— перебил его другой парень, по-видимому, водитель. В данный момент он стоял позади «Москвича» и открывал багажник. Из-за поворота донёсся шум мотора.
— Пригнись! — крикнул второй парень первому, ныряя в салон.
Впереди показалась «шестёрка». Когда расстояние между ней и «Москвичом» сократилось до нескольких метров, она неожиданно вильнула, выехав на встречную полосу, и приблизилась к «Москвичу» вплотную. Дверца со стороны водителя «Жигулей» открылась.
Молодой человек в джинсовом костюме вышел из-за поворота, и в тот же миг незримая сила ударила его в грудь, оторвала от тротуара и швырнула через кусты о бетонный забор. И, словно посчитав, что этого недостаточно, сбросила на голову бедняги увесистый тюк.
2
Вообще-то я не писатель и всяких там филфаков, журфаков и литинститутов не кончал. Но это раньше писателю полагалось иметь за плечами какой-никакой гуманитарный вуз, а теперь пишут все, кому не лень, и в другой раз такое выдают… Там не то что вузом — и начальной школой-то не пахнет. И ничего, народ хавает, не морщится. А я хоть и не гуманитарий, но все ж-таки интеллигент, и по русскому с литературой у меня в школе была твёрдая «четвёрка».
Но главное, детективная история, которую я хочу рассказать, — не какая-нибудь там фантазия, и не домыслы, из пальца высосанные, а самая что ни на есть правда. И знаю я её не с чьих-нибудь слов, я сам свидетель и даже, можно сказать, непосредственный участник событий.
Другое дело, что история эта пока не кончилась и развязка мне неизвестна. Но так даже лучше. Знай я, кто да почему убил, мне бы пришлось изобретать разные хитрости, чтобы раньше времени не проговориться. А я человек простой, открытый и к хитростям вкуса не имею. (Классно сказано, да? Вот будет номер, если у меня обнаружится писательский талант!) Так вот, лучше уж вы будете вместе со мной гадать, кто злодей. Я честно и подробно расскажу все, что сам знаю, а там посмотрим, кто раньше до разгадки допетрит. А к тому времени, как я все запишу, развязка уж наверно наступит.
Зовут меня Николай. Фамилия Усов. (Николай Усов — по-моему, неплохо будет смотреться на обложке, а?) Мне двадцать девять лет. Окончил электротехнический институт. По специальности никогда не работал, потому что в год моего окончания безработных инженеров-электротехников было раз в десять больше, чем свободных вакансий для них. Но я не в претензии. По правде сказать, электротехника меня никогда особо не привлекала. Институт я выбирал не по призванию, а по конкурсу, чтобы в армию ненароком не угодить. После окончания устроился в коммерческую фирму, торгующую разными медицинскими и шарлатанскими снадобьями и препаратами — всякими там «Сплатами», «царскими» пилюлями, лечебными лосьонами, кремами, чулками против грибков и тому подобным барахлом. Работу нашёл по объявлению в газете: «Требуются энергичные коммуникабельные молодые люди с высшим или среднетехническим образованием». Это как раз про меня.
Работа меня, в общем, устраивала. Каждое утро нам выдавали по здоровой сумке товара, и — вперёд, господа. Сбывай, где хочешь, — хоть на улицах, хоть на рынках, хоть в учреждениях. Девяносто процентов выручки — фирме, остальные — в карман. Думаете, чепуха, а не работа, любой дурак справится? А вот и нет. Для этого дела особая порода требуется — люди настойчивые, но обаятельные. И без комплексов — чтоб не раскисали, когда на них как на вошь смотрят или посылают по матушке. И чтоб язык был хорошо подвешен, чтоб додавить сумели, когда клиент колеблется. К нам от безработицы всякие приходили. Инженеры, учёные, музработники. Удерживались единицы. И то некоторые за гроши вкалывали. А я неплохо наваривал. По сотне тысяч деревянных в день — минимум. А это по тем временам совсем неплохие бабки были. По полтонны гринов в месяц выходило.
Да, жаль, все хорошее быстро кончается. После кризиса народ стал от нас, как от чумы, шарахаться. Целый день савраской бегаешь, а башлей с гулькин нос. Двадцатку надыбаешь — считай, повезло. Поишачил я так с месячишко и решил уходить.
