толстячок, которого выворачивало наизнанку, едва приходящий в себя верзила и еще один, совсем в полном отрубе. Что-то на большом пальце у этого последнего, торчащем из размокшего кожаного рукава, привлекло внимание Шики. Он подошел ближе, присмотрелся – его сапфировое кольцо. Его, тут сомнений не было. То, которое он слизнул у курившего сигары мясника во время покера в Вегасе, то, которое украл у него Фенстер, опоив наркотиком для изнасилований. А на запястье этого засранца с мордой сутенера болтался «ролекс» Шики.
Шики освободил его от обоих этих предметов. Юнец зашевелился, застонал, пробормотал что-то насчет того, что опять облажался, и стал хлюпать носом.
Джимми видел, как Шики, снова в образе фермера-амиша, по дороге к «Маяку» остановился, помог какой-то «светлячке» встать на ноги, кому-то еще пожал руку, обменялся несколькими словами с кем-то еще лежащим. Проверил, как там те трое – безбожники.
– Джимми!
Он обернулся, сердце у него упало. Перед ним была Бетси, подруга Джинджер, с плакатом: «ДЖИММИ! ДЖИНДЖЕР В БЕДЕ!»
Джимми тут же оказался рядом с ней:
– Что случилось? Она не уто…
– Нет, Джинджер была в «Маяке» с тех пор, как преподобный Пэтч ее запер. Он ее приковал к водопроводной трубе и…
– Приковал?
– На ней ничего не было, она… совсем голая. И без сознания. А преподобный Пэтч нагнулся над ней, и…
– Сукин сын! Он ее…
Бетси покраснела:
– Надеюсь, нет. Я побежала со всех ног искать тебя. Когда я увидела, что здесь случилось – это же начало конца света, я знаю. Князь говорил, что произойдут ужасные вещи, и они, видишь, произошли. Эта странная гроза, что у нас была, и про Ближний Восток в новостях говорили, и – я вчера не смотрела, но ручаюсь, что была падающая звезда. Я молилась, чтобы ты сегодня был на смене и не погиб при конце света – то есть при начале конца, – и тогда я сделала этот плакат…
Джимми взял ее за локоть:
– Отведи меня туда. Быстрее.
Бетти повела Джимми в «Маяк», к комнате Джинджер, одной из шестнадцати в глубине здания. Дверь оказалась распахнутой. Бетти не стала смотреть, но Джимми заглянул и покачал головой:
– Пусто.
Бетти шагнула к двери и взглянула. Показала на пол, почти под кроватью:
– Не пусто, – сказала она. – Это одежда Джинджер. Вся, сложенная вместе.
– Сволочь, гад! Это ужас.
– Нет, – произнесла Бетси. – Это чудо. Восхвалим Господа, ибо Джинджер – вознесена!
66
– О счастливый день! – воскликнула Бетси. – Преподобный Пэтч говорил нам, что сегодня случится чудо!
– Ничего себе чудо!
– Как ты не понимаешь? Бог взял ее душу, но ее тело еще не ушло. Преподобный Пэтч испытал искушение сделать с ним плохое, но тут – Пуф! Я знаю, что она ушла, и преподобный Пэтч, быть может, тоже.
– Бетси! – Джимми схватил ее за полные руки, повернул лицом к себе. – Это Пэтч ее раздел. Он хотел… ну, понимаешь. Но потом услышал тебя и унес ее. Куда он мог ее отнести?
– Ты ошибаешься, но если только поглядев, убедишься, я покажу тебе. И ты увидишь.
– Куда, Бетси?
– Можем начать, я думаю, с его комнаты. Вот сюда.
* * *
Шики пошел прямо в свой – теперь Пэтча – кабинет на первом этаже рядом со святилищем. Он закрыл за собой дверь. Идеальный порядок был ему неприятен. Он сел в вертящееся кресло, щелкнул костяшками пальцев, помолился про себя, чтобы не оказалось, что Пэтч убрал все слишком тщательно, и выдвинул второй ящик стола. Он перевернул его – ага! Два конверта все еще были приклеены снаружи к задней стенке. Один он открыл, проверил, что там все те же пять штук.
