..
— Что вы скажете, мистер Лоуэлл?
— Я немедленно получу от детектива в нашем офисе номер телефона владельца оружейного магазина.
— Можем мы продолжить заседание, пока осуществляется проверка?
— Как угодно, Ваша Честь.
— Тогда продолжим работу, — сказал Ди Паско.
Лоуэлл подошел к своему столу, наклонился к помощнику и что-то прошептал ему. Помощник мрачно кивнул. Карелла быстро взглянул на свою мать — заметила ли она это. Она ничего не заметила. Но Анджела заметила. Их глаза встретились. У нее в глазах были вопросы, на которые у него не было ответов. Лоуэлл и его помощник сидели за столом с каменными лицами и молчали, пока Эддисон извлекал из свидетельских показаний информацию о счете на покупку пистолета «узи», законно купленного в июне прошлого года вскоре после того, как Десмонд Уиттейкер был освобожден из тюрьмы в Луизиане. Эддисон спросил, является ли этот счет тем документом, который Уиттейкер показывал ему. Затем он попросил Коула вслух прочитать номер пистолета, записанный в счете, а затем снова принес ему пистолет и попросил его вслух произнести этот номер, выбитый на пистолете. Это, казалось, создавало неопровержимое доказательство того, что пистолет, из которого был убит отец Кареллы, принадлежал Уиттейкеру, а не самому Коулу, которого в ночь убийства и близко не было около булочной. И следовательно, отца Кареллы убил Уиттейкер, которого в данный момент уже нет в живых. Человек, которого невозможно допросить. Он почувствовал, что Анджела снова смотрит на него. На этот раз он отвернулся, чтобы не встретиться с нею взглядом.
— У меня нет больше вопросов, — произнес Эддисон.
Теперь Лоуэлл подошел к свидетельскому стенду.
— Таким образом, вечером, когда произошло убийство, вы были в Виргинии, верно?
— Да, сэр.
— Вы не сохранили, случайно, автобусный билет, а?
— Нет, сэр.
— Просто выбросили его, верно?
— Да, сэр.
— Может быть, вы получили квитанцию, когда покупали билет?
— Нет, сэр, я купил его прямо на автовокзале. Никто не давал мне квитанцию.
— Сколько вы заплатили за билет?
— Сто двадцать три доллара и семьдесят пять центов.
— Вы кому-нибудь сообщали ваше имя?
— Нет, сэр, никто у меня его не спрашивал.
— На вокзале вы никого из знакомых не встретили?
— Нет, сэр.
— Может быть, в автобусе?
— Нет, сэр.
— Что вы делали в Гринвилле?
— Просто проезжал через этот город.
— Откуда и куда вы ехали?
— Я некоторое время находился во Флориде.
— Где вы проживали во Флориде?
— Я спаи на скамейке.
— Ах-ха. А в Гринвилле вы спали на пляже?
— Я был в Гринвилле проездом всего один день. Этим же вечером я уехал оттуда на автобусе.
— Есть ли в Гринвилле пляж? Вам известно что-нибудь об этом?
— Нет, я не знаю ничего о пляже.
— Можете ли вы вообще что-нибудь рассказать о Гринвилле?
— Только то, что он показался мне приятным городом.
— Могли бы вы назвать какие-либо улицы в этом городе?
— Нет, не могу.
— Названия каких-нибудь отелей?
— Нет, сэр. Я не останавливался в отеле. Я просто ходил по городу.
— Ходил по городу, ах-ха. Можете вы рассказать, где там размещается автовокзал?
— Нет, к сожалению.
— Вы просто ходили по городу и наткнулись на вокзал, верно?
— Нет, сэр. Я знал, где находится вокзал, потому что я прибыл туда автобусом из Майами.
— Я не думаю, что у вас сохранился и билет из Майами. Я прав?
— Нет, сэр, не сохранился.
— Мистер Коул, у вас есть хоть какие-нибудь доказательства того, что вы были пассажиром автобуса, шедшего из Гринвилла в тот вечер, когда был убит Антонио Карелла?
— Я уверен, что люди видели меня в этом автобусе, но я не имею о них никаких сведений.
— Вы беседовали с кем-нибудь в автобусе?
— Нет, сэр.
— Итак, у нас имеется только ваш рассказ о том, что вы находились в тот вечер в автобусе.