А куда? В конце девяносто восьмого безработные из всех щелей полезли. За любые гроши готовы были вкалывать. Выжившие фирмы заважничали, стали требовать первоклассных специалистов, да чтоб с языком, да со знанием компьютера, да со стажем работы по специальности не меньше трех лет. А у меня в портфолио только что диплом институтский.
Хорошо, я по натуре оптимист. Судьба таких старается не обижать. Вот я и встретил случайно институтского приятеля, а тот по блату пристроил меня в маленькую телестудию. Ассистентом режиссёра. Работа, прямо скажем, не ахти — подай то, принеси это, пшел вон. Зарплата и того хуже. Зато перспектива. Знаете, сколько нынешних телезнаменитостей из мелкой шушеры выбились? Во-первых, потому что телевидение — это большой бардак, а во-вторых, там всегда острая нехватка новых идей. Оказался ты случайно в нужном месте в нужное время со свежей идейкой, раз — и в дамки.
Но мне не повезло. Выперли меня оттуда с грохотом. Из-за сущей ерунды, даже вспоминать не хочется. Съёмку я им, видите ли, сорвал, сломал аппаратуру! Да у них эту аппаратуру чуть не каждый день ломают, а уж о сорванной съёмке лучше помолчали бы… У них там на одну состоявшуюся съёмку по десять сорванных приходится.
Ну и черт с ними! Выперли, и ладно. Связи-то у меня там все равно остались. Я человек общительный, дружками-приятелями обрастаю моментально, а связи, как говорится, решают все.
Благодаря связям на телевидении меня и взяли сюда — в рекламное агентство «Пульсар». На самом-то деле оно называется «ПУЛЬС А.Р.», то есть «ПУЛЬС, Агентство Рекламы». («Пульс», потому что мы вроде как держим руку на пульсе.) Но на вывесках запятых и кавычек не пишут, и все, ясное дело, читают, как написано. Так и спрашивают по телефону: «Это рекламное агентство Пульсар?» Не поправлять же клиента, который, как известно, всегда прав!
Наш «Пульсар» — маленькое агентство, но входит в большой холдинг «Адвертисмент», который объединяет два десятка разных фирм и фирмочек, и все они имеют отношение к рекламе. Две фирмочки — дизайн-студия «Око» и агентство почтовой рассылки «Голубь» — наши соседи. Мы вместе арендуем крыло двухэтажного особняка, где вся эта петрушка и приключилась.
В тот вечер мы отмечали день рождения Джованни — директора дизайн-студии. Вообще-то его зовут Женя, но какой-то умник смеха ради придумал всем нашим иностранные кликухи. Дизайнеров называют на итальянский манер: Женю — Джованни, Мишу — Чезаре, Игната — папа Карло. Ну ладно, в именах Джованни и Женя есть хоть что-то похожее, хотя Джованни — это на самом деле Иван. Чезаре — тоже можно понять, фамилия Миши — Король, то есть цезарь. Но почему папа Карло? Дурь какая-то, право слово!
«Голуби» у нас, с понтом, англичане, «Сент-Джеймский двор». Шофёр Ваня — Сэр Джон, экспедитор Игорь — Сэр Гарри. Обхохочешься. Ещё у них есть Леди Мэри, Леди Энн и Леди Джулия. А директора их, Эдика, величают не иначе как Сир. Или ещё — Ваше Величество.
А имена «пульсаровцев» перекроили на французский лад. Всех, кроме меня. Меня эта стервозина Ирен с первого же дня окрестила Мыколой. А чего, спрашивается? Я много раз объяснял, что никаких хохлацких корней у меня нет. А мне говорят: «Да у нас французских тоже вроде не наблюдается». Зациклились на этом Мыколе, и все тут. Они вообще часто потешаются за мой счёт — без всякой причины, заметьте. Ну и ладно, пускай потешаются, я не из обидчивых. И вообще, смех без причины — признак дурачины, а с дураков чего взять?
Но это я отвлёкся. Вернёмся к гулянке по поводу дня рождения Джованни. Вообще-то мы работаем до семи, но раз такое дело, решили свернуться пораньше. Без чего-то шесть Джованни и Чезаре, прихватив с собой нашу Катрин (в качестве консультанта, как они выразились), отправились в ближайший супермаркет за выпивкой и закусью. В четверть седьмого Базиль, гендиректор «Пульсара», выдал девицам ключ от конференц-зала, и они пошли накрывать на стол. В половине седьмого начальство всех трех фирм просигналило сбор, народ переключил телефоны на автоответчики и рванул к столу.
