К сожалению для него, кто-то из наиболее наблюдательных Джонсов прищурился, глядя в его сторону.
– Эй, кто там? Что ты там прячешь?
– Слава Господу! – произнес кто-то из его спутников, когда кончилась короткая потасовка. – Это же Князь, весь завернут в пурпурный бархат!
За несколько минут до того Орландо всем весом налег на монтировку и высадил задние двери. Они с Ритой Рей услышали впереди, за кафе, неразборчивые голоса.
Она толкнула его в спину:
– Шевелись, пока они раньше нас до него не добрались. Он там, слева.
Они побежали по слегка поднимающемуся полу, пробежали мимо выставки «Когда люди бродили с динозаврами» и «Стена плача «Загадай желание». Рита Рей добежала до Зала Вознесения первой. Вбежала в нишу мумии:
– Пусто!
Орландо ощупал велюровую обивку.
– Nada.
– Бежим, они не могли далеко уйти!
Она повернулась бежать дальше, но в дверях столкнулась с крестоносцами, которые бежали именно в Зал Вознесения, а не оттуда. Две молодых «светлячки» и Рита Рей свалились на пол путаницей рук, ног и балахонов. Рита Рей села, быстро ощупала свой улей на голове и обнаружила, что он покосился градусов на тридцать влево. Ухватив ближайшую «светлячку» за косу, она потянула ее на себя:
– Ах ты сучка! Прическу мне портить?
Она дернула сильнее, и девица завизжала. Через несколько секунд дерущихся окружили «светляки» в белых балахонах, набившись, как японцы в токийский пригородный экспресс. Рита Рей выпустила косу и с трудом поднялась на ноги.
Когда выяснилось, что мумия пропала, разгневанная толпа приперла Риту Рей и Орландо в угол. Орландо удерживал нападающих, угрожая выкидным ножом, а Рита Рей дразнила их у него из-за спины.
– Вы посмотрите, как она одета, – сказала одна Джонсиха. – Это же Иезавель ожившая, блудящая с сыном Хама! Что ты сделала с Князем, блудница?
– Блудница? Сама ты шлюха непотребная!
Рита Рей ударила ногой, как заправская каратистка, вогнав каблук-шпильку в мясистую ляжку Джонсихи.
Двое Джонсов оттащили свою раненую родственницу прочь, а остальные зловещей стеной обступили женщину в красном и ее смуглого спутника. Взлетели крики: «Камнями побить блудницу!», «На костер их обоих!» А водители гонок с выбиванием, Бей и Жги, пробивающиеся вперед, орали: «Вздернуть их!»
Патовую ситуацию прервал далекий визг откуда-то с верхних этажей – как будто какого-то ребенка обдирали заживо. Визг сменился неразборчивыми выкриками и потом отлично слышным мужским голосом:
– Не-е-ет! Эта мумия моя! Уберите руки!
61
Ящик распахнул заднюю дверь музея, болтающуюся на петлях.
– Кто-то уже и сюда вломился.
Младший потрогал «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра, заткнутый за пояс:
– Если они думают, что получат эту мумию, мы им объясним, что они не правы.
Он повел свою группу к Залу Вознесения. Там было пусто.
– Значит, они ее забрали, – сказал Персик.
– Ага, – уныло подтвердил Младший. – И если они отнесут ее в эту свою церковь, мы никогда ее больше не увидим.
Они побежали в глубь музея. То, что происходило впереди, все больше и больше было похоже на школьную игру в футбол, когда счет равен, восемь секунд до конца игры и мяч на линии одного ярда.
Кит дрожал от ритмического распева:
– Наш Князь! Наш Князь! Он у нас, наш Князь!
Шики подозвал Джимми к дыхалу.
– Если хочешь, тащи сюда свою задницу.
Джимми поднялся по винтовой лестнице и высунул голову рядом с головой Шики. Они увидели толчею тел – почти сотня, в белых балахонах, некоторые в цивильном. Дети Света передавали обернутую велюром мумию над головой, будто рок-певца, плывущего над толпой. Почти у всех были фонари, у некоторых – дымящие факелы. Распевая в победном угаре, они толклись возле резервуара и кита. Более мелкие экспонаты давно уже посшибали на пол и раздавили ногами. Джимми и Шики цеплялись за края дыхала, когда кит качался.
Вдруг кто-то где-то зацепил выключатель, запускавший шоу «Шесть дней творения». Из глубин музея, из спрятанных колонок донесся густой мужской голос:
– ДА БУДЕТ СВЕТ!
И зал, до того лишь тускло освещенный для работы уборщиков зеленоватой гудящей ртутной лампой, загорелся розовой фламинговой зарей – скрытые лампы осветили купол, раскрашенный под небо. В пещере купола заревели первые ноты Штрауса «Also Sprach Zarathustra»: Дум – дум – ДУМ… Та – ДУМ!
