– В разгул не пускайся! Возьми себе сандвич с сыром и еще одну пинту для меня. – Он толкнул свой бокал через шатающийся столик. – И возьми у них что-нибудь подложить под ножку столика.
Несколько секунд, стоя у бара, Льюис глядел на своего шефа. В зале сидело еще несколько посетителей. Один из них, молодой человек, уставился с почти неприличным благоговением в стекла очков довольно простенькой молодой женщины, расположившейся рядом с ним. Он выглядит, решил Льюис, почти столь же счастливым, как и главный инспектор Морс.
Глава сорок пятая
Его пристрастие к выпивке заставило меня контролировать Асперна Вильямса некоторое время, пока я не понял простой истины: колеса нуждаются в смазке, если только подшипники не из нейлона. Он мог обходиться без смазки и оставаться неподвижным или двигаться – если мог преодолеть сопротивление.
Петер Чампкин.
Бодрствующая жизнь
Асперна Вильямса
В своей лаборатории доктор Лаура Хобсон приступила к заключительному отчету по результатам анализа костей из Витхэма. С этими костями она не расставалась весь уик-энд. Уже на ранней стадии исследования она заметила небольшую канавку на нижнем левом ребре: конечно, это мог быть след, оставленный грызунами, но выглядел он весьма отчетливо – небольшая V-образная отметина. Складывалось впечатление, что кто-то намеренно сделал отметку на ребре – ножом или ему подобным орудием. Важно ли это? Нет, это неправильный подход. Это важно – без вопросительного знака. Странно, что Лаура была не прочь заработать несколько баллов в своем первом самостоятельном исследовании. В любом случае ей очень хотелось немножко приблизиться к странному полицейскому, который монополизировал ее мысли в течение нескольких последних дней. Удивительно, как это вы не можете изгнать кого-то из своих мыслей, как бы энергично ни пытались сделать это. А Лауре в этот уик-энд, чувствовала она, в пору было обращаться по поводу Морса в антимонопольную комиссию...
Она еще раз изучила фотографии, сделанные на месте преступления, и с легкостью определила на них ту кость, которая сейчас вызывала ее интерес. Она явно оставалась на месте – не была смещена, как многие другие. Лаура в достаточной степени была уверена, что насечка, которую выявило ее терпеливое исследование, вряд ли следствие воздействия зубов какого-то дикого зверя, оторвавшего свой кусок от еще покрытой плотью кости. Могла ли царапина быть следом ножа, раздумывала она: в конечном итоге она же работала по делу об убийстве, разве не так? Следовательно, если это не лисица, не барсук, не птицы... Она снова приникла к окулярам мощного микроскопа, настроенного на поверхность верхней части ребра, но заранее знала, что определенного экспертного заключения в данном случае не сделаешь. Самое большое, что она могла позволить себе, – предположение в отчете, что отмеченная насечка, расположенная поперек нижней левой реберной кости, возможно, является следствием воздействия режущего остроконечного орудия – например, ножа. И, если это был нож, который проник в нижнюю часть грудной клетки, он, возможно, и был причиной смерти. Тело должно было обильно кровоточить, и кровь наверняка пропитала одежду (если таковая была на теле) и почву под телом. В таком случае ни зима, ни опавшие листья, ни мусор, накапливающийся при отмирании окружающей растительности, не могли полностью уничтожить следы крови. Этой частью исследования занималась Сельскохозяйственная исследовательская станция университета (по совпадению расположенная в Витхэме), и, несомненно, она скоро получит результаты. Ну и что? Даже если будут обнаружены отчетливые следы крови, самое большее, что она узнает, – группу крови, и Морс сможет удостовериться, что это тело человека, убитого на месте. Большое дело!
Морс! Она слыхала, что он весьма придирчив по части произношения и грамматических ошибок, и старалась произвести как можно лучшее впечатление. Исписав половину первой страницы отчета, она засомневалась в одном из слов и, углядев на полке у Макса словарь, проверила правописание слова "отчетливые".