Гудели мы не в полном составе. Наш курьер Жоржик повёз образцы сувениров одному из клиентов, да так и не вернулся. Элен (она у нас рекламу в прессе размещает), как всегда, со всех ног поскакала домой, к ребёнку. Юля, то есть леди Джулия, вначале грозилась остаться, но потом позвонила мужу и быстренько передумала. Альбина, секретарша или, как её в шутку называют, «технический директор» дизайн-студии, в этот день вообще не работала, только заехала утром на минутку поздравить шефа. Обоим сэрам, и Джону, и Гарри, пришлось срочно ехать в типографию за рекламными листовками, а потом ещё развозить эту макулатуру по «точкам». Ух, как они ругались перед отъездом! Это, говорят, прямо новая, блин, народная примета, так-растак! Как в конторе пьянка, так у нас, блин, внеплановый выезд, тудыть-растудыть! А Игнат (папа Карло) пришёл, но садиться за стол не стал. Засосал стакан водяры, хлопнул Джованни по плечу и смылся. Работать, говорит, пойду, пока запал весь не вышел. Он у нас вообще со странностями.
Короче, за столом собралось одиннадцать человек: я, Джованни, Чезаре, Базиль, Эдик, леди Энн, леди Мэри, Полин (наша вторая директорша), Эжен (старший менеджер), Катрин и зараза Ирен. Базиль, Чезаре и Эдик по очереди толкнули речь в честь Джованни и вручили ему подарки. На этом торжественная часть закончилась и началась нормальная рабочая пьянка. Все оживились, разговорились. Даже у молчуна Эжена развязался язык, он и Джованни с Базилем о какой-то чепухе заспорили, аж до крика дело дошло. Эдик, как водится, распустил хвост перед девицами, целое представление устроил. Чезаре, бабник номер два, старался от него не отставать. Я тоже рассказал пару очень удачных анекдотцев. Все смеялись. Потом кто-то включил музыку. Часть народа пошла танцевать, часть — курить, остальные продолжали болтать и поддавать.
Около восьми часов в холле, где у нас курилка, раздался дикий визг. Нас всех прямо подбросило и разом швырнуло туда. Визг шёл из-за большого фанерного стенда, который отгораживает тёмный угол под лестницей, где наша уборщица хранит свои тряпки-щётки. Мы в спешке опрокинули стенд и чуть не сбили с ног Катрин. Она стояла за стендом — белая до жути, рот разинут, глаза вытаращены — и тыкала пальцем в сторону Чезаре, который склонился над чем-то в углу.
Мы всей толпой ринулись в угол. Сначала мне ничего не было видно за чужими спинами. Потом Чезаре крикнул:
— А ну, сдай назад! И пусть кто-нибудь принесёт лампу с удлинителем. И в «скорую», в «скорую» позвоните!
Народ немного отступил, Эжен бросился за лампой, кто-то побежал звонить. Я пробился вперёд, заглянул через плечо Джованни и увидел лежащие на полу ноги в джинсах и кроссовках.
— "Скорая" уже не к спеху, — сказал Эдик и встал с корточек. — Звоните сначала в милицию.
Эжен принёс включённую лампу и передал её Чезаре. Чезаре посветил под лестницу, и мы увидели жмурика — бритого бугая в кожаной куртке на меху. Рожа у жмурика была перекошена, глаза остекленели, здоровенная клешня прижата к горлу.
Жуткая картина! Все аж отшатнулись. Кто-то ахнул, кто-то ойкнул, и наступила тишина, как будто мы разом онемели. Потом народ зашевелился и дружно потёк обратно в конференц-зал. Сначала все сидели как пришибленные, потом кое-кто в нервах набросился на жратву, кое-кто налёг на спиртное. Поднялся галдёж. Все гадали, кто этот тип под лестницей, каким ветром его занесло к нам и от чего он окочурился. Мэри предположила, что бугай приходил к зубному (месяца два назад мы сдали одну из комнат на втором этаже в субаренду армянину-дантисту) и помер от аллергии на какое-нибудь лекарство. Вышел от врача, спустился, тут его и скрутило. Джованни сходил наверх, но вместо зубодёра привёл Игната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Пригнись! — крикнул второй парень первому, ныряя в салон.