Шики расстегнул рубашку, опустил подбородок и выдохнул теплый воздух на голову Гудини.
– Отлично все получилось, детка.
Закрепив оба пакета в объемном кармане комбинезона, он откинулся в кресле, положил ноги на стол и с ощутимым удовлетворением скинул на пол три аккуратных стопки пэтчевских бумаг.
Пощекотал Гудини сквозь ткань рубашки.
– Десять штук плюс то, что осталось от выкупа от казино, и кольцо Риты Рей. Хватит для нового начала.
Какой-то дьяволенок шепнул в ухо «Вегас», но Шики его стряхнул. Вегас навел на мысль об этом сукином сыне отравителе, который, каким бы засранцем ни был, все же не заслуживал, чтобы его превратили в мумию и разорвали на клочки.
Фенстер отступил из памяти, и всплыла Рита Рей, как сообщение, плавающее в окне игры «Волшебный шар-восьмерка». «Стерва» – говорило это сообщение. Когда Шики впервые увидел Риту Рей, она была ответом на все – ну, почти все – его мечты. Богатая нефтяная вдовушка, готовая выписать чек, вытащить его из долгов. Сюрприз! А на рыси горячая? О да, все способы знает. Первые месяцы были куда ближе к Раю, чем Шики вообще рассчитывал к нему подобраться. Это было до того, как начался неудержимый шопинг, она стала исчезать по уик-эндам, и везение Шики резко пошло вниз. А к концу она вообще начала разговоры о разводе – ой-ой!
А потом она продала Гудини. Перед тем как Шики уехал в Вегас, так небрежно бросила за ужином:
– На груминг? Да нет, я тут встретила одну приятную даму с севера. Она сказала, что он милашка и предложила мне пятьдесят баксов. Я, естественно, сказала: «Конечно!» Едва терпела это постоянно тявканье и лужи. Ты мне должен бы спасибо сказать.
Спасибо? Шики бродил по улицам, искал, но не нашел ни следа Гудини или загадочной туристки. Он давал объявления, но какой турист будет читать объявления о потерях и находках? В момент вдохновения он придумал это план ей отплатить – подменил кольцо, – ох, как она этот бриллиант любила! Все прошло без сучка и задоринки благодаря старому приятелю-ювелиру, хотя подмена никак не утешила от потери Гудини. Потом он умотал в Вегас, рассчитывая быстро вернуться.
Гудини заворочался на груди Шики, свернулся в шарик. Шики опустил подбородок и шепнул:
– Эта стерва продала тебя на щенячью ферму.
Снова мысли вернулись Тадеушу Трауту. Вдруг его озарило:
– Этот сукин сын нарочно меня подставил! Дал мне бесплатную поездку в Вегас, потому что хотел, чтобы я проигрался в дым! Не деньги ему были нужны… а что?
Да аренда же на арсенал! Расширить свой занюханный музей! Но тогда зачем насылать на меня Молота?
Затем, что я начал подниматься со «светляками», и у меня был шанс ему выплатить долг. Когда меня не стало бы, Пэтч быстро бы дело развалил, и Траут просто подобрал бы аренду задешево.
– Крили Пэтч, будь он проклят. Проклято будь мое невезение! – Он вздохнул. – Скучать я буду без своих «светляков». Хора, проповедей, чудес… – Шики шмыгнул носом.
– А теперь я еще и папа. Что скажешь, Гудини? Симпатичный мальчик, даже с этим фальшивым загаром и в юбке. Думает, что он – индеец, а я – великий вождь. У него бы сердце разбилось, узнай он…
Но этого не будет, потому что я сматываюсь. Прости, мама, простите, «светляки», прости, Джимми Перо. Потому что если Траут, или Молот, или Рита Рей до меня сейчас доберутся…
Где-то в здании послышались голоса:
– Я слышу, где он! Он на крыше!
