Более всего Бориса Алексеевича интересовало, где хранятся выплавляемые слитки.
– Наверняка где-то под рукой у Блюма, – говорил Бармин. – Если слитки действительно столько стоят, он их хранит у себя под подушкой.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то, думаю, у него имеется что-то вроде сейфа, огромного, как в банках.
Подполковник задумался.
Вертолет бросало из стороны в сторону. Его оболочка дрожала: казалось, еще порыв, и он рассыпется в воздухе.
Внезапно на пороге пилотской кабины появился механик.
– Кажись, падаем! – крикнул он и идиотски улыбнулся.
Бармин почувствовал, как скамья под ним ухнула вниз. Подполковник больно сжал его запястье и вытаращил глаза.
Они действительно падали…
– Ого! – весело кричал рыжий капитан, прижимая к уху телефонную трубку. – Кто на проводе? Это «Ромашка». Какая «Ромашка»? Красивая! Соедините меня с Ильей Борисовичем. Да, срочно! Поторопись, приятель! – В трубке некоторое время был слышен скрип и шипение на фоне то удаляющихся, то приближающихся шагов.
– Это ты, Петруша? – услышал капитан голос Блюма. – Что случилось?
– Вы там одни? – спросил Петруша, приставив ладонь к трубке. – Вот и чудно. Есть интересная новость: к вам едут гости. Гос-ти! Не знаю. Говорят, что охотиться. Правда, пушки и амуниция у них – будь здоров!
– Из Москвы команда? – вкрадчиво вопрошал Илья Борисович сквозь легкое шипение наушника.
– Из Сибири… Нет, точно к вам! Я сам слышал, как называли ваше имя и еще говорили об Объекте. Сколько их? Десять. Причем один местный. Как невозможно? Я точно говорю: местный. Он им и на карте все показывал, рисовал какие-то пути… Да, самое главное: они хотят найти какой-то Уклон. Что за Уклон, я так и не понял. Это важно? Я так и думал. Как добираться будут? Вертолетом!
– Можно что-нибудь сделать? – после минутного сопения услышал капитан в телефонной трубке. – Мне бы не хотелось заниматься ими всерьез…
– Сложное дело! – загундосил капитан, давно ждавший от Блюма этого вопроса. – Очень сложное. Народ-то уж больно боевой… а мы тут отощали совсем: на перловке с консервами сидим. Эта каша скоро из ушей полезет! И выпить нечего, ни капли! Так что очень трудно… Что? А когда прилетит? Через неделю? Нет, – вздохнул капитан, – слишком долго. Да я понимаю, понимаю… Послезавтра? Это другой разговор! Так, значит, шесть ящиков водяры и три туши? Ах, Илья Борисович, да эти ребята стоят втрое дороже, если не впятеро! Я же говорю: невозможно. И потом вертак… Десять ящиков? – Капитан с торжествующей ухмылкой переложил трубку в другую руку. – Нормалек! Выходит, по ящику на рыло! Да нет, это я арифметикой занимаюсь. Что? Сделаем, сделаем… Только, надеюсь, без обмана?
Бармин открыл глаза. Над ним нависло сосредоточенное лицо подполковника: Борис Алексеевич бил его по щекам меховой рукавицей. Они лежали на полу завалившегося на бок вертолета. За дверью, в кабине пилотов, что-то с треском искрило: в воздухе пахло резиной и обгоревшей оплеткой.
Кажется, начинался пожар.
Рядом с Барминым и подполковником шевелились их товарищи, постепенно отходя от шока.
– Надо убираться отсюда, – прошептал Бармин. – Горим!
– Все целы? – спросил Борис Алексеевич.
– Летчики и механик убрались. Царство небесное… Из наших, похоже, – Захар. У Лехи голова пробита, он без сознания, но дышит ровно. У остальных, думаю, ушибы.
– Надеюсь, не переломы, – подполковник встал и, переступая через товарищей, стал пробираться к кабине пилотов. Ему долго не удавалось открыть дверь, и как только она распахнулась, в отсек полетели искры и повалил дым. – Носом гробанулись, – сказал Борис Алексеевич, глядя на смятые и окровавленные трупы летчиков. – Живые – на выход! Берем самое необходимое и оружие!
Бармин выбрался из горящей машины. Волоча по снегу ранец с оружием и вещами, он отползал от вертолета. Порывы ветра швыряли в лицо колкую, как песок, снежную крупу.
