Мори прошел по коридору, мимо билетерши, вышел наружу. Обошел здание, сопоставляя то, что видел, с интерьером, который запомнил. Конечно: дверь в середине задней стены. Как единственный выход, может быть заперта изнутри на ключ с сигнализацией против взлома. Звонков он снаружи не заметил – хотя это еще ни о чем не говорит – и камер наблюдения тоже. Если бы он уговорил персонал оставить его в помещении одного, и сумел бы не зацепить сигнал тревоги, удалось бы вынести Дуна через эту дверь к машине? Сколько там весит мумия? Двадцать семь фунтов? Столько он унесет. Бросить ее в багажник и смыться, пока здесь не спохватились. Хотя, вздохнул Мори, он далеко уже не спринтер. Да и рискованно нести мумию у всех на виду. Прикрыть ее курткой? Может быть, она в ящике – но тот-то уже должен быть тяжелым. «Эх, дер алтер кокер, – подумал о себе Мори недовольно. – Чемодан уже не могу донести от «линкольна» до номера в мотеле без чужой помощи. Что мне толку вытащить Дуна, если я не смогу…»
– Эй, старик!
Мори резко обернулся на громкий голос, чуть не споткнувшись. Уже на него вышли? Он увидел какого-то мальчишку в черной кожаной куртке, который махал ему с капота автомобиля. Еще один, здоровенный, в распираемой мускулами рубашке, сидел с ним рядом. Так это ж знаете кто? Те ребята вчерашние, из «Пончо». И улыбаются во весь рот.
Мори помахал в ответ, и мысли его понеслись вскачь. Может быть, все же Судьбы ему улыбаются. Если нужна помощь, так…
Он неспешно пошел к ним:
– Привет, друзья! Что привело вас к музею в такой чудесный день?
– Да просто болтаемся без дела, – ответил тощий.
– Каждому свое, как я всегда говорил. А не хотите еще чуть-чуть здесь поболтаться?
Они переглянулись, пожали плечами:
– Можно.
– Понимаете, друзья, я ученый, и у меня тут дело к людям, которые там работают. – Он показал на здание. – Мне тут может понадобиться маленькая помощь, один большой пакет. Вы как насчет по двадцать пять баксов каждому, чтобы помочь его перетащить?
– Запросто.
– Без проблем.
Мори вытащил из кошелька две десятки и пятерку, протянул их тощему парню хищного вида, с бритой головой и прозрачной бороденкой.
– Остальное потом. Я свою машину поставлю позади здания, повидаюсь с теми людьми и выйду через заднюю дверь… через полчаса где-то, вас устроит? Сунете пакет в мой багажник и станете, ребята, на пятьдесят «вашингтонов» богаче.
– Отлично.
Мори поставил свой таун-кар в сорока футах от двери, помахал ребятам и вернулся к главному входу.
– «Нейшнл джеографик»? Грант, говорите? И сюда приедет доктор Финкельштейн? Сегодня?
Директор Дакхауз радостно потер руки.
Платон Скоупс нервозно переминался с ноги на ногу:
– Должен быть здесь с минуты на минуту.
– Мы его угостим завтраком.
– Сэр, сегодня опять венские сосиски.
– Нет-нет, не здесь! Повезем его куда-нибудь в приличное место. Жаркое «море и суша», вино, банан с мороженым – все, что он захочет. – Дакхауз бросил в окно хмурый взгляд. – Ох, если бы убрались эти богом проклятые пикетчики!
– Сэр, доктор Финкельштейн – ученый. Я думаю, он поймет трудности передового знания перед лицом невежества и предрассудков.
– Вы Флору предупредили, чтобы она его ждала? Я снял табличку «Вклады приветствуются». На весть об этой вашей мумии посетители налетели как мухи, так что я велел ей начать взимать плату за вход. Надеюсь только, у нее ума хватит не взять с Финкельштейна. Как вы думаете, не стоит ли пока закрыть Зал Крючков для посетителей? Не хочется, чтобы он слышал замечания этих молодых кретинов, которые ищут пиратов, крокодилов или фей.
– Сэр, его интересует только мумия.
– Понятно, хотя мы должны ясно указать, что наше главное дело…
Зазвонил телефон.
Скоупс снял трубку, послушал, кивнул.
– Скажите ему, Флора, что я прямо сейчас буду. И смотрите, не вздумайте брать с него пла… Да? – Он посмотрел на нахмуренного Дакхауза и сказал в телефон: – Верните немедленно. Да, все полтора доллара. И подружелюбнее будьте. Это очень важный посетитель. – Дакхаузу: – Я пойду его встречу.