Шики выглянул через дверь в открытый конец коридора, в святилище. Он увидел Джимми и Бетси – девушку из хора, что Пришла с плакатом. Они бежали вверх по металлической лестнице. Так, что бы там ни происходило, сказал он себе, а мне лучше слинять по-тихому.
Не замечая катастрофы, разразившейся внизу на парковке, Пэтч взялся за трос, которым дирижабль был привязан к крыше. Взгляд его упал на безжизненное белое тело Джинджер, лежащее у его ног. Одна нога ее неуклюже согнулась, лодыжка подвернулась под икру другой ноги. Руки упали вдоль тела.
– Да, Господь, – сказал Пэтч. – Второе Вознесение даже самых упрямых убедит раскаяться.
Он пригнулся, растопыренными пальцами распустил волосы Джинджер нимбом на гудроне крыши. Опустил руку к ее светлым лобковым волосам, потрепал. Веки у него затрепетали и закрылись.
И резко распахнулись от мощного повелительного вопля. Пэтч выпрямился, вытаращенными перепуганными глазами уставился на бегущие облака, подсвеченные луной. На второй хриплый крик он обернулся вправо, увидел трех стервятников, переминающихся с ноги на ногу на краю крыши, черные силуэты на фоне оранжевого сияния ночного неба. Зловещее, едва слышное чириканье зародилось где-то в глубине их тел, и сперва один, потом другой защелкали клювом с таким звуком, будто хрустели кости. Тот, что был в середине, поднял клобуком крылья, встряхнул черными перьями, похожий на скользящую допотопную рептилию, и издал вопль.
Пэтч побежал к ним, размахивая руками:
– Демоны! Изыдите!
Все три птицы подняли крылья и зашипели. Самый большой гриф, посередине, конвульсивно дернул вбоклысой головой, открыл клюв, дернулся к Пэтчу и отрыгнул ком зеленой зловонной жижи ему на левую щеку.
Пэтч с визгом отпрянул, упал на колени, не замечая вязкой вонючей слюны, стекающей по лицу и шее, склонился головой почти до гудрона.
– Преследует меня злой дух, ибо я согрешил. Прости меня, Отче! Искушение Иезавели…
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф , что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
Пэтч залез на проволочную лестницу, перебросив Джинджер через плечо, заплел ей руки и ноги перекладинами в десяти футах над крышей. Приковав ее за руку и за ногу к лестнице, Пэтч спустился обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Шики освободил его от обоих этих предметов. Юнец зашевелился, застонал, пробормотал что-то насчет того, что опять облажался, и стал хлюпать носом.
Джимми видел, как Шики, снова в образе фермера-амиша, по дороге к «Маяку» остановился, помог какой-то «светлячке» встать на ноги, кому-то еще пожал руку, обменялся несколькими словами с кем-то еще лежащим. Проверил, как там те трое – безбожники.
– Джимми!
Он обернулся, сердце у него упало. Перед ним была Бетси, подруга Джинджер, с плакатом: «ДЖИММИ! ДЖИНДЖЕР В БЕДЕ!»
Джимми тут же оказался рядом с ней:
– Что случилось? Она не уто…
– Нет, Джинджер была в «Маяке» с тех пор, как преподобный Пэтч ее запер. Он ее приковал к водопроводной трубе и…
– Приковал?
