— Мы можем натравить полицию на Фикко, — предложил Бэнт, — и убрать его с дороги.
Уилок был против этого.
— Кроме истории с Джилиамом, Фикко пока еще ничего не натворил, — заметил он. — А для нас будет совсем некстати, если это дело попадет в суд. Никогда нельзя сказать наперед, что может выплыть наружу из свидетельских показаний.
— А как полиция его разыщет? — спросил Тэккер.
— Это, вероятно, будет нетрудно, — ответил Бэнт. — Поработают сами, и ваши ребята помогут.
— А я тем временем должен сидеть сложа руки и смотреть, как Фикко хозяйничает в моем синдикате и разрушает его или во всяком случае пакостит в нем? Не забудьте, что я вложил кучу денег в это дело, своих личных денег, совершенно добровольно, чтобы приобрести доверие.
Бэнт встал; лицо его было все так же серьезно.
— Ну так, — сказал он. — Если вам понадобится помощь полиции, чтобы разделаться с Фикко, дайте мне знать. — Он протиснулся боком между кроватью и коленями Уилока и, выбравшись из узкого прохода, остановился в ногах.
Тэккер медленно поднялся вслед за ним.
— Это ваш совет? — спросил он.
— Да.
— И вы считаете, что это хороший совет?
— Да, очень хороший.
— А по-моему, дрянной.
— Не горячитесь, Бен, — сказал Бэнт и поднял руку, а Уилок вскочил на ноги и крикнул:
— Одну минутку, одну минутку, прошу вас!
— Что это значит «одну минутку»? — сказал Тэккер. — Я вложил без малого 110000 долларов своих личных денег в это дело. Я мог бы прибрать к рукам все банки, не затратив ни гроша, как сейчас Фикко старается сделать это. Но я купил их, купил потому, что хотел, чтобы был настоящий бизнес и чтобы лотерейщики работали на меня и имели ко мне доверие. Вы все просто ошалели, если думаете, что я буду сидеть и ждать, пока полиция сцапает Фикко, и смотреть, как он тем временем будет тут рыскать и хапать то, за что я платил деньги. К дьяволу! Я так дела не делаю.
— А мне кажется, совет неглупый, — сказал Уилок.
— Может быть. Значит, я дурак и как дурак считаю, что люди, которых я нанял и которым плачу, обязаны на меня работать, а я вправе требовать от них работы.
Тэккер свирепо взглянул на Бэнта. Бэнт застегнулся на все пуговицы, обдернул воротник и повел плечами, оправляя пальто.
— Что же вы от меня хотите? — спокойно спросил Бэнт. — Может быть, посадить по полисмену в каждый банк, чтобы они защищали вас от Фикко?
— Нет, — сказал Тэккер.
— Это было бы не очень умно, верно?
— Я этого и не прошу. Но я хочу поставить Фикко с известность, что если я еще раз о нем услышу, то пошлю к нему, кого следует, и с ним поговорят.
— Значит, вы знаете, где его найти?
— Нет, но снестись с ним я могу.
— А если он не испугается, тогда что?
— Тогда, — сказал Тэккер, — я пошлю к нему, кого нужно, и с ним поговорят.
Тишина, воцарившаяся в комнате, казалась плотной и густой. Слышно было, как дышит Джо. Рот у него был полуоткрыт, и на лице застыло напряженное выражение. Уилок все еще стоял с поднятыми руками. Голову он наклонил набок, и лицо у него досадливо сморщилось, а глаза блестели так, точно в них стояли слезы. Тэккер угрюмо смотрел на Бэнта, а Бэнт задумчиво морщил лоб.
— Что ж, Бен, — сказал Бэнт. — Не я хозяин в вашем деле.
Тэккер не ответил.
— Но если вы хотите знать мое мнение, я вам скажу.
— Я только и жду весь вечер, — сказал Тэккер, — чтобы вы наконец высказались начистоту, что же вы все-таки думаете.
— Я думаю, что если вы посидите тихо и смирно, это вам не повредит.
— Вам не повредит, вы хотите сказать?
— Да, и мне. Ни вам, ни мне не повредит. Если же вы попадете в газеты сейчас, когда Холл… Ведь он имеет полномочия возбудить любое судебное дело. Он может совать свой нос всюду, куда только ему вздумается.
— Теперь все ясно, — сказал Тэккер. — Вот когда мы услышали правду.
— Бросьте, Бен, вы всегда об этом знали.
— Да, но я хотел услышать своими ушами, что вы боитесь Холла.