– Вместе пойдем.
* * *
Персик, зажав в кулаке половину сосиски, с капающей с пальцев горчицей вылетел из дверей здания. Младший и Ящик спрыгнули с капота, небрежно облокотились на борт. Но запыхавшийся Персик им выпалил:
– Он тут… внутри… Молот. Я его видел, вот как вас сейчас, близко.
– Свистишь! – не поверил Младший. – Как он выглядит?
– Как твой старик говорил: торчит, как третья сиська. Этакий латинос в фиолетовых штанах, и рубашка на нем розовая, болтается. Спорить могу, настоящий шелк. Золотых цепей немерено. Сандалии на босу ногу, и вроде как пушка под рубашкой выпирает. У него усишки тощие, темные волосы напомаженные. Загар темный. Тонну духов на себя вылил. Не такой верзила, как мы думали, но точно из тех, кто вывозит людей из Вегаса на прогулку в пустыню без возвращения. Мафиозо типичнейший.
– Ты с ним говорил?
– Да ну, к черту. Но я слышал, он эту девицу при входе спрашивал, где у них мумия хранится.
– Ой-ой…
Персик заметил свои вымазанные горчицей пальцы и запихнул в рот остаток сосиски.
– Такчоделатьбум? – Он проглотил сосиску, облизал руку. – А, Младший? Так чего?
– Ну, если он с ней выйдет, – начал Младший, – может, тогда Ящик…
– Только не я, – перебил Ящик. – У таких ребят – у них реакция будь здоров. Сделаешь неверное движение – и тебя подстрелят, сам не заметишь как. Сперва в колено, а потом контрольный в голову, чтобы не вопил.
– Да ну, – возразил Младший. – У него же руки будут мумией заняты.
– Твой старик говорил, чтобы мы с ним не связывались, – напомнил Персик. – Просто выяснили про мумию.
– И как мы это сделаем?
– Я там все обошел, – сказал Персик. – Она в дальней комнате. – Он показал на заднюю стену здания. – Вон за той дверью.
– За той дверью? – Младший посмотрел на Ящика, очень собою довольный. – Ты о том же подумал, что и я?
– Тот старик.
– Точно. – Младший объяснил Персику: – Помнишь того старпера в бабочке, что нам пиво ставил у «Пончо»? Он какой-то ученый, и сейчас он сюда приехал. Там ему нужно забрать какой-то пакет, вынести из той двери где-то через полчаса, и он просит нас поднести ему этот пакет к машине. Так вот что я говорю: когда он откроет дверь, один из нас ей не даст до конца закрыться. Мы ему поможем погрузиться, он уедет, мы залезаем внутрь и вывозим мумию.
– Класс. – Персик вытер горчицу об штаны. – Там полно народу, Молот наверняка будет ждать до закрытия и только потом действовать. Может, уберет сторожа или возьмет заложника – но нас с мумией давно уже тут не будет.
– А ты пока, – сказал Младший, – за ним поглядывай. Если он начнет действовать, беги оттуда и скажи мне. – Он протянул руку: – Дай-ка мне ключи от твоей машины.
– Не дам.
– Послушай, когда мы возьмем мумию, этот Молот здорово разозлится. И подпалит тебе твою жирную задницу. Лучше, чтобы уже двигатель был включен.
Персик отдал ему ключи:
– Ладно, но только завести машину, о'кей?
– О'кей. – Младший озарился триумфальной улыбкой. – Мой старик, – сказал он, – будет чертовски нами гордиться.
37
Лицо Шики Дуна гладила прохладная рука ангелицы. Он пробормотал:
– Гудини?
– Мистер Мозес?
Он балансировал на грани забытья: только что ему снилось, что он бежит по высокой траве, а Гудини рядом.
– Мистер Мозес?
Ангелица. Значит, он на небе.
Шики открыл глаза. Она была облачена в белое, золотые волосы горели на солнце ореолом. Он закрыл глаза, услышал собственные слова:
– Оботрите меня губкой.
– Шалун! – Она нежно потрепала его по подбородку. – Кто бы подумал, что мужчина в бессознательном состоянии…
– Сестра, он пришел в себя?
Шики дернулся на низкий мужской голос. Бог. Несомненно, пришел покарать его за… за что? За что-то такое, что он сделал или чего не сделал.
– Прости меня, Бог, – сказал он, не открывая глаз, но сейчас уже нарочно, не желая смотреть Богу в лицо.