— Может быть, где-нибудь имеется запись о выдаче билета.
— Может быть, и имеется где-нибудь такая запись, но у вас такой записи нет, верно?
— Нет, у меня нет такой записи.
— Итак, мы не имеем никакого доказательства, что вы ехали в автобусе этим вечером, а не за сутки до этого, верно? А может быть, за двое суток? Или за неделю до этого? У нас просто имеется ваш рассказ, верно?
— Мое слою верное, — сказал Коул, и внезапно на его лице появилось очень гордое выражение.
— Вы человек слова, верно? — спросил Лоуэлл.
— Да, сэр.
— А разве это не факт, мистер Коул, что вы убили?..
— Возражение!
— Вопрос отклоняется. Но я должен на этот раз предупредить присяжных...
— Благодарю вас, Ваша Честь.
— ...что предыдущую судимость подзащитного нельзя рассматривать как склонность к совершению данного преступления. — Он повернулся к Лоуэллу и кивком разрешил ему продолжить опрос.
— Мистер Коул, — сказал Лоуэлл, — верно ли, что вы убили восьмидесятилетнего старика во время налета на бакалейный магазин в городе Пасадена, штат Калифорния, в девятнадцать...
— Мне было предъявлено обвинение в этом.
— Ну, вам не только предъявили обвинение, а вы были за это осуждены, не так ли? И приговорены. Вы отсидели свой срок?
— Да. Я отсидел срок.
— И вас отпустили на поруки в апреле прошлого года, верно?
— Да, меня отпустили.
— И вы направились на восток и юг, чтобы немного попутешествовать по Соединенным Штатам. Вы именно об этом только что говорили, так?
— Это как раз то, что я делал в Гринвилле.
— И вы закончили свое путешествие в этом городе...
— Да.
— Где вы и встретили Десмонда Уиттейкера.
— Да.
— Вы находились в районной тюрьме в Вашингтоне?
— Да.
— Так может быть, вы встретились первый раз в Вашингтоне, а не здесь, в этом городе?
— Я встретил его впервые в этом городе, в кафетерии на Стиме. Двадцать второго июля.
— Может быть, правильнее сказать, что вы встретили его за несколько недель до убийства Антонио Кареллы и что вы прибыли вместе с ним из районной тюрьмы Вашингтона?
— Я встретил его впервые в этом городе, — снова сказан Коул. — В кафетерии на Стиме. Двадцать второго июля.
— Мистер Коул, когда вас арестовали ночью первого августа прошлого года, у вас был полуавтоматический пистолет калибра девять миллиметров?
— Да, был.
— Я показываю вам этот «узи» и спрашиваю: в ночь ареста этот пистолет отобрал у вас детектив Рэнделл Уэйд?
— Да, этот.
— Тот самый пистолет. Вы уверены?
— Да, это тот самый пистолет.
— Когда этот пистолет попал к вам в руки?
— Его не было у меня в ночь...
— Я не спрашиваю вас, когда он не был у вас. Я спрашиваю вас, когда он попал к вам. Вы находитесь под присягой, и вы человек слова. Как насчет того, чтобы ответить на мой вопрос?
— Он попал ко мне в тот самый день.
— Первого августа прошлого года?
— Да.
— Вы стреляли из этого пистолета?
— Никогда.
— Когда вас арестовали той ночью, вы направили этот пистолет на детективов Уэйда и Кареллу?
— Я повернулся к ним. Я не целился в них.
— Но у вас в руке был пистолет, верно?
— Да.
— Итак, когда вы повернулись к ним, пистолет повернулся вместе с вами, верно?
— Думаю, что так.
— Вы собирались стрелять из него?
— Нет.
— У вас он был в руках просто для... хорошо, почему он оказался в вашей руке, мистер Коул?
— Для самозащиты.
— Ах! Но тогда, значит, вы собирались стрелять из него?
— В меня уже выстрелили, черт возьми!
— Пожалуйста, ответьте на вопрос. Вы собирались стрелять из этого пистолета в арестовывавших вас офицеров?
— Нет, не собирался.
— Скажите мне, мистер Коул, вы знаете, как пользоваться этим пистолетом?
— Я видел подобные пистолеты.
— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Я мог себе представить, как использовать этот пистолет, если бы в этом была нужда.