– На ней ничего не было, она… совсем голая. И без сознания. А преподобный Пэтч нагнулся над ней, и…
– Сукин сын! Он ее…
Бетси покраснела:
– Надеюсь, нет. Я побежала со всех ног искать тебя. Когда я увидела, что здесь случилось – это же начало конца света, я знаю. Князь говорил, что произойдут ужасные вещи, и они, видишь, произошли. Эта странная гроза, что у нас была, и про Ближний Восток в новостях говорили, и – я вчера не смотрела, но ручаюсь, что была падающая звезда. Я молилась, чтобы ты сегодня был на смене и не погиб при конце света – то есть при начале конца, – и тогда я сделала этот плакат…
Джимми взял ее за локоть:
– Отведи меня туда. Быстрее.
Бетти повела Джимми в «Маяк», к комнате Джинджер, одной из шестнадцати в глубине здания. Дверь оказалась распахнутой. Бетти не стала смотреть, но Джимми заглянул и покачал головой:
– Пусто.
Бетти шагнула к двери и взглянула. Показала на пол, почти под кроватью:
– Не пусто, – сказала она. – Это одежда Джинджер. Вся, сложенная вместе.
– Сволочь, гад! Это ужас.
– Нет, – произнесла Бетси. – Это чудо. Восхвалим Господа, ибо Джинджер – вознесена!
66
– О счастливый день! – воскликнула Бетси. – Преподобный Пэтч говорил нам, что сегодня случится чудо!
– Ничего себе чудо!
– Как ты не понимаешь? Бог взял ее душу, но ее тело еще не ушло. Преподобный Пэтч испытал искушение сделать с ним плохое, но тут – Пуф! Я знаю, что она ушла, и преподобный Пэтч, быть может, тоже.
– Бетси! – Джимми схватил ее за полные руки, повернул лицом к себе. – Это Пэтч ее раздел. Он хотел… ну, понимаешь. Но потом услышал тебя и унес ее. Куда он мог ее отнести?
– Ты ошибаешься, но если только поглядев, убедишься, я покажу тебе. И ты увидишь.
– Куда, Бетси?
– Можем начать, я думаю, с его комнаты. Вот сюда.
* * *
Шики пошел прямо в свой – теперь Пэтча – кабинет на первом этаже рядом со святилищем. Он закрыл за собой дверь. Идеальный порядок был ему неприятен. Он сел в вертящееся кресло, щелкнул костяшками пальцев, помолился про себя, чтобы не оказалось, что Пэтч убрал все слишком тщательно, и выдвинул второй ящик стола. Он перевернул его – ага! Два конверта все еще были приклеены снаружи к задней стенке. Один он открыл, проверил, что там все те же пять штук.
Шики расстегнул рубашку, опустил подбородок и выдохнул теплый воздух на голову Гудини.
– Отлично все получилось, детка.
Закрепив оба пакета в объемном кармане комбинезона, он откинулся в кресле, положил ноги на стол и с ощутимым удовлетворением скинул на пол три аккуратных стопки пэтчевских бумаг.
Пощекотал Гудини сквозь ткань рубашки.
– Десять штук плюс то, что осталось от выкупа от казино, и кольцо Риты Рей. Хватит для нового начала.
Какой-то дьяволенок шепнул в ухо «Вегас», но Шики его стряхнул. Вегас навел на мысль об этом сукином сыне отравителе, который, каким бы засранцем ни был, все же не заслуживал, чтобы его превратили в мумию и разорвали на клочки.
Фенстер отступил из памяти, и всплыла Рита Рей, как сообщение, плавающее в окне игры «Волшебный шар-восьмерка». «Стерва» – говорило это сообщение. Когда Шики впервые увидел Риту Рей, она была ответом на все – ну, почти все – его мечты. Богатая нефтяная вдовушка, готовая выписать чек, вытащить его из долгов. Сюрприз! А на рыси горячая? О да, все способы знает. Первые месяцы были куда ближе к Раю, чем Шики вообще рассчитывал к нему подобраться. Это было до того, как начался неудержимый шопинг, она стала исчезать по уик-эндам, и везение Шики резко пошло вниз. А к концу она вообще начала разговоры о разводе – ой-ой!