Бог щелкнул пальцами. Шики открыл глаза. Бог был одет в блейзер из верблюжьей шерсти, нежно-голубой, в хлопчатобумажную рубашку, застегнутую сверху донизу, и ярко-синий галстук с канарейками Твитти из мультика. В руках Бог держал папку.
Твитти с их большими глазами Шики принял за демонов, зажмурился и дернулся в сторону, почувствовал резкий рывок и боль в тыльной стороне руки. Снова открыв глаза, он увидел пластиковую трубку, выходящую из-под полоски пластыря на руке и ведущую к прозрачному пакету, висящему на крючке из нержавеющей стали. Вместо «ролекса» на запястье болтался дешевый пластиковый браслет с надписью от руки. Шики хотел поднять голову и взглянуть, но голова была тяжелой. Ангелица подсунула прохладную руку ему под затылок, подложила подушку поудобнее и отодвинулась, давая смотреть. Он услышал жужжание, пощелкивание, и голова приподнялась, потому что спина согнулась в поясе. Оказалось, что он одет в тонкую хлопковую нижнюю рубаху бледно-зеленого цвета и лежит в изогнутой кровати. Ноги босы. Провода уходят от груди куда-то за голову.
Что за черт?
Бог сел на край кровати и приподнял ногу Шики под колено. Постучал ниже коленной чашечки молотком с резиновыми кончиками. Шики увидел, как дернулась голень.
– Рефлексы в норме, – сказал Бог.
Потом приподнял на Шики рубашку и кольнул в бедро чем-то острым.
– Ой!
– Почувствовали? Хорошо. А в остальном мы как, мистер Мозес? Попробуйте поднять руку.
Мозес? Бог его с кем-то спутал. Неудивительно, что его пустили на небо.
Шики смотрел, как поднимается его рука по команде Бога, как сгибаются пальцы. Он поднял другую руку, покрутил ступнями.
– Отлично. Вы знаете, где находитесь?
– На небесах?
Бог засмеялся. Ангелица погладила Шики по лбу, наклонилась ближе и шепнула:
– Вы в больнице.
– В больнице? Опять на земле?
– Именно так, – сказала она. – Если назвать это землей. Вы в Лас-Вегасе.
– В Вегасе…
– Вспоминаете? – спросил Бог.
– Гм… нет.
– Помните, как вас зовут?
– Сейчас… минутку… да… Дун. Шики, Шикльтон Дун. Преподобный Шикльтон Дун.
Поздно, не сообразил. Надо было держать язык за зубами.
– Значит, вы не Мозес. Как, говорите? Дун? – Бог отметил что-то у себя в блокноте, но вместо того чтобы щелкнуть пальцами и отправить Шики вниз, он сказал: – Так, начало хорошее. И вы живете…
– Гм… Теннесси, Гатлинбург.
Бог продолжал игру в двадцать вопросов:
– Значит, священник? И с кем нам связаться, чтобы сообщить, что у вас все в порядке?
– С женой… нет, с матерью… нет, я сам позвоню. А почему я здесь? Что случилось?
– Это был бы мой следующий вопрос. Я вам должен сказать, преподобный Дун, что вы везунчик.
– Я?
– Конечно. Вы были в коме. Слыхали вы когда-нибудь слово «рогипнол»?
Шики промямлил «нет».
– Это лекарство такое. Флунитразепам, из бензодиазепинов. Детки его называют «крыша». Еще называют его наркотиком изнасилования на свидании. Кто-то вам дал опасную дозу, такую, что…
– Изнасилование?
Шики подскочил, повернулся набок, провел рукой по щели сзади, ощупывая.
Бог взял его за руку и уложил опять на спину:
– Нет, нет. Вас тщательно осмотрели, никаких признаков насилия нет. Похоже…
В дверь настойчиво постучали.
– Они пришли, – сказала ангелица.
Бог постучал ручкой по блокноту.
– Я думаю, он вполне в состоянии с ними говорить, хотя визит все же преждевременный. Я останусь здесь, чтобы они были кратки.
И он снова обратился к Шики:
– К вам посетители. У них есть несколько вопросов, хотят выяснить, что с вами случилось. И у них, несомненно, есть информация, которая поможет вам вспомнить. Вы готовы с ними говорить?
– Да, наверное.
Сестра открыла дверь, и вошли трое – не улыбался ни один. Первый был коротко стрижен, из-под заношенного клетчатого спортивного пиджака выступало внушительное пузо. Свободный вязаный галстук висел косо, и концы его были сколоты брелоком в виде пары миниатюрных наручников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60