* * *
В тот же день в управлении полиции «Темз-Вэлли» другой составитель отчетов взглянул в «Карманный оксфордский словарь» (по поводу слова «процедурный»). Орфографические ошибки встречались в трудах Льюиса не столь уж и редко, но с каждым днем он писал все грамотнее. Сейчас он оформлял результаты расследования, проведенного в Швеции, и был (как и его шеф) совершенно счастлив.
* * *
В 16.00 миссис Ирма Эрикссон негромко постучала в дверь комнаты своей дочери и внесла поднос с вареным яйцом и двумя тостами, намазанными маслом. Грипп был тяжелым, но больная чувствовала себя уже гораздо лучше. Внутреннее напряжение у нее почти исчезло.
Как и у ее матери.
* * *
В 18.45 состоялась первая – ну, хорошо, первая серьезная – репетиция «Микадо». Вы знаете, просто удивительно, сколько всегда находится местных татантов; еще более удивительно, с каким желанием, почти страстью местные таланты готовы посвятить массу времени любительскому театру, как послушно (в данном случае) они подчиняются довольно нелепым требованиям режиссера, который думает, что знает – и на самом деле знает – секреты привлечения публики, обеспечения последующих хвалебных рецензий в местной прессе, секреты расстановки наиболее талантливых вокалистов на ключевые роли и превыше всего секрет улаживания мелких склок и ревности, неизменно возникающих в такого рода авантюрах.
Три часа, сказала его жена, или около того. И Дэвид Майклс терпеливо ждал с 2.30. До дома было сравнительно недалеко – вдоль аллеи, мимо паба, затем вправо по дороге в лес – всего лишь чуть больше мили, но темнело, и он не собирался полагаться на случай, имея такую красивую жену. Талантливую жену. В прошлое Рождество она была одной из хористок в "Обзоре деревенской жизни", но все согласились, что она заслуживает лучшей роли в следующей постановке. Вот она и получила повышение: сейчас ей досталась роль одной из трех японских девочек-школьниц. Отличная роль. Легко заучивается.
Наконец в 22.10 она появилась, и заждавшийся Майклс немедленно повез ее к "Белому оленю".
– Как обычно? – спросил он, когда она села на табурет у стойки бара.
– Пожалуйста.
И Майклс заказал пинту "Лучшего горького" для себя и смесь апельсинового сока с лимонадом, известную под названием "Святой Климент", – смесь, созданную для того, чтобы держать звонарей всего мира в состоянии постоянной трезвости.
Через час, ведя "лендровер" к коттеджу, Майклс нащупал руку своей жены около рычага переключения скоростей и твердо сжал ее. Но она никак не отозвалась на это и потом, вылезая с либретто под мышкой из автомобиля и захлопывая дверцу, так и не промолвила ни слова.
– Все будет хорошо, да? – спросил он.
– Что будет хорошо?
– О чем, ты думаешь, я говорю? О "Микадо-о"!
– Надеюсь. В любом случае ты меня радуешь.
Майклс тоже захлопнул свою дверцу.
– Я хочу порадовать тебя сейчас!
Когда они шли к дверям, она взяла его за руку:
– Не сегодня, Дэвид. Я очень устала – пожалуйста, пойми.
* * *
Морс в это время тоже возвращался домой. Он слегка перебрал пива и сознавал это. Вместе с тем надо же было как-то отметить этот день. Так он оправдывал себя, шагая к дому и изредка пошатываясь, как неуверенный канатоходец.
* * *
Доктор Алан Хардиндж решил, что ночь с понедельника на вторник он проведет в колледже, где прочитал хорошо отрепетированную лекцию «Человек и его естественное окружение». Аудитория, состоящая главным образом из американцев, щедро наградила его аплодисментами, и он (подобно остальным в этот вечер) выпил слишком много – слишком много вина, слишком много ликеров. Когда в 23.30 он позвонил жене и сказал, что ему разумнее было бы остаться в колледже, то возражений с ее стороны не встретил.
Ни Майклсу, ни Морсу, ни Хардинджу не было предначертано судьбой испытать долгий, спокойный сон, о котором говорил Сократ, поскольку всем троим, хотя и по различным причинам, было о чем подумать.
