Морс посмотрел на нее, возможно, предполагая увидеть улыбку, но миссис Майклс сидела совершенно неподвижно с плотно сжатыми губами, черные волосы обрамляли ее четко очерченное лицо абсолютно правильным полукругом – светлые корни волос недавно были дополнительно подкрашены.
– Возьмем любого достаточно красноречивого лжеца – можно и косноязычного, – если вы понимаете, о чем я говорю, миссис Майклс. Например, требуются доказательства вашего возраста – в том случае, если вам меньше двадцати трех лет, вам известно об этом? Но если ваш жених заявляет, что вам двадцать четыре, то его на лжи уже практически не поймаешь. Предположим, вы были замужем. Если вы сказали, что не были, то доказать обратное – там и тогда – практически невозможно. О да! Брачное свидетельство получить очень легко, если ввести в заблуждение систему.
– Вы хотите сказать, что я... что мы – Дэвид и я – ввели в заблуждение систему?
– Знаете, большинство англичан сказали бы по привычке "я и Дэвид", миссис Майклс (констебль Райт поняла, почему ударение было сделано на слове "англичан").
– Я просила бы...
Но Морс резко прервал ее:
– В вашем случае нельзя обмануть только в одном – в дате рождения. Понимаете, закон обязывает предъявить документ, если заинтересованное лицо имеет иностранное подданство.
В комнате воцарилась тишина, почти физически ощутимая напряженная тишина. Миссис Майклс, лицо которой окаменело, закинула ногу за ногу и переплела пальцы на левом колене.
– Какое это имеет отношение ко мне? – прервала она паузу.
– Вы иностранная подданная, – прямо ответил Морс и пристально, не мигая, посмотрел на красивую женщину, сидящую напротив.
– Вы понимаете абсурдность ваших слов, инспектор?
– Так обязаны вы были показать свой паспорт регистратору в Абингдоне или нет?
– В этом не было необходимости, я не иностранная подданная!
– Нет?
– Нет! Мое имя есть – было Катарина Адамс. Я родилась в Упингхэме, Рутланд – так это место раньше называлось, мне двадцать четыре года...
– Можно взглянуть на ваш паспорт? – спокойно спросил Морс.
– Так случилось, к сожалению, что не можете. Он отправлен по почте в Суонси – требуется продлить срок действия. Мы собираемся – я и Дэвид! – в Италию в сентябре. (Льюис в первый раз уловил следы акцента в этом слове – "И-и-талию").
– Не переживайте! У нас есть копия. Выслана нам шведским посольством.
Несколько мгновений она смотрела на ковер, единственную дорогую вещь в довольно скромной гостиной, на котором она провела так много часов своего пребывания здесь: маленький прямоугольный восточный ковер, сотканный, наверно, в шатрах где-то в Туркестане. Затем поднялась, сделала несколько шагов к письменному столу, вынула из ящика свой паспорт и подала его Морсу.
Но Морсу содержимое этого документа уже было известно: графы, напечатанные на шведском и английском языках, детали, написанные от руки по-шведски. Он снова прочитал под фотографией:
Фамилия_________________
Имя_______________________
Рост в см (без обуви)_________
Пол________________________
Дата рождения_______________
Место рождения______________
Гражданский рег. №___________
Дата выдачи_________________
Срок действия_______________
Подпись____________________
Примечания_________________
Катарина Адамс (было указано в паспорте), рост 168 см в чулках, женского пола, родилась 29 сентября 1968 года в Упсале, Швеция.
– Умно – Упингхэм вместо Упсала, – прокомментировал Морс.
– Упсала, если быть точным, инспектор.
– "Адамс" – это ваша фамилия по мужу, фамилия по первому мужу. И когда ваш муж погиб в автомобильной катастрофе, вы сохранили ее. Почему бы и нет? Таким образом...
– Таким образом, что вы еще хотите от меня? – спокойно спросила она.
– Правды! Расскажите, пожалуйста, правду. Вы знаете, мы все равно доберемся до нее в конце концов.
