– Сам Гешку закопаю! – огрызнулся Береза, не глядя на Дудника.
– Это не Гешка. Это Донской придумал! Я тебя предупреждал, Береза. Что хоть пишет? – насмешливо спросил Дудник и взял из руки начальника дружины скомканную бумажку. – «Вот ты и обделался, Береза! Теперь засунь этого жука себе в задницу!»– громко прочитал он и протянул послание адресату. – Все, хватит в игрушки играть. Вызывай вертолеты!
– Ванек, сбегай, позови остальных. Чего-то их не видно.
Ванек, скосив на Дудника недоверчивый взгляд, побежал в гору. Вверх он двигался так же быстро, как по прямой. В считанные секунды Ванек исчез из поля зрения.
– Как таракан! – процедил Дудник, оценивая физические кондиции Ванька. – Он у тебя и по потолку бегает? – обратился он к Березе.
– Добрый хлопчик. Может и по потолку, – мрачно заметил Береза.
Неожиданно Ванек снова появился на склоне, стреляя в воздух из автомата и отчаянно размахивая руками.
– Быстро наверх! – предчувствуя недоброе, крикнул Береза Витьку.
Через несколько минут они вновь были на старом месте. Возле джипа лежало трое дружинников. У зомби были перерезаны горла. Косые исчезли.
– Смотри-ка, – прохрипел Береза, – и пулемет уволокли.

22
Отклонившись на несколько десятков километров, Бармин лег на прежний курс.
Разбрызгивая траками гальку и сланец, Фердинанд упорно повторял путь мелкой реки, текущей к океану. Правда, повторял в обратном направлении.
Эйфория первых часов свободы испарилась. Вездеход ревел с неослабевающим усердием, но и там, внутри стального механизма, появились признаки усталости. Бармин прислушивался к гулу и недовольно качал головой.
То и дело Донской и Пак с Кимом прыгали на землю с кувалдой в руках и забивали пальцы, выскакивающие из траков наружу от езды по камням.
Через пару десятков километров сопки должны были закончиться. Перед тем как выскочить на простор, Бармин остановил тягач и объявил:
– Привал!
Донской повернулся к вездеходчику.
– Зачем? Потеряем темп и время!
– Надо посмотреть машину. Стучит. Корейцы и собака выбрались из вездехода. Пак
протянул руку к Серому, собираясь погладить пса. Но Серый оскалил зубы.
– Хорошая собачка! – уважительно сказал Пак. – Наверно, кусается?
– Еще как! – сказал Глеб.
Донской кипятил воду в котелке, используя сухой спирт. Серый сидел и равнодушно смотрел на сухую оленину, разложенную на брезенте на пять частей – по числу беглецов. Здесь же были рассыпаны галеты и стояла банка с огурцами.
Все молчали. Корейцы смотрели на низкое солнце, которое никак не могло завалиться за край земли, и улыбались.
– Испортили мы Березе охоту! – сказал Бармин Глебу, вытирая руки о тряпку. – Наш парус с «жучком» добил хохла!
– Думаешь, он нашел его?
– Наверняка. Я однажды наблюдал подобный фокус. Правда, тогда были резиновые перчатки, надутые газом.
… Беглецы уже допивали чай, когда Серый навострил уши и, подняв морду к небу, глухо зарычал.
– Ты что, собака? – спросил Глеб.
Оба корейца мгновенно встали на ноги, Пак указал рукой в небо.
– Там…
– Черная точка! – закричал Ким.
– Вертушка, – выдохнул Бармин и бросился к вездеходу.

23
В вертолете – а это был МИ-8 – помимо двух летчиков находились десять охотников с «Калашниковыми» и карабинами с оптикой. Береза, вызвавший вертолеты, остался на земле ждать сообщения от летунов и координировать действия остальных охотников.
После того как начальник дружины получил послание от своего бывшего водилы, он понял, что игра с жуком закончилась и призовой суммы ему теперь не видать. К тому же косые, зарезавшие трех его парней, исчезли – как сквозь землю провалились. И в этом был виноват Береза, спровоцировавший бегство обреченных на смерть пленников. Он должен был предвидеть, что как только у косых появится шанс…
Когда вместо беглецов Береза увидел волочащийся по камням парус, изумление его было столь велико, что он забыл о косых. А зря! Эти ребята однажды уже прорвали три ряда колючки и ухлопали два десятка охранников…
Нужно было срочно выправлять ситуацию, грозившую просачиванием секретной информации на Материк. А такое Илья Борисович не простил бы и своему лучшему другу Березе: беглецы превращались в опасных свидетелей. Их нужно было во что бы то ни стало поймать, а уж потом отвести душу. Береза придумал новую игру, которая должна была реабилитировать его в глазах дружинников и московского гостя. Этот Дудник, похоже, никого не боялся, даже Зверя! И Ванек, кажется, почувствовал это. Береза поневоле проникся к Дуднику уважением. Этот опасный хищник при первом же удобном случае вставит ему нож между лопаток…
Наконец пилот заметил в распадке вездеход.
– Это они! – крикнул он охотникам. – Приготовьтесь!
Вертолет пролетел над «Фердинандом» и завис метрах в ста от него. Никакого движения рядом с тягачом не наблюдалось.
– Где они? – крикнул кто-то из охотников.
– Попрятались, – усмехнулся тот, кого товарищи звали Мякишем и который был здесь старшим. – Эй, командир! – крикнул он летчику. – Сообщи Березе наши координаты. И пусть готовит призовые. Я и Серега остаемся здесь. Остальные – в тундру. Бабки всем поровну!