Глава сорок шестая
В одном и том же дереве глупец и мудрец найдут не одно и то же.
Уильям Блейк.
Бракосочетание Рая и Ада
Среда 29 июля обещала стать очень напряженным днем. Так и вышло.
Инспектор Джонсон вернулся из отпуска днем раньше и уже был в курсе последних новостей дела о "шведской деве". В 9.30 он собрал все свое мужество – и позвонил Стрейнджу.
– Сэр? Это Джонсон.
– Ну?
– Я с огорчением прочитал, что дела в Витхэме не пошли...
– Да?
– Я просто к тому, что если вы готовы дать мне шанс и несколько человек, чтобы продолжить в Бленхэйме снова...
– Никаких шансов. Ты что же, не понимаешь, что, пока ты лежал с голой задницей на пляже, у нас на шее висели все эти чертовы «увеселительные угоны»?..
– Я читал об этом, сэр. Просто думал...
– Забудь об этом! За дело теперь отвечает Морс, не ты. Согласен, возможно, он черт знает чего наворотил в нем. Но и ты тоже! И пока я не распоряжусь, он полностью отвечает за дело. А сейчас, извини, мне надо успеть на поезд.
Морсу тоже надо было успеть на поезд, в десять часов он уехал в Лондон, где Льюис организовал для него встречу с представителем шведского посольства (за обедом) и встречу с администратором молодежного пансионата на Кинге-Кросс (за чаем).
Сам Льюис, проводив Морса до железнодорожного вокзала в Оксфорде, должен был успеть сделать еще очень многое. Предварительные справки, наведенные вчера, показали весьма высокую вероятность – практически подтвердили, – что Морс проанализировал дело (об этом анализе был осведомлен в настоящий момент Льюис, и только Льюис) во многих отношениях совершенно точно и верно. В прошлом Морс частенько оказывался на несколько миль впереди команды, позднее обнаруживая, что мчится не по той дорожке. На этот раз, кажется, старикан был прав. С точки зрения Льюиса, выглядело это так, как будто ему приснился победитель очередного заезда на бегах и сейчас он идет к букмекеру, чтобы поставить несколько фунтов на лошадь, уже разорвавшую грудью ленточку на финише.
К счастью, напряжение, связанное с происшествиями в Бродмур-Ли, ослабло, и Льюису не составило труда заполучить себе помощников. На весь день ему придали двух констеблей, и вскоре эта пара уже рылась в архивах города и графства, разыскивая данные о всех угонах, взломах автомашин, вандализме в отношении машин etc. в те несколько дней, что предшествовали исчезновению "шведской девы". Картер и Хэлпстон показались Льюису довольно компетентной парой, что и было ими доказано чуть позже в ту же среду.
Льюис же позвонил в редакцию "Оксфорд мейл" и переговорил с редактором. Он хотел бы направить в редакцию факсом один материал – статью, которую написал Морс, – для публикации в вечернем выпуске. Хорошо? Оказалось, никаких проблем.
НОВОЕ ВДЕЛЕ О ТАИНСТВЕННОЙ «ШВЕДСКОЙ ДЕВЕ»
Детектив управления полиции "Темз-Вэлли" главный инспектор Морс уверен, что выявленные в последнее время факты позволяют под совершенно иным углом рассмотреть трудноразрешимое дело исчезнувшей в Оксфорде более года назад Карин Эрикссон, чей рюкзак был обнаружен в зарослях живой изгороди в Бегброке. Тело, найденное в Витхэмском лесу, как оказалось, не было телом шведской студентки. Главный инспектор заявил нашему корреспонденту, что дальнейшие поиски в этом районе к настоящему времени прекращены. Расследование дела об убийстве продолжается, и, как мы поняли, центр полицейской активности вновь перемещается к усадьбе Бленхэйм в Вудстоке – месту, где проходил первый этап интенсивных поисков год назад.