— Мистер Коул, знаете ли вы или не знаете, как пользоваться этим пистолетом? Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Я знаю.
— Несмотря на то что никогда не стреляли из него?
— Пистолеты очень похожи друг на друга. Пистолеты разных систем похожи друг на друга.
— У меня нет больше вопросов, — произнес Лоуэлл.
Эддисон снова подошел к своему свидетелю.
— Мистер Коул, — сказал он, — у меня всего один вопрос к вам. — Он понизил голос. — Вы убили Антонио Кареллу?
— Я не убивал его.
— Благодарю вас. У меня нет больше вопросов. Защита закончила допрос своих свидетелей в этом деле, Ваша Честь.
— Мне только хочется прояснить один вопрос, Ваша Честь, — произнес Лоуэлл и снова подошел к свидетельскому стенду. — Мистер Коул, вы утверждаете, что до ночи первого августа вы никогда не держали этого пистолета в своей руке?
— Это как раз то, что я хотел сказать.
— Благодарю вас, у меня больше нет вопросов.
— Тогда все закончено, — произнес Ди Паско. — Мне бы хотелось прервать наше заседание до часу пополудни сегодняшнего дня, после чего мы выслушаем ваши заключительные доводы. Всем удобно назначенное время?
— Да, Ваша Честь.
— Да, Ваша Честь.
— Заседание суда прерывается, — объявил Ди Паско и ударил молотком по столу.
* * *
Карелла каждый вечер, когда приходил домой, рассказывал Тедди все, что произошло в суде. Сегодняшний вечер не был исключением. Языком жестов и мимики было трудно рассказать подробности судебной процедуры, но он упорно преодолевал эти трудности, добавляя к языку жестов прямую речь, а она по его губам могла дополнительно читать то, что ей трудно было понять на языке жестов.
Он рассказал ей об окончании судебного процесса, когда защитник выступил со своими заключительными доводами, районный прокурор — со своими. После этого судья объяснил присяжным их задачу, объяснил им закон и возможные варианты решений, к которым они могли прийти в рассматриваемом деле. Лоуэлл затратил полтора часа на то, чтобы высказать присяжным все те аргументы, которые он приводил Карелле и его сестре в прошлую пятницу в «Золотом орле». Перед Лоуэллом выступил Эддисон. Он затратил два часа на то, чтобы доказать присяжным, каким прекрасным человеком с устойчивым характером является его подзащитный Самсон Уилбур Коул. Он говорил, что Коула вообще не было в городе в тот вечер, когда убили Кареллу, и, более того, к нему попало оружие убийства Кареллы, фигурировавшее в суде в качестве вещественного доказательства, только через две недели после убийства.
Ди Паско затем пояснил присяжным, что они должны тщательно взвесить все свидетельские показания с максимально возможным учетом надежности и искренности показаний свидетелей. Судья призвал их отбросить все симпатии и антипатии и руководствоваться только доказательствами, которые они слышали и видели. Далее он им объяснил, что если они решат, что сам Самсон Коул не нажимал на спусковой крючок в тот вечер, но фактически действовал заодно с другим участником, то он был виновным вне зависимости от того, кто стрелял в жертву, и должен быть классифицирован присяжными как виновный. Он далее напомнил, что они как присяжные приняли присягу, и поэтому просил их быть непредвзятыми и свободномыслящими при вынесении своего решения. Затем он снова предостерег их, как в самом начале судебного разбирательства, что им не следует обсуждать это дело ни с кем из посторонних, пока они не придут к единому мнению. В заключение он пожелал им успеха.
— Лоуэлл сказал, что это может длиться неделю, десять дней, — сказал Карелла, вздыхая, — но они могут всех удивить и принять решение раньше. Ему известны случаи, когда присяжные принимали решение меньше чем за час.
Тедди кивнула, следя за движением его пальцев и одновременно за артикуляцией губ.
— Он, однако, утверждал, что чем дольше жюри совещается, тем более вероятно вынесение компромиссного решения. Нет никакого твердого правила о времени на принятие решения. Они могут вернуться через десять минут и заявить, что подсудимый виновен, а могут прийти через неделю и заявить, что подсудимый невиновен. Фактически нет такого средства, чтобы ввести этот процесс в какие-то временные рамки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Что вы скажете, мистер Лоуэлл?
