– Ага. Это чтобы я? Завязывал? Ну уж нет. Милостивый Господь испытует мою решимость, вот и все.
Шики покопался в карманах, достал две пятерки, четыре квотера и двадцатидолларовую фишку казино.
– Надо было больше прихватить. Слушайте, отыграться-то мне надо? Если кто из вас, джентльмены, возьмет мой чек или расписку…
Гробовщик из Лос-Анджелеса ответил поднятым средним пальцем, не только выразив свое мнение, но и показав крупный сапфир на кольце, которое Шики спустил ему три сдачи тому назад. Послюнив кончик пальца, гробовщик послал Шики воздушный поцелуй, снял кольцо и положил перед собой.
Голубой кабошон смотрел на Шики непрощающим оком.
– Глядите, – провозгласил флорист, – кольцо Папы!
– Одно из его любимых, – подтвердил Шики. – Подарок за услугу, которую я оказал Ватикану.
– Кольцо Папы, – повторил мясник и выдохнул клуб дыма в сторону Шики. – Полна у тебя голова вранья. Вроде того, как ты был закадычным другом принца Монакского.
– Не закадычным, – поправил Шики. – Я говорил другое: мы с ним вместе смотрели гран-при. Это с принцессой Грейс, благослови ее Господь, у нас была нежная дружба.
– Наверняка ее к тебе привлекло твое везение в картах, – предположил гробовщик и сказал: – Послушай, друг, я был рад твоему обществу, но я хочу играть в карты, а у тебя нет денег. Так что ты тогда здесь делаешь?
– Погоди. – Шики повозился под столом и вынырнул, держа в руках туфли. – Итальянские. Почти пятьсот баксов. Едва ношеные. Вчера еще сияли. Сколько дадите?
– Размер? – спросил мясник.
– Десятый.
– Маловаты. У меня двенадцатый.
Шики показал туфли гробовщику и флористу:
– Смотри, какая кожа элегантная!
Флорист покачал головой, но гробовщик со словами «У меня десятый» взял их, помял плетеную кожу в пальцах, проверил шнурки и подошвы, быстро поставил туфли на пол и примерил.
– Ладно, избавлю тебя от них в порядке одолжения. Тридцать баксов?
– Тридцать? Шутишь.
Гробовщик не отдал туфли, а выложил на стол двадцать однодолларовых бумажек и двадцатидолларовую фишку.
– Сорок. И ни пенни больше.
– Такая щедрость заразительна, – сказал мясник. – Знаешь что? Вот эти твои часы – дам я тебе за них, пожалуй, сотню.
– Ты что? Это же «Ролекс»!
– Ты думаешь, я тебе столько баксов отвалил бы за «Таймекс»?
Шики погладил свои часы и затряс головой:
– Это мой талисман, и стоят они в сорок раз больше. Не пойдет.
– Ладно, давай так: я тебе даю двести баксов – взаймы под залог часов. Выигрываешь – платишь их обратно и уходишь в своих часах.
– Если берешь взаймы, – сказал гробовщик, – то выиграешь ты или проиграешь, а туфли мои.
Он прижимал их к груди.
– Кто знает, может, улыбнется тебе госпожа Удача? – процедил мясник, жуя сигару.
Шики произнес про себя молитву. Ну, всего-то пару раз хорошая карта. Двести девяносто один бакс – и я снова в деле. Долгих пять минут смотрел он на часы, закрыв глаза. Больше чем достаточно.
– А, черт… ладно.
Он отстегнул часы и отдал мяснику.
Тот оглядел циферблат и заднюю крышку, ремешок, приложил часы к уху, показал их флористу – тот рассмотрел тщательно и кивнул. Отсчитав двадцать десяток, мясник подвинул их по столу к Шики, а «Ролекс» надел на свою лапищу. Ремешок был слишком короток, не застегнулся, и часы так и остались болтаться.
– Поехали. – Гробовщик поднял перетасованную колоду: – Стад на семи картах. Вход – пять баксов. – Он поставил в банк свою пятерку: – Третий проход, – и раздал по две карты закрытые, одну открытую.
Открытой картой Шики оказался валет пик, у флориста – шестерка пик, у мясника – тройка треф и у сдающего – десятка черв.
Игроки посмотрели свои закрытые карты. Шики приподнял уголок своей первой, короля черв. Сумел подавить улыбку, увидев вторую – король бубен. Скрытая пара.
Гробовщик кивнул в сторону тройки мясника:
– Младшая начинает.