Из вертолета, висящего в метре от земли, посыпались охотники. Короткими перебежками они стали приближаться к вездеходу. Стрелки перекидывались шутками, однако никто из них не рисковал разгибаться в полный рост. Все знали, что водила и террорист вооружены.
Охотники не стреляли. Вот он, вездеход, как на ладони. А где штрафнички? Может, разбежались? Тогда совсем плохо. Тогда начнутся утомительные поиски. Одна морока и никакого куража. Пара выстрелов в спину убегающему, и все…
– Эй, водила! – закричал кто-то из охотников, пристально всматриваясь в черный силуэт тягача. – Покажи личико! Не ломай кайфа!
Ответа не последовало, и охотник осторожно направился к вездеходу, держа наготове оружие. Не доходя пятидесяти шагов до тягача, он повернулся и помахал товарищам.
Неожиданно он вздрогнул, удивленно посмотрел на вездеход и, опустив автомат, рухнул лицом вниз. Выстрела никто не слышал. Рокот пропеллера заглушал все звуки. В ту же секунду с вертолета открыли ураганный огонь, плюща горячий свинец о железо «Фердинанда».
– Опустись пониже! – крикнул Мякиш пилоту. – Я их сейчас порубаю!
Вертолет завис метрах в двадцати от земли, и Мякиш с Серегой начали методично полосовать тягач длинными очередями. Они знали, что у Бармина с собой несколько бочек с горючим, и собирались поджечь тягач.
Обстреливаемый со всех сторон Фердинанд молчал. Вертолет начал медленный облет тягача. Мякиш и Серега без остановки забивали в него свинцовые заклепки.
Видя, что штрафникам не высунуться, исполненные яростью зомби поднялись в полный рост и побежали к «Фердинанду», отбрасывая опорожненные рожки и вставляя новые.
– Смотри! Вон косой! – крикнул Мякиш Сереге, указывая на лежащего возле вездехода корейца. – Щас башку ему отстрелю! Эй, командир, сдай правей!
– Мякиш, дай мне! – взмолился Серега. Глаза его сверкали от возбуждения. – Я еще не разу! Ну, Мякиш?
Вертолет сделал разворот и пошел на вездеход с той стороны, где у траков лежал кореец.
Это был Пак. Казалось, он мертв. Но кореец был жив. Выбравшись из-под «Фердинанда», он смотрел в небо и ждал вертолет
– Ну, влепи ему! Влепи! – надрывно заорал Мякиш Сереге и сам нажал на спусковой крючок.
Почти одновременно с этим из рук косого вырвался сгусток пламени, и державший палец на спусковом крючке Серега увидел черную точку, которая вдруг выросла в сплошную черноту. Не успевая закрыть лицо руками, он зажмурился.
Вертолет гигантским жуком дернулся вверх. Потом, словно хитиновые закрылки, распахнул расколотое надвое брюхо под напором красного пламени, выбросившего изорванные тела летчиков и стрелков. Вращающийся винт вместе с мотором продолжал свое кружение, но уже отдельно от разрушенной машины.
Обломки изодранного брюха упали прямо на изумленно смотрящих в небо охотников. Следом рухнул пропеллер, бешено пройдясь по пегому ковру тундры своими гигантскими ножами и перемолов человеческое мясо с черным сланцем. Тут же грянул мощный взрыв – сработали топливные цистерны. Пламя хлынуло на пересохшие мхи…
Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолета догорали, и небо, еще несколько минут назад светлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.
В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.
– Молодец Пак! Урыл вертак.
– Да, без него бы нам крышка, – согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. – А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!
– Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя «броня», гореть бы нам синим пламенем!
Бармин и Донской вывалились из «Фердинанда» и, прижимаясь к земле, огляделись.
– Парни, вы живы?
– Живы, – сказал из-под вездехода Ким. – Только у Пака нога прострелена. Крови много убегает.
– Выбирайтесь, мы прикроем.
– Никак нельзя, – быстро заговорил Ким. – У него нога зажата.
– Я сейчас сдам вперед, – сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.
Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.
– Спасибо, друг! – сказал Донской Паку и носовым платком перетянул бедро выше раны.
Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.
– Утром Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро. Хорошо. Целый день жили, – говорил Пак, улыбаясь.
– Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся? – подбадривал корейца Глеб.
Но Пак в поддержке не нуждался. Он был счастлив.
Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.
– Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? – Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. – Мы теперь тоже охотники. Покуражимся! Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!
«Фердинанд» сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.
Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.
– Сначала этих! – закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.
– Оставь их, Гена! – крикнул Донской. – Это уже не бойцы!
– Нет! – кричал вездеходчик злорадно. – Сначала намотаю их на траки. Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! – орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.
Расстояние между бегущими охотниками и «Фердинандом» стремительно сокращалось.
Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.
Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.
– Стой! – заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. – Стой! Ты не зверь!
Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.
Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.
Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.
Прижав сжатые кулаки к вискам, Бармин катался по мху и мычал, как немой идиот, которого жестоко обидели.
– Все! – кричал Донской ему в ухо. – Их больше нет!
Почти звериный вой вырвался из груди вездеходчика, и он заплакал, по-детски широко открыв рот.
– Они убьют нас. Убьют! Кто дал им право… топтать нас? – глотая слезы, говорил вездеходчик. – Ладно, пусть я умру. Умру, потому что не хочу жить под одним небом с Березой. Я для него игрушка, кукла… Ты думаешь, в этом сраном мире есть что-нибудь настоящее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78