Еще он подумал, как скажет о Гадже своей жене, когда все случится. Развеять
все эти страхи и купить еще один билет! Ведь они могут провести в Чикаго
все лето. Он, его жена и их милая дочь. Они сходят в зоопарк и планетарий,
покатаются по озерам. Он возьмет Элли на вершину "Башни Морей" и покажет ей
"Средний Запад", вытянувшийся словно огромная плоская игральная доска -
богатую и заснувшую страну. Потом, уже в середине августа, они вернутся
домой, и дом уже не будет казаться им таким печальным, полным теней, и,
возможно, они все начнут заново. И не будет никакого изуродованного Гаджа.
Но не означает ли это: убить собственного сына? Убить во второй раз?
Внутренний голос пытался спорить, убеждать, что это совсем не здорово,
воскрешать мертвецов, но Луис не слушал.
- Ирвин. Сейчас я должен идти. Я хочу проверить, все ли собрала Речел
и легла ли она в кровать.
- Все в порядке. До свидания, Луис. И, пожалуйста, больше...
"Если он повторит это еще раз, я к еб....й матери закричу".
- До свидания, Ирвин, - сказал он и повесил трубку.
***
Речел уже закончила разбирать вещи, когда он поднялся наверх. Блузки
лежали на кровати, нижнее белье висело на спинках стульев, чулки - на
дверной ручке. Туфли, словно солдаты на параде, выстроились под окном.
Речел собиралась медленно, но действовала последовательно. Однако, Луис
видел, что Речел такими темпами потребуется как минимум три дня (а может, и
все четыре). У Луиса возникло желание поговорить с ней об этом, но вместо
этого он просто стал помогать ей.
- Луис, - сказала она, когда они уже укладывали последний чемодан
(Луис сидел на чемодане, а Речел пыталась застегнуть замки), - ты уверен,
что ничего не хочешь мне рассказать?
- Во имя бога, дорогая, о чем ты?
- Не знаю, о чем. - ровно сказала она. - Вот поэтому и спрашиваю.
- Как ты думаешь, что я собираюсь делать? Отправлюсь в бордель? Пойду
по рукам? Что?
- Не знаю... Но все равно, поездка в Чикаго кажется мне неправильной.
У меня такое ощущение, что ты просто пытаешься избавиться от нас.
- Речел, это смешно! - яростно и немного сердито возразил Луис. Даже в
таком положении, как сейчас, он досадовал, что она заметила его ложь с
такой легкостью.
Речел безнадежно улыбнулась.
- Ты никогда не умел хорошо лгать, Луис.
Он снова запротестовал, но она его перебила.
- Элли приснилось, что ты умер, - сказала она. - В прошлую ночь она
проснулась с криками, и я подошла к ней. Я прилегла рядом с ней и проспала
так два или три часа, а потом вернулась назад, к тебе. Элли сказала, что во
сне видела тебя сидящим за кухонным столом. Глаза твои были открыты, но она
знала: ты мертв. И еще она сказала, что еще раньше слышала крики Стива
Мастертона, пытавшегося тебя остановить.
Луис испуганно посмотрел на жену.
- Речел, - наконец сказал он. - Умер ее брат. Естественно, что во сне
она видит других членов семьи...
- Подозреваю, ее сны нечто большее. То, как она рассказала мне..,
детали.., мне показалось, это пророческий сон.
Речел слабо усмехнулась.
- Может, так все и случится...
- Да, может, и так, - сказал Луис. "Кажется, это и впрямь
пророчество".
- Пойдем в кровать, - попросила Речел. - Валлиум больше не действует,
а я не хочу быть одна. Я боюсь. Последние дни меня мучают кошмары.
- Кошмары?
- Сны о Зельде, - просто сказала Речел. - Я вижу их последние
несколько ночей.., с тех пор, как умер Гадж. Когда я засыпаю, появляется
она. Она говорит, что скоро придет ко мне, и в этот раз доберется до меня.
Они вместе доберутся до меня: она и Гадж и отомстят за то, что я позволила
им умереть.
- Речел, это...
- Я знаю. Только сон. Нормальные сны... Но все равно, пойдем спать
вместе, и пусть эти сны растаят, когда ты будешь рядом.
***
Они лежали вместе в темноте, забившись в угол Луиса.
