Может быть, и правы те, кто считает, что Петр больше татарин и ирландец, чем татарин и славянин. Логическую поддержку такой версии ищут в том, что скоротечность царствия Алексея Михайловича была очевидной, а Нарышкиной обязательно нужно было утвердиться в звании «царицы». Ну а для того, вестимо, новоиспеченной царице было необходимо обязательно родить наследника. Слов нет, Петр Великий не был потомком рыцарей и ничего из послужного списка, скажем, Ордена Тамплиеров им не было унаследовано. Однако по преданию, в одной из заграничных поездок (в Англию) молодой Петр был принят в масоны.
Онемечивание российских монархов пошло семимильными шагами с Анны Леопольдовны и Петра III. Этот этап можно с небольшой натяжкой назвать некоторым приближением элиты российского двора к «рыцарям», но только с поправкой на азиатский манер, перемешанный с не всегда чистоплотным иностранным волонтерством. Трудно сказать, смог бы стать Петр III масоном – скорее всего, смог бы. Но ему не позволили дожить до того времени, он был уничтожен в лучших звериных традициях темной азиатчины. Екатерина II боролась с масонами, Павел I сам был Магистром Мальтийского ордена, Александр I относился к масонам терпимо и по началу собирался вступить в тайное братство. Последующие монархи дистанцировались от масонов. Многие царедворцы прошлой эпохи, да и современные политические деятели вступают в зарубежные масонские ложи с превеликой радостью"…
Я читал эти строки между делом – между любовными оргиями, теперь уже основательно напрягавшими мое изможденное жизненными невзгодами сердце. Как и любой другой графоман, я не мог не продолжать работать над своей книгой, потому что эмоции очищают не только семенники, но и освежают мышление, крепят руку писателя. Кто будет сомневаться в том, что основой творчества является эгоцентризм – желание дать возможность поблудить фантазии. У меня появился стимул для творчества – это был побег от реальной жизни, от ее «вязкой прозы», сплошь состоящей из тривиальных ритуалов, пошлых традиций, затасканных символов. Словесным же витийством я украшал собственную жизнь, развлекал себя, насыщал честолюбие. А если Бог посылал удачи композиционного или стилистического плана, удачные развороты сюжета, то создавалась иллюзия вхождения в Искусство – великое таинство, дороже которого ничего нет и не может быть на свете! Никакая женщина не может остановить творческий порыв, даже даря своему визави «райское наслаждение», подобное «Баунти». Наоборот, она подталкивает его к «краю пропасти», а пропасть та ведет в Неизведанное. Прав был Иосиф Бродский, декларировавший замечательный тезис: "Самое красивое слово – «Независимость»! Литератор ловит творческий кайф, именно купаясь в океане Независимости, обеспечиваемой человеческой фантазией и Божественной волей.
И я снова и снова, с нарастающей энергией, как только выпроваживал свою любимую на работу, устремлялся к рукописи, редактируя ее, шлифуя пересказ логики жизни, имеющей отношение к людям прошлых веков и настоящего времени. Мне особенно нравилось историческое препарирование – сравнение мирской суеты, присущей российской действительности и жизни народов иных государств. Я последовательно и со смаком снимал однотипные временные слои – один за другим – словно разделывая огромную рыбу. Сперва соскабливалась пошлая блестящая чешуя-мишура, рожденная популяризаторами исторических фактов, больше похожих на анекдоты. Потом подрезалась и отслаивалась толстая кожа архивной недоступности. А вот уже дело доходило и до вытапливания жирка цивилизованного благополучия, очищения мяса сытого социума от костей экономики. Далее следовало извлечение и удаление подгнивших внутренностей, составляющих психологию нации. Мое патологоанатомическое прошлое буйствовало в стане врачебных подходов – я копал глубоко, со знанием дела, и прокурорской настойчивостью, словно готовил «протокол вскрытия» для ответственной судебной акции. В том было что-то от некрофилии, садизма, криминальной разборки – извращенцы всех мастей и категорий могли бы мне аплодировать, не жалея ладошек…
"Король Англии Генрих VIII был женат на бывшей супруге своего старшего брата, умершего быстро и неожиданно. Екатерина Арагонская была дочерью могущественного испанского государя. Во втором браке что-то случилось с ее душой и телом, и она никак не могла подарить королю наследника. В 1520 году при английском дворе появилась четырнадцатилетняя красавица, подававшая большие надежды. Ее звали Анна Болейн (1507-1536). Совсем маленькой девочкой она прошла воспитание в свите принцессы Марии во Франции. Теперь Анна служила в штате королевы Клод, жены Франциска I. На известном совместном празднике королей Англии и Франции, памятном историкам как «поле золотой парчи», Анна Болейн блистала в изысканных нарядах, смущая покой монархов и царедворцев молодостью, чистотой, обаянием, умом, музыкальными и прочими способностями. Она-то и смутила покой Генриха VIII. Девочка была непроста и потребовала за близость с королем законного супружества. Ради этой страсти король затеял бракоразводный процесс, для чего был подключен папа римский Климент VII. Не трудно себе представить, как решил бы столь простой вопрос родившийся в 1530 году российский монарх Иван Грозный: пожалуй он не стал бы тянуть волынку с цивилизованным бракоразводным процессом. Ведь Грозный в последствии был женат многократно и с нелюбимыми женами расправлялся на иной – азиатский манер. Бесспорно, российский монарх не был ни рыцарем, ни масоном.