Мясник открыл пятью долларами, гробовщик уравнял. Шики поднял до десяти. Флорист в задумчивости потеребил губу и уравнял. Мясник повысил, гробовщик уравнял. Шики добавил сверху, остальные уравняли.
Гробовщик раздал по открытой карте, называя их вслух:
– Десятка бубен для чуда из Теннесси, десятка пик для господина флориста, шестерка бубен для большого дяди из Филадельфии. Сдающему – семерка черв. Начинает мистер Парфенон, его валет старше.
– Ставлю десять, – сказал Шики.
– А расскажи-ка нам еще раз, – попросил флорист, – как ты этот банк подломил в Монако?
– Потом, – ответил Шики.
– Хорошая была байка… а, черт с ним! Уравниваю.
Мясник поднял на десять, гробовщик уравнял. Шики снова поднял, остальные уравняли.
Гробовщик раздал по пятой карте, открытой. Шики пришла пятерка бубен, флористу – семерка бубен, у мясника открылась вторая тройка, пиковая, а сдающему пришла третья черва – тройка.
– Ставит джентльмен из Филадельфии с парой троек.
Мясник стряхнул пепел с сигары и поставил двадцать. Сдающий, изображая флешь, на двадцать поднял.
– Сорок под тебя, – сказал он Шики.
Тот, озабоченный возможной флешью сдающего, но с надеждой собирающий флешь сам, уравнял. Флорист постучал себя по подбородку, глянул на червы сдающего, на тройки мясника…
– Ушел.
Мясник снова повысил:
– Двадцать.
Лениво перебирая стопку фишек, флорист спросил у Шики:
– А этот твой особняк… сколько, ты сказал, там квадратных футов?
– А сколько квадратных футов в Белом доме? Понятия не имею. Так, на чем мы остановились… поднимаю.
Мясник и гробовщик уравняли.
Гробовщик раздал по шестой карте. Шики пришел валет треф, мяснику – пятерка треф, гробовщику – туз пик. Он кивнул Шики:
– Ставит пара валетов.
Шики, теперь с двумя парами – на королях и на валетах, сказал:
– Двадцать.
– Поднимаю, – ответил мясник.
– Уравниваю, – сказал гробовщик.
– Еще поднимаю, – заявил Шики.
Остальные уравняли.
Флорист встал из-за стола и отошел к бару.
– Последний стрит, – объявил гробовщик и раздал по последней карте, закрытой.
Шики приподнял уголок карты и тут же выпустил. Снова взялся за карту и глянул радостно – слава те, Господи! Третий король.
Он ощутил чье-то присутствие, обернулся и увидел в двух футах за собой флориста с бутылкой.
– Налить тебе еще?
– Нет, – резко сказал Шики, прижимая карты к столу. Старик подсматривал и короля видел? Если припомнить, все время кто-нибудь их этих троих пасовал рано и брел к бару – за спиной Шики. Суки, через плечо заглядывают! И сигналят другим? Да, и еще все время ему крепкое подсовывают, а мясник медленно цедит пиво, флорист – сильно разбавленный «Бурбон», а гробовщик вообще имбирное пиво пьет. И все они, особенно флорист, стараются его разговорить, чтобы болтал, не дают сосредоточиться. Одна команда? И когда его до косточек обдерут, поделятся? Старика он встретил в одном из баров «Цезаря». Выглядел он лох-лохом, да еще со старческим слабоумием. И сам сказал, что есть тут компания сыграть, вроде него ребята. Шики прямо услышал голос мясника, говорящего флористу: «Давай, Джо, приведи кого-нибудь свеженького».
А сдавали – без подтасовки? Вроде бы, но при постоянной выпивке, да под болтовню – он бы заметил? Черта с два.
Время от времени приходила хорошая карта. Наживка небось, чтобы удержать на леске, пока они ее выбирали, вытягивали, развлекаясь.
Шики снова оглядел стол. Гробовщик вполне мог собрать свою флешь. У него лежала открытой пара троек, третья вышла. У Шики фулхаус, и его тут ничем не перебить. На этот раз он крепко поймал удачу, не вывернется.
Эту сдачу я возьму, сказал себе Шики, выкуплю у этой Мясницкой рожи свой «Ролекс», и быстро-быстро – до свидания, и в дверь – как умный человек. Оттащить весь выигрыш в «Бел-ладжио», поиграть в честную игру казино – и домой.
– Ставит пара валетов, – объявил гробовщик.
– Двадцать, – сказал Шики.
– Пусть будет сорок, – ответил мясник, затягиваясь сигарой.
– Сверху, – отозвался гробовщик, постукивая пальцами по столу. Он явно нервничал при виде такого банка – где-то семьсот долларов.
