– И на носу пробоина. Выходит… ты, парень, прав?! Нет, не может быть!

19
Милицейский начальник и «лучший друг» Лени Мелеха умер от шока. Медики достали его со дна бассейна с зеленоватой водой, куда услужливым банщиком был предварительно высыпан пуд соли: этот борец с беспределом любил принимать морские ванны.
Все произошло неожиданно: в бане вдруг погас свет. И на четвертом этаже, где в люксе вместе с подружками отдыхал милицейский начальник, естественно, тоже. Полковник взревел по-матерному, а девочки дружно захихикали. Банщик, ахая и охая, помчался выяснять, что там случилось с электричеством. Помчался, минуя милицейские посты, которые были призваны охранять мирный отдых начальства.
И тут же в люксе появился монтер с фонариком, который попросил важного клиента не беспокоиться, потому что через две минуты все будет исправлено и праздник жизни можно будет продолжить. Пьяный полковник прорычал что-то нечленораздельное, пряча багровое лицо от луча света, и погрозил монтеру кулаком. Монтер извинился, выключил фонарик и осторожно погрузил в бассейн конец электрокабеля с разведенными жилами.
После этого монтер попросил девочек не вставать из-за стола до устранения неисправности. Девочки засмеялись, тряся грудями и шепча что-то друг дружке на ухо, а монтер подошел к раскрытому окну, через которое он проник сюда с крыши. Подошел, чтобы повторить тот же путь, только в обратном направлении.
Бедный банщик сам включил рубильник, улыбаясь хмурому сержанту, караулившему вход в баню с улицы. Когда вспыхнул свет, в люксе раздался хлопок – что-то вроде легкого взрыва, и сидевшие за столом девочки прямо-таки покатились со смеху, ибо свет опять погас.
Когда с электричеством окончательно разобрались, из люкса выскочили отчаянно визжащие розовые хохотушки и, не прикрывая нагих тел, бросились вниз по лестнице мимо изумленных бойцов…
Шли недели, а Мелех не покидал своей резиденции: ему казалось, что, как только он выйдет из своей крепости, тут же станет мишенью. Даже сгорбленный старик с корзиной, бредущий по обочине проселка, или дачник с початой бутылкой в кармане, лихо выписывающий кренделя в пятистах метрах от высокого Лениного забора, были подозрительны.
Чтобы не свихнуться от страха, он отдал приказ разыскать родственников Димы Корина и примерно наказать их. К счастью, родители Димы жили теперь где-то на Украине, и молодчики взяли его тетку и двоюродную сестру. Обеих женщин допрашивали с пристрастием, пугали. Женщины вопили в голос и клялись, что не видели Корина больше года. Их хотели было отпустить, но тут уперлась двоюродная сестра: тыча пальцем в синяки на своем теле, она обещала найти управу на этого Мелеха. Нет-нет, она не собиралась идти в милицию, она грозилась поехать в соседний областной центр к родственнику – редактору крупной газеты – и поднять вопрос о «методах работы» депутата Мелеха. Леня сморщился, как от зубной боли: этого ему только не хватало!..
Труп двоюродной сестры Корина выловили из реки, а тетка бесследно исчезла.
Но дела государственные, а главное, бизнес требовали Лениного присутствия в различных местах.
Собравшись с духом и одевшись в пуленепробиваемый жилет, Леонид Мелех вернулся к активной деятельности. Мелех потерял время, и оно, словно в отместку, на всех фронтах теснило его с передовых позиций «новой демократической России». Молодые и дерзкие беспардонно отодвигали Мелеха от жирного пирога смутного времени. Эти наглецы с шальными деньгами и помощниками-отморозками всерьез метили на пост «хозяина города», принадлежавший по праву только ему. Пора было, начинать смертельную схватку. Но как ее начинать, когда в тылу у тебя невидимый враг?!
