У неё у самой, несмотря на нежный возраст, уже завелась пара-тройка скелетов в шкафу.
Прежде всего следовало взглянуть на хахаля. Людмила, меняя одежду, раскраску, причёску и солнцезащитные очки, вела наблюдение за подъездом матери. И скоро объект попал в поле зрения. Он оказался симпатичным и довольно молодым мужиком — моложе матери лет на пять, прикинула Людмила. Прилично одет, на руке — дорогие часы, ездит на иномарке — пусть не роскошной, но все-таки. Спрашивается: что может привлекать молодого симпатичного мужчину в старой высохшей калоше, отдалённо напоминающей женщину? Ответ: естественно, деньги. Хахаль явно себя любит, привык себя баловать, а Тварь зарабатывает вполне прилично, чтобы утолить его аппетиты. Когда этот альфонс появился на её горизонте? Сравнительно недавно. Едва ли до этого он зарабатывал себе на жизнь тяжёлым трудом. Стало быть, нужно поискать женщину, которая его содержала. А потом устроить так, чтобы та познакомилась с матерью (прибегнуть к старому доброму анонимному звонку или письму) и объяснила Этой Твари, кого она пригрела на своей груди.
Следить за альфонсом оказалось не так-то просто. Перемещался пешком он только в обществе Твари (она, по-видимому, не переносила езды на машине), а все остальное время раскатывал на своей «тойоте». Людмила в то время ещё не умела водить машину. Пришлось кое к кому подлизаться.
Кое-кто в первый же день довёл «тойоту» до стеклянной многоэтажки — офисного здания, приютившего десятки фирм и организаций. Альфонс скрылся в недрах вестибюля раньше, чем Людмила успела выскочить из машины, поэтому узнать, куда он направил стопы, ей не удалось. Кроме того, в вестибюле сидел охранник и спрашивал у посетителей пропуска, так что побродить по зданию в надежде случайно наткнуться на объект тоже не представлялось возможным.
Но Людмила не отчаивалась. Устроила наблюдательный пост в уличном кафе у подножия стеклянной башни и через три дня получила, что хотела.
Альфонс вылез из машины, поднялся по ступенькам и столкнулся с молодым хлыщом в стильном деловом костюме. Они пожали друг другу руки, отошли от двери и обменялись десятком фраз. Каких — Людмила не слышала, да это и не имело значения. Когда Альфонс скрылся в здании, а Хлыщ сбежал по ступенькам, она уже стояла у подножия лестницы.
— Извините, пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь! Могу я пригласить вас на чашку кофе?
Отчаянная мольба и беспомощность во взоре, смазливая мордашка и отличная фигурка гарантировали ей успех. Хлыщ помялся, потом бросил быстрый взгляд на часы и спросил с сильным акцентом:
— Это срочно? Я имею всего несколько минут. Может быть, мы встречаемся вечером?
— Больше получаса я у вас не отниму. Но если у вас нет времени… — Людмила кинула на своего визави взгляд воспитанной девицы, пытающейся скрыть разочарование.
— Нет-нет, полчаса нормально.
Они устроились за столиком. По пути Людмила сказала девушке, скучающей за стойкой, чтобы им принесли кофе, и, когда его принесли, приступила к изложению своей легенды.
— Человек, с которым вы сейчас столкнулись на лестнице, — любовник моей матери. У мамы в последнее время серьёзные проблемы — критический возраст, понимаете? Она немного свернулась на почве секса. Честно говоря, совсем слетела с катушек. Предыдущий бойфренд обокрал её до нитки и смылся. До этого вообще был какой-то маньяк… Я очень тревожусь за неё. А мама злится. Говорит, что она взрослая женщина и никому не позволит вмешиваться в свою личную жизнь. Её, конечно, можно понять, но… Мне было бы спокойнее, если бы я знала, с кем она связалась на этот раз. Не поймите меня неправильно, я вовсе не хочу опорочить вашего знакомого, но при её патологическом невезении на мужчин…
Глаза хлыща загорелись.