Пламя поднималось все выше: чувствовалось, еще секунда – и рванет топливо в баках. Из вертолета в подтаявший от жара снег вываливались люди.
Последними из пламени выскочили подполковник и высокий парень – тот самый, который помог Бармину прыгнуть с самолета. В руках у парня, помимо ранца и оружия, была канистра со спиртом.
– Может, отбой, Алексеич? – крикнул парень, бегущий от вертолета рядом с подполковником.
Подполковник не ответил и вдруг сильно толкнул парня в спину. Оба полетели в снег. В этот момент вертолет взорвался. Огненные куски машины просвистели над головами вжавшихся в землю людей.
– Что значит отбой, Серж? – перевернувшись на спину, спросил парня подполковник. – По-твоему, надо идти к «Ромашке»? Прикинь, сколько летели. Нет у нас пути назад. По моим подсчетам, нам километров сто осталось, а то и меньше…
– Что делать с Лехой? Он не ходит! И у других серьезные травмы. Куда их денем? – спросил Серж.
– Берем с собой. На Объекте медицина имеется. Давай сюда канистру!
Склон сопки закрывал их от ветра.
Подполковник налил каждому по сто грамм спирта. Тем, у кого были повреждены ноги, по сто пятьдесят.
Борис Алексеевич, похоже, ни при каких обстоятельствах не терял присутствия духа.
Минут пятнадцать они двигались вдоль извилистого ручья. Впереди шагал подполковник с компасом. Через каждые полчаса он сверял курс и, озирая окрестный ландшафт, пытался угадать, где они находятся. За ним шли Серж, Бармин и крепкий седовласый мужчина.
Эти трое отделались легкими ушибами при падении вертолета. Каждый из них попеременно набрасывал на грудь лямку и тянул за собой лежащего на куске рваного металла Леху, который не приходил в себя. Бармин тянул меньше: все же он был гораздо слабей Сержа и седовласого.
Остальные члены команды молча хромали сзади, помогая друг другу преодолевать подъемы и страхуя на спусках. Бывалые люди, они не ныли и не просили помощи. Они шли вперед, не снижая темпа, шли как заведенные. Они работали.
– И как нас не расплющило, Силыч! – нарушил молчание Серж, принимая лямку от седовласого. – С такой высоты рухнули!
– Авторотация спасла, – сказал Бармин, с радостью прерывая тягостное для себя молчание. Седовласый обернулся. – Когда мы стали падать, – объяснял Бармин, – летчик поставил лопасти пропеллера под углом к восходящему потоку воздуха, который и раскрутил винт. Еще бы сто метров, и мы приземлились бы как на парашюте!
– Похоже на то, – прогудел Силыч. – Перед самой землей я вроде почувствовал опору под ногами. – А ты, парень, летчик? – спросил он Бармина.
– Водила. Правда, полжизни живу за Полярным кругом.
– Понятно… Ты Мелеха завалил? – вдруг спросил Силыч, не оборачиваясь.
– Васильев. Я был за рулем, – тихо ответил Бармин.
– Все равно молодчик! – сказал Силыч.
Стемнело, метель усилилась, а команда подполковника словно и не замечала усталости.
– Надо искать ночлег! – крикнул Бармин Борису Алексеевичу, боясь, что тот не услышит его.
– Я что-то не вижу поблизости трехзвездочной гостиницы! – ответил подполковник.
– Стойте. Собьемся с курса – тогда всем крышка!
– Не собьемся, молодой человек. Компас – не человек, он ошибок не делает. Нам нельзя останавливаться, иначе замерзнем! – жестко сказал подполковник.
В русле реки, по которому они шли, дул такой силы ветер, словно они находились в аэродинамической трубе. Разгоняясь меж сопок, он набирал убийственную силу, каждым своим порывом пытаясь опрокинуть людей навзничь.
Закрыв лицо от ветра, подполковник остановился. Сквозь мглу, разрываемую на части зарядами пурги, с трудом различались фигурки бредущих людей. Серж подтащил к подполковнику раненого, представлявшего собой белый кокон.
– Что прикажете теперь? Разбивать палатки? – Борис Алексеевич повернулся к Бармину.
– Видите этот ледник? – Бармин указал рукой на склон сопки.
– Ну и что?