В приступе юмора висельника Шики спросил:
– Это чего… мелодия из «Космической Одиссеи»?
– Остроумно. – Джимми показал на обернутую тканью мумию. – Вы думаете, они его не попортят?
– Не. Я уж уже сказал, они его отнесут в «Маяк». Мы придумаем, как его достать, когда уляжется суматоха.
Будто возражая ему, с улицы контрапунктом к «Дум-дум-дум» послышалось далекое завывание сирен.
Ударили колонки:
– И УВИДЕЛ БОГ СВЕТ, ЧТО ОН ХОРОШ, И ОТДЕЛИЛ БОГ СВЕТ ОТ ТЬМЫ.
При этих словах первый рассвет мира окрасил Зал Бытия абрикосовым и желтым.
Тощий мужик в лабораторном халате выпрыгнул из толпы, схватил свисающий конец обертки и дернул с криком:
– Он мой!
Завернутая мумия завертелась над головами и воздетыми руками, разворачиваясь и оставляя пурпурный шлейф.
Дум – дум – Дум…
У края толпы Рита Рей крикнула Орландо прямо в ухо:
– Надо его забрать у этих йэху!
Орландо щелчком раскрыл нож и стал тыкать в ребра и спины, приговаривая здесь con permisо , тамperdо name, расчищая себе путь. Уколотые «светляки» визжали и роняли фонарики.
Купол стал меркнуть. Явились звезды, чтобы вскоре погаснуть, когда индиго сменилось лазурью.
И СОЗДАЛ БОГ ТВЕРДЬ… И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО: ДЕНЬ ВТОРОЙ.
– Наш Князь! Наш Князь!
– Если они эту штуку отсюда унесут, – сказал Младший, – папа нас точно шарами всех расплющит.
Персик подпрыгнул, чтобы лучше рассмотреть.
– Она вон там, сейчас. Идет по кругу.
Ящик проложил грудью дорогу через тридцать футов толпы и протянул руки:
– Вот почти достал… Есть!
Нет, он поймал не мумию, но шлейф от ее обертки. Он мощно дернул, и мумия освободилась от оставшейся материи. Фенстер запрыгал по плечам и головам, как пробка в бурном море.
…А СОБРАНИЕ ВОД НАЗВАЛ МОРЯМИ…
Воды Ноева потопа стали флуоресцировать изумрудной зеленью от подводных прожекторов, когда загорелся рассвет третьего дня творения. Пораженный сиянием, «светляк» на корме Ковчега потерял равновесие и рухнул в воду пушечным ядром.
Дум – дум – ДУМ…
– Раз за этой штукой столько народу гоняется, – сказал один из футболистов своим приятелям, – она кучу бабок должна стоить. Берем.
Они склонили головы, как лайнсмены, которыми и были, и бросились. Топая, напирая, фоля, они проложили проход к мумии.
Дум – дум – ДУМ…
Бей и Жги, водители гонок с выбиванием, смотрели на спортсменов.
– Черт меня побери, – сказал Бей, – если эти мальчишки меня уделают. – А ну, Жги, покажем им, что почем!
Оба крепкие ребята, оба далеко не дураки подраться, они вывернули фиберглассовую пальму и стали как тараном сметать ею в стороны цепляющуюся шушеру в белых балахонах.
На третий день творения спрятанные лампы осветили пластиковые папоротники, траву, листву джунглей – кроме пальмы, утилизированной Бей и Жги.
– И УВИДЕЛ БОГ, ЧТО ЭТО ХОРОШО.
Дум – дум – ДУМ…
– ДА БУДУТ СВЕТИЛА НА ТВЕРДИ НЕБЕСНОЙ…
Сводчатый потолок потускнел, и проекция луны пересекла ночное небо, уже подсвеченную оранжевым от бликов факелов.
Озаряя битву четвертого дня творения, вышло на востоке яркое солнце – или это было пламя подожженной экспозиции?
Дум – дум – ДУМ…
Не самый высокий человек в этой толпе, Платон Скоупс потерял мумию из виду. Он снова увидел ее, уже с сорванной пеленой. Не обладая весом прочих комбатантов, он упал на колени и в колоннаде ног стал пробираться вперед – как ребенок в комнате, где полно взрослых.
Он всплыл на поверхность, как Тварь Черной Лагуны, обеими руками обхватил мумию за талию и потянул вниз всем своим весом.
– ДА ПРОИЗВЕДЕТ ВОДА ПРЕСМЫКАЮЩИХСЯ, ДУШУ ЖИВУЮ…
Дум – дум – ДУМ…
Разворачивался пятый день творения.