Она сделала глубокий вздох и проговорила быстро и сжато:
– Когда убили мою сестру Карин, я была в Испании – в Барселоне. Когда это случилось, я приехала сюда так быстро, как смогла, – мать позвонила из Швеции. Но ничего не могла здесь сделать. Я очень скоро поняла это. Я встретила Дэвида, мы полюбили друг друга. Мы поженились. Я боялась всех этих разрешений на работу, и виз, и всего прочего, с этим связанного. Дэвид сказал, что будет лучше, если я солгу – если он солжет – о моем первом браке. Легче и быстрее. Так? Вначале я почти не выходила из дома. Я носила очки и обрезала свои волосы. Вот почему они попросили меня принять участие в опере. Я выглядела почти как японка, когда они начали прослушивание участников.
Льюис искоса взглянул на шефа, и ему показалось, что Морс выглядит слегка озадаченным.
– Разве регистратор не сказал вам – не сказал вашему мужу, что ничего от вас не требуется?
– Нет, уверена, что нет. Понимаете, мы об этом говорили между собой... вы знаете. Неужели вы не можете понять? Все это было так странно – очень тревожило, заставляло нервничать почему-то. Дэвид понимал...
– Вам понравились каникулы в Испании?
– Очень. Почему...
– Из какого аэропорта вы вылетели в Англию?
– Барселона.
– Масса ворья, как мне говорили, в барселонском аэропорту.
– Какое это имеет отношение к...
– Вы когда-нибудь теряли свою сумочку?
– Нет. Рада сказать, что не теряла.
– Что бы вы сделали, если бы, скажем, потеряли паспорт?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Полагаю, заявила бы в шведское посольство. Они, наверное, выдали бы мне временный документ... или еще что-нибудь...
– Как вы думаете, миссис Майклс, при таких обстоятельствах можно смошенничать? Так же, как при получении брачного свидетельства?
– Я хочу, чтобы вы мне прямо сказали, чего вы добиваетесь.
– Хорошо, позвольте задать вам простой вопрос. Может ли кто-нибудь подать заявление о выдаче чужого паспорта?
– Почти невозможно, так ведь? Существуют весьма разнообразные проверки в Швеции: гражданский регистрационный номер – в Швеции им пользуются вместо свидетельства о рождении; информация, содержащаяся в паспорте, которую можно проверить; фотография, наконец? Нет! Не думаю, что это возможно.
– Согласен с вами. Почти невозможно – хотя и не совершенно невозможно, если за дело берется очень умная женщина.
– Но я не очень умная женщина, инспектор.
– Не очень! Снова я согласен с вами. (Льюису показалось, что он уловил в ее глазах легкое разочарование.) Но давайте согласимся, что это невозможно, хорошо. Однако существует еще один способ, гораздо более легкий способ получить паспорт. Совершенно примитивный способ. Кто-то передает вам паспорт, миссис Майклс. Кто-то пересылает его вам по почте.
– Вы забрели довольно далеко, инспектор.
– Нет, ничего подобного, – ответил Морс тоном констатации факта, не подлежащего обсуждению. – Никто – ни один человек – не терял паспорта в Барселоне или где-либо еще. Но вы и ваша старшая сестра очень похожи друг на друга, не так ли? Мой сержант привез мне фотографию из Стокгольма, где сняты вы втроем, – блондинки с голубыми глазами, длинными ногами и всем прочим, что ожидают видеть люди в нордического типа женщине. Даже ваша младшая сестра – самая маленькая по росту – тоже выглядит очень похожей на Карин, по меньшей мере судя по фотографии.
– Послушайте! – грубо перебила она его. – Одну минуточку, пожалуйста! С вами когда-нибудь бывало, чтобы вы полностью запутались, как я сейчас?
– О да! Довольно часто, поверьте мне. Но не сейчас, миссис Майклс. И вы сейчас нимало не запутались. Потому что паспорт, который я держу в руках, не ваш. Он принадлежит вашей сестре Катарине – Катарине Адамс. Вашей сестре, которая продолжает жить в Упсале. Вашей сестре, которая заявила шведским властям, что у нее украли паспорт, и подала заявление о выдаче нового. Просто! Видите ли, ваше имя вовсе не Катарина Адамс, не так ли, миссис Майклс? Ваше имя Карин Эрикссон.
Ее плечи внезапно обмякли, она производила впечатление человека, понявшего, что бесполезно протестовать, заявлять о своей невиновности.
