Она примерно в семи километрах от Объекта!
– Значит… – начал Артист.
– Значит, мы выйдем из-под земли в тундре!
– А… если погоня?
– Вряд ли. Об этом лазе никто не знает. Я вот и то не знал. Борман вывел нас! Нам повезло!
– И только потому, водила, что я был с тобой! – выпятив нижнюю губу, изрек Эдик. – Это меня, гениального артиста разговорного жанра, Бог хранит!
– А меня? – усмехнулся Бармин.
– А тебя за компанию! Какой от тебя прок человечеству?! Никакого! – счастливо смеялся Эдик.
На головы беглецам капала вода. Куски песчаника отрывались от свода и падали под ноги. Завалов хватало, но между сырыми обломками породы всегда существовала щель, достаточная для того, чтобы Эдик гуттаперчево проскользнул в нее, извиваясь, как червяк.
Бежать к свету было радостно. Борман звонко лаял. Неожиданно туннель закончился.
Эдик с разбегу упал лицом в мох. Поцеловав сухие горячие растения, он вскочил и стал как сумасшедший носиться, размахивая руками и выкрикивая какие-то глупости.
Пес с лаем прыгал вокруг Артиста, норовя схватить зубами его плетями болтающиеся руки.
Бармин сидел у черной норы и не мог успокоиться. Ноги были тяжелы, как сваи, а тело гудело от усталости и боли. Несмотря на это он хотел поскорей уйти отсюда за черные сопки, сбежать по извилистым руслам рек и ручьев.
– Объект там, за сопками! – сказал он повизгивающему от счастья Артисту. – Надо убираться. Как бы сюда не направили патрульный вертолет. Я в Поселок. Ты со мной?
– Чтоб мне там башку проломили? Нет уж, останусь-ка я лучше здесь, в тундре.
Борман залаял и взбежал на вершину небольшого холма. Там он остановился и выжидательно уставился на людей, словно спрашивая: что же вы не идете за мной?
– И что ты будешь делать в тундре? Кричать от радости и нюхать полярные тюльпаны? Тебя, дорогуша, или волки задерут, или с вертака подстрелят. Не забывай, ты у них в розыске. Лучше идем со мной, я тебя спрячу.
– Спрячешь? А что ты скажешь, когда тебя спросят, где ты был?
– Что-нибудь придумаю…
– Нет, хватит ползать по норам! – покачал головой Артист. – С тобой я не пойду. Не сомневаюсь, мое фото уже у поселкового начальства. Я в тундру! Вместе с собакой! Там много всяких избушек разбросано. Как-нибудь продержусь. А с этой собакой мне никакой волк не страшен!
– До какой такой даты ты собрался продержаться? – Бармин сердито смотрел на товарища. – До второго пришествия?
– А что тебя удивляет? – усмехнулся Артист. – Не веришь, что смогу жить в тундре? Я, братец, на трубах теплоцентра год жил да на помойке месяц в лихорадке валялся: воду из лужи пил, корки сухие грыз. Ничего! Как видишь, живой… И когда-нибудь отсюда обязательно смоюсь: улечу, убегу… Знаешь почему? Потому что даже самый ужасный кошмар всегда заканчивается пробуждением. Вот и я однажды проснусь! Проснусь и после двух бутылок шампанского забуду обо всем! Напрочь забуду, потому что я – артист. Лицедей! В лицедеи идут от слабости, идут, чтобы спрятаться от действительности… Вот и я – слабый человек, потому что не могу жить без славы, без юпитеров, хорошеньких женщин и аплодисментов. Восторг публики – вот что было главным в моей жизни. И за это жизнь наказала меня. Наказала… настоящей жизнью – грязной и жестокой. Жизнью, где нет ни справедливости, ни жалости, ни любви. Я, кажется, давно должен перестать быть артистом. Должен, но не перестал! Смерть коснулась меня своим ледяным плащом, а я не захотел в это поверить. И вот теперь она приготовила для меня саван. Но и теперь, когда надо наконец жить по-настоящему, жить, а не делать вид, что живешь, меня вновь тянет спрятаться от реальности – так тянет, что я готов влезть в шкуру любого, только бы не быть собой! Я люблю грезы, чужие страсти, чужую жизнь, потому что боюсь своей жизни. Быть кем-то гораздо легче, чем быть собой. Ты меня понимаешь? Вот увидишь, я обязательно вернусь в свою филармонию и опять буду заискивать перед публикой, пытаясь вернуть если не ее любовь, то хотя бы влюбленность! Я понимаю, что это глупо, но меня еще сильней тянет лицедействовать. Надо разобраться в себе, понимаешь? Дозреть в одиночестве. Что-то во мне должно взять верх… Прости, друг, нам не по пути. С тобой мне удачи не будет. Прощай.
