— Безусловно. Все, кто оказывается там, попадали в ловушку.
— Конечно, но это верно. Они утверждали, что я эксплуатировал девушек. Какая чепуха.
— Они были не правы, верно?
— Да, конечно.
— Как это?
— В конце концов, я отбыл свой срок. Зачем снова поднимать весь этот хлам?
— Потому что мы все еще пытаемся установить, как хорошо ты знал Тилли.
— Мне бы не хотелось даже говорить с этим сукиным сыном.
— Ты не любил его?
— Никто из латиноамериканцев не любил его.
— Ну а теперь он мертв.
— Ну а теперь вы можете идти и допрашивать еще десять тысяч людей, которые готовы были его пришить.
Они переглянулись между собой. В этот момент они поняли, что Эндрос действительно ничего не знал об убийстве Тилли. Потому что если бы он знал, то не использовал бы слово «пришили», так как Тилли не был убит ударом ножа. «Пришивали» обычно во дворе тюрьмы, и для Эндроса было естественным предположить именно такой ход событий, зато для детективов стало ясно, что Эндрос не знал, каким образом был убит Тилли. Если, конечно, исключить, что он был гораздо хитрее, чем казался.
— Когда-нибудь слышал о женщине по имени Эмма Боулз?
— Боулз? — переспросил он.
В его устах это слово прозвучало, как «кишки».
Детективы взорвались от хохота.
— Боулз, — сказал Мейер, стараясь сохранить серьезное лицо. — Боулз.
— Нет, кто это?
— Миссис Мартин Боулз, — пояснил Карелла.
— Я не знаю эту женщину.
— Хорошо, а теперь поговорим о Денкере.
— Денкер, — повторил Эндрос.
— Денкер.
— Я никогда с ним не встречался.
— Но ты знаешь его, верно?
— Нет, я не знаю его.
— Рамон, давай прекратим пустую болтовню, хорошо? Мы знаем, что это твоя квартира, и мы знаем, что там живет Денкер. А теперь что ты скажешь по этому вопросу?
— Хорошо, хорошо, — сказал Эндрос.
— Эти слова ты уже произносил.
— Скажем так, я действительно сдал квартиру этому парню Денкеру.
— Давай опустим слова «скажем так». Ты сдал или не сдал квартиру?
— В большей или меньшей степени.
— Что это означает?
— Не непосредственно.
— А каким образом?
— Скажем так, один мой друг сказал мне, что ему нужна квартира для какого-то человека.
— И этот какой-то человек был Денкером, верно?
— И этот кто-то был Денкером.
— А кто был тем самым другом?
— Зачем вам это снать?
— Кто платит за квартиру? Твой друг или Денкер?
— Денкер. Но через моего друга.
— Каков размер квартирной платы?
— Тысяча двести долларов в неделю. Наличными.
— Это ведь куча денег, Рамон.
— Видите ли, в каши дни трудно найти хорошую квартиру.
— За такие деньги он мог бы жить в первоклассном отеле.
— Но тогда у него не было бы никакого уединения, верно?
— Хорошо. Кто же твой друг?
— Я никого не хочу впутывать в неприятности.
— Хорошо. Иди одевайся.
— В чем дело, приятели?
Опять та же интонация, как у Дези, беседующей с Люси.
Они ничего не ответили. В смежной комнате радио прервало музыкальную передачу и началась передача новостей. Послышались звуки настройки на другие волны, пока девица не нашла другую станцию, передававшую музыку. Они ждали. Они были очень терпеливы.
— Что бы ни сделал этот Денкер, — произнес наконец Эндрос, — ни я, ни мой друг ничего об этом не знаем.
— А кто тебе сказал, что он что-нибудь сделал?
— Вы сказали, что кто-то подготавливал убийство.
Он оказался более смышленым, чем они думали.
— Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Ничего.
— Ты слышал что-нибудь о Денкере до того, как он снял у тебя квартиру?
— Никогда.
— Каким образом твой друг услышал о нем?
— Я не знаю. Он сказал, что этот человек собирается пробыть некоторое время в городе и поэтому нуждается в квартире. Это все, что я знаю.
— Ты всегда сдаешь квартиру незнакомым людям?
— Это не незнакомец, если за него меня просил мой друг.
— Твоя квартира почти всегда занята?
— Всегда находятся люди, которые нуждаются в квартире. Это выгодное вложение денег, — высказался Эндрос и пожал плечами.