– Между его языком и землей есть зазор. Это ведь только сегодня метет, а неделю назад здесь все таяло. Наверняка язык подтаял снизу. Давайте туда! У кого есть ножи – ройте!
Все посмотрели на подполковника. Борис Алексеевич вытащил нож и направился к склону.
Минут через сорок команда подполковника была укрыта от непогоды ледяным козырьком. Правда, здесь можно было только лежать или сидеть согнувшись. Но все равно люди отдыхали от изматывающего ветра.
Бармин вытащил таблетки сухого топлива и, разведя маленький костер, поднес к нему кружку со снегом.
– Спирт – хорошо, а чифирь – лучше! – сказал он, растягивая в улыбке беззубый рот.
– А еще лучше чифирь со спиртом! – сказал подполковник, ставя перед собой канистру.
После чая со спиртом Борис Алексеевич растопил руками немного снега, смочил им лицо, вытащил из кармана безопасную бритву и начал бриться…
Бармину долго не удавалось заснуть: то застывали ноги, то мерзли плечи. Люди подполковника спали, уткнувшись носами в ранцы. Только раненый протяжно стонал и бредил.
Бармину казалось, что он не спит…
Они все же решили разбиться на две группы. Бармин, подполковник и Силыч отправились вперед. Остальных возглавил Серж.
Первым шел Борис Алексеевич, за ним Силыч, за широкую спину которого прятался Бармин…
Они миновали скалистый уступ, и Бармин остановился. Ему показалось, что он видит что-то вроде покатой ступеньки.
– Я щас! – крикнул он.
Через несколько минут Бармин позвал товарищей, возбужденно размахивая руками.
Это была землянка. Сложенная из сухого, обкатанного на мелководье плавника, она имела с чайное блюдце окошко и косую дверь, приваленную пышным сугробом.
– Ничего не видно! – Бармин прилип к окошку лицом. – Надо открыть дверь!
– Мы опаздываем! – сказал Борис Алексеевич. – В другой раз!
– Нет уж! – заупрямился Бармин. – Мало ли что ждет нас впереди! Это вам не Материк! Тут любая крыша на вес золота!
– Алексеич, пусть он откроет! – сказал Силыч, кладя ладонь на плечо подполковника.
Они раскопали дверь. Она оказалась заколоченной. Минут десять вынимали гвозди и ломали доски. Потом Силыч с трудом распахнул ее, держась за железную петлю для замка, и все трое замерли на пороге. На полу землянки лежали мертвецы, уложенные аккуратным штабелем. Мертвецы были в пальто и шубах. У заиндевелой печи в горе тряпья валялись раскрытые чемоданы и выпотрошенные рюкзаки.
Бармин выскочил из землянки первым. Следом вышли подполковник с Силычем.
– Эти люди куда-то ехали, – сказал задумчиво Борис Алексеевич.
– Они с Объекта! – заволновался Бармин. – Судя по вещам, собрались на Материк!
– Кто же их? – Силыч вопросительно посмотрел на Бармина.
– Не знаю. Кто-то из своих… Чужих на тыщу верст не наблюдается.
– Но зачем? Что у них искали? Деньги? – Теперь подполковник вопросительно смотрел на Бармина. – Такое впечатление, что их сначала отпустили, а потом передумали отпускать…
Они шли без остановки уже двенадцать часов.
Вновь сгустилась мгла, и если бы не снег, отражавший тот незначительный свет, который цедило серое небо, им бы пришлось идти на ощупь. Сопки высились справа и слева. По их снежным вершинам гулял ветер, срывая с обледенелых шапок снег, закручивая и швыряя его вниз по склону. Несколько раз подполковник раскрывал перед Барминым планшет и показывал на карте то место, где они, по его мнению, находились. Уклон был где-то рядом… Однако нужно было искать место для ночлега.
– В темноте не найдем, – сказал Бармин Борису Алексеевичу. – Нет смысла идти дальше.
Подполковник спрятал карту и упрямо пошел вперед. Силыч догнал его и остановил, показывая куда-то влево. Все трое увидели огонек в распадке, метрах в трехстах от них.
– Сбегаешь? – Подполковник вопросительно посмотрел на Бармина. Тот утвердительно кивнул. – Только не нарывайся, если что.
Бармин тут же решительно захрустел снегом. Через минуту его схватили за плечо.