Артист протянул Бармину руку, потом быстро пошел к собаке, которая терпеливо ждала его на вершине холма. Когда Эдик поравнялся с псом, тот вопросительно посмотрел на Бармина, словно собираясь в последний раз удостовериться, что здесь их пути расходятся.
Бармин улыбнулся и пожал плечами. Борман оглушительно гавкнул, вильнул хвостом и побежал впереди Артиста, который энергично размахивал руками в такт ходьбе, совсем как солдат на плацу.
48
Инженер Кутик был счастлив. «JJ» посулила ему золотые горы.
– Чем именно будете там заниматься? – спросил Донской словоохотливого горного инженера.
– Строительством: горные выработки – шахты…
– И что же там будут добывать? – Глеб изобразил на лице любопытство.
– Да так… Всякое… – Инженер замолчал, скромно улыбаясь. И все же не выдержал: ему хотелось поделиться своей радостью. – Думаю, золото или платину!
– Или платину?
– Прямо мне об этом не сказали, но… – Он мечтательно посмотрел в черный овал иллюминатора. – Вы представляете, нас в институте было пятеро специалистов. Все, конечно, с именем, один даже доктор. А выбрали меня, простого научного сотрудника. У меня и статей-то – кот наплакал! Но иностранцы, к счастью, понимают, что всю работу обычно делают трудовые лошади. Им нужны люди с руками! С писателями-теоретиками морока, а со мной просто. Не надо мне ни квартиры, ни комнаты в общежитии. Я ведь и в палатке проживу. Со мной никаких хлопот! Не то что с ними: дети, жены, кастрюли – в общем, коммунальщина…
– Выходит, вы холостяк?
– Так точно! – улыбнулся Кутик.
– Хм… И тот тоже. Странное совпадение. – Глеб заинтересованно посмотрел на собеседника. – А ведь я знаю, куда вы летите, – лукаво улыбнувшись, сказал Донской.
– Не думаю, что знаете. Район не указан даже в контракте.
– И все же я знаю. Это Манское. Верно?
– Кто вам это… – приподнял брови горный инженер. – Я ведь его вычислил. А вы-то как догадались?
– Мне приходилось там работать. Я, кстати, именно туда. Двадцать пять минут третьего! – сказал Донской, взглянув на часы.
– Уже скоро… – Горный инженер заинтересованно скосил взгляд на Донского.
49
Милицейского капитана срочно вызвали в службу безопасности аэропорта.
– Что у вас там, хлопцы? – спросил капитан, пожевывая зубочистку и сплевывая на пол остатки ужина.
– Взрывное устройство с часовым механизмом, – ответил Виктор Вячеславович, около которого крутились его коллеги. – Продолжайте работать! – сказал им начальник Службы безопасности и, взяв капитана за рукав, потянул его за собой. – Кто-то сдал кейс в багаж, а на посадку не явился… Не понимаю, какой в этом смысл? Ведь все равно вещи выгрузят из самолета!
– А может, это какой-нибудь псих? – Капитан сделал задумчивое лицо. – Слушай, а не чернявый ли это, которого мы задержали? Кстати, у меня его визитка осталась. Видал: торговый представитель, – прочитал он. – Ни имени, ни фамилии… – Капитан подмигнул начальнику Службы безопасности. – А фирма-то какая солидная, а?! Может, биостимулятор этот был все же адской машинкой? – капитан хитро прищурился и уставился на Виктора Вячеславовича. – утром для эрекции, а вечером для терактов?
– Что? – напрягся Виктор Вячеславович, кисло улыбаясь капитану и вертя в руках визитку чернявого.
– А ведь ты, Витя, его отпустил!
– Брось, Петро! – отрезал Виктор Вячеславович, глядя в смеющиеся глаза капитана. – Что тень на плетень наводишь? То был действительно биостимулятор. Я такой же у приятеля видел…
– Импотента? – хохотнул Петро.
– Ладно, проехали, – примирительно сказал начальник службы безопасности. – В кейсе часовой механизм. Правда, часы не работали.
