Меня всегда поражало то, как Борису удавалось сохранить оптимизм, сталкиваясь на каждом шагу с вообщем-то с совершенной несправедливостью. Несправедливым было хотя бы то, что он отменный профессионал был обязан тянуть на своих плечах все печали главка, когда его прямые начальники бестолковыми действиями разрушали здравоохранение города. Вспомнив все это, я тут же примерил к его ситуации мои недавние проблемы, связанные с посещением 127-го отделения родной российской милиции, сплошь набитой вроде бы исключительно русскими патриотами.
Я напрямую спросил Бориса:
– Скажи мне, друг, в чем состоит секрет твоего жизнелюбия, оптимизма и стойкой порядочности? И почему это все так отличается от нашей кондовой русской действительности?
Боря ответил мне не таясь:
– Саша, прими во внимание следующее: иудаизм больше направлен на «действие», чем он, кстати говоря, и отличается от созерцательного индуизма, буддизма, православия и даже ислама. Евреев часто называют народом Торы, и это верно. Но евреи еще и – народ суда. У вас, у русских, такое качество напрочь отсутствует.
Меня поразило то, что Бориса не удивила моя молниеносная интеллектуальная атака. Могу себе представить сцену: я подхожу к славянину и задаю аналогичные вопросы, только пришпиленные к Православию. Да такой славянин тут же полез бы в драку со мной, или покрутил бы пальцем у виска…
Из того я сделал вывод, что подобные мысли свербят мозг каждого еврея оставшегося в России. Может быть они все еще ищут ответы на подобные вопросы и потому не покидают Россию? И я продолжил внимательно слушать сентенции Бориса Тайца.
– Саша, история моего народа такова, что сам Талмуд и его правовая часть – Галаха – создавались весьма творческим, пытливым и прагматичным умом. Вот тебе пример религиозно-правовой логики: «Не творите кривды в суде; не лицеприятствуйте убогому, не угождайте великому; по правде суди ближнего твоего». Это из книги «Левит» (19,15), входящей в Тору, в Библию, если угодно. Еврейский мальчик с раннего детства штудирует Тору: «Штудируй Тору и просветлеешь!» Вот тебе еще один пример религиозно-правового воспитания: «Перед сединой вставай и почитай старца» (Левит, 19, 14). Но выходцы из Эрец-Исраэль (Земли обетованной) обязаны чтить и законы той страны, где живут сейчас, хотя высшим судом каждый еврей признает только суд еврейский. В еврейском праве записан на сей счет универсальный принцип: «Дина демалхута – дина». Перевод простой: «Чужеземный закон – это закон обязывающий и евреев».
Я понимал, что и среди евреев существуют тоже выродки, но их количество не шло ни в какое сравнение с русскими. Однако причины того крылись не в генетике, а в воспитании, срока оцивилизовывания, в давно поверженных переворотом семнадцатого года традициях.
Традиционно для русского человека, мы предложили Борису пойти с нами и «врезать», как говорится, «до изумления». Олег призывно и мелодично позвякал огромным пакетом, набитым наполненными бутылками. Но Боря тактично отказался, понимая, что он не может стать достойным партнер нам в таких «священных делах». И мы перенесли «встречу у камина» до лучших времен, обещая, что к тому времени уже основательно подучим Тору, Галаху и Мишну. На прощание я в лучших русских традициях решил подговнять Борису, а потому напомнил из Торы: «И вот законы, которые ты предложишь им» (Исход, 21, 1). Им – это значит только евреям, но не инородцам. Тайц раскусил мою житейскую мудрость и рассмеялся. Но я все же уловил за выставочной демократичностью моего хорошего знакомца маленькую каверзу: Боря ел меня глазами уж слишком с волчьим аппетитом. Я понял, что мои некоторые книги, перенасыщенные откровениями о близком мне врачебном мире до него дошли, они возбудили в нем всплеск чисто еврейского юмора. Общественное мнение тоже донесло кое-что из моих похождений. И теперь Боря на всякий случай проверяет: «А не шизонулся ли этот Федоров Александр Георгиевич, что-то уж больно странные книжицы он стал выпускать на свет Божий»!..
Мы отошли от Бориса метров на десять, и я заметил, что Олежек, при всей своей доброте и бескорыстии, не может скрыть радость по поводу того, что с чужеземцами – пусть даже из Эрец-Исраэль – не придется делиться питейными запасами. А почему бы и не порадоваться маленькой удаче? Все было исключительно по-русски!
Но нас опять качнуло в сторону той боевой ночи, когда Олежек, исключительно с горя, раскрошил несколько бандитских черепов. То было тоже по-русски!.. В поминание поверженных наземь той ночью разбойников и душегубов нами сообща были произнесены святые и справедливые слова… «Пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога Небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих» (Откровение 16: 10-11).
2.4
Мы шли по правой стороне Садовой, держа направление от Невского проспекта к Гороховой улице – Naсh Osten! Я ловил себя на том, что далекие гены скандинавов и немцев, не до конца задолбанные впоследствии обычным татаро-славянским мусором, все же будоражили кровь: мою ногу сносило к строевому шагу, а в башке шевелился этот треклятый призыв – На Восток!.. Рачительный, конструктивный немец просыпался во мне, а с ним рука об руку брел русский растяпа, готовый напиться, а потом потерять и шапку, и честь, и ключ от квартиры, «где деньги лежат». Взглянул на Олега: он тоже бодрился и вроде бы напевал строевую песню, насыщенную матерными выражениями. Спина у моего друга заметно расправилась, нога четче печатала шаг. Он даже попытался и руками начать размахивать, как при торжественном марше на Красной площади. Но то был уже явный перебор, я решительно прекратил разгул безобразия: неровен час переколотит в азарте все бутылки!.. Гулять будем после, а сейчас необходимо сосредоточиться и доставить в целости и сохранности ценный груз до места назначения…
Наведя порядок в строю, вспомнил еще из средней школы: «voller Zuversicht in die Zukunft blicken». Сейчас я мыслил почти как президент моей прекрасной отчизны и говорил вмести с ним и с его супругой на чистейшем, милом сердцу и печени языке – на немецком. Не заметил как родилось презрение к американцам, погрязшим в двурушничестве и неоправданном снобизме. Видимо, потому голова моя не держала наготове ни одного слова, ни единой фонемы из английского. Вертелась на языке только заурядная глупость: «Европа – американцам жопа!»