У Анны Болейн был только один физический дефект, легко маскируемый платьем с длинным напускным рукавом: на левой руке были видны зачатки фаланги шестого пальца. Но ее самое главное достоинство заключалось в умении кружить голову королю, особенно не демонстрируя шестипалую кисть, а подключая для этой цели исключительно ум. Генрих VIII был столь наэлектризован красавицей, что для начала за недостаточное усердие в бракоразводном процессе отправил в 1529 году в отставку канцлера королевства – кардинала Уолси. От эшафота царедворца спасла только естественная смерть, наступившая в 1530 году.
Новым канцлером был назначен сэр Томас Мор (1478-1535) – великий гуманист своей эпохи, написавший потрясающие труды – «История Ричарда III» и знаменитая «Утопию». Модель идеального общества в дальнейшем стала прообразом для творческих потуг социалистов, коммунистов всех мастей, в том числе и большевиков. Они тоже не были рыцарями, но некоторые успели стать масонами. Гениального гуманиста, перед которым преклонялись многие короли и мыслители мира, не уберегли «утопии» от эшафота. Однако ни тюрьма, ни естественный страх смерти не сломили Томаса Мора, его только заставило дрогнуть неожиданное предсмертное общение с любимой дочерью. Девушка сумевшей прорваться сквозь охрану на пути следования к эшафоту. Великий мыслитель дрогнул, обнимая сотрясающиеся от рыданий плечи дочери, но потом сумел взять себя в руки. Уже приклоняя голову на плаху, великий мыслитель попросил палача убрать его бороду из-под секиры, ибо она «никогда не совершала государственной измены». Какими странными бывают люди в экстремальные мгновения.
Эта последняя шутка стала «хитом» английского общества на долгие годы. Но ей Генрих VIII, разжиревший до безобразия, мог противопоставить только поведенческую реальность, напоминающую народу Англии о сказке «Синяя борода». Он остался отъявленным сатрапом: вскоре Анна Болейн, ставшая королевой, была отправлена на плаху по обвинению в мнимых прелюбодеяниях. Генрих VIII на том не остановился: затем он успешно похоронил свою третью жену Джейн Сеймур (1509-1537). Правда, его роль в том была относительная – всем распорядился Бог: Джейн родила королю наследника, но скончалась от родовой горячки.
Анне Клевской (1515-1557) – четвертой жене Генриха VIII удалось по воле Божьей выпутаться из брачных уз без потери головы, получив при этом три тысячи фунтов среднегодового дохода. Новая женитьба – на кузине Анны Болейн – Екатерине Говард (1522-1542) закончилась традиционно: ее ждало отсечение головы якобы за супружескую измену. Нарушить традицию удалось лишь шестой жене – Екатерине Парр (1512-1548). Она до брака с Генрихом VIII была дважды замужем и дважды овдовела, приобретя завидный опыт усмирения сатрапов. Правда, и над ее головой однажды сгустились тучи: например, однажды на людях она сумела выиграть у короля партию в шахматы. А это было уже сверхсерьезное нарушение этикета. Генрих VIII уже отдал приказ об ее аресте, но, предупрежденная друзьями, Екатерина явилась к королю рано утром и сообщила ему выдуманную историю о том, что ей удалось во время игры незаметно стащить с доски фигуру, чем и было вызвано ее игровое преимущество. «Спортивное соревнование» закончилось опалой епископа Гардинера, интриговавшего против королевы: Екатерина обвинила его в соучастии «подлога» на шахматной доске. Теперь королева старалась всячески избегая выигрышных шахматных партий, что и позволило ловкой женщине пережить супруга.