– Так то ж я кнопку нажал – лампочка и погасла! – капитан, не отрываясь, смотрел на Виктора Вячеславовича и сладенько улыбался. – Ну и где ж там бомба?
– В «дипломате» двойное дно. Примерно пятьсот грамм взрывчатки. Если бы сработало, борт рассыпался бы в воздухе.
– А как ее обнаружили?
– При осмотре. Сейчас приедут люди из ФСБ. Кстати, Петро, этот твой чернявый уже ушел? – спросил Виктор Вячеславович капитана, делая упор на «твой».
– Так ты ж его сам отпустил! – капитан продолжал нахально разглядывать Виктора Вячеславовича.
– Значит, ушел… – начальник Службы безопасности спрятал визитку себе в карман. – Не смотри на меня так, Петруша. Я ж тебе говорю, что уже видел такой. Для импотентов! – усмехнулся он. – Не будем усложнять. С людьми из ФСБ я сам побеседую. Если понадобится, проверим и этого Александра Матвеевича. А пока нам надо искать Глеба Донского. Это он сдал «дипломат» в багаж и не явился на посадку. Мы уже составили его словесный портрет.
– Но, может, их все же было двое, Витя? Чернявый и этот псих?
– Не бери в голову, Петро! – Виктор Вячеславович холодно посмотрел на капитана. – И о чернявом забудь. Может, его и не было?
– Был, Витя, был, – усмехнулся Петро.
– Так, может, уже нет! – начальник Службы безопасности еще раз пристально посмотрел на капитана и усмехнулся.
– Хо-хо! – хохотнул Петро и пошел прочь, думая о том, что, конечно, много знать – опасно, но совсем ничего не знать – глупо. Кто ж тогда с тобой делиться будет?!
50
«Что ж, одиночество – дело хорошее, – думал Бармин, – но в тундре – нереальное! Больше недели: не протянет. Только бы не угодил в лапы зомби! Пусть уж лучше это будет стая волков. Хотя что значит лучше?!»
Бармин смотрел вслед собаке и человеку до тех пор, пока те не скрылись за ближайшей сопкой.
Сунув руки в карманы, он нащупал сверток и поспешил в Поселок.
Выходить на тракт, наезженный вездеходами и автомобилями, было рискованно. Могли привязаться патрули или вертолеты, делавшие облет дальних подступов к Объекту. Бармин решил пройти километров двадцать по руслам ручьев и уже потом свернуть на тракт.
«Но что я скажу Березе? – размышлял он. – Этот хохол ни одному моему слову не поверит! Ладно, что-нибудь придумаю. Главное, убедить его в том, что меня не было на Объекте все это время… »
Навстречу вездеходу, с брызгами гальки летящему по тракту, двигался лохматый человек в промасленной геологической куртке с оторванной полой. Береза, сидевший за рычагами, признал в человеке своего водителя и удивленно вскинул брови.
– Ну, я ему сейчас устрою Индию! – прорычал он и направил ГТТ прямо на человека.
Бармин даже не вздрогнул, когда тягач резко остановился в полуметре от него.
– Извини, начальник! – весело закричал он и, подбежав к открытой дверце вездехода, протянул Березе руку.
Начальник нехотя пожал ее.
– Куда топаешь, Геша? – мрачно процедил он.
– Как куда? На Объект!
– А где ж ты был, сокол ясный? Я тебя там, у гаража, часов десять ждал!
– В тундру отлучался по надобности!
– Какая ж такая надобность?
– А вот! – Бармин извлек из-за спины рубашку, полную черноголовиков.
– О, где ж ты их столько надыбал? – удивился Береза, чуть смягчившись.
– По сопкам. Не сидеть же без толку в гараже? Монету в кабаке оставил, ну и решил с похмелья на природу податься, подлечиться малость.
– А что ж ты, хлопчик, батьку не предупредил? – прищурился Береза, пытливо глядя на водителя.
– Как предупредить? В Жемчужину-то меня не пустили, пропуск у меня не такой важный! – Бармин смотрел младенчески ясными глазами.
– Темнишь, водила… – усмехнулся Береза. – А какие дела на Объекте творятся, знаешь? – Он опять уставился на водилу.
– Откуда ж мне знать! А что случилось? – всплеснул руками тот. – ТЭЦ накрылась или Блюм загнулся? Нет, кроме шуток, что-нибудь серьезное?