Впереди показалась «шестёрка». Когда расстояние между ней и «Москвичом» сократилось до нескольких метров, она неожиданно вильнула, выехав на встречную полосу, и приблизилась к «Москвичу» вплотную. Дверца со стороны водителя «Жигулей» открылась.
Молодой человек в джинсовом костюме вышел из-за поворота, и в тот же миг незримая сила ударила его в грудь, оторвала от тротуара и швырнула через кусты о бетонный забор. И, словно посчитав, что этого недостаточно, сбросила на голову бедняги увесистый тюк.
2
Вообще-то я не писатель и всяких там филфаков, журфаков и литинститутов не кончал. Но это раньше писателю полагалось иметь за плечами какой-никакой гуманитарный вуз, а теперь пишут все, кому не лень, и в другой раз такое выдают… Там не то что вузом — и начальной школой-то не пахнет. И ничего, народ хавает, не морщится. А я хоть и не гуманитарий, но все ж-таки интеллигент, и по русскому с литературой у меня в школе была твёрдая «четвёрка».
Но главное, детективная история, которую я хочу рассказать, — не какая-нибудь там фантазия, и не домыслы, из пальца высосанные, а самая что ни на есть правда. И знаю я её не с чьих-нибудь слов, я сам свидетель и даже, можно сказать, непосредственный участник событий.
Другое дело, что история эта пока не кончилась и развязка мне неизвестна. Но так даже лучше. Знай я, кто да почему убил, мне бы пришлось изобретать разные хитрости, чтобы раньше времени не проговориться. А я человек простой, открытый и к хитростям вкуса не имею. (Классно сказано, да? Вот будет номер, если у меня обнаружится писательский талант!) Так вот, лучше уж вы будете вместе со мной гадать, кто злодей. Я честно и подробно расскажу все, что сам знаю, а там посмотрим, кто раньше до разгадки допетрит. А к тому времени, как я все запишу, развязка уж наверно наступит.
Зовут меня Николай. Фамилия Усов. (Николай Усов — по-моему, неплохо будет смотреться на обложке, а?) Мне двадцать девять лет. Окончил электротехнический институт. По специальности никогда не работал, потому что в год моего окончания безработных инженеров-электротехников было раз в десять больше, чем свободных вакансий для них. Но я не в претензии. По правде сказать, электротехника меня никогда особо не привлекала. Институт я выбирал не по призванию, а по конкурсу, чтобы в армию ненароком не угодить. После окончания устроился в коммерческую фирму, торгующую разными медицинскими и шарлатанскими снадобьями и препаратами — всякими там «Сплатами», «царскими» пилюлями, лечебными лосьонами, кремами, чулками против грибков и тому подобным барахлом. Работу нашёл по объявлению в газете: «Требуются энергичные коммуникабельные молодые люди с высшим или среднетехническим образованием». Это как раз про меня.
Работа меня, в общем, устраивала. Каждое утро нам выдавали по здоровой сумке товара, и — вперёд, господа. Сбывай, где хочешь, — хоть на улицах, хоть на рынках, хоть в учреждениях. Девяносто процентов выручки — фирме, остальные — в карман. Думаете, чепуха, а не работа, любой дурак справится? А вот и нет. Для этого дела особая порода требуется — люди настойчивые, но обаятельные. И без комплексов — чтоб не раскисали, когда на них как на вошь смотрят или посылают по матушке. И чтоб язык был хорошо подвешен, чтоб додавить сумели, когда клиент колеблется. К нам от безработицы всякие приходили. Инженеры, учёные, музработники. Удерживались единицы. И то некоторые за гроши вкалывали. А я неплохо наваривал. По сотне тысяч деревянных в день — минимум. А это по тем временам совсем неплохие бабки были. По полтонны гринов в месяц выходило.
Да, жаль, все хорошее быстро кончается. После кризиса народ стал от нас, как от чумы, шарахаться. Целый день савраской бегаешь, а башлей с гулькин нос. Двадцатку надыбаешь — считай, повезло. Поишачил я так с месячишко и решил уходить.