Полиция просит каждого, кто располагает информацией об Алистере Мак-Брайде, до недавнего времени проживающего на вилле "Секхэм", Парк-таун, Оксфорд, позвонить по телефону 085 846000 или на ближайший полицейский пост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Несколько секунд, стоя у бара, Льюис глядел на своего шефа. В зале сидело еще несколько посетителей. Один из них, молодой человек, уставился с почти неприличным благоговением в стекла очков довольно простенькой молодой женщины, расположившейся рядом с ним. Он выглядит, решил Льюис, почти столь же счастливым, как и главный инспектор Морс.
Глава сорок пятая
Его пристрастие к выпивке заставило меня контролировать Асперна Вильямса некоторое время, пока я не понял простой истины: колеса нуждаются в смазке, если только подшипники не из нейлона. Он мог обходиться без смазки и оставаться неподвижным или двигаться – если мог преодолеть сопротивление.
Петер Чампкин.
Бодрствующая жизнь
Асперна Вильямса
В своей лаборатории доктор Лаура Хобсон приступила к заключительному отчету по результатам анализа костей из Витхэма. С этими костями она не расставалась весь уик-энд. Уже на ранней стадии исследования она заметила небольшую канавку на нижнем левом ребре: конечно, это мог быть след, оставленный грызунами, но выглядел он весьма отчетливо – небольшая V-образная отметина. Складывалось впечатление, что кто-то намеренно сделал отметку на ребре – ножом или ему подобным орудием. Важно ли это? Нет, это неправильный подход. Это важно – без вопросительного знака. Странно, что Лаура была не прочь заработать несколько баллов в своем первом самостоятельном исследовании. В любом случае ей очень хотелось немножко приблизиться к странному полицейскому, который монополизировал ее мысли в течение нескольких последних дней. Удивительно, как это вы не можете изгнать кого-то из своих мыслей, как бы энергично ни пытались сделать это. А Лауре в этот уик-энд, чувствовала она, в пору было обращаться по поводу Морса в антимонопольную комиссию...
Она еще раз изучила фотографии, сделанные на месте преступления, и с легкостью определила на них ту кость, которая сейчас вызывала ее интерес. Она явно оставалась на месте – не была смещена, как многие другие. Лаура в достаточной степени была уверена, что насечка, которую выявило ее терпеливое исследование, вряд ли следствие воздействия зубов какого-то дикого зверя, оторвавшего свой кусок от еще покрытой плотью кости. Могла ли царапина быть следом ножа, раздумывала она: в конечном итоге она же работала по делу об убийстве, разве не так? Следовательно, если это не лисица, не барсук, не птицы... Она снова приникла к окулярам мощного микроскопа, настроенного на поверхность верхней части ребра, но заранее знала, что определенного экспертного заключения в данном случае не сделаешь. Самое большое, что она могла позволить себе, – предположение в отчете, что отмеченная насечка, расположенная поперек нижней левой реберной кости, возможно, является следствием воздействия режущего остроконечного орудия – например, ножа. И, если это был нож, который проник в нижнюю часть грудной клетки, он, возможно, и был причиной смерти. Тело должно было обильно кровоточить, и кровь наверняка пропитала одежду (если таковая была на теле) и почву под телом. В таком случае ни зима, ни опавшие листья, ни мусор, накапливающийся при отмирании окружающей растительности, не могли полностью уничтожить следы крови. Этой частью исследования занималась Сельскохозяйственная исследовательская станция университета (по совпадению расположенная в Витхэме), и, несомненно, она скоро получит результаты. Ну и что? Даже если будут обнаружены отчетливые следы крови, самое большее, что она узнает, – группу крови, и Морс сможет удостовериться, что это тело человека, убитого на месте. Большое дело!
Морс! Она слыхала, что он весьма придирчив по части произношения и грамматических ошибок, и старалась произвести как можно лучшее впечатление. Исписав половину первой страницы отчета, она засомневалась в одном из слов и, углядев на полке у Макса словарь, проверила правописание слова "отчетливые".