– Стой, парень! Я пойду, а ты иди назад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Наверняка где-то под рукой у Блюма, – говорил Бармин. – Если слитки действительно столько стоят, он их хранит у себя под подушкой.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то, думаю, у него имеется что-то вроде сейфа, огромного, как в банках.
Подполковник задумался.
Вертолет бросало из стороны в сторону. Его оболочка дрожала: казалось, еще порыв, и он рассыпется в воздухе.
Внезапно на пороге пилотской кабины появился механик.
– Кажись, падаем! – крикнул он и идиотски улыбнулся.
Бармин почувствовал, как скамья под ним ухнула вниз. Подполковник больно сжал его запястье и вытаращил глаза.
Они действительно падали…
– Ого! – весело кричал рыжий капитан, прижимая к уху телефонную трубку. – Кто на проводе? Это «Ромашка». Какая «Ромашка»? Красивая! Соедините меня с Ильей Борисовичем. Да, срочно! Поторопись, приятель! – В трубке некоторое время был слышен скрип и шипение на фоне то удаляющихся, то приближающихся шагов.
– Это ты, Петруша? – услышал капитан голос Блюма. – Что случилось?
– Вы там одни? – спросил Петруша, приставив ладонь к трубке. – Вот и чудно. Есть интересная новость: к вам едут гости. Гос-ти! Не знаю. Говорят, что охотиться. Правда, пушки и амуниция у них – будь здоров!
– Из Москвы команда? – вкрадчиво вопрошал Илья Борисович сквозь легкое шипение наушника.
– Из Сибири… Нет, точно к вам! Я сам слышал, как называли ваше имя и еще говорили об Объекте. Сколько их? Десять. Причем один местный. Как невозможно? Я точно говорю: местный. Он им и на карте все показывал, рисовал какие-то пути… Да, самое главное: они хотят найти какой-то Уклон. Что за Уклон, я так и не понял. Это важно? Я так и думал. Как добираться будут? Вертолетом!
– Можно что-нибудь сделать? – после минутного сопения услышал капитан в телефонной трубке. – Мне бы не хотелось заниматься ими всерьез…
– Сложное дело! – загундосил капитан, давно ждавший от Блюма этого вопроса. – Очень сложное. Народ-то уж больно боевой… а мы тут отощали совсем: на перловке с консервами сидим. Эта каша скоро из ушей полезет! И выпить нечего, ни капли! Так что очень трудно… Что? А когда прилетит? Через неделю? Нет, – вздохнул капитан, – слишком долго. Да я понимаю, понимаю… Послезавтра? Это другой разговор! Так, значит, шесть ящиков водяры и три туши? Ах, Илья Борисович, да эти ребята стоят втрое дороже, если не впятеро! Я же говорю: невозможно. И потом вертак… Десять ящиков? – Капитан с торжествующей ухмылкой переложил трубку в другую руку. – Нормалек! Выходит, по ящику на рыло! Да нет, это я арифметикой занимаюсь. Что? Сделаем, сделаем… Только, надеюсь, без обмана?
Бармин открыл глаза. Над ним нависло сосредоточенное лицо подполковника: Борис Алексеевич бил его по щекам меховой рукавицей. Они лежали на полу завалившегося на бок вертолета. За дверью, в кабине пилотов, что-то с треском искрило: в воздухе пахло резиной и обгоревшей оплеткой.
Кажется, начинался пожар.
Рядом с Барминым и подполковником шевелились их товарищи, постепенно отходя от шока.
– Надо убираться отсюда, – прошептал Бармин. – Горим!
– Все целы? – спросил Борис Алексеевич.
– Летчики и механик убрались. Царство небесное… Из наших, похоже, – Захар. У Лехи голова пробита, он без сознания, но дышит ровно. У остальных, думаю, ушибы.
– Надеюсь, не переломы, – подполковник встал и, переступая через товарищей, стал пробираться к кабине пилотов. Ему долго не удавалось открыть дверь, и как только она распахнулась, в отсек полетели искры и повалил дым. – Носом гробанулись, – сказал Борис Алексеевич, глядя на смятые и окровавленные трупы летчиков. – Живые – на выход! Берем самое необходимое и оружие!
Бармин выбрался из горящей машины. Волоча по снегу ранец с оружием и вещами, он отползал от вертолета. Порывы ветра швыряли в лицо колкую, как песок, снежную крупу.