Первую неделю, пока Мелех восстанавливал свои пошатнувшиеся позиции, он ходил как азиатский президент, прикрытый со всех сторон телами охранников. То там, то здесь звучали выстрелы, и бритоголовые парни с бессмысленными лицами вместе с их хамоватыми боссами пополняли список трагически ушедших из жизни…
Милиция была на стороне Мелеха, и это обеспечивало ему успех. Он владел оперативной информацией и потому уничтожал конкурентов со стопроцентной результативностью. Умные успели сбежать из города, а безмозглые навсегда обосновались на местном кладбище.
Мелех победил.
Эйфория победы кружила голову народного депутата. Все новые и новые чиновники добровольно вставали под победоносные знамена Мелеха, чувствуя его непреклонную волю и почти мистическую непобедимость. На все хватало Мелеха: автозаправки, торговля спиртным и сигаретами, рестораны, казино пополнили его империю. Государственная машина, без устали вращая колесиками-чиновниками, нежно пофыркивала и прислушивалась к каждому вздоху своего всемогущего хозяина, стеля ему под колеса зеленую улицу.
Страх покинул Мелеха: демонически сверкая глазами, он сметал со своего пути даже тех, кто лишь теоретически мог потревожить его финансовое могущество. Сознание собственной непобедимости придало голосу, взгляду и поступкам господина депутата гранитную прочность.
За делами ратными народный избранник совсем забыл о зловещей тени. Угроза смерти казалась ему уже такой нереальной…
Кроме того, Мелех вдруг потратился на любовь: в этой победоносной войне он «взял на шпагу» женщину. Девчонка с невинным личиком и ангельским голоском, до того принадлежавшая конкуренту народного депутата и после его внезапной смерти по праву доставшаяся сильнейшему, вскружила Мелеху голову.
Леня увлекся, обещал ей охоту на крокодилов в Южной Америке, дарил бриллианты и даже начал подумывать о женитьбе, хотя бы до тех пор, пока девица ему не надоест. Леня собирался перебраться в Москву, чтобы заняться большой политикой. Там его ждали закулисные шептуны, для которых он был «своим мальчиком». Но без семьи Мелех выглядел несолидно…
И вот грянул выстрел. Пуля, минуя спасительный жилет, угодила в гениальный лоб всемогущего народного депутата. За миг до выстрела Мелех увидел усталое лицо Васильева и поначалу не поверил, что тот убьет его. Таким жалким и страдальческим оно ему показалось…

20
– Надо выпустить людей из трюмов! – крикнул Богданов, хватая охранника за рукава.
– Да-а… Но плавсредств на всех не хватит!
– Скорее, вниз!
– Стой! Если раздраить двери и выпустить косых, они нас растопчут! Их нельзя выпускать из клетки!
Судно резко накренилось, и Богданов вместе с охранником повалились на переборку.
– Тонем, – прошептал охранник и, отодвинув Богданова плечом, побежал на палубу, одной рукой отталкиваясь от переборки. – Не вздумай выпускать эту орду! – крикнул он напоследок.
Богданов пробирался по узкому коридору. Навстречу ему попадались испуганные охранники, которые, не говоря ни слова, пролетали мимо. На судне царила паника. Майор слышал крики и отчаянную дробь шагов по железным ступеням.
Он остановился перед закрытой дверью. С той стороны в нее изо всех сил барабанили. Не думая о том, что будет дальше, он раздраил дверь… и тут же в нее хлынула воющая от ужаса толпа, гонимая водой.
Богданова отбросило с сторону. Если бы он упал, «орда» затоптала бы его. Но майору удалось зацепиться за перила и вползти по забитой телами лестнице на верхнюю палубу. Обезумевшие от страха пассажиры стали разбегаться, ища кратчайших выходов на корму и бак.
– Поднимайтесь наверх! Туда! – кричал Богданов не слушающим его людям, в панике рвущимся в закрытые двери кают и кладовок.
Крен судна увеличивался. Майор бежал, падая на наклонную переборку. Он спешил оказаться на палубе прежде, чем обезумевшая толпа забьет своими телами все проходы.
А внизу, в трюме, уже властвовал океан.
Палуба кишела потерявшими над собой контроль людьми. До сих пор никто из них так и не покинул тонущее судно. Майор протиснулся сквозь толпу и понял, в чем дело. Четыре шлюпки и два катера, спущенные на воду командой, безвольно болтались на линях, затопленные водой.