А потом она продала Гудини. Перед тем как Шики уехал в Вегас, так небрежно бросила за ужином:
– На груминг? Да нет, я тут встретила одну приятную даму с севера. Она сказала, что он милашка и предложила мне пятьдесят баксов. Я, естественно, сказала: «Конечно!» Едва терпела это постоянно тявканье и лужи. Ты мне должен бы спасибо сказать.
Спасибо? Шики бродил по улицам, искал, но не нашел ни следа Гудини или загадочной туристки. Он давал объявления, но какой турист будет читать объявления о потерях и находках? В момент вдохновения он придумал это план ей отплатить – подменил кольцо, – ох, как она этот бриллиант любила! Все прошло без сучка и задоринки благодаря старому приятелю-ювелиру, хотя подмена никак не утешила от потери Гудини. Потом он умотал в Вегас, рассчитывая быстро вернуться.
Гудини заворочался на груди Шики, свернулся в шарик. Шики опустил подбородок и шепнул:
– Эта стерва продала тебя на щенячью ферму.
Снова мысли вернулись Тадеушу Трауту. Вдруг его озарило:
– Этот сукин сын нарочно меня подставил! Дал мне бесплатную поездку в Вегас, потому что хотел, чтобы я проигрался в дым! Не деньги ему были нужны… а что?
Да аренда же на арсенал! Расширить свой занюханный музей! Но тогда зачем насылать на меня Молота?
Затем, что я начал подниматься со «светляками», и у меня был шанс ему выплатить долг. Когда меня не стало бы, Пэтч быстро бы дело развалил, и Траут просто подобрал бы аренду задешево.
– Крили Пэтч, будь он проклят. Проклято будь мое невезение! – Он вздохнул. – Скучать я буду без своих «светляков». Хора, проповедей, чудес… – Шики шмыгнул носом.
– А теперь я еще и папа. Что скажешь, Гудини? Симпатичный мальчик, даже с этим фальшивым загаром и в юбке. Думает, что он – индеец, а я – великий вождь. У него бы сердце разбилось, узнай он…
Но этого не будет, потому что я сматываюсь. Прости, мама, простите, «светляки», прости, Джимми Перо. Потому что если Траут, или Молот, или Рита Рей до меня сейчас доберутся…
Где-то в здании послышались голоса:
– Я слышу, где он! Он на крыше!
Шики выглянул через дверь в открытый конец коридора, в святилище. Он увидел Джимми и Бетси – девушку из хора, что Пришла с плакатом. Они бежали вверх по металлической лестнице. Так, что бы там ни происходило, сказал он себе, а мне лучше слинять по-тихому.
Не замечая катастрофы, разразившейся внизу на парковке, Пэтч взялся за трос, которым дирижабль был привязан к крыше. Взгляд его упал на безжизненное белое тело Джинджер, лежащее у его ног. Одна нога ее неуклюже согнулась, лодыжка подвернулась под икру другой ноги. Руки упали вдоль тела.
– Да, Господь, – сказал Пэтч. – Второе Вознесение даже самых упрямых убедит раскаяться.
Он пригнулся, растопыренными пальцами распустил волосы Джинджер нимбом на гудроне крыши. Опустил руку к ее светлым лобковым волосам, потрепал. Веки у него затрепетали и закрылись.
И резко распахнулись от мощного повелительного вопля. Пэтч выпрямился, вытаращенными перепуганными глазами уставился на бегущие облака, подсвеченные луной. На второй хриплый крик он обернулся вправо, увидел трех стервятников, переминающихся с ноги на ногу на краю крыши, черные силуэты на фоне оранжевого сияния ночного неба. Зловещее, едва слышное чириканье зародилось где-то в глубине их тел, и сперва один, потом другой защелкали клювом с таким звуком, будто хрустели кости. Тот, что был в середине, поднял клобуком крылья, встряхнул черными перьями, похожий на скользящую допотопную рептилию, и издал вопль.