– Серьезное, – ответил Береза, не сводя глаз с водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Значит… – начал Артист.
– Значит, мы выйдем из-под земли в тундре!
– А… если погоня?
– Вряд ли. Об этом лазе никто не знает. Я вот и то не знал. Борман вывел нас! Нам повезло!
– И только потому, водила, что я был с тобой! – выпятив нижнюю губу, изрек Эдик. – Это меня, гениального артиста разговорного жанра, Бог хранит!
– А меня? – усмехнулся Бармин.
– А тебя за компанию! Какой от тебя прок человечеству?! Никакого! – счастливо смеялся Эдик.
На головы беглецам капала вода. Куски песчаника отрывались от свода и падали под ноги. Завалов хватало, но между сырыми обломками породы всегда существовала щель, достаточная для того, чтобы Эдик гуттаперчево проскользнул в нее, извиваясь, как червяк.
Бежать к свету было радостно. Борман звонко лаял. Неожиданно туннель закончился.
Эдик с разбегу упал лицом в мох. Поцеловав сухие горячие растения, он вскочил и стал как сумасшедший носиться, размахивая руками и выкрикивая какие-то глупости.
Пес с лаем прыгал вокруг Артиста, норовя схватить зубами его плетями болтающиеся руки.
Бармин сидел у черной норы и не мог успокоиться. Ноги были тяжелы, как сваи, а тело гудело от усталости и боли. Несмотря на это он хотел поскорей уйти отсюда за черные сопки, сбежать по извилистым руслам рек и ручьев.
– Объект там, за сопками! – сказал он повизгивающему от счастья Артисту. – Надо убираться. Как бы сюда не направили патрульный вертолет. Я в Поселок. Ты со мной?
– Чтоб мне там башку проломили? Нет уж, останусь-ка я лучше здесь, в тундре.
Борман залаял и взбежал на вершину небольшого холма. Там он остановился и выжидательно уставился на людей, словно спрашивая: что же вы не идете за мной?
– И что ты будешь делать в тундре? Кричать от радости и нюхать полярные тюльпаны? Тебя, дорогуша, или волки задерут, или с вертака подстрелят. Не забывай, ты у них в розыске. Лучше идем со мной, я тебя спрячу.
– Спрячешь? А что ты скажешь, когда тебя спросят, где ты был?
– Что-нибудь придумаю…
– Нет, хватит ползать по норам! – покачал головой Артист. – С тобой я не пойду. Не сомневаюсь, мое фото уже у поселкового начальства. Я в тундру! Вместе с собакой! Там много всяких избушек разбросано. Как-нибудь продержусь. А с этой собакой мне никакой волк не страшен!
– До какой такой даты ты собрался продержаться? – Бармин сердито смотрел на товарища. – До второго пришествия?
– А что тебя удивляет? – усмехнулся Артист. – Не веришь, что смогу жить в тундре? Я, братец, на трубах теплоцентра год жил да на помойке месяц в лихорадке валялся: воду из лужи пил, корки сухие грыз. Ничего! Как видишь, живой… И когда-нибудь отсюда обязательно смоюсь: улечу, убегу… Знаешь почему? Потому что даже самый ужасный кошмар всегда заканчивается пробуждением. Вот и я однажды проснусь! Проснусь и после двух бутылок шампанского забуду обо всем! Напрочь забуду, потому что я – артист. Лицедей! В лицедеи идут от слабости, идут, чтобы спрятаться от действительности… Вот и я – слабый человек, потому что не могу жить без славы, без юпитеров, хорошеньких женщин и аплодисментов. Восторг публики – вот что было главным в моей жизни. И за это жизнь наказала меня. Наказала… настоящей жизнью – грязной и жестокой. Жизнью, где нет ни справедливости, ни жалости, ни любви. Я, кажется, давно должен перестать быть артистом. Должен, но не перестал! Смерть коснулась меня своим ледяным плащом, а я не захотел в это поверить. И вот теперь она приготовила для меня саван. Но и теперь, когда надо наконец жить по-настоящему, жить, а не делать вид, что живешь, меня вновь тянет спрятаться от реальности – так тянет, что я готов влезть в шкуру любого, только бы не быть собой! Я люблю грезы, чужие страсти, чужую жизнь, потому что боюсь своей жизни. Быть кем-то гораздо легче, чем быть собой. Ты меня понимаешь? Вот увидишь, я обязательно вернусь в свою филармонию и опять буду заискивать перед публикой, пытаясь вернуть если не ее любовь, то хотя бы влюбленность! Я понимаю, что это глупо, но меня еще сильней тянет лицедействовать. Надо разобраться в себе, понимаешь? Дозреть в одиночестве. Что-то во мне должно взять верх… Прости, друг, нам не по пути. С тобой мне удачи не будет. Прощай.
