ради вашего отца, ради всего святого! Откройте тайну бальзама!
— Ехидна! — пробормотал отец Франциск, сжимая и разжимая кулаки, словно собирался вцепиться в горло нотариуса.
Кутергин хотел загородить собой Лючию, но она с неожиданным упорством не позволила ему сделать это.
— Мне неизвестна тайна бальзама Авиценны — устало сказала девушка. — Знание передается только по мужской линии. Но если бы я даже и знала, то не пошла бы на клятвопреступление, так же, как отец и брат… Но вы! Вы люди или звери?! Мой отец умирает! Отдайте его!
Она рванулась к Эммануэлю, и Федор Андреевич едва сумел удержать ее. На всякий случай Фиш немного отступил и непреклонно ответил:
— Вы получите отца, мадемуазель, только в обмен на тайну! И не пытайтесь нас запугать или штурмовать дом. Это будет означать немедленную смерть вашего родственника, маркиз. Прощайте! Советую вам, мадемуазель, еще подумать. К счастью, время пока есть.
Эммануэль небрежно кивнул присутствующим и повернулся, чтобы уйти, но Кутергин остановил его:
— Синьор Бенито!
— Да? — полуобернулся Эммануэль.
— Если вы закончили свои обязанности посла, могу ли я сказать вам несколько слов как частному лицу?
— Я слушаю. — Нотариус оперся на трость, но тут же грохнулся на пол, сбитый с ног сильным ударом капитана.
— Я готов дать вам удовлетворение немедленно, — стоя над ним, сказал Федор Андреевич. — Надеюсь, маркиз, здесь найдутся шпаги или пистолеты?
Лоренцо не ответил: он услужливо помог Фишу подняться на ноги и заботливо проводил его до дверей, извиняясь за выходку несдержанного молодого человека.
— Вы хотите меня убить под видом дуэли? — обернулся в дверях нотариус. — Я не доставлю вам такого удовольствия! Но обещаю, что мы еще встретимся. Непременно встретимся!
Да Эсти на прощание заверил, что приложит все усилия дабы уговорить племянницу, и просил дать подумать хотя бы два дня. Вернувшись, он метнул гневный взгляд на капитана:
— Мальчишка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83