— Я немедленно получу от детектива в нашем офисе номер телефона владельца оружейного магазина.
— Можем мы продолжить заседание, пока осуществляется проверка?
— Как угодно, Ваша Честь.
— Тогда продолжим работу, — сказал Ди Паско.
Лоуэлл подошел к своему столу, наклонился к помощнику и что-то прошептал ему. Помощник мрачно кивнул. Карелла быстро взглянул на свою мать — заметила ли она это. Она ничего не заметила. Но Анджела заметила. Их глаза встретились. У нее в глазах были вопросы, на которые у него не было ответов. Лоуэлл и его помощник сидели за столом с каменными лицами и молчали, пока Эддисон извлекал из свидетельских показаний информацию о счете на покупку пистолета «узи», законно купленного в июне прошлого года вскоре после того, как Десмонд Уиттейкер был освобожден из тюрьмы в Луизиане. Эддисон спросил, является ли этот счет тем документом, который Уиттейкер показывал ему. Затем он попросил Коула вслух прочитать номер пистолета, записанный в счете, а затем снова принес ему пистолет и попросил его вслух произнести этот номер, выбитый на пистолете. Это, казалось, создавало неопровержимое доказательство того, что пистолет, из которого был убит отец Кареллы, принадлежал Уиттейкеру, а не самому Коулу, которого в ночь убийства и близко не было около булочной. И следовательно, отца Кареллы убил Уиттейкер, которого в данный момент уже нет в живых. Человек, которого невозможно допросить. Он почувствовал, что Анджела снова смотрит на него. На этот раз он отвернулся, чтобы не встретиться с нею взглядом.
— У меня нет больше вопросов, — произнес Эддисон.
Теперь Лоуэлл подошел к свидетельскому стенду.
— Таким образом, вечером, когда произошло убийство, вы были в Виргинии, верно?
— Да, сэр.
— Вы не сохранили, случайно, автобусный билет, а?
— Нет, сэр.
— Просто выбросили его, верно?
— Да, сэр.
— Может быть, вы получили квитанцию, когда покупали билет?
— Нет, сэр, я купил его прямо на автовокзале. Никто не давал мне квитанцию.
— Сколько вы заплатили за билет?
— Сто двадцать три доллара и семьдесят пять центов.
— Вы кому-нибудь сообщали ваше имя?
— Нет, сэр, никто у меня его не спрашивал.
— На вокзале вы никого из знакомых не встретили?
— Нет, сэр.
— Может быть, в автобусе?
— Нет, сэр.
— Что вы делали в Гринвилле?
— Просто проезжал через этот город.
— Откуда и куда вы ехали?
— Я некоторое время находился во Флориде.
— Где вы проживали во Флориде?
— Я спаи на скамейке.
— Ах-ха. А в Гринвилле вы спали на пляже?
— Я был в Гринвилле проездом всего один день. Этим же вечером я уехал оттуда на автобусе.
— Есть ли в Гринвилле пляж? Вам известно что-нибудь об этом?
— Нет, я не знаю ничего о пляже.
— Можете ли вы вообще что-нибудь рассказать о Гринвилле?
— Только то, что он показался мне приятным городом.
— Могли бы вы назвать какие-либо улицы в этом городе?
— Нет, не могу.
— Названия каких-нибудь отелей?
— Нет, сэр. Я не останавливался в отеле. Я просто ходил по городу.
— Ходил по городу, ах-ха. Можете вы рассказать, где там размещается автовокзал?
— Нет, к сожалению.
— Вы просто ходили по городу и наткнулись на вокзал, верно?
— Нет, сэр. Я знал, где находится вокзал, потому что я прибыл туда автобусом из Майами.
— Я не думаю, что у вас сохранился и билет из Майами. Я прав?
— Нет, сэр, не сохранился.
— Мистер Коул, у вас есть хоть какие-нибудь доказательства того, что вы были пассажиром автобуса, шедшего из Гринвилла в тот вечер, когда был убит Антонио Карелла?
— Я уверен, что люди видели меня в этом автобусе, но я не имею о них никаких сведений.
— Вы беседовали с кем-нибудь в автобусе?
— Нет, сэр.
— Итак, у нас имеется только ваш рассказ о том, что вы находились в тот вечер в автобусе.