* * *
В тот же день в управлении полиции «Темз-Вэлли» другой составитель отчетов взглянул в «Карманный оксфордский словарь» (по поводу слова «процедурный»). Орфографические ошибки встречались в трудах Льюиса не столь уж и редко, но с каждым днем он писал все грамотнее. Сейчас он оформлял результаты расследования, проведенного в Швеции, и был (как и его шеф) совершенно счастлив.
* * *
В 16.00 миссис Ирма Эрикссон негромко постучала в дверь комнаты своей дочери и внесла поднос с вареным яйцом и двумя тостами, намазанными маслом. Грипп был тяжелым, но больная чувствовала себя уже гораздо лучше. Внутреннее напряжение у нее почти исчезло.
Как и у ее матери.
* * *
В 18.45 состоялась первая – ну, хорошо, первая серьезная – репетиция «Микадо». Вы знаете, просто удивительно, сколько всегда находится местных татантов; еще более удивительно, с каким желанием, почти страстью местные таланты готовы посвятить массу времени любительскому театру, как послушно (в данном случае) они подчиняются довольно нелепым требованиям режиссера, который думает, что знает – и на самом деле знает – секреты привлечения публики, обеспечения последующих хвалебных рецензий в местной прессе, секреты расстановки наиболее талантливых вокалистов на ключевые роли и превыше всего секрет улаживания мелких склок и ревности, неизменно возникающих в такого рода авантюрах.
Три часа, сказала его жена, или около того. И Дэвид Майклс терпеливо ждал с 2.30. До дома было сравнительно недалеко – вдоль аллеи, мимо паба, затем вправо по дороге в лес – всего лишь чуть больше мили, но темнело, и он не собирался полагаться на случай, имея такую красивую жену. Талантливую жену. В прошлое Рождество она была одной из хористок в "Обзоре деревенской жизни", но все согласились, что она заслуживает лучшей роли в следующей постановке. Вот она и получила повышение: сейчас ей досталась роль одной из трех японских девочек-школьниц. Отличная роль. Легко заучивается.
Наконец в 22.10 она появилась, и заждавшийся Майклс немедленно повез ее к "Белому оленю".
– Как обычно? – спросил он, когда она села на табурет у стойки бара.
– Пожалуйста.
И Майклс заказал пинту "Лучшего горького" для себя и смесь апельсинового сока с лимонадом, известную под названием "Святой Климент", – смесь, созданную для того, чтобы держать звонарей всего мира в состоянии постоянной трезвости.
Через час, ведя "лендровер" к коттеджу, Майклс нащупал руку своей жены около рычага переключения скоростей и твердо сжал ее. Но она никак не отозвалась на это и потом, вылезая с либретто под мышкой из автомобиля и захлопывая дверцу, так и не промолвила ни слова.
– Все будет хорошо, да? – спросил он.
– Что будет хорошо?
– О чем, ты думаешь, я говорю? О "Микадо-о"!
– Надеюсь. В любом случае ты меня радуешь.
Майклс тоже захлопнул свою дверцу.
– Я хочу порадовать тебя сейчас!
Когда они шли к дверям, она взяла его за руку:
– Не сегодня, Дэвид. Я очень устала – пожалуйста, пойми.
* * *
Морс в это время тоже возвращался домой. Он слегка перебрал пива и сознавал это. Вместе с тем надо же было как-то отметить этот день. Так он оправдывал себя, шагая к дому и изредка пошатываясь, как неуверенный канатоходец.
* * *
Доктор Алан Хардиндж решил, что ночь с понедельника на вторник он проведет в колледже, где прочитал хорошо отрепетированную лекцию «Человек и его естественное окружение». Аудитория, состоящая главным образом из американцев, щедро наградила его аплодисментами, и он (подобно остальным в этот вечер) выпил слишком много – слишком много вина, слишком много ликеров. Когда в 23.30 он позвонил жене и сказал, что ему разумнее было бы остаться в колледже, то возражений с ее стороны не встретил.
Ни Майклсу, ни Морсу, ни Хардинджу не было предначертано судьбой испытать долгий, спокойный сон, о котором говорил Сократ, поскольку всем троим, хотя и по различным причинам, было о чем подумать.