Генрих VIII думал, что умирает на руках преданной, верной супруги. Но королева слишком хорошо знала цену его рыцарскому достоинству, ведала о многих злодеяниях супруга. Женщина не могла любить этого человека. Ровно через месяц после смерти короля Екатерина вышла замуж за свою тайную симпатию – генерал-адмирала Томаса Сеймура, графа Сэдли. Но с его стороны то был только брак по расчету, не принесший счастья королеве. Обманутая в любви, Екатерина Парр тихо отошла в мир иной, проведя последние дни почти в полном одиночестве. Бог всем воздает за грехи по их заслугам! Может быть, во всем была виновата тяга к игре в шахматы, перенесенной с искусственной доски на плоскость реальной жизни.
В это время Иван Грозный еще только сосал сиську, со злостью шамкая упругими деснами, до крови кусая сосок кормилицы. Совсем скоро тяга к крови приведет отрока к кровавым играм: он будет получать наслаждение, сбрасывая с колоколен и теремов Кремля беззащитных животных – кошек и собак. А подростком он уже вовсю давил горячими лошадьми людей на улицах Москвы. В матримониальных художествах Иван Васильевич, пожалуй, перещеголял Генриха VIII: он был официально женат семь раз и незадолго до смерти пытался сосватать за себя родственницу английской королевы Марию Гастингс. Наш Иван получил неожиданный отказ от тридцатилетней невесты. Видимо к тому времени английская разведка уже охватила плотным информационным кольцом российский двор. Очевидно одно: что-то, видимо, у Ивана Грозного происходило с разумом под конец жизни. Патологический страх в конце жизни сковал разум последнего из Рюриковичей. Отечество родное, видимо, сильно наскучило Ивану Васильевичу!.. Рыцари среди монархов в России, может быть, начались только с императора Павла I. Он даже предложил государям всех стран, вместо кровопролитных баталий, приводящих к многочисленным жертвам простого народа, решать споры в ходе личных рыцарских поединков. Павел I и его супруга Мария Федоровна были образованнейшими людьми своего времени. Они оставили в собранных ими коллекциях замечательные раритеты. Павел Петрович старался быть и ответственным администратором: он подписывал в месяц в среднем 42 законодательных акта, направленных, как ему казалось, на пользу отечеству. Петр I подписывал 8, Екатерина II – 12, Александр I – 37. В период правления Павла был основан Дерптский университет, Медико-хирургическая академия, училище военных сирот в Петербурге, женский институт ордена Святой Екатерины, находившийся под патронажем императрицы. Но Павлу I, как и его отцу Петру III, пришлось принять смерть мученика. Только для отца роковой фигурой явилась собственная супруга Екатерина Великая, а для Павла – его собственный сын Александр Освободитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Онемечивание российских монархов пошло семимильными шагами с Анны Леопольдовны и Петра III. Этот этап можно с небольшой натяжкой назвать некоторым приближением элиты российского двора к «рыцарям», но только с поправкой на азиатский манер, перемешанный с не всегда чистоплотным иностранным волонтерством. Трудно сказать, смог бы стать Петр III масоном – скорее всего, смог бы. Но ему не позволили дожить до того времени, он был уничтожен в лучших звериных традициях темной азиатчины. Екатерина II боролась с масонами, Павел I сам был Магистром Мальтийского ордена, Александр I относился к масонам терпимо и по началу собирался вступить в тайное братство. Последующие монархи дистанцировались от масонов. Многие царедворцы прошлой эпохи, да и современные политические деятели вступают в зарубежные масонские ложи с превеликой радостью"…
Я читал эти строки между делом – между любовными оргиями, теперь уже основательно напрягавшими мое изможденное жизненными невзгодами сердце. Как и любой другой графоман, я не мог не продолжать работать над своей книгой, потому что эмоции очищают не только семенники, но и освежают мышление, крепят руку писателя. Кто будет сомневаться в том, что основой творчества является эгоцентризм – желание дать возможность поблудить фантазии. У меня появился стимул для творчества – это был побег от реальной жизни, от ее «вязкой прозы», сплошь состоящей из тривиальных ритуалов, пошлых традиций, затасканных символов. Словесным же витийством я украшал собственную жизнь, развлекал себя, насыщал честолюбие. А если Бог посылал удачи композиционного или стилистического плана, удачные развороты сюжета, то создавалась иллюзия вхождения в Искусство – великое таинство, дороже которого ничего нет и не может быть на свете! Никакая женщина не может остановить творческий порыв, даже даря своему визави «райское наслаждение», подобное «Баунти». Наоборот, она подталкивает его к «краю пропасти», а пропасть та ведет в Неизведанное. Прав был Иосиф Бродский, декларировавший замечательный тезис: "Самое красивое слово – «Независимость»! Литератор ловит творческий кайф, именно купаясь в океане Независимости, обеспечиваемой человеческой фантазией и Божественной волей.