— Может быть, где-нибудь имеется запись о выдаче билета.
— Может быть, и имеется где-нибудь такая запись, но у вас такой записи нет, верно?
— Нет, у меня нет такой записи.
— Итак, мы не имеем никакого доказательства, что вы ехали в автобусе этим вечером, а не за сутки до этого, верно? А может быть, за двое суток? Или за неделю до этого? У нас просто имеется ваш рассказ, верно?
— Мое слою верное, — сказал Коул, и внезапно на его лице появилось очень гордое выражение.
— Вы человек слова, верно? — спросил Лоуэлл.
— Да, сэр.
— А разве это не факт, мистер Коул, что вы убили?..
— Возражение!
— Вопрос отклоняется. Но я должен на этот раз предупредить присяжных...
— Благодарю вас, Ваша Честь.
— ...что предыдущую судимость подзащитного нельзя рассматривать как склонность к совершению данного преступления. — Он повернулся к Лоуэллу и кивком разрешил ему продолжить опрос.
— Мистер Коул, — сказал Лоуэлл, — верно ли, что вы убили восьмидесятилетнего старика во время налета на бакалейный магазин в городе Пасадена, штат Калифорния, в девятнадцать...
— Мне было предъявлено обвинение в этом.
— Ну, вам не только предъявили обвинение, а вы были за это осуждены, не так ли? И приговорены. Вы отсидели свой срок?
— Да. Я отсидел срок.
— И вас отпустили на поруки в апреле прошлого года, верно?
— Да, меня отпустили.
— И вы направились на восток и юг, чтобы немного попутешествовать по Соединенным Штатам. Вы именно об этом только что говорили, так?
— Это как раз то, что я делал в Гринвилле.
— И вы закончили свое путешествие в этом городе...
— Да.
— Где вы и встретили Десмонда Уиттейкера.
— Да.
— Вы находились в районной тюрьме в Вашингтоне?
— Да.
— Так может быть, вы встретились первый раз в Вашингтоне, а не здесь, в этом городе?
— Я встретил его впервые в этом городе, в кафетерии на Стиме. Двадцать второго июля.
— Может быть, правильнее сказать, что вы встретили его за несколько недель до убийства Антонио Кареллы и что вы прибыли вместе с ним из районной тюрьмы Вашингтона?
— Я встретил его впервые в этом городе, — снова сказан Коул. — В кафетерии на Стиме. Двадцать второго июля.
— Мистер Коул, когда вас арестовали ночью первого августа прошлого года, у вас был полуавтоматический пистолет калибра девять миллиметров?
— Да, был.
— Я показываю вам этот «узи» и спрашиваю: в ночь ареста этот пистолет отобрал у вас детектив Рэнделл Уэйд?
— Да, этот.
— Тот самый пистолет. Вы уверены?
— Да, это тот самый пистолет.
— Когда этот пистолет попал к вам в руки?
— Его не было у меня в ночь...
— Я не спрашиваю вас, когда он не был у вас. Я спрашиваю вас, когда он попал к вам. Вы находитесь под присягой, и вы человек слова. Как насчет того, чтобы ответить на мой вопрос?
— Он попал ко мне в тот самый день.
— Первого августа прошлого года?
— Да.
— Вы стреляли из этого пистолета?
— Никогда.
— Когда вас арестовали той ночью, вы направили этот пистолет на детективов Уэйда и Кареллу?
— Я повернулся к ним. Я не целился в них.
— Но у вас в руке был пистолет, верно?
— Да.
— Итак, когда вы повернулись к ним, пистолет повернулся вместе с вами, верно?
— Думаю, что так.
— Вы собирались стрелять из него?
— Нет.
— У вас он был в руках просто для... хорошо, почему он оказался в вашей руке, мистер Коул?
— Для самозащиты.
— Ах! Но тогда, значит, вы собирались стрелять из него?
— В меня уже выстрелили, черт возьми!
— Пожалуйста, ответьте на вопрос. Вы собирались стрелять из этого пистолета в арестовывавших вас офицеров?
— Нет, не собирался.
— Скажите мне, мистер Коул, вы знаете, как пользоваться этим пистолетом?
— Я видел подобные пистолеты.
— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Я мог себе представить, как использовать этот пистолет, если бы в этом была нужда.