А куда? В конце девяносто восьмого безработные из всех щелей полезли. За любые гроши готовы были вкалывать. Выжившие фирмы заважничали, стали требовать первоклассных специалистов, да чтоб с языком, да со знанием компьютера, да со стажем работы по специальности не меньше трех лет. А у меня в портфолио только что диплом институтский.
Хорошо, я по натуре оптимист. Судьба таких старается не обижать. Вот я и встретил случайно институтского приятеля, а тот по блату пристроил меня в маленькую телестудию. Ассистентом режиссёра. Работа, прямо скажем, не ахти — подай то, принеси это, пшел вон. Зарплата и того хуже. Зато перспектива. Знаете, сколько нынешних телезнаменитостей из мелкой шушеры выбились? Во-первых, потому что телевидение — это большой бардак, а во-вторых, там всегда острая нехватка новых идей. Оказался ты случайно в нужном месте в нужное время со свежей идейкой, раз — и в дамки.
Но мне не повезло. Выперли меня оттуда с грохотом. Из-за сущей ерунды, даже вспоминать не хочется. Съёмку я им, видите ли, сорвал, сломал аппаратуру! Да у них эту аппаратуру чуть не каждый день ломают, а уж о сорванной съёмке лучше помолчали бы… У них там на одну состоявшуюся съёмку по десять сорванных приходится.
Ну и черт с ними! Выперли, и ладно. Связи-то у меня там все равно остались. Я человек общительный, дружками-приятелями обрастаю моментально, а связи, как говорится, решают все.
Благодаря связям на телевидении меня и взяли сюда — в рекламное агентство «Пульсар». На самом-то деле оно называется «ПУЛЬС А.Р.», то есть «ПУЛЬС, Агентство Рекламы». («Пульс», потому что мы вроде как держим руку на пульсе.) Но на вывесках запятых и кавычек не пишут, и все, ясное дело, читают, как написано. Так и спрашивают по телефону: «Это рекламное агентство Пульсар?» Не поправлять же клиента, который, как известно, всегда прав!
Наш «Пульсар» — маленькое агентство, но входит в большой холдинг «Адвертисмент», который объединяет два десятка разных фирм и фирмочек, и все они имеют отношение к рекламе. Две фирмочки — дизайн-студия «Око» и агентство почтовой рассылки «Голубь» — наши соседи. Мы вместе арендуем крыло двухэтажного особняка, где вся эта петрушка и приключилась.
В тот вечер мы отмечали день рождения Джованни — директора дизайн-студии. Вообще-то его зовут Женя, но какой-то умник смеха ради придумал всем нашим иностранные кликухи. Дизайнеров называют на итальянский манер: Женю — Джованни, Мишу — Чезаре, Игната — папа Карло. Ну ладно, в именах Джованни и Женя есть хоть что-то похожее, хотя Джованни — это на самом деле Иван. Чезаре — тоже можно понять, фамилия Миши — Король, то есть цезарь. Но почему папа Карло? Дурь какая-то, право слово!
«Голуби» у нас, с понтом, англичане, «Сент-Джеймский двор». Шофёр Ваня — Сэр Джон, экспедитор Игорь — Сэр Гарри. Обхохочешься. Ещё у них есть Леди Мэри, Леди Энн и Леди Джулия. А директора их, Эдика, величают не иначе как Сир. Или ещё — Ваше Величество.
А имена «пульсаровцев» перекроили на французский лад. Всех, кроме меня. Меня эта стервозина Ирен с первого же дня окрестила Мыколой. А чего, спрашивается? Я много раз объяснял, что никаких хохлацких корней у меня нет. А мне говорят: «Да у нас французских тоже вроде не наблюдается». Зациклились на этом Мыколе, и все тут. Они вообще часто потешаются за мой счёт — без всякой причины, заметьте. Ну и ладно, пускай потешаются, я не из обидчивых. И вообще, смех без причины — признак дурачины, а с дураков чего взять?
Но это я отвлёкся. Вернёмся к гулянке по поводу дня рождения Джованни. Вообще-то мы работаем до семи, но раз такое дело, решили свернуться пораньше. Без чего-то шесть Джованни и Чезаре, прихватив с собой нашу Катрин (в качестве консультанта, как они выразились), отправились в ближайший супермаркет за выпивкой и закусью. В четверть седьмого Базиль, гендиректор «Пульсара», выдал девицам ключ от конференц-зала, и они пошли накрывать на стол. В половине седьмого начальство всех трех фирм просигналило сбор, народ переключил телефоны на автоответчики и рванул к столу.