Но Морс продолжал реализовывать свое преимущество, и констебль Райт (но не Льюис) сочла дальнейшие вопросы бестактными и неприличными.
– У вас очень красивые ноги – вы согласны?
– Что? – Инстинктивно она одернула юбку на один-два дюйма ниже.
– Вы знаете, – продолжал Морс, – когда я говорил с вами о нордическом типе женщин, то думал об этих фильмах, по которым и возникло бытующее везде представление о знаменитых сексуальных шведских старлетках. Тогда я часто ходил в кино.
– Вы хотите, чтобы я продемонстрировала вам стриптиз?
– Дело в том, что мой сержант и я – и я – имеем довольно сильное преимущество, поскольку получили возможность изучить ваш паспорт, если, конечно, он ваш...
Она уже дошла до предела.
– Что происходит? – взвизгнула она. – Пожалуйста! Пожалуйста, скажите мне! В чем вы меня обвиняете? Все вы?
Морс покорно сделал жест правой рукой в сторону Льюиса, и Льюис невыразительным, меланхолическим голосом прочитал обвинение:
– Миссис Карин Майклс – мисс Карин Эрикссон – я информирую вас, что вы находитесь под арестом по подозрению в убийстве некоего Джеймса Майтона, пополудни в воскресенье 7 июля 1991 года. Мой долг предупредить вас, что все, сказанное вами в присутствии трех полицейских офицеров, может с настоящего момента быть использовано в качестве доказательства в предстоящих слушаниях суда.
Морс встал и теперь стоял над ней.
– Вы можете ничего не говорить, во всяком случае некоторое время.
– Подразумевается, что вы обвиняете меня – меня? – в том, что я Карин, моя сестра. Сестра, которую убили.
– Вы все еще отрицаете это? – спокойно спросил Морс.
– Разумеется, разумеется, отрицаю!
– Вы знаете, а ведь мы можем доказать это. Шведские власти заявили нам, что обычно графа "примечания" в паспорте не используется – за исключением тех случаев, когда имеются очевидные приметы, которые могут помочь идентифицировать человека. В паспорте – в вашем, согласно вашим утверждениям, паспорте – этот раздел заполнен по-шведски. Мне было сказано, что там написано следующее: "Отчетливый диагональный шрам на внутренней части бедра выше левой коленной чашечки, длина восемь с половиной сантиметров, результат дорожного происшествия".
– Да? – она смотрела на главного инспектора, как будто хотела, побуждала, желала его доказательств обвинения.
– Итак, если вы имеете шрам в этом месте, то это доказывает, кто вы есть, не так ли? Но если не имеете... – если у вас его нет, тогда вы не являетесь сейчас и никогда не были раньше той женщиной, чьи приметы указаны в паспорте.
Карин Эрикссон, убийца Джеймса Майтона, в течение нескольких мучительно долгих секунд сидела совершенно неподвижно. Затем медленно, завораживающе, как высококлассная солистка стриптиза, сантиметр за сантиметром потянула вверх подол своей бежевой юбки, открывая обнаженную плоть внутренней части бедра.
Смотрела ли она на это глазами двух присутствующих детективов? Возбуждалась ли тайно от восхищенных взглядов мальчишек в школе в Упсале или преподавателей? Может быть, подобное на миг охватило ее даже от страсти грубого Майтона с крысиным лицом, который попытался изнасиловать ее в Витхэмском лесу и которого она столь хладнокровно убила?
* * *
Льюис осторожно вел машину по дороге, идущей вдоль опушки к деревне Витхэм. Радом с ним сидела констебль Райт, на заднем сиденье – Карин Эрикссон и главный инспектор Морс.
На такой стадии любого дела Морс почти всегда чувствовал глубокую печаль – возбуждающая охота позади, и виновный оказался лицом к лицу с соответствующим возмездием. Он часто раздумывал над вечной проблемой справедливости. Как и большинство цивилизованных людей, он понимал, что осуществление закона оправдано тем порядком, который он создает для мужчин и женщин, защищая их и давая возможность спокойно заниматься своим делом. Да, преступник должен быть наказан за свои деяния, на то и существует закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44