— Готов биться об заклад, что это очень хорошее вложение денег.
— Я не жалуюсь. Нет такого закона, который бы запрещал сдачу квартиры внаем.
— Твой арендный договор разрешает тебе сдачу квартиры другому лицу?
— Да, разрешает.
— Ты в этом уверен?
— Вы хотите видеть договор?
— Мы поверим тебе на слово.
— В любом случае, даже если договор не разрешает этого, то это гражданское, а не уголовное дело.
Намного ловчее, чем они думали.
— Итак, как зовут твоего друга? — вскользь спросил Карелла.
— Зачем нам снова возвращаться к этому вопросу?
— Нам бы хотелось с ним встретиться. В случае, если нам когда-нибудь потребуется квартира.
Эндрос сделал удивленное лицо.
— Итак, что ты хочешь сказать? — спросил Карелла.
— Я хочу сказать, что вы не имеете права заставлять меня говорить вам то, что я не хочу говорить.
— Это верно, — сказал Мейер. — Сколько лет той маленькой девице?
— Она достаточно взрослая.
— Ты ее прослушиваешь или еще что-нибудь с ней делаешь?
— Как я понимаю, если ей нет шестнадцати лет, то тебе грозит обвинение в преступлении по разряду С.
— Ей двадцать один год.
— У нее есть с собой свидетельство о рождении?
— По разряду С это грозит тебе пятнадцатью годами.
— В твоем любимом отеле.
— Итак, давай поговорим с ней, а?
— Нет, вы не должны беседовать с ней, — сказал Эндрос.
— Необходимо выяснить, сколько ей лет.
— Подумай сам, как далеко мы можем идти в этом направлении, — проговорил Мейер.
— Итак, как зовут твоего друга? — снова спросил Карелла, но на этот раз не вскользь, а прямо.
— Елена. И ей двадцать один год, как я уже говорил.
— Нет, разговор идет не об этом друге. Мы спрашиваем о друге, который попросил тебя сдать квартиру Денкеру.
— Я забыл его имя.
— Хорошо, давай поговорим с девушкой, — сказал Карелла и крикнул: — Елена! Одевайся и выходи сюда.
— Ей двадцать один год, — настаивал Эндрос.
— А выглядит пятнадцатилетней, — произнес Мейер.
По лицу Эндроса можно было понять, что удар попал в цель.
— Елена, выходи! — закричал Карелла.
— Рамон? — спросила она по-испански из-за закрытой двери. — Хочешь, чтобы я ушла?
— Подожди немного.
— Все хорошо?
— Его зовут Гофредо Кабрера, — промолвил Эндрос.
Итак, его имя Гофредо Кабрера.
— Большое спасибо, — поблагодарил Мейер.
* * *
Общественный клуб назывался «Лас-Пальмас». Название было нацелено на то, чтобы разбудить память о пальмах, ласковом море и поющих песках. Однако этот район города получил название от населявших его жителей — Эль-Инферно. Это был ад из кирпича и бетона, далекий от песков, поющих и молчаливых, демонстрирующий бедность и наркотики. В комнате, которая когда-то в старой квартире служила спальней, у одной стены был сооружен маленький бар с полками на стене, на которых стояло несколько бутылок виски и водки. Однако больше всего было бутылок с ромом. В комнате была микроволновая печь, а на маленьком столе стояла кофеварка. В зале стояло несколько столов со стульями. За одним из столов сидели трое мужчин, они играли в карты и пили вино.
Было около трех пополудни. В этот час в клубе женщин еще не было. Они должны были появиться вскоре после обеда, чтобы посудачить с соседками или потанцевать в самой большой комнате бывшей квартиры, когда-то служившей гостиной, где теперь стоял проигрыватель. Голубой занавес закрывал дверной проем, отделяя эту комнату от других. Здесь размещался кабинет управляющего, когда в доме был управляющий, а теперь обосновался общественный клуб, куда люди этого дома приходили развлечься: посмеяться, выпить, а главное — поболтать на своем родном языке.
Детективы стояли перед входной дверью, заглядывая в квартиру. Мужчина, который открыл им дверь, сидел за столом, когда они постучали. Его карты все еще лежали на столе «рубашками» вверх. Они представились, сказав, что они из полиции. Мужчина спросил, что им нужно.
— Мы ищем некоего Гофредо Кабреру.
— Его здесь нет.