— Знаете, а ведь Питер действительно имеет какой-то секрет. Нет-нет, я не думаю, что он преступник или ещё в таком типе! Но секрет есть. Один раз он упомянул, что изучал экономику в Принстоне. Обычно он не имеет желания рассказывать о себе, отклоняется от вопросов о его прошлом. Когда Питер э… проболтал это, один из наших сотрудников с интересом открыл сайт Принстонского университета, отыскал список постгра… выпускников. Питера не было среди них. Мы начали шутить над ним, спрашивали, кто заслал его в Россию и с какой миссией, а он неожидаемо рассердился. Сказал, что он действительно заканчивал Принстон. Если угодно, мы можем сделать запрос в университет. И ещё он сказал: «Отстаньте от меня наконец! Моя жизнь есть моё личное дело».
После того случая мы поделились на два лагеря. Одни настаивают, что Питер — это шпион ЦРУ, другие говорят, что ЦРУ взяло бы заботу внести его фамилию в списки выпускников. Они полагают, что он попал под закон о защите свидетелей. У них в американской системе правосудия…
— Я знаю, что такое программа защиты свидетелей, — перебила его Людмила, — Спасибо большое, вы очень мне помогли. Только умоляю: пусть наш разговор останется между нами. Я не переживу, если до матери дойдут слухи, что я шпионю за её возлюбленным.
Полученные сведения были интересны, но Людмилу не устраивали. Не исключено, конечно, что любовник Этой Твари — бывший мафиози, предавший своих сообщников, но выяснить это можно только в Америке, да и то вряд ли. И потом, всем известно: влюблённая дура способна простить своему мужику что угодно, кроме шашней с другими дурами. Поэтому единственный надёжный способ поссорить мать с Альфонсом — уличить его в измене. Людмила вооружилась фотоаппаратом и возобновила слежку за Питером, надеясь поймать его во время свидания с какой-нибудь роскошной герлой.
Но Альфонс — кто бы мог подумать? — вёл себя безупречно. Водил беременную Тварь на прогулки, покупал ей цветы и фрукты, из дома уезжал только на работу. Кстати, и альфонсом-то его нельзя было назвать. Этот тип зарабатывал вполне прилично и тратил не больше, чем зарабатывал.
Время шло, родился Ублюдок, Хахаль ловко изображал из себя идеального мужа и отца. Людмилу все больше охватывало отчаяние. Впереди, неуклонно приближаясь, маячило совершеннолетие, а она по-прежнему не знала, как ей подступиться к Этой Твари.
В конце концов она пришла к выводу, что остался единственный шанс — тёмное американское прошлое Хахаля. Перед выпускными экзаменами Людмила заявила бабушке, что не чувствует себя достаточно подготовленной для поступления на филфак и с целью изучения английского намерена поехать в Америку. За месяц ей удалось подавить сопротивление Светланы Георгиевны и склонить её на свою сторону. После этого вопрос был решён. Никто из домочадцев не способен противостоять бабушке больше трех раундов.
Поездка из Чикаго в Принстон и оплата услуг частного сыщика съела все Людмилины средства, хотя работать этому выжиге практически не пришлось. Много ли усилий нужно, чтобы со снимком, предоставленным клиенткой, обойти старых преподавателей экономического колледжа и узнать имя студента? А Людмила потом два месяца вкалывала беби-ситтером — пестовала двух омерзительных соплячек трех и пяти лет.
Но она ни о чем не жалела. Полученная информация искупала все неудобства, которые ей пришлось вынести. И даже больше того. Любовник матери оказался настоящим крезом, торговым магнатом, входящим в первую сотню самых богатых бизнесменов Америки. Десять лет назад он вдруг исчез со страниц светской хроники — после грандиозного скандала, разразившегося вокруг автокатастрофы, подстроенной его женой. Жена что-то там не рассчитала и погибла в аварии, а Питер О'Нейл выжил и стал затворником. Репортёры ещё долго пытались к нему пробиться, выяснить что-нибудь через слуг, но раз за разом терпели фиаско и в конце концов отступились.