Гудели мы не в полном составе. Наш курьер Жоржик повёз образцы сувениров одному из клиентов, да так и не вернулся. Элен (она у нас рекламу в прессе размещает), как всегда, со всех ног поскакала домой, к ребёнку. Юля, то есть леди Джулия, вначале грозилась остаться, но потом позвонила мужу и быстренько передумала. Альбина, секретарша или, как её в шутку называют, «технический директор» дизайн-студии, в этот день вообще не работала, только заехала утром на минутку поздравить шефа. Обоим сэрам, и Джону, и Гарри, пришлось срочно ехать в типографию за рекламными листовками, а потом ещё развозить эту макулатуру по «точкам». Ух, как они ругались перед отъездом! Это, говорят, прямо новая, блин, народная примета, так-растак! Как в конторе пьянка, так у нас, блин, внеплановый выезд, тудыть-растудыть! А Игнат (папа Карло) пришёл, но садиться за стол не стал. Засосал стакан водяры, хлопнул Джованни по плечу и смылся. Работать, говорит, пойду, пока запал весь не вышел. Он у нас вообще со странностями.
Короче, за столом собралось одиннадцать человек: я, Джованни, Чезаре, Базиль, Эдик, леди Энн, леди Мэри, Полин (наша вторая директорша), Эжен (старший менеджер), Катрин и зараза Ирен. Базиль, Чезаре и Эдик по очереди толкнули речь в честь Джованни и вручили ему подарки. На этом торжественная часть закончилась и началась нормальная рабочая пьянка. Все оживились, разговорились. Даже у молчуна Эжена развязался язык, он и Джованни с Базилем о какой-то чепухе заспорили, аж до крика дело дошло. Эдик, как водится, распустил хвост перед девицами, целое представление устроил. Чезаре, бабник номер два, старался от него не отставать. Я тоже рассказал пару очень удачных анекдотцев. Все смеялись. Потом кто-то включил музыку. Часть народа пошла танцевать, часть — курить, остальные продолжали болтать и поддавать.
Около восьми часов в холле, где у нас курилка, раздался дикий визг. Нас всех прямо подбросило и разом швырнуло туда. Визг шёл из-за большого фанерного стенда, который отгораживает тёмный угол под лестницей, где наша уборщица хранит свои тряпки-щётки. Мы в спешке опрокинули стенд и чуть не сбили с ног Катрин. Она стояла за стендом — белая до жути, рот разинут, глаза вытаращены — и тыкала пальцем в сторону Чезаре, который склонился над чем-то в углу.
Мы всей толпой ринулись в угол. Сначала мне ничего не было видно за чужими спинами. Потом Чезаре крикнул:
— А ну, сдай назад! И пусть кто-нибудь принесёт лампу с удлинителем. И в «скорую», в «скорую» позвоните!
Народ немного отступил, Эжен бросился за лампой, кто-то побежал звонить. Я пробился вперёд, заглянул через плечо Джованни и увидел лежащие на полу ноги в джинсах и кроссовках.
— "Скорая" уже не к спеху, — сказал Эдик и встал с корточек. — Звоните сначала в милицию.
Эжен принёс включённую лампу и передал её Чезаре. Чезаре посветил под лестницу, и мы увидели жмурика — бритого бугая в кожаной куртке на меху. Рожа у жмурика была перекошена, глаза остекленели, здоровенная клешня прижата к горлу.
Жуткая картина! Все аж отшатнулись. Кто-то ахнул, кто-то ойкнул, и наступила тишина, как будто мы разом онемели. Потом народ зашевелился и дружно потёк обратно в конференц-зал. Сначала все сидели как пришибленные, потом кое-кто в нервах набросился на жратву, кое-кто налёг на спиртное. Поднялся галдёж. Все гадали, кто этот тип под лестницей, каким ветром его занесло к нам и от чего он окочурился. Мэри предположила, что бугай приходил к зубному (месяца два назад мы сдали одну из комнат на втором этаже в субаренду армянину-дантисту) и помер от аллергии на какое-нибудь лекарство. Вышел от врача, спустился, тут его и скрутило. Джованни сходил наверх, но вместо зубодёра привёл Игната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51