И я снова и снова, с нарастающей энергией, как только выпроваживал свою любимую на работу, устремлялся к рукописи, редактируя ее, шлифуя пересказ логики жизни, имеющей отношение к людям прошлых веков и настоящего времени. Мне особенно нравилось историческое препарирование – сравнение мирской суеты, присущей российской действительности и жизни народов иных государств. Я последовательно и со смаком снимал однотипные временные слои – один за другим – словно разделывая огромную рыбу. Сперва соскабливалась пошлая блестящая чешуя-мишура, рожденная популяризаторами исторических фактов, больше похожих на анекдоты. Потом подрезалась и отслаивалась толстая кожа архивной недоступности. А вот уже дело доходило и до вытапливания жирка цивилизованного благополучия, очищения мяса сытого социума от костей экономики. Далее следовало извлечение и удаление подгнивших внутренностей, составляющих психологию нации. Мое патологоанатомическое прошлое буйствовало в стане врачебных подходов – я копал глубоко, со знанием дела, и прокурорской настойчивостью, словно готовил «протокол вскрытия» для ответственной судебной акции. В том было что-то от некрофилии, садизма, криминальной разборки – извращенцы всех мастей и категорий могли бы мне аплодировать, не жалея ладошек…
"Король Англии Генрих VIII был женат на бывшей супруге своего старшего брата, умершего быстро и неожиданно. Екатерина Арагонская была дочерью могущественного испанского государя. Во втором браке что-то случилось с ее душой и телом, и она никак не могла подарить королю наследника. В 1520 году при английском дворе появилась четырнадцатилетняя красавица, подававшая большие надежды. Ее звали Анна Болейн (1507-1536). Совсем маленькой девочкой она прошла воспитание в свите принцессы Марии во Франции. Теперь Анна служила в штате королевы Клод, жены Франциска I. На известном совместном празднике королей Англии и Франции, памятном историкам как «поле золотой парчи», Анна Болейн блистала в изысканных нарядах, смущая покой монархов и царедворцев молодостью, чистотой, обаянием, умом, музыкальными и прочими способностями. Она-то и смутила покой Генриха VIII. Девочка была непроста и потребовала за близость с королем законного супружества. Ради этой страсти король затеял бракоразводный процесс, для чего был подключен папа римский Климент VII. Не трудно себе представить, как решил бы столь простой вопрос родившийся в 1530 году российский монарх Иван Грозный: пожалуй он не стал бы тянуть волынку с цивилизованным бракоразводным процессом. Ведь Грозный в последствии был женат многократно и с нелюбимыми женами расправлялся на иной – азиатский манер. Бесспорно, российский монарх не был ни рыцарем, ни масоном.
У Анны Болейн был только один физический дефект, легко маскируемый платьем с длинным напускным рукавом: на левой руке были видны зачатки фаланги шестого пальца. Но ее самое главное достоинство заключалось в умении кружить голову королю, особенно не демонстрируя шестипалую кисть, а подключая для этой цели исключительно ум. Генрих VIII был столь наэлектризован красавицей, что для начала за недостаточное усердие в бракоразводном процессе отправил в 1529 году в отставку канцлера королевства – кардинала Уолси. От эшафота царедворца спасла только естественная смерть, наступившая в 1530 году.
Новым канцлером был назначен сэр Томас Мор (1478-1535) – великий гуманист своей эпохи, написавший потрясающие труды – «История Ричарда III» и знаменитая «Утопию». Модель идеального общества в дальнейшем стала прообразом для творческих потуг социалистов, коммунистов всех мастей, в том числе и большевиков. Они тоже не были рыцарями, но некоторые успели стать масонами. Гениального гуманиста, перед которым преклонялись многие короли и мыслители мира, не уберегли «утопии» от эшафота. Однако ни тюрьма, ни естественный страх смерти не сломили Томаса Мора, его только заставило дрогнуть неожиданное предсмертное общение с любимой дочерью. Девушка сумевшей прорваться сквозь охрану на пути следования к эшафоту. Великий мыслитель дрогнул, обнимая сотрясающиеся от рыданий плечи дочери, но потом сумел взять себя в руки. Уже приклоняя голову на плаху, великий мыслитель попросил палача убрать его бороду из-под секиры, ибо она «никогда не совершала государственной измены». Какими странными бывают люди в экстремальные мгновения.