Глава сорок шестая
В одном и том же дереве глупец и мудрец найдут не одно и то же.
Уильям Блейк.
Бракосочетание Рая и Ада
Среда 29 июля обещала стать очень напряженным днем. Так и вышло.
Инспектор Джонсон вернулся из отпуска днем раньше и уже был в курсе последних новостей дела о "шведской деве". В 9.30 он собрал все свое мужество – и позвонил Стрейнджу.
– Сэр? Это Джонсон.
– Ну?
– Я с огорчением прочитал, что дела в Витхэме не пошли...
– Да?
– Я просто к тому, что если вы готовы дать мне шанс и несколько человек, чтобы продолжить в Бленхэйме снова...
– Никаких шансов. Ты что же, не понимаешь, что, пока ты лежал с голой задницей на пляже, у нас на шее висели все эти чертовы «увеселительные угоны»?..
– Я читал об этом, сэр. Просто думал...
– Забудь об этом! За дело теперь отвечает Морс, не ты. Согласен, возможно, он черт знает чего наворотил в нем. Но и ты тоже! И пока я не распоряжусь, он полностью отвечает за дело. А сейчас, извини, мне надо успеть на поезд.
Морсу тоже надо было успеть на поезд, в десять часов он уехал в Лондон, где Льюис организовал для него встречу с представителем шведского посольства (за обедом) и встречу с администратором молодежного пансионата на Кинге-Кросс (за чаем).
Сам Льюис, проводив Морса до железнодорожного вокзала в Оксфорде, должен был успеть сделать еще очень многое. Предварительные справки, наведенные вчера, показали весьма высокую вероятность – практически подтвердили, – что Морс проанализировал дело (об этом анализе был осведомлен в настоящий момент Льюис, и только Льюис) во многих отношениях совершенно точно и верно. В прошлом Морс частенько оказывался на несколько миль впереди команды, позднее обнаруживая, что мчится не по той дорожке. На этот раз, кажется, старикан был прав. С точки зрения Льюиса, выглядело это так, как будто ему приснился победитель очередного заезда на бегах и сейчас он идет к букмекеру, чтобы поставить несколько фунтов на лошадь, уже разорвавшую грудью ленточку на финише.
К счастью, напряжение, связанное с происшествиями в Бродмур-Ли, ослабло, и Льюису не составило труда заполучить себе помощников. На весь день ему придали двух констеблей, и вскоре эта пара уже рылась в архивах города и графства, разыскивая данные о всех угонах, взломах автомашин, вандализме в отношении машин etc. в те несколько дней, что предшествовали исчезновению "шведской девы". Картер и Хэлпстон показались Льюису довольно компетентной парой, что и было ими доказано чуть позже в ту же среду.
Льюис же позвонил в редакцию "Оксфорд мейл" и переговорил с редактором. Он хотел бы направить в редакцию факсом один материал – статью, которую написал Морс, – для публикации в вечернем выпуске. Хорошо? Оказалось, никаких проблем.
НОВОЕ ВДЕЛЕ О ТАИНСТВЕННОЙ «ШВЕДСКОЙ ДЕВЕ»
Детектив управления полиции "Темз-Вэлли" главный инспектор Морс уверен, что выявленные в последнее время факты позволяют под совершенно иным углом рассмотреть трудноразрешимое дело исчезнувшей в Оксфорде более года назад Карин Эрикссон, чей рюкзак был обнаружен в зарослях живой изгороди в Бегброке. Тело, найденное в Витхэмском лесу, как оказалось, не было телом шведской студентки. Главный инспектор заявил нашему корреспонденту, что дальнейшие поиски в этом районе к настоящему времени прекращены. Расследование дела об убийстве продолжается, и, как мы поняли, центр полицейской активности вновь перемещается к усадьбе Бленхэйм в Вудстоке – месту, где проходил первый этап интенсивных поисков год назад.
Полиция просит каждого, кто располагает информацией об Алистере Мак-Брайде, до недавнего времени проживающего на вилле "Секхэм", Парк-таун, Оксфорд, позвонить по телефону 085 846000 или на ближайший полицейский пост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44