— Конечно, боюсь. А как же иначе? Времена тяжелые, все жаждут перемен, а мистер Холл поставлен на такое место, что ему это как раз на руку. Избирателям приходится туго, они волнуются и сами не знают, чего хотят, а поэтому им прежде всего хочется посчитаться с кем-нибудь. Поэтому всякий, кто скажет им, что их грабят, и пообещает разоблачить грабителей, тот у них и герой. Сейчас мистер Холл взял монополию по этой части. Они думают, что он может раскрыть, кто их грабит, и навести порядок. Нет, нам остается только ждать, пока мистер Холл сам влипнет, потому что ничего не сумеет сделать, или, наоборот, сделает столько, что получит монополию покрупнее.
— И все вы ждете, все? И те, кто растаскивает мое пивное дело?
— Да, — сказал Бэнт. — Нам всем, и всем, кто связан с нами, надо сейчас выждать. Вот например: я знаю, как добраться до мистера Холла; я знаю, как он ведет судебные дела, и мог бы лишить его адвокатского звания, а то и засадить в тюрьму. Но какая мне от этого польза? Я могу выставить против него всеми уважаемых свидетелей из самых высших нью-йоркских сфер, а приговор кто вынесет? Любой суд присяжных, любая корпорация юристов, любой редактор газеты скажет: «Мистер Холл, вы прекрасно делаете, борясь с этими людьми их же собственным оружием. Мистер Холл, поздравляем вас, наконец-то вы поняли, что нельзя быть честным, охотясь за жуликами». Они побоятся сказать иначе. И если мы открыто выступим против Холла, мы только сядем в лужу. Нас самих назовут жуликами — мы, мол, заступаемся за жуликов. Сейчас дело обстоит так, что мистер Холл может сделать решительно все, потому что он против нас, а мы не можем сделать ничего, раз он против нас.
— Так оно всегда и бывает, когда крупный делец имеет и монополию, и положение в обществе, — сказал Уилок.
Тэккер не обратил на него внимания. Он продолжал смотреть на Бэнта.
— Я так понимаю, — сказал он, — что я попал между вами и Холлом?
— Да, таково положение вещей, Бен… Я думал, вы знаете.
— Да, я знаю, очень хорошо знаю, но мне хотелось, чтобы вы сами это сказали, и, кроме того, я желаю услышать, что вы можете предложить.
— Я могу сделать только одно: действовать как можно осторожней. Если вы полезете напролом, попадете в газеты и дадите им вытащить на свет весь старый хлам… что ж, разумеется, понятно, я постараюсь сделать для вас все, что смогу.
— Да, я вам советую постараться.
— Вы могли бы не говорить мне этого, Бен.
— Я просто хочу, чтобы не было недоразумений. Если Холл доберется до меня, то я буду не единственный, до кого он доберется.
— Напрасно вы мне это говорите, Бен. Это несправедливо. Я только хочу, чтобы вы были так же осторожны, как я.
— Если я влипну, так и вы влипнете. Вот что справедливо, по-моему.
— Я не собираюсь ссориться с вами, — сказал Бэнт.
— Нет, я знаю, черт подери, что вы не собираетесь. Но если вы воображаете, что я уступлю свой бизнес только потому, что какой-то мелкий воришка, хулиган этого хочет, а какой-то адвокатишка вздумал на меня коситься, — так вы попросту рехнулись. — Тэккер обернулся к Джо и Уилоку. — Слышите вы? — закричал он.
Оба с испугом взглянули на него, но не сказали ни слова. Бэнт направился к двери.
— Постойте, — сказал Тэккер. — Мне еще нужно получить от вас разрешение на револьвер для Уилока.
Бэнт, обернувшись, посмотрел на Тэккера с удивлением.
— Да, — сказал Тэккер. — Хочу посмотреть, можете ли вы для меня хоть что-нибудь сделать за те деньги, которые я вам плачу.
— Сейчас? Ночью?
— Да, сейчас, сию минуту. Вот телефон. — Тэккер показал на ночной столик. — Если вы ничего не можете для меня сделать, какого дьявола я вам плачу?
— Мне не нужен револьвер, — сказал Уилок.
Тэккер повернулся к нему, все еще показывая пальцем на телефон.
— Помолчите, — сказал он. — Помолчите и не суйтесь не в свое дело.
Бэнт спокойно стоял и думал. Он думал о том, что Тэккер того и гляди сорвется с цепи, и, пожалуй, лучше, не теряя времени, арестовать его, чтобы опередить Холла. Но Бэнт знал Тэккера давно, работал с ним уже не первый год. Он знал, что в критическую минуту Тэккера можно будет прибрать к рукам. Так бывало и раньше. К тому же время еще есть, — он всегда успеет опередить Холла в случае скандала. Он узнает об этом раньше, чем Холл.