– И СОТВОРИЛ БОГ РЫБ БОЛЬШИХ И ВСЯКУЮ ДУШУ ЖИВОТНЫХ ПРЕСМЫКАЮЩИХСЯ…
Джимми держался за дыхало, глядя на водоворот толпы вокруг своего предка – как толчея муравьев вокруг личинки. Он закрыл глаза руками:
– Не могу этого видеть.
Мумия всплыла над головами трех Джонсов. Один из них схватил ее за правую лодыжку, но из толпы вынырнул Персик и ухватил мумию за левую ногу.
– Ой, – сказал Шики. И потом добавил: – Куриная дужка.
Дум – дум – ДУМ… Та – ДУМ!
62
Несмотря на свои размеры, Ящик был еще в четырех футах от схватки, но Младший рядом с Персиком оказался близко к ляжке мумии. Персик не смог удержать ногу, но тут же бросился перехватить ее понадежнее.
Скоупс, вцепившийся в талию Фенстера снизу, взвыл и отпустил руки, когда Орландо кольнул его кончиком ножа.
– Я почти там! – крикнула Рита Рей. – Убери этих шутов гороховых!
Наступал рассвет шестого дня творения, и Орландо колол ножом.
– И СОЗДАЛ БОГ ЗВЕРЕЙ ЗЕМНЫХ ПО РОДУ ИХ…
Вопили подколотые «светляки».
Дум – дум – ДУМ…
Шики вздрогнул, пальцы на краю дыхала побелели.
– Черт меня побери, если это не Рита Рей со своим латиносом! Им тоже нужен Фенстер.
– Кто такой Фенстер? – спросил Джимми.
– Не важно.
Персик вцепился в мумию, как тонущий моряк в край спасательного плота. Пальцы нащупали левую ногу Фенстера, свернулись вокруг нее второй раз, напряглись. Женщина в чепце захватила локтем правую лодыжку Фенстера. Персик тянул, Джонсиха тащила на себя.
Ноги Фенстера образовали расширяющееся «V».
Дум – дум – ДУМ…
Джимми зажал себе рот рукой.
Шики застонал.
С хрустом картофельного чипса левая нога Фенстера отделилась от тела.
Дум – дум – ДУМ… Та-ДУМММ!
– Оййййй! – вскрикнул Шики.
Джимми потер переносицу:
– Бедный мой предок.
– Барабанная палка у меня! – завопил в восторге Персик.
Дум – дум – ДУМ…
Послышалось тошнотворное «Кррррак!» – один из футболистов оторвал левую руку Фенстера вместе с плечом. Бей вырвал ему челюсть. Схватка разбилась на более мелкие – двое «светляков» выдергивали пальцы. В десяти футах от них шла такая же драка над вырванной ногой в руках у Персика. Дети лезли на спины взрослых, чтобы тоже поучаствовать.
Джонсиха в белом балахоне, оглушенная, с кровью на виске от удара челюстью Фенстера, упала на пол и поползла без цели, вереща, как раненый ягненок.
– И НАД ВСЕМИ ГАДАМИ, ПРЕСМЫКАЮЩИМИСЯ ПО ЗЕМЛЕ…
Какой-то совсем маленький Джонс дразнил старшую сестру:
– На-на-на! У меня вот что есть – палец от ноги, а у тебя ничего нету!
– Возмутительно! – сказал Джимми. – Я же охранник. Я должен это прекратить.
Шики сочувственно сжал ему плечо, а про себя подумал: «И зачем только штат освободил этого мелкого засранца досрочно…»
Дум – дум – ДУМ…
Дум – дум – ДУМ…
Рита Рей вцепилась пальцами в волосы мумии. Голиаф Джонс резко вывернул торс, да так, что изуродованная голова Фенстера отлетела прочь. Она взлетела короткой размытой дугой в руках Риты Рей, и один из футболистов отреагировал рефлекторно: в четком перехвате хлопнул ладонями по ушам, прижал эту голову к груди, нагнулся и побежал. Рита Рей держала крепко, волосы оторвались от черепа. Платон Скоупс вынырнул набрать воздуху. Страж с факелом ткнул в него огнем, промахнулся и поджег женщину в балахоне.
– И СОТВОРИЛ БОГЧЕЛОВЕКАПО ОБРАЗУ СВОЕМУ…
– Это ужасно, – сказал Джимми из дыхала. Он закрывал глаза обеими руками, но пальцы расставил, чтобы видеть. – Просто ужасно.
Дум – дум – ДУМ…
Какая-то немолодая домохозяйка-«светляк» подержала голень Фенстера на расстоянии вытянутой руки, уставясь на нее, потом с отвращением отбросила.
Стоявшая в двадцати футах стая Джонсов набросилась на голень, как девушки на свадьбе – на брошенный букет. Через секунду над обрывками мумифицированных мышц, оторванных от длинных костей, вскипел кулачный бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60