Кто-то заранее пробил их днища. Но оставались еще плоты. Однако они, сброшенные командой за борт, так и не раскрылись.
– Что и требовалось доказать! – мрачно пробурчал Богданов.
Количество людей на палубе стремительно росло. И все они в каком-то животном порыве кричали, выли, ревели, хватая друг друга за руки и одежду.
– Задраить двери! – зычно крикнул кто-то с кормы. Богданов оглянулся: это был тот самый пожилой охранник.
Раздались автоматные очереди: пули засвистели над головами. Косые повалились на палубу, закрывая головы руками. И тут же по их спинам и головам к дверям и люкам бросились охранники…
Пути на кормовую палубу из надстройки были перекрыты. Опоздавшие приклеивались искривленными от страха лицами к иллюминаторам и, округлив глаза, звали на помощь, по-рыбьи хлопая ртами. Попавшие в мышеловку пытались раздражить приваренные намертво иллюминаторы.
Члены команды были в спасательных жилетах. Но ни один охранник жилетом не воспользовался, хотя и имел его в каюте. Сказалось отсутствие настоящего морского опыта…
Однако у охранников имелись автоматы! И они кинулись отнимать жилеты у матросов. Матросы и механики, прячась за спинами прорвавшихся на палубу косых, пятились от наседавших на них охранников. А те, разъяряясь, стремились отрезать команде пути отступления. В один миг охрана и команда судна сделались смертельными врагами.
И вдруг откуда-то с бака хлынула новая толпа пассажиров. Волна пошла на волну, сталкиваясь где-то в районе надстройки и вышвыривая неудачников за борт. Люди опрокидывали друг друга, сбивали с ног и топтали, топтали, ничего не видя перед собой и желая поскорей пробиться на корму, где было несколько объемистых шлюпок и катеров. Они не могли себе представить, какое разочарование ждет их там…
И тут кто-то из охранников открыл огонь на поражение.
Этот парень не умел плавать, и жилет был ему нужен любой ценой. Целя в ближайшего матроса, он угодил в азиатов, которые с криками повалились на палубу.
Толпа отпрянула, заревела, завыла, пошла по корме волнами. Охранники поняли это как сигнал к действию и открыли стрельбу по толпе. Нет, они не хотели убивать этих людей, но вожделенный жилет был сейчас дороже жизни десятков людей. Сокращая количество претендентов, охранники повышали собственные шансы на спасение. Эта простая арифметика была у них в подсознании.
Азиаты замертво валились на палубу. Многие выхватывали из-за голенищ припасенные заточки и нападали на охранников, стремясь завладеть их автоматами.
Судно медленно погружалось в воду, и светопреставление продолжалось: с предсмертными криками и воем раненых, с отчаянными рукопашными схватками и стрельбой.
За борт прыгнул первый смельчак в жилете, но охранники почти в упор расстреляли его. Раскинув руки и распушив по воде рыжеватые волосы, матрос остался возле пробитых шлюпок, болтаясь на волнах, как поплавок.
Тут же на эту приманку в воду бросились ловцы удачи. Вокруг убитого матроса завязалось целое сражение: люди хватали друг друга за плечи и топили, вцеплялись в горло и пытались задушить. Вода окрасилась кровью: это один из корейцев с ножом в руке пробивался к жилету мертвого матроса…
Богданов не видел, что происходит на корме. Он лишь слышал автоматные очереди и крики людей. И тут его внимание привлек человек в черном плаще, стоящий на крыше рулевой рубки. Держась за штангу антенны, он смотрел вдаль. Это был капитан Кутик. Он высматривал в небе вертолет.
Судно еще сильнее накренилось, и люди как горох посыпались за борт. Вода закипела. Крен становился все круче. Казалось, судно не продержится на плаву и пяти минут. Ни о каком спасении не могло быть речи…

21
Паша Шкуродер бродил между скамьями зала ожидания, брезгливо глядя на дремлющих пассажиров. Было семь часов утра, и его смена подходила к концу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78