Новость была настолько потрясающей, что Людмила не сразу сообразила, какую выгоду из неё можно извлечь. Сначала ей не пришло в голову ничего лучшего, как продать какой-нибудь жёлтой газетёнке историю о дальнейшей жизни торгового магната. За такую сенсацию они наверняка отвалили бы ей тысяч десять, если не больше. И только спустя несколько дней до неё дошло, насколько жалки эти десять штук в сравнении с сотнями миллионов Хахаля.
А ведь у неё есть возможность получить все! Если Хахаль сыграет в ящик, наследником миллионов станет Ублюдок. А ближайшая родственница Ублюдка — она, Людмила. Правда, мать приходится ему ещё более близкой родственницей, и с Этой Твари станется подстроить дочери какую-нибудь пакость — например, завещать все собачьему приюту или Русской православной церкви. Судись потом с ними! Нет, её надо убрать первой, следом — хахаля. Потом можно будет подумать, как поступить с Ублюдком — сразу отправить вслед за мамой с папой или добиться опеки и немного погодить. Лучше, наверное, погодить, чтобы мотив не просматривался. Взрослых убивают по сотне разных причин, не то что маленьких детей. Если ребёнка убрать сразу после родителей, кто-нибудь непременно задастся вопросом: кому выгодно? И получит правильный ответ.
А если гадёныша не трогать, то, скорее всего, её, Людмилу, никто не заподозрит. С Этой Тварью она не общается с пяти лет, с Хахалем её вообще незнакома. Хахаль, похоже, скрывает ото всех, кто он такой. Может, даже Твари не признался. Вряд ли русские менты станут землю рыть, раскапывать его биографию. Ну кокнули какого-то американца, никому не интересного экономического обозревателя, и что с того? Если мотивы убийства лежат в американском прошлом жертвы, то пусть американцы с ними и разбираются. А те, естественно, спишут все на русский бандитизм.
Правда, наверняка ничего предсказать нельзя. Возможно, фамилия О'Нейла все-таки всплывёт в ходе расследования — вместе с его миллионами. Тогда Людмила попадёт под подозрение. Но пусть попробуют доказать, что она знала, кто он такой. Пусть докажут, что она знала хотя бы о существовании материного любовника. Даром, что ли, она соблюдала всяческие меры предосторожности, когда вела слежку? Меняла внешность, подцепляла совершенно посторонних лопухов с машинами, плела им разные байки, уговаривая покататься за «Тойотой». Она даже сыщика в Америке нанимала заочно и расплачивалась с ним кэшем — через посыльного. Оттого-то, наверное, этот вшивый Пинкертон и содрал с неё безумные деньги за полдня работы. А молодой коллега Хахаля, Хлыщ, которого она когда-то поила кофе, давно свалил в свою Австралию. Это Людмила знала точно, потому что на всякий случай крутила с ним любовь до самого его отбытия на родину.
Но, дабы обезопасить себя полностью, нужно выбрать такой способ убийства, обеспечить себе такое алиби, чтобы и у самого подозрительного из ментов не осталось никаких сомнений в её невиновности. Людмила вернулась в Россию и начала разрабатывать план.
Проще всего дела обстояли с алиби. Его должны были обеспечить «золотые» мальчики и девочки, с которыми она водила компанию. Время от времени кто-нибудь из предков мальчиков и девочек сваливал на недельку к морю или на горнолыжный курорт. В освободившейся квартире устраивали многодневную оргию — море дринка, море кайфа, море лава. На вторые сутки веселья юные прожигатели жизни и под дулом пистолета не восстановили бы в памяти подробности сейшена, но никакая сила не заставит их признаться в этом милиции. Чтобы до любящих предков дошло, как их чада развлекаются на свободе? Чтобы маменьки с папеньками забегали по наркологам и перекрыли чадам кислород, лишив их денег на карманные расходы? Нет уж, увольте! Можно держать пари: любой из участников сейшена посмотрит в лицо следователю ясным прямым взором и твёрдым голосом заверит, что в упомянутое время Людмила веселилась на вечеринке на глазах у десятка-другого гостей. И будет стоять на своём до последнего.