- Речел, ты не спишь?
- Да.
- Я хочу у тебя спросить...
- Ну?
Луис заколебался. Он не хотел снова причинить жене боль, но ему нужно
было выяснить.
- Ты помнишь, как мы испугались за малыша, когда ему только
исполнилось девять месяцев? - наконец спросил он.
- Да. Да. Конечно. А почему ты спрашиваешь?
..Когда Гаджу только исполнилось девять месяцев, Луис начал
волноваться относительно размера черепа своего сына. Луис сверился с
диаграммами, на которых был обозначен нормальный размер черепа ребенка в
первые месяцы после рождения. За четыре месяца череп Гаджа прошел большую
часть кривой развития за год, а потом даже опередил положенный график. У
Гаджа не было проблем, он свободно поднимал голову (теперь-то со смертью
Гаджа проблема и вовсе исчезла), но тогда Луис, на всякий случай, отвез
сына к нейрологу Джорджу Тариффу, который, возможно, был лучшим нейрологом
на Среднем Западе. Речел хотела знать, что не так, и Луис сказал ей правду:
он боялся, что Гадж гидроцефалик. Лицо Речел тогда очень побледнело. Она
стала печальной.
- Он кажется мне вполне нормальным, - сказала она мужу. Луис кивнул.
- И мне тоже. Но я не хочу игнорировать тревожный сигнал.
- Да, ты не должен, - сказала она. - Мы не должны!
Тардифф смерил череп Гаджа и нахмурился. Потом тыкнул двумя пальцами
ребенку в лицо - проверка реакции. Гадж отпрянул. Тардифф улыбнулся. У
Луиса чуть отлегло от сердца. Тардифф дал Гаджу подержать мяч. Гадж
некоторое время держал его, а потом уронил. Тардифф вернул мяч ребенку,
глядя в глаза Гаджу. Гадж следил за мячом.
- Я скажу, что пятьдесят пять процентов за то, что он - гидроцефалик,
- позже, в своем кабинете сказал Тардифф Луису. - Но, может быть, это
просто какая-то странная особенность. Если даже с ним что-то не то, болезнь
пока слабо выражена. Ребенок выглядит нормальным. Недавно разработанная
операция может решить проблему.., если, конечно, такая проблема существует.
- Хирургическая операция на мозгу? - сказал Луис.
- Мозг затрагивается минимально.
Луис начал изучать этот вопрос после того, как встревожился из-за
размера головы Гаджа. Операция на мозгу, в результате которой можно было
отлить излишек мозговой жидкости, не казалась ему такой уж опасной. Но он
молчал, решив для себя: лучше, если операции и вовсе не будет.
- Конечно, - продолжал Тардифф, - существует возможность того, что ваш
сын уже в девятимесячном возрасте (раньше операцию делать нельзя) будет
иметь чересчур большую голову и тогда операцию будет делать поздно.
Понимаете?
Луис понимал.
Гадж провел ночь в Христианском Госпитале. Ему сделали полную
анестезию. Его головку упрятали в специальное приспособление, которое
выглядело словно сушилка для одежды. Речел и Луис ждали внизу результатов
полного исследования, а Элли провела день с бабушкой и дедушкой, смотрела
"Сезам Стрит" часа три без остановки по видео. Для Луиса это были долгие,
серые часы, когда он сидел и представлял себе возможные неудачные варианты
операции. Смерть от анестезии; смерть во время операции. Гадж мог стать
дебилом из-за гидроцефалии или эпилептиком... Он мог ослепнуть... Ох, да
могло случиться все, что угодно. "Полный комплект болезней", - подумал
Луис, вспомнив. - "А ведь я же всего-навсего простой терапевт".
Около пяти в комнату для родителей зашел Тардифф. У него с собой было
три сигареты. Одну он сунул в рот Луису, вторую вручил Речел (она была
слишком изумлена, чтобы возражать), а третью закурил сам.
- Ваш ребенок в порядке. Никакой гидроцефалии.
- Слава богу, - сказала Речел и одновременно засмеялась. - Я буду
курить, пока не вытошнит!
Усмехнувшись, Тардифф дал всем прикурить. "Тогда Бог спас Гаджа чтобы
принести его в жертву 15 шоссе, доктор Тардифф", - подумал Луис.