Артист протянул Бармину руку, потом быстро пошел к собаке, которая терпеливо ждала его на вершине холма. Когда Эдик поравнялся с псом, тот вопросительно посмотрел на Бармина, словно собираясь в последний раз удостовериться, что здесь их пути расходятся.
Бармин улыбнулся и пожал плечами. Борман оглушительно гавкнул, вильнул хвостом и побежал впереди Артиста, который энергично размахивал руками в такт ходьбе, совсем как солдат на плацу.
48
Инженер Кутик был счастлив. «JJ» посулила ему золотые горы.
– Чем именно будете там заниматься? – спросил Донской словоохотливого горного инженера.
– Строительством: горные выработки – шахты…
– И что же там будут добывать? – Глеб изобразил на лице любопытство.
– Да так… Всякое… – Инженер замолчал, скромно улыбаясь. И все же не выдержал: ему хотелось поделиться своей радостью. – Думаю, золото или платину!
– Или платину?
– Прямо мне об этом не сказали, но… – Он мечтательно посмотрел в черный овал иллюминатора. – Вы представляете, нас в институте было пятеро специалистов. Все, конечно, с именем, один даже доктор. А выбрали меня, простого научного сотрудника. У меня и статей-то – кот наплакал! Но иностранцы, к счастью, понимают, что всю работу обычно делают трудовые лошади. Им нужны люди с руками! С писателями-теоретиками морока, а со мной просто. Не надо мне ни квартиры, ни комнаты в общежитии. Я ведь и в палатке проживу. Со мной никаких хлопот! Не то что с ними: дети, жены, кастрюли – в общем, коммунальщина…
– Выходит, вы холостяк?
– Так точно! – улыбнулся Кутик.
– Хм… И тот тоже. Странное совпадение. – Глеб заинтересованно посмотрел на собеседника. – А ведь я знаю, куда вы летите, – лукаво улыбнувшись, сказал Донской.
– Не думаю, что знаете. Район не указан даже в контракте.
– И все же я знаю. Это Манское. Верно?
– Кто вам это… – приподнял брови горный инженер. – Я ведь его вычислил. А вы-то как догадались?
– Мне приходилось там работать. Я, кстати, именно туда. Двадцать пять минут третьего! – сказал Донской, взглянув на часы.
– Уже скоро… – Горный инженер заинтересованно скосил взгляд на Донского.
49
Милицейского капитана срочно вызвали в службу безопасности аэропорта.
– Что у вас там, хлопцы? – спросил капитан, пожевывая зубочистку и сплевывая на пол остатки ужина.
– Взрывное устройство с часовым механизмом, – ответил Виктор Вячеславович, около которого крутились его коллеги. – Продолжайте работать! – сказал им начальник Службы безопасности и, взяв капитана за рукав, потянул его за собой. – Кто-то сдал кейс в багаж, а на посадку не явился… Не понимаю, какой в этом смысл? Ведь все равно вещи выгрузят из самолета!
– А может, это какой-нибудь псих? – Капитан сделал задумчивое лицо. – Слушай, а не чернявый ли это, которого мы задержали? Кстати, у меня его визитка осталась. Видал: торговый представитель, – прочитал он. – Ни имени, ни фамилии… – Капитан подмигнул начальнику Службы безопасности. – А фирма-то какая солидная, а?! Может, биостимулятор этот был все же адской машинкой? – капитан хитро прищурился и уставился на Виктора Вячеславовича. – утром для эрекции, а вечером для терактов?
– Что? – напрягся Виктор Вячеславович, кисло улыбаясь капитану и вертя в руках визитку чернявого.
– А ведь ты, Витя, его отпустил!
– Брось, Петро! – отрезал Виктор Вячеславович, глядя в смеющиеся глаза капитана. – Что тень на плетень наводишь? То был действительно биостимулятор. Я такой же у приятеля видел…
– Импотента? – хохотнул Петро.
– Ладно, проехали, – примирительно сказал начальник службы безопасности. – В кейсе часовой механизм. Правда, часы не работали.