— Уилоку придется оставить отпечатки пальцев, — сказал он. — Лучше бы сделать это утром.
— Я хочу, чтобы это было сделано сейчас, — сказал Тэккер.
— Хорошо, Бен, но только вы зря поднимаете шум из-за пустяков.
— Для меня это не пустяки.
— Послушайте, — сказал Уилок. — Я устал. Чего я потащусь среди ночи в Главное управление?
— Ладно, — сказал Тэккер. — Но я хочу, чтобы вы сейчас же при мне договорились обо всем по телефону, так, чтобы завтра не было никаких задержек.
Разрешения на оружие выдавались только за подписью начальника полиции. Бэнт с улыбкой взрослого, потакающего капризам избалованного ребенка, направился к ночному столику.
— А телефон в порядке? — спросил он, указывая на аппарат.
— Да, да, в порядке, — ответил Тэккер. — Никто не знает, что я здесь. Они не могли еще никого подсадить.
Все молчали, пока Бэнт говорил по телефону. Начальника полиции не оказалось дома; Бэнт позвонил его заместителю, и в трубке послышался его голос — тонкий и скрипучий.
— Это для одного из моих друзей, — сказал Бэнт и повторил фамилию по буквам: «У-и-л-о-к».
— Это адвокат Тэккера? — услышали они вопрос заместителя начальника, и Уилок сморщился и беспомощно поглядел вокруг.
— Я бы очень хотел оказать ему эту любезность, — сказал Бэнт. Потом они услышали, как заместитель начальника полиции назвал Бэнту фамилию чиновника, которому утром будет поручено это дело, и прибавил, что Уилок может прийти завтра в любое время после девяти часов утра.
Передав весь разговор Тэккеру, Бэнт улыбнулся.
— Вы знаете, — сказал он спокойным, дружелюбным тоном, — это не такой уж пустяк — заставить полицию держаться подальше от карточек вашего Рудди.
Тэккер, видимо, смутился.
— Что верно, то верно, Эд, — сказал он.
— Вы не совсем в своей тарелке, правда? Развинтились немножко?
— Вы сами знаете, со всяким бывает. — Тэккер виновато улыбнулся.

Когда Бэнт ушел, Джо спросил, не думает ли Тэккер, что Фикко намерен захватить Лео.
— Я не гадалка, — ответил Тэккер.
— Мне нужно знать! — сердито закричал Джо. — Лео сам за себя постоять не может, а если я скажу ему про Фикко, он совсем ошалеет и может натворить черт знает что.
— Он будет делать то, что надо, как все.
— Я не думаю, чтобы Лео рисковал больше, чем любой из нас, — сказал Уилок.
— Да, — сказал Тэккер. — Вы слышали — Джилиам ведь говорил, что Фикко не собирается трогать Лео. Если уж он за кем-нибудь охотится, так это за мной. Что ему за интерес возиться с вами?
— Хорошо! — воскликнул Джо. — Почему же нельзя было сразу сказать и не тянуть меня за душу?
Джо вскоре ушел, все еще взволнованный и злой, и с Тэккером остался один Уилок. Джонстон дождался Бэнта и повез его в безопасное место, где Бэнт должен был пересесть в такси.
— Попали в переделку, — сказал Тэккер.
— Да, и я до сих пор не знаю, что вы решили делать.
— Не так-то легко решить. — Тэккер поскреб подбородок, уставившись в пол, потом поднял глаза на Уилока. — Если я посажу своих ребят в банк, чтобы держать Фикко подальше, — сказал он, — выйдет, что я снова с ними связался, и все начнется сначала — опять мы будем замараны, так?
— Так.
— А если я уберу этого сукина сына или хотя бы припугну его, пойдет кавардак, и всех нас выволокут на свет божий, и газеты вцепятся в нас, а больше всего неприятностей нужно ждать от Бэнта. Я знаю этого субъекта. Я всех их знаю. Бэнт забьет мне мяч в ворота раньше, чем этот адвокатишка Холл успеет скинуть свитер и вступить в игру.
— Не сомневаюсь. Так что же вы думаете делать?
— Пока еще не знаю, — сказал Тэккер. — Но я вложил в это дело 110000 долларов и могу сказать вам одно: я отправлю и Фикко, и Холла, и Бэнта, и всю их треклятую шайку к черту в пекло, прежде чем позволю хоть пальцем тронуть мой бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84