- Речел, если бы он был гидроцефаликом.., ты любила бы его?
- Что за странный вопрос, Луис?
- Да или нет?
- Любила бы, конечно. Я не могла бы не любить Гаджа.
- Даже если бы он превратился в дегенерата?
- Да.
- И ты не захотела бы отдать его в приют?
- Нет, не захотела бы, - медленно ответила Речел. - Я уверена, с теми
деньгами, что ты сейчас зарабатываешь, мы смогли бы подыскать ему какое-то
по-настоящему хорошее место.., но все же думаю, я хотела бы, чтобы он
остался с нами, если бы мы смогли... Луис, почему ты спрашиваешь об этом?
- Потому что я думал о твоей сестре Зельде, - сказал он, хоть и сам
был удивлен столь очевидным ответом. - Не думаю, чтобы ты смогла через это
пройти.
- Такого не будет, - сказала она немного удивленно. - Гадж., ладно
Гадж - это Гадж. Он наш сын и это все меняет. Я бы точно смогла. Я уверена.
Я бы решила.., а ты бы отправил его в лечебницу? В место вроде Пинленда?
- Нет.
- Тогда давай спать. - Хорошая идея.
- Мне кажется, сейчас я смогу заснуть, - сказала она. - Я хочу, чтоб
этот день, наконец, кончился.
- Аминь! - сказал Луис.
Через некоторое время, сонным голосом Речел позвала Луиса:
- Ты в порядке, Луис.., такие сны и кошмары?..
- В порядке, - прошептал он и поцеловал ее в лоб. - Теперь спи.
"Сны Элли выглядят словно пророчество".
Он еще долго не мог заснуть и перед тем, как ему это все же удалось,
изогнутая кость Луны уже появилась в окне у него над головой.

Глава 43

Следующий день выдался теплым, и Луис вспотел, перетаскивая багаж
Речел и Элли, получая их билеты. Он полагал, что должен сделать им на
прощание какой-то подарок, и почти не чувствовал боли в сердце от того, что
отправлял свою семью на самолете в Чикаго.
Элли ушла в себя, и вела себя немного странно. Несколько раз за утро
Луис замечал, что выражение лица девочки странно задумчиво.
"Словно у нее сработал глубоко запрятанный комплекс", - сказал он сам
себе.
Елена ничего не сказала родителям, когда узнала, что вместе с мамой
отправляется в Чикаго, и, возможно, пробудет там до конца лета, но прежде
чем отправиться в путь, ей надо позавтракать ("Кокао Беарс"). После
завтрака она молча поднялась наверх и надела платье и туфли, которые
выбрала для нее Речел. Фотографию с Гаджем, сидящим на санках, она потащила
с собой в аэропорт. Она спокойно сидела на одном из пластиковых кресел в
зале, пока Луис отстоял очередь и, наконец, получил их билеты, грузовые и
посадочные талоны.
Мистер и миссис Голдмены приехали за сорок минут до начала посадки.
Ирвин Голдмен выглядел опрятно (даже не потел) в кашемировом пальто на
подкладке, несмотря на восемнадцать градусов тепла. Он отправился к столу
фирмы "Авис", сдать ключи от машины, которую они брали напрокат, а Дора
Голдмен подсела к Речел и Элли.
***
Некоторое время Луис и Голдмен просто изучали друг друга. Луис
опасался, что начнется реприза о моем его, но ничего подобного не
случилось. Голдмен удовлетворился тем, что пожал руку Луису и тихо
поздоровался, растерянным взгляд ом наградил он своего зятя, и Луис понял,
что этот человек уже с утра изрядно выпил.
Они поднялись на эскалаторе и присели в зале ожидания, почти не
разговаривая. Дора Голдмен, нервничая, теребила в руках роман Эрика Йонга,
но так и не открыла его. Она по-прежнему немного нервно поглядывала на
фотографию, которую держала в руках Элли.
Луис спросил дочь, не хочет ли она прогуляться с ним к киоску, выбрать
что- нибудь почитать, чтоб ей было не скучно на борту самолета.
Элли задумчиво посмотрела на отца. Луису это не понравилось. Он
разнервничался.
- Тебе будет хорошо с дедушкой и бабушкой, - сказал он, когда они
немного отошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71