Эта последняя шутка стала «хитом» английского общества на долгие годы. Но ей Генрих VIII, разжиревший до безобразия, мог противопоставить только поведенческую реальность, напоминающую народу Англии о сказке «Синяя борода». Он остался отъявленным сатрапом: вскоре Анна Болейн, ставшая королевой, была отправлена на плаху по обвинению в мнимых прелюбодеяниях. Генрих VIII на том не остановился: затем он успешно похоронил свою третью жену Джейн Сеймур (1509-1537). Правда, его роль в том была относительная – всем распорядился Бог: Джейн родила королю наследника, но скончалась от родовой горячки.
Анне Клевской (1515-1557) – четвертой жене Генриха VIII удалось по воле Божьей выпутаться из брачных уз без потери головы, получив при этом три тысячи фунтов среднегодового дохода. Новая женитьба – на кузине Анны Болейн – Екатерине Говард (1522-1542) закончилась традиционно: ее ждало отсечение головы якобы за супружескую измену. Нарушить традицию удалось лишь шестой жене – Екатерине Парр (1512-1548). Она до брака с Генрихом VIII была дважды замужем и дважды овдовела, приобретя завидный опыт усмирения сатрапов. Правда, и над ее головой однажды сгустились тучи: например, однажды на людях она сумела выиграть у короля партию в шахматы. А это было уже сверхсерьезное нарушение этикета. Генрих VIII уже отдал приказ об ее аресте, но, предупрежденная друзьями, Екатерина явилась к королю рано утром и сообщила ему выдуманную историю о том, что ей удалось во время игры незаметно стащить с доски фигуру, чем и было вызвано ее игровое преимущество. «Спортивное соревнование» закончилось опалой епископа Гардинера, интриговавшего против королевы: Екатерина обвинила его в соучастии «подлога» на шахматной доске. Теперь королева старалась всячески избегая выигрышных шахматных партий, что и позволило ловкой женщине пережить супруга.
Генрих VIII думал, что умирает на руках преданной, верной супруги. Но королева слишком хорошо знала цену его рыцарскому достоинству, ведала о многих злодеяниях супруга. Женщина не могла любить этого человека. Ровно через месяц после смерти короля Екатерина вышла замуж за свою тайную симпатию – генерал-адмирала Томаса Сеймура, графа Сэдли. Но с его стороны то был только брак по расчету, не принесший счастья королеве. Обманутая в любви, Екатерина Парр тихо отошла в мир иной, проведя последние дни почти в полном одиночестве. Бог всем воздает за грехи по их заслугам! Может быть, во всем была виновата тяга к игре в шахматы, перенесенной с искусственной доски на плоскость реальной жизни.
В это время Иван Грозный еще только сосал сиську, со злостью шамкая упругими деснами, до крови кусая сосок кормилицы. Совсем скоро тяга к крови приведет отрока к кровавым играм: он будет получать наслаждение, сбрасывая с колоколен и теремов Кремля беззащитных животных – кошек и собак. А подростком он уже вовсю давил горячими лошадьми людей на улицах Москвы. В матримониальных художествах Иван Васильевич, пожалуй, перещеголял Генриха VIII: он был официально женат семь раз и незадолго до смерти пытался сосватать за себя родственницу английской королевы Марию Гастингс. Наш Иван получил неожиданный отказ от тридцатилетней невесты. Видимо к тому времени английская разведка уже охватила плотным информационным кольцом российский двор. Очевидно одно: что-то, видимо, у Ивана Грозного происходило с разумом под конец жизни. Патологический страх в конце жизни сковал разум последнего из Рюриковичей. Отечество родное, видимо, сильно наскучило Ивану Васильевичу!.. Рыцари среди монархов в России, может быть, начались только с императора Павла I. Он даже предложил государям всех стран, вместо кровопролитных баталий, приводящих к многочисленным жертвам простого народа, решать споры в ходе личных рыцарских поединков. Павел I и его супруга Мария Федоровна были образованнейшими людьми своего времени. Они оставили в собранных ими коллекциях замечательные раритеты. Павел Петрович старался быть и ответственным администратором: он подписывал в месяц в среднем 42 законодательных акта, направленных, как ему казалось, на пользу отечеству. Петр I подписывал 8, Екатерина II – 12, Александр I – 37. В период правления Павла был основан Дерптский университет, Медико-хирургическая академия, училище военных сирот в Петербурге, женский институт ордена Святой Екатерины, находившийся под патронажем императрицы. Но Павлу I, как и его отцу Петру III, пришлось принять смерть мученика. Только для отца роковой фигурой явилась собственная супруга Екатерина Великая, а для Павла – его собственный сын Александр Освободитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91