Теперь способ устранения. В Чикаго Людмиле пришлось сесть за руль — иначе по улицам без тротуаров добраться с детьми до парка было просто невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Прежде всего следовало взглянуть на хахаля. Людмила, меняя одежду, раскраску, причёску и солнцезащитные очки, вела наблюдение за подъездом матери. И скоро объект попал в поле зрения. Он оказался симпатичным и довольно молодым мужиком — моложе матери лет на пять, прикинула Людмила. Прилично одет, на руке — дорогие часы, ездит на иномарке — пусть не роскошной, но все-таки. Спрашивается: что может привлекать молодого симпатичного мужчину в старой высохшей калоше, отдалённо напоминающей женщину? Ответ: естественно, деньги. Хахаль явно себя любит, привык себя баловать, а Тварь зарабатывает вполне прилично, чтобы утолить его аппетиты. Когда этот альфонс появился на её горизонте? Сравнительно недавно. Едва ли до этого он зарабатывал себе на жизнь тяжёлым трудом. Стало быть, нужно поискать женщину, которая его содержала. А потом устроить так, чтобы та познакомилась с матерью (прибегнуть к старому доброму анонимному звонку или письму) и объяснила Этой Твари, кого она пригрела на своей груди.
Следить за альфонсом оказалось не так-то просто. Перемещался пешком он только в обществе Твари (она, по-видимому, не переносила езды на машине), а все остальное время раскатывал на своей «тойоте». Людмила в то время ещё не умела водить машину. Пришлось кое к кому подлизаться.
Кое-кто в первый же день довёл «тойоту» до стеклянной многоэтажки — офисного здания, приютившего десятки фирм и организаций. Альфонс скрылся в недрах вестибюля раньше, чем Людмила успела выскочить из машины, поэтому узнать, куда он направил стопы, ей не удалось. Кроме того, в вестибюле сидел охранник и спрашивал у посетителей пропуска, так что побродить по зданию в надежде случайно наткнуться на объект тоже не представлялось возможным.
Но Людмила не отчаивалась. Устроила наблюдательный пост в уличном кафе у подножия стеклянной башни и через три дня получила, что хотела.
Альфонс вылез из машины, поднялся по ступенькам и столкнулся с молодым хлыщом в стильном деловом костюме. Они пожали друг другу руки, отошли от двери и обменялись десятком фраз. Каких — Людмила не слышала, да это и не имело значения. Когда Альфонс скрылся в здании, а Хлыщ сбежал по ступенькам, она уже стояла у подножия лестницы.
— Извините, пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь! Могу я пригласить вас на чашку кофе?
Отчаянная мольба и беспомощность во взоре, смазливая мордашка и отличная фигурка гарантировали ей успех. Хлыщ помялся, потом бросил быстрый взгляд на часы и спросил с сильным акцентом:
— Это срочно? Я имею всего несколько минут. Может быть, мы встречаемся вечером?
— Больше получаса я у вас не отниму. Но если у вас нет времени… — Людмила кинула на своего визави взгляд воспитанной девицы, пытающейся скрыть разочарование.
— Нет-нет, полчаса нормально.
Они устроились за столиком. По пути Людмила сказала девушке, скучающей за стойкой, чтобы им принесли кофе, и, когда его принесли, приступила к изложению своей легенды.
— Человек, с которым вы сейчас столкнулись на лестнице, — любовник моей матери. У мамы в последнее время серьёзные проблемы — критический возраст, понимаете? Она немного свернулась на почве секса. Честно говоря, совсем слетела с катушек. Предыдущий бойфренд обокрал её до нитки и смылся. До этого вообще был какой-то маньяк… Я очень тревожусь за неё. А мама злится. Говорит, что она взрослая женщина и никому не позволит вмешиваться в свою личную жизнь. Её, конечно, можно понять, но… Мне было бы спокойнее, если бы я знала, с кем она связалась на этот раз. Не поймите меня неправильно, я вовсе не хочу опорочить вашего знакомого, но при её патологическом невезении на мужчин…
Глаза хлыща загорелись.
— Знаете, а ведь Питер действительно имеет какой-то секрет. Нет-нет, я не думаю, что он преступник или ещё в таком типе! Но секрет есть. Один раз он упомянул, что изучал экономику в Принстоне. Обычно он не имеет желания рассказывать о себе, отклоняется от вопросов о его прошлом. Когда Питер э… проболтал это, один из наших сотрудников с интересом открыл сайт Принстонского университета, отыскал список постгра… выпускников. Питера не было среди них. Мы начали шутить над ним, спрашивали, кто заслал его в Россию и с какой миссией, а он неожидаемо рассердился. Сказал, что он действительно заканчивал Принстон. Если угодно, мы можем сделать запрос в университет. И ещё он сказал: «Отстаньте от меня наконец! Моя жизнь есть моё личное дело».
После того случая мы поделились на два лагеря. Одни настаивают, что Питер — это шпион ЦРУ, другие говорят, что ЦРУ взяло бы заботу внести его фамилию в списки выпускников. Они полагают, что он попал под закон о защите свидетелей. У них в американской системе правосудия…
— Я знаю, что такое программа защиты свидетелей, — перебила его Людмила, — Спасибо большое, вы очень мне помогли. Только умоляю: пусть наш разговор останется между нами. Я не переживу, если до матери дойдут слухи, что я шпионю за её возлюбленным.
Полученные сведения были интересны, но Людмилу не устраивали. Не исключено, конечно, что любовник Этой Твари — бывший мафиози, предавший своих сообщников, но выяснить это можно только в Америке, да и то вряд ли. И потом, всем известно: влюблённая дура способна простить своему мужику что угодно, кроме шашней с другими дурами. Поэтому единственный надёжный способ поссорить мать с Альфонсом — уличить его в измене. Людмила вооружилась фотоаппаратом и возобновила слежку за Питером, надеясь поймать его во время свидания с какой-нибудь роскошной герлой.
Но Альфонс — кто бы мог подумать? — вёл себя безупречно. Водил беременную Тварь на прогулки, покупал ей цветы и фрукты, из дома уезжал только на работу. Кстати, и альфонсом-то его нельзя было назвать. Этот тип зарабатывал вполне прилично и тратил не больше, чем зарабатывал.
Время шло, родился Ублюдок, Хахаль ловко изображал из себя идеального мужа и отца. Людмилу все больше охватывало отчаяние. Впереди, неуклонно приближаясь, маячило совершеннолетие, а она по-прежнему не знала, как ей подступиться к Этой Твари.
В конце концов она пришла к выводу, что остался единственный шанс — тёмное американское прошлое Хахаля. Перед выпускными экзаменами Людмила заявила бабушке, что не чувствует себя достаточно подготовленной для поступления на филфак и с целью изучения английского намерена поехать в Америку. За месяц ей удалось подавить сопротивление Светланы Георгиевны и склонить её на свою сторону. После этого вопрос был решён. Никто из домочадцев не способен противостоять бабушке больше трех раундов.
Поездка из Чикаго в Принстон и оплата услуг частного сыщика съела все Людмилины средства, хотя работать этому выжиге практически не пришлось. Много ли усилий нужно, чтобы со снимком, предоставленным клиенткой, обойти старых преподавателей экономического колледжа и узнать имя студента? А Людмила потом два месяца вкалывала беби-ситтером — пестовала двух омерзительных соплячек трех и пяти лет.
Но она ни о чем не жалела. Полученная информация искупала все неудобства, которые ей пришлось вынести. И даже больше того. Любовник матери оказался настоящим крезом, торговым магнатом, входящим в первую сотню самых богатых бизнесменов Америки. Десять лет назад он вдруг исчез со страниц светской хроники — после грандиозного скандала, разразившегося вокруг автокатастрофы, подстроенной его женой. Жена что-то там не рассчитала и погибла в аварии, а Питер О'Нейл выжил и стал затворником. Репортёры ещё долго пытались к нему пробиться, выяснить что-нибудь через слуг, но раз за разом терпели фиаско и в конце концов отступились.
Новость была настолько потрясающей, что Людмила не сразу сообразила, какую выгоду из неё можно извлечь. Сначала ей не пришло в голову ничего лучшего, как продать какой-нибудь жёлтой газетёнке историю о дальнейшей жизни торгового магната. За такую сенсацию они наверняка отвалили бы ей тысяч десять, если не больше. И только спустя несколько дней до неё дошло, насколько жалки эти десять штук в сравнении с сотнями миллионов Хахаля.
А ведь у неё есть возможность получить все! Если Хахаль сыграет в ящик, наследником миллионов станет Ублюдок. А ближайшая родственница Ублюдка — она, Людмила. Правда, мать приходится ему ещё более близкой родственницей, и с Этой Твари станется подстроить дочери какую-нибудь пакость — например, завещать все собачьему приюту или Русской православной церкви. Судись потом с ними! Нет, её надо убрать первой, следом — хахаля. Потом можно будет подумать, как поступить с Ублюдком — сразу отправить вслед за мамой с папой или добиться опеки и немного погодить. Лучше, наверное, погодить, чтобы мотив не просматривался. Взрослых убивают по сотне разных причин, не то что маленьких детей. Если ребёнка убрать сразу после родителей, кто-нибудь непременно задастся вопросом: кому выгодно? И получит правильный ответ.
А если гадёныша не трогать, то, скорее всего, её, Людмилу, никто не заподозрит. С Этой Тварью она не общается с пяти лет, с Хахалем её вообще незнакома. Хахаль, похоже, скрывает ото всех, кто он такой. Может, даже Твари не признался. Вряд ли русские менты станут землю рыть, раскапывать его биографию. Ну кокнули какого-то американца, никому не интересного экономического обозревателя, и что с того? Если мотивы убийства лежат в американском прошлом жертвы, то пусть американцы с ними и разбираются. А те, естественно, спишут все на русский бандитизм.
Правда, наверняка ничего предсказать нельзя. Возможно, фамилия О'Нейла все-таки всплывёт в ходе расследования — вместе с его миллионами. Тогда Людмила попадёт под подозрение. Но пусть попробуют доказать, что она знала, кто он такой. Пусть докажут, что она знала хотя бы о существовании материного любовника. Даром, что ли, она соблюдала всяческие меры предосторожности, когда вела слежку? Меняла внешность, подцепляла совершенно посторонних лопухов с машинами, плела им разные байки, уговаривая покататься за «Тойотой». Она даже сыщика в Америке нанимала заочно и расплачивалась с ним кэшем — через посыльного. Оттого-то, наверное, этот вшивый Пинкертон и содрал с неё безумные деньги за полдня работы. А молодой коллега Хахаля, Хлыщ, которого она когда-то поила кофе, давно свалил в свою Австралию. Это Людмила знала точно, потому что на всякий случай крутила с ним любовь до самого его отбытия на родину.
Но, дабы обезопасить себя полностью, нужно выбрать такой способ убийства, обеспечить себе такое алиби, чтобы и у самого подозрительного из ментов не осталось никаких сомнений в её невиновности. Людмила вернулась в Россию и начала разрабатывать план.
Проще всего дела обстояли с алиби. Его должны были обеспечить «золотые» мальчики и девочки, с которыми она водила компанию. Время от времени кто-нибудь из предков мальчиков и девочек сваливал на недельку к морю или на горнолыжный курорт. В освободившейся квартире устраивали многодневную оргию — море дринка, море кайфа, море лава. На вторые сутки веселья юные прожигатели жизни и под дулом пистолета не восстановили бы в памяти подробности сейшена, но никакая сила не заставит их признаться в этом милиции. Чтобы до любящих предков дошло, как их чада развлекаются на свободе? Чтобы маменьки с папеньками забегали по наркологам и перекрыли чадам кислород, лишив их денег на карманные расходы? Нет уж, увольте! Можно держать пари: любой из участников сейшена посмотрит в лицо следователю ясным прямым взором и твёрдым голосом заверит, что в упомянутое время Людмила веселилась на вечеринке на глазах у десятка-другого гостей. И будет стоять на своём до последнего.
Теперь способ устранения. В Чикаго Людмиле пришлось сесть за руль — иначе по улицам без тротуаров добраться с детьми до парка было просто невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51