Пламя поднималось все выше: чувствовалось, еще секунда – и рванет топливо в баках. Из вертолета в подтаявший от жара снег вываливались люди.
Последними из пламени выскочили подполковник и высокий парень – тот самый, который помог Бармину прыгнуть с самолета. В руках у парня, помимо ранца и оружия, была канистра со спиртом.
– Может, отбой, Алексеич? – крикнул парень, бегущий от вертолета рядом с подполковником.
Подполковник не ответил и вдруг сильно толкнул парня в спину. Оба полетели в снег. В этот момент вертолет взорвался. Огненные куски машины просвистели над головами вжавшихся в землю людей.
– Что значит отбой, Серж? – перевернувшись на спину, спросил парня подполковник. – По-твоему, надо идти к «Ромашке»? Прикинь, сколько летели. Нет у нас пути назад. По моим подсчетам, нам километров сто осталось, а то и меньше…
– Что делать с Лехой? Он не ходит! И у других серьезные травмы. Куда их денем? – спросил Серж.
– Берем с собой. На Объекте медицина имеется. Давай сюда канистру!
Склон сопки закрывал их от ветра.
Подполковник налил каждому по сто грамм спирта. Тем, у кого были повреждены ноги, по сто пятьдесят.
Борис Алексеевич, похоже, ни при каких обстоятельствах не терял присутствия духа.
Минут пятнадцать они двигались вдоль извилистого ручья. Впереди шагал подполковник с компасом. Через каждые полчаса он сверял курс и, озирая окрестный ландшафт, пытался угадать, где они находятся. За ним шли Серж, Бармин и крепкий седовласый мужчина.
Эти трое отделались легкими ушибами при падении вертолета. Каждый из них попеременно набрасывал на грудь лямку и тянул за собой лежащего на куске рваного металла Леху, который не приходил в себя. Бармин тянул меньше: все же он был гораздо слабей Сержа и седовласого.
Остальные члены команды молча хромали сзади, помогая друг другу преодолевать подъемы и страхуя на спусках. Бывалые люди, они не ныли и не просили помощи. Они шли вперед, не снижая темпа, шли как заведенные. Они работали.
– И как нас не расплющило, Силыч! – нарушил молчание Серж, принимая лямку от седовласого. – С такой высоты рухнули!
– Авторотация спасла, – сказал Бармин, с радостью прерывая тягостное для себя молчание. Седовласый обернулся. – Когда мы стали падать, – объяснял Бармин, – летчик поставил лопасти пропеллера под углом к восходящему потоку воздуха, который и раскрутил винт. Еще бы сто метров, и мы приземлились бы как на парашюте!
– Похоже на то, – прогудел Силыч. – Перед самой землей я вроде почувствовал опору под ногами. – А ты, парень, летчик? – спросил он Бармина.
– Водила. Правда, полжизни живу за Полярным кругом.
– Понятно… Ты Мелеха завалил? – вдруг спросил Силыч, не оборачиваясь.
– Васильев. Я был за рулем, – тихо ответил Бармин.
– Все равно молодчик! – сказал Силыч.
Стемнело, метель усилилась, а команда подполковника словно и не замечала усталости.
– Надо искать ночлег! – крикнул Бармин Борису Алексеевичу, боясь, что тот не услышит его.
– Я что-то не вижу поблизости трехзвездочной гостиницы! – ответил подполковник.
– Стойте. Собьемся с курса – тогда всем крышка!
– Не собьемся, молодой человек. Компас – не человек, он ошибок не делает. Нам нельзя останавливаться, иначе замерзнем! – жестко сказал подполковник.
В русле реки, по которому они шли, дул такой силы ветер, словно они находились в аэродинамической трубе. Разгоняясь меж сопок, он набирал убийственную силу, каждым своим порывом пытаясь опрокинуть людей навзничь.
Закрыв лицо от ветра, подполковник остановился. Сквозь мглу, разрываемую на части зарядами пурги, с трудом различались фигурки бредущих людей. Серж подтащил к подполковнику раненого, представлявшего собой белый кокон.
– Что прикажете теперь? Разбивать палатки? – Борис Алексеевич повернулся к Бармину.
– Видите этот ледник? – Бармин указал рукой на склон сопки.
– Ну и что?