Я даже в упор не хотел видеть треклятых америкашек – пусть они теперь не льют мне на плешь патоку из добреньких слов о совместной миссии против террористов – не мог я им простить козни с Бен-Ладеном. Долго они растили и готовили «Джина» для того, чтобы выпустить его из бутылки против Советов. Не надо разжигать интриги! А он, возьми да и выскользни из бутылки совершенно обозленным на весь мир, в том числе и на своих бывших хозяев-заказчиков.
Пожалуй, и англичане – суки пушистые, изображающие из себя непревзойденных профи в делах разведки, – тоже подговняли нам достаточно. А их постоянная возня с прессующей Германией и красавицей Францией по перетягиванию военно-дипломатического каната, тянулась еще с древних времен. Бурление в мыслительном чреве у меня не прекращалось, но мысли скакали словно вошь в нетопленой комнате. Однако, как ни крутись, но английский язык переместился в разряд почти «всеобщего знания», и я вынужден был склонить голову перед общепризнанным фактом. Нехотя, через конфликт с душой, но вспомнил с неприятной отрыжкой кое-что из другой средней школы, долго воспитывавшей меня в юности: «I shot an arrow into the air, it fall to earth, I knew not where…» Стихи английского классика переводятся примерно так: «Я запустил стрелу в белый свет, как в копеечку, а она упала на землю, мне не известно где…»Там дальше ведется речь о том, что ответное чувство поэт нашел в сердце друга! Вот в чем собака-то зарыта… Англичане всю жизнь пакостили России – так что же могло сохраниться в русской душе – в «сердце друга»? Надо было не изгиляться, а думать раньше, господа англичане и американцы!.. Теперь ваши «сладкие словеса» можно воспринимать только, как очередный камуфляж. Все это – типичное американо-английское вранье – вроде того, как погибла принцесса Диана??? Угробили красивую женщину – украшение малокровной Англии в угоду лопоухому принцу Чарльзу.
Раздражение перло из меня, словно бушующий гейзер в районе заморской Исландии или родной Камчатки. Теперь уже меня заботило красивое утонченное тело принцессы и грубость английского двора… Я собрал в душе все «камни» против Англии и настроился швырять их в головы рядовых граждан и потомственных монархов. Вспомнил в сердцах, что единственной и непревзойденной была у них королева Александрина-Виктория (1819-1901). Здесь генетика имела славные родовые корни – единственная дочь Эдуарда, герцога Кентского, четвертого сына Георга III, и Марии-Луизы-Виктории Саксен-Кобург-Саафельдской. Она посвящена в королевы 20 июня 1837 года, представляя собой последнее напоминание о Ганноверской династии на престоле Великобритании. Виктория, несмотря на молодость, резко поставила на место и свою мать, и других родственников, и всю знать, пытавшихся руководить венценосной. Она боготворила только своего красавца мужа – принца Альберта. И это меня, как православного христианина, сильно подкупало. Из-за королевы Виктории я готов был простить высокомерной Англии многое, особенно по пьянке! Но все же личные счеты у меня с этой страной и ее народом оставались… Я бы этим говнюкам надрал жопу собственными руками, да руки мои коротки – не дотягиваются до знатного острова…
Опять немецкий генофонд заговорил утробным голосом и полились из моей памяти стихи Райнера Марии Рильке. Он считался самым значительным поэтом Австрии, но родился-то в 1870 году в Праге, а умер в 1926 году в Швейцарии. Воспринимал я его, словно бы нашего доморощенного – скитальца и «перекати-поле», с большим изломом генофонда и конфликтом с социумом. Если верить Михаиле Ломоносову, то все славяне – плохие немцы, когда-то давшие деру из кондовой Германии, да Австрии. «Wie soll ich meine Seele halten, daв sie nicht an deine ruhrt?»… Эти волшебные слова квакнули в душе, как зеленая германская жаба. Они и по звучанию, и по замыслу очень соответствовали деликатности моего славянского разгильдяйства: «Как сдержать мне душу, чтоб она не трогала твоей?»… Вот вам, господа американцы и англичане, – учитесь главному принципу жизни цивилизованного общества. Помните, что ваши калоши не должны стоять в нашей прихожей, если не хотите чтобы теми калошами мы да не съездили вам по наглой роже!..
Я с восторгом переводил полюбившуюся немецкую фразу, но пересыпал ее исключительно татаро-русским матом… Да, конечно, как и все головотяпы я был склонен с уверенностью смотреть в будущее! Хотя это будущее, честно говоря, попыхивало кровавым заревом. Вот откуда растут ноги у общероссийской тяги к алкоголю: нет у русского человека уверенности в завтрашнем дне, от того он старается каждый день воспринимать как последний в жизни. От того россиянин старается устроить себе прощальный банкет каждый вечер. Вот почему мы с Олегом, даже если бы и хотели того, то все равно не могли бы минуть недавно открытый ЛИВИЗовский магазин в доме номер 25 по Садовой.
Здесь, в виде полнейшего интернационала, сходились все – немец, славянин, татарин и еврей… – мы черпали из таких