– Так то ж я кнопку нажал – лампочка и погасла! – капитан, не отрываясь, смотрел на Виктора Вячеславовича и сладенько улыбался. – Ну и где ж там бомба?
– В «дипломате» двойное дно. Примерно пятьсот грамм взрывчатки. Если бы сработало, борт рассыпался бы в воздухе.
– А как ее обнаружили?
– При осмотре. Сейчас приедут люди из ФСБ. Кстати, Петро, этот твой чернявый уже ушел? – спросил Виктор Вячеславович капитана, делая упор на «твой».
– Так ты ж его сам отпустил! – капитан продолжал нахально разглядывать Виктора Вячеславовича.
– Значит, ушел… – начальник Службы безопасности спрятал визитку себе в карман. – Не смотри на меня так, Петруша. Я ж тебе говорю, что уже видел такой. Для импотентов! – усмехнулся он. – Не будем усложнять. С людьми из ФСБ я сам побеседую. Если понадобится, проверим и этого Александра Матвеевича. А пока нам надо искать Глеба Донского. Это он сдал «дипломат» в багаж и не явился на посадку. Мы уже составили его словесный портрет.
– Но, может, их все же было двое, Витя? Чернявый и этот псих?
– Не бери в голову, Петро! – Виктор Вячеславович холодно посмотрел на капитана. – И о чернявом забудь. Может, его и не было?
– Был, Витя, был, – усмехнулся Петро.
– Так, может, уже нет! – начальник Службы безопасности еще раз пристально посмотрел на капитана и усмехнулся.
– Хо-хо! – хохотнул Петро и пошел прочь, думая о том, что, конечно, много знать – опасно, но совсем ничего не знать – глупо. Кто ж тогда с тобой делиться будет?!
50
«Что ж, одиночество – дело хорошее, – думал Бармин, – но в тундре – нереальное! Больше недели: не протянет. Только бы не угодил в лапы зомби! Пусть уж лучше это будет стая волков. Хотя что значит лучше?!»
Бармин смотрел вслед собаке и человеку до тех пор, пока те не скрылись за ближайшей сопкой.
Сунув руки в карманы, он нащупал сверток и поспешил в Поселок.
Выходить на тракт, наезженный вездеходами и автомобилями, было рискованно. Могли привязаться патрули или вертолеты, делавшие облет дальних подступов к Объекту. Бармин решил пройти километров двадцать по руслам ручьев и уже потом свернуть на тракт.
«Но что я скажу Березе? – размышлял он. – Этот хохол ни одному моему слову не поверит! Ладно, что-нибудь придумаю. Главное, убедить его в том, что меня не было на Объекте все это время… »
Навстречу вездеходу, с брызгами гальки летящему по тракту, двигался лохматый человек в промасленной геологической куртке с оторванной полой. Береза, сидевший за рычагами, признал в человеке своего водителя и удивленно вскинул брови.
– Ну, я ему сейчас устрою Индию! – прорычал он и направил ГТТ прямо на человека.
Бармин даже не вздрогнул, когда тягач резко остановился в полуметре от него.
– Извини, начальник! – весело закричал он и, подбежав к открытой дверце вездехода, протянул Березе руку.
Начальник нехотя пожал ее.
– Куда топаешь, Геша? – мрачно процедил он.
– Как куда? На Объект!
– А где ж ты был, сокол ясный? Я тебя там, у гаража, часов десять ждал!
– В тундру отлучался по надобности!
– Какая ж такая надобность?
– А вот! – Бармин извлек из-за спины рубашку, полную черноголовиков.
– О, где ж ты их столько надыбал? – удивился Береза, чуть смягчившись.
– По сопкам. Не сидеть же без толку в гараже? Монету в кабаке оставил, ну и решил с похмелья на природу податься, подлечиться малость.
– А что ж ты, хлопчик, батьку не предупредил? – прищурился Береза, пытливо глядя на водителя.
– Как предупредить? В Жемчужину-то меня не пустили, пропуск у меня не такой важный! – Бармин смотрел младенчески ясными глазами.
– Темнишь, водила… – усмехнулся Береза. – А какие дела на Объекте творятся, знаешь? – Он опять уставился на водилу.
– Откуда ж мне знать! А что случилось? – всплеснул руками тот. – ТЭЦ накрылась или Блюм загнулся? Нет, кроме шуток, что-нибудь серьезное?
– Серьезное, – ответил Береза, не сводя глаз с водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78