– Между его языком и землей есть зазор. Это ведь только сегодня метет, а неделю назад здесь все таяло. Наверняка язык подтаял снизу. Давайте туда! У кого есть ножи – ройте!
Все посмотрели на подполковника. Борис Алексеевич вытащил нож и направился к склону.
Минут через сорок команда подполковника была укрыта от непогоды ледяным козырьком. Правда, здесь можно было только лежать или сидеть согнувшись. Но все равно люди отдыхали от изматывающего ветра.
Бармин вытащил таблетки сухого топлива и, разведя маленький костер, поднес к нему кружку со снегом.
– Спирт – хорошо, а чифирь – лучше! – сказал он, растягивая в улыбке беззубый рот.
– А еще лучше чифирь со спиртом! – сказал подполковник, ставя перед собой канистру.
После чая со спиртом Борис Алексеевич растопил руками немного снега, смочил им лицо, вытащил из кармана безопасную бритву и начал бриться…
Бармину долго не удавалось заснуть: то застывали ноги, то мерзли плечи. Люди подполковника спали, уткнувшись носами в ранцы. Только раненый протяжно стонал и бредил.
Бармину казалось, что он не спит…
Они все же решили разбиться на две группы. Бармин, подполковник и Силыч отправились вперед. Остальных возглавил Серж.
Первым шел Борис Алексеевич, за ним Силыч, за широкую спину которого прятался Бармин…
Они миновали скалистый уступ, и Бармин остановился. Ему показалось, что он видит что-то вроде покатой ступеньки.
– Я щас! – крикнул он.
Через несколько минут Бармин позвал товарищей, возбужденно размахивая руками.
Это была землянка. Сложенная из сухого, обкатанного на мелководье плавника, она имела с чайное блюдце окошко и косую дверь, приваленную пышным сугробом.
– Ничего не видно! – Бармин прилип к окошку лицом. – Надо открыть дверь!
– Мы опаздываем! – сказал Борис Алексеевич. – В другой раз!
– Нет уж! – заупрямился Бармин. – Мало ли что ждет нас впереди! Это вам не Материк! Тут любая крыша на вес золота!
– Алексеич, пусть он откроет! – сказал Силыч, кладя ладонь на плечо подполковника.
Они раскопали дверь. Она оказалась заколоченной. Минут десять вынимали гвозди и ломали доски. Потом Силыч с трудом распахнул ее, держась за железную петлю для замка, и все трое замерли на пороге. На полу землянки лежали мертвецы, уложенные аккуратным штабелем. Мертвецы были в пальто и шубах. У заиндевелой печи в горе тряпья валялись раскрытые чемоданы и выпотрошенные рюкзаки.
Бармин выскочил из землянки первым. Следом вышли подполковник с Силычем.
– Эти люди куда-то ехали, – сказал задумчиво Борис Алексеевич.
– Они с Объекта! – заволновался Бармин. – Судя по вещам, собрались на Материк!
– Кто же их? – Силыч вопросительно посмотрел на Бармина.
– Не знаю. Кто-то из своих… Чужих на тыщу верст не наблюдается.
– Но зачем? Что у них искали? Деньги? – Теперь подполковник вопросительно смотрел на Бармина. – Такое впечатление, что их сначала отпустили, а потом передумали отпускать…
Они шли без остановки уже двенадцать часов.
Вновь сгустилась мгла, и если бы не снег, отражавший тот незначительный свет, который цедило серое небо, им бы пришлось идти на ощупь. Сопки высились справа и слева. По их снежным вершинам гулял ветер, срывая с обледенелых шапок снег, закручивая и швыряя его вниз по склону. Несколько раз подполковник раскрывал перед Барминым планшет и показывал на карте то место, где они, по его мнению, находились. Уклон был где-то рядом… Однако нужно было искать место для ночлега.
– В темноте не найдем, – сказал Бармин Борису Алексеевичу. – Нет смысла идти дальше.
Подполковник спрятал карту и упрямо пошел вперед. Силыч догнал его и остановил, показывая куда-то влево. Все трое увидели огонек в распадке, метрах в трехстах от них.
– Сбегаешь? – Подполковник вопросительно посмотрел на Бармина. Тот утвердительно кивнул. – Только не нарывайся, если что.
Бармин тут же решительно захрустел снегом. Через минуту его схватили за плечо.
– Стой, парень! Я пойду, а ты иди назад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78