Детективы отметили явный испанский акцент, парень был хлипким, худым, но внешне симпатичным, маленькие усики под орлиным носом явно шли ему.
— Нам сказали, что он здесь, — произнес Карелла.
— Нет, — возразил мужчина и покачал головой.
— Не подскажете ли, где можно его найти?
— Нет, — снова вымолвил мужчина.
— Это не связано с какими-либо неприятностями для него, — объяснил Мейер.
— Мм... — послышалось в ответ.
— Нам бы очень хотелось поговорить с ним, — сказал Карелла.
— Я не имею представления, где он может быть.
— Как вас зовут? — спросил Мейер.
Мужчина колебался.
«Нужно бы проверить», — подумал Мейер.
— А вы, случайно, не Кабрера? — спросил он.
Глаза мужчины нервно дернулись.
— Зачем он вам нужен?
— У нас к нему есть несколько вопросов.
— Подождите минутку.
Он вернулся в комнату, тихо поговорил по-испански с двумя мужчинами, все еще сидевшими за столом, а затем вернулся обратно и снял пальто с вешалки, встроенной в дверь.
— Пойдемте вниз, — сказал мужчина, — подышим свежим воздухом.
Воздух внизу был действительно чистым. Мейер и Карелла шли по обе стороны от мужчины, засунув руки в карманы. Он сильно сгорбился, и ветер свободно трепал его длинные черные волосы.
Стены вокруг были исписаны самыми разными именами, однако как зовут парня, они еще не узнали. Если бы тут снимали фильм эти стены были бы отличным материалом для кадров, подчеркивающих место действия. Художественный руководитель мог бы поздравить себя с такой находкой, на фоне которой так правдиво можно было бы снимать уголовные сцены! Мужчина продолжал идти, с развевающимися по ветру волосами, сгорбившейся спиной и крепко сжатыми губами. По бокам его сопровождали детективы.
— Это здесь, — сказал он наконец и вошел с ними в закусочную, где с левой стороны располагались четыре обитые кожей кабинки, а с правой — обитый зеленым линолеумом прилавок. Помещение пропахло горелым жиром. Мужчина кивнул повару, стоявшему за прилавком, а затем пошел прямо через все помещение к двери в задней стене и, открыв ее, вошел в другую комнату, где под лампочкой, закрытой розовым абажуром, стоял круглый деревянный стол.
— Садитесь, — произнес он и направился к стульям, стоявшим вокруг стола.
Детективы сели.
— Хотите кофе или еще что-нибудь?
— Нет, мы хотели бы видеть Кабреру, — сказал Мейер.
— Зачем?
— Обычное расследование, — произнес Карелла.
— Как вас зовут? — спросил Мейер.
— Жозе Алтаба.
— Зачем все эти фокусы-покусы, Жозе?
— Я не знаю, что вы имеете в виду.
— Он спрашивает, почему ты ведешь нас через весь город в такой день, когда можно отморозить себе все что угодно. Вот что он имеет в виду, — проворчал Мейер.
— В заднюю комнату грязной маленькой...
— Я хозяин этого заведения, — произнес оскорбленным тоном Алтаба.
— Почему мы не могли поговорить в «Лас-Пальмас»? — спросил Карелла.
— Уши, — ответил Алтаба.
— Уши? — откликнулся эхом Карелла.
— Да.
— Что же это такое, о чем никто не должен слышать?
— Там есть один, который спит и видит, как бы нанести вред Гофредо.
— И этот мужчина был в «Лас-Пальмас», верно?
— Да, это так.
— И ты не хотел бы, чтобы он слышал наш разговор?
— Потому что он может использовать его в свою пользу, — пояснил Алтаба и кивнул. — Представит дело так, будто Гофредо занимается чем-то предосудительным. А он на самом деле честный бизнесмен.
— Ах-ха, — сказал Мейер. — Так в чем же заключается этот его бизнес?
— Не наркотики, — ответил Алтаба.
— А кто говорил о наркотиках?
— Вы, приятели, всегда думаете о наркотиках.
— Так с каким же делом он связан? — спросил Мейер.
— Этот человек мог бы использовать все, что услышит, чтобы навредить Гофредо, — повторил Алтаба, — а я являюсь его хорошим другом.
— Так что же это за бизнес?
— Оружие, — произнес Алтаба.
— Оружие? — повторил Карелла.
— Да, — сказал Алтаба.
— Продажа оружия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47