Пэтч побежал к ним, размахивая руками:
– Демоны! Изыдите!
Все три птицы подняли крылья и зашипели. Самый большой гриф, посередине, конвульсивно дернул вбоклысой головой, открыл клюв, дернулся к Пэтчу и отрыгнул ком зеленой зловонной жижи ему на левую щеку.
Пэтч с визгом отпрянул, упал на колени, не замечая вязкой вонючей слюны, стекающей по лицу и шее, склонился головой почти до гудрона.
– Преследует меня злой дух, ибо я согрешил. Прости меня, Отче! Искушение Иезавели…
Он так бормотал с полминуты, потом поднял голову и энергично кивнул:
– Но Ты бесконечно милостив. Да… сохрани ее для меня, когда я поведу восхождение Достойных.
Пэтч повернулся к стервятникам спиной, подошел, шатаясь, к Джинджер и склонился над инструментами, оставленными ремонтниками дирижабля. С утра ремонтники подтянули дирижабль на тридцать футов ближе к крыше, собираясь заменить отказавший мигающий глаз. Толстая многожильная проволока привязывала ангела к барабану лебедки, стоящей на крыше, а от лебедки – к массивной скобе, закрепленной в одном из стропил арсенала. Электрический провод, питающий стробы, переплетался с этой привязью. Рядом с тросом и проводом шла проволочная лестница, свободная часть ее валялась рядом с лебедкой.
Пэтч поднял ножовку, приложил зазубренное полотно к тросу и начал пилить в шести дюймах над лебедкой. Его риза, уже измазанная последним ужином грифа, скоро пропиталась потом и металлической пылью. Через пять минут он потрогал глубокий порез в плетенном тросе, отдернул палец и сунул его в рот.
– Горячо, как адское пламя, – сказал он, фыркнув.
Джинджер зашевелилась, пытаясь подняться, застонала и упала на спину.
Пэтч улыбнулся ей благожелательно.
– Уже недолго, милая. Второе в этом мире Вознесение. Кто мог подумать, что простая девушка вроде тебя будет творить историю?
Будто выплывая из горячечного сна, Джинджер зашевелила губами. И эти губы произнесли слова:
– Будь звездой, детка.
– Скоро. Но сперва давай поставим тебя на лестницу. – Пэтч сгреб ее в охапку и слегка поцеловал в лоб. – Попрощайся с этой грешной землей, дитя мое.
Шики стоял в дверях и смотрел. Бетси и Джимми открыли потолочное окно и исчезли на крыше. Он поднял руку им вслед:
– Увидимся, сынок.
Он последний раз оглядел кабинет и вышел в коридор в последний раз. И чуть не столкнулся с ветхим стариком в шляпе, одетым в нежного цвета клетчатый спортивный пиджак, темно-синие брюки и сверкающие лакированные туфли – тот маленький еврей из «Пончо», который заплатил за его завтрак.
– Могу чем-нибудь быть полезен? – спросил Шики со своим амишевским акцентом.
– Конечно, можете. Для начала уберите этот ваш липовый акцент, мистер Шики Дун.
Шики отступил на шаг:
– Извиняйт, меня называйт Шварц. – Он тронул парик, пробежал рукой по бороде – все на месте. – Я думайт, ви ошибайс…
– А я думайт, что нет. Вы – тот самый гонеф , что обманул своего партнера, Тадеуша Траута, тот, который украл кольцо у своей жены. Вас зовут Шикльтон Дун. Так бросим делать вид, ладно? На случай, если вам интересно: меня называют Молотом.
Шики не успел слова сказать, как коротышка вытащил из-под пиджака пистолет с глушителем и выстрелил в него. Четыре раза.
67
Пэтч залез на проволочную лестницу, перебросив Джинджер через плечо, заплел ей руки и ноги перекладинами в десяти футах над крышей. Приковав ее за руку и за ногу к лестнице, Пэтч спустился обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60