— Мистер Коул, знаете ли вы или не знаете, как пользоваться этим пистолетом? Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Я знаю.
— Несмотря на то что никогда не стреляли из него?
— Пистолеты очень похожи друг на друга. Пистолеты разных систем похожи друг на друга.
— У меня нет больше вопросов, — произнес Лоуэлл.
Эддисон снова подошел к своему свидетелю.
— Мистер Коул, — сказал он, — у меня всего один вопрос к вам. — Он понизил голос. — Вы убили Антонио Кареллу?
— Я не убивал его.
— Благодарю вас. У меня нет больше вопросов. Защита закончила допрос своих свидетелей в этом деле, Ваша Честь.
— Мне только хочется прояснить один вопрос, Ваша Честь, — произнес Лоуэлл и снова подошел к свидетельскому стенду. — Мистер Коул, вы утверждаете, что до ночи первого августа вы никогда не держали этого пистолета в своей руке?
— Это как раз то, что я хотел сказать.
— Благодарю вас, у меня больше нет вопросов.
— Тогда все закончено, — произнес Ди Паско. — Мне бы хотелось прервать наше заседание до часу пополудни сегодняшнего дня, после чего мы выслушаем ваши заключительные доводы. Всем удобно назначенное время?
— Да, Ваша Честь.
— Да, Ваша Честь.
— Заседание суда прерывается, — объявил Ди Паско и ударил молотком по столу.
* * *
Карелла каждый вечер, когда приходил домой, рассказывал Тедди все, что произошло в суде. Сегодняшний вечер не был исключением. Языком жестов и мимики было трудно рассказать подробности судебной процедуры, но он упорно преодолевал эти трудности, добавляя к языку жестов прямую речь, а она по его губам могла дополнительно читать то, что ей трудно было понять на языке жестов.
Он рассказал ей об окончании судебного процесса, когда защитник выступил со своими заключительными доводами, районный прокурор — со своими. После этого судья объяснил присяжным их задачу, объяснил им закон и возможные варианты решений, к которым они могли прийти в рассматриваемом деле. Лоуэлл затратил полтора часа на то, чтобы высказать присяжным все те аргументы, которые он приводил Карелле и его сестре в прошлую пятницу в «Золотом орле». Перед Лоуэллом выступил Эддисон. Он затратил два часа на то, чтобы доказать присяжным, каким прекрасным человеком с устойчивым характером является его подзащитный Самсон Уилбур Коул. Он говорил, что Коула вообще не было в городе в тот вечер, когда убили Кареллу, и, более того, к нему попало оружие убийства Кареллы, фигурировавшее в суде в качестве вещественного доказательства, только через две недели после убийства.
Ди Паско затем пояснил присяжным, что они должны тщательно взвесить все свидетельские показания с максимально возможным учетом надежности и искренности показаний свидетелей. Судья призвал их отбросить все симпатии и антипатии и руководствоваться только доказательствами, которые они слышали и видели. Далее он им объяснил, что если они решат, что сам Самсон Коул не нажимал на спусковой крючок в тот вечер, но фактически действовал заодно с другим участником, то он был виновным вне зависимости от того, кто стрелял в жертву, и должен быть классифицирован присяжными как виновный. Он далее напомнил, что они как присяжные приняли присягу, и поэтому просил их быть непредвзятыми и свободномыслящими при вынесении своего решения. Затем он снова предостерег их, как в самом начале судебного разбирательства, что им не следует обсуждать это дело ни с кем из посторонних, пока они не придут к единому мнению. В заключение он пожелал им успеха.
— Лоуэлл сказал, что это может длиться неделю, десять дней, — сказал Карелла, вздыхая, — но они могут всех удивить и принять решение раньше. Ему известны случаи, когда присяжные принимали решение меньше чем за час.
Тедди кивнула, следя за движением его пальцев и одновременно за артикуляцией губ.
— Он, однако, утверждал, что чем дольше жюри совещается, тем более вероятно вынесение компромиссного решения. Нет никакого твердого правила о времени на принятие решения. Они могут вернуться через десять минут и заявить, что подсудимый виновен, а могут прийти через неделю и заявить, что подсудимый невиновен. Фактически нет такого средства, чтобы ввести этот процесс в какие-то временные рамки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47