Шики подумал, что у мясника вполне могут лежать закрытыми три туза, а это был бы выигрывающий фулхаус. Но крайне маловероятно, учитывая открытый туз перед гробовщиком.
– Еще сверху, – сказал он.
– И еще.
Это мясник.
– Ушел, – объявил сдающий.
Что за черт? Гробовщик поднимает – и уходит? Дерьмовый же игрок, раз флешь не собрал. Или собрал, но сдрейфил, что столь же глупо. Не складывается как-то. Ага, наверняка этот хмырь раздувает банк для мясника. А вот шиш ему. Шики протер глаза, плохо соображая. Не надо было столько пить.
Он потянулся за двадцаткой – уравнять, но перед ним лежали только шестнадцать долларов.
– Э-гм…
Мясник осклабился, показав крупные тедди-рузвельтовские резцы.
– Выставился ты. Но знаешь… – Он помахал в воздухе сигарой, оставляя полосы белого дыма. – Ты в себе уверен, я уверен… давай я тебе еще сотню одолжу на отдельную ставку? Прибавим?
– Давай, – ответил Шики, ушам своим не веря. – Я тебе сейчас расписку напишу…
– Да ну, зачем она? Твоего слова мне хватит. Ну, залог тоже было бы неплохо. Вперед, конечно.
Шики пожал плечами:
– Вы ж меня обчистили, стервятники. У меня ни хрена…
– А знаешь… вот эта рубашка, что на тебе?
– Шиш!
– Но ты же веришь в свои карты? Показывай шкуру.
Шики потер лоб, кивнул, решился и расстегнул голубенькую рубашку, снял и передал мяснику.
– Моя счастливая рубашка.
Мясник положил в банк четыре доллара и две стопки фишек поставил возле – по одной с каждой стороны.
– Время показа, джентльмены. Лучшие пять карт.
И гробовщик подмигнул флористу, предвкушая, как сейчас Шики будет гореть синим пламенем.
Пришел черед Шики скалить зубы.
– Фул на королях.
Флорист присвистнул, гробовщик про себя буркнул:
– У, собака!
– Ну-ну, – произнес побагровевший мясник с враждебной ноткой в голосе и размочаленной сигарой ткнул в пепельницу – не слишком спокойно. – Видали такое? Наше голое-босое чудо таки повернуло свою фортуну.
– Я всегда на четыре лапы падаю, – ответил Шики.
– Да, черт… я-то думал, что у меня выигрыш на этой паре троек плюс еще две шестерки. – Он медленно пошевелил карты. – А вообще-то… знаешь что? Это ж по-другому можно понять. Вот у меня в двух закрытых были эта четверка и шестерка треф, а на третьем мне сдали троечку, вот на шестом эта пятерка пришла… ага, и последняя – двойка. Тоже трефовая. Слушай, это как называется? Флешь-рояль, что ли?
Он взметнул руку вверх и стукнул по ладоням флориста и гробовщика.
– Я вам что говорил? Последнюю рубаху со спины сдеру! Вы мне каждый по Бену Франклину должны.
– НЕТ!
Шики долгих три секунды таращился на ленту треф, потом свалился на стол, рассыпав с него все, и хлопнулся на пол, рухнув сперва на колени гробовщику.
Визг его перешел в скулеж; он ухватился за штанину мясника, пытаясь подтянуться.
– Черт возьми, – сказал он в гогочущее лицо над нависшим брюхом, – дай руку!
Лопаясь от смеха, мясник помог ему встать.
Трое игроков ржали и отпускали шуточки в спину Шики, ковыляющему в одних носках к выходу из номера. Побыстрее, как умный человек.
3
Шики выбежал из номера мясника, успел вскочить в закрывающиеся двери лифта, оказавшись в более изысканной компании ширококостного трансвестита в розовом с блестками коктейльном платье и полудюжины поддавших гетеросексуалов, которые с дамой заигрывали. По пути у Шики палец высунулся в дырку носка, и он еще раз тихо выругался – как его сейчас эти хором оттрахали.
Выгрузившись в вестибюле «Цезарь Паласа», он влился в плотную толпу, мигрирующую по извилистым, звенящим, клацающим и полыхающим неоном пустотам казино.
– Оййййййййййй!
Боль кинжалом ударила в ногу и вверх по позвоночнику. Шики схватился за лодыжку, свалился спиной на ковер. Из мякоти большого пальца он извлек четвертьдюймовый шип дешевой жемчужной серьги размером с монетку и в припадке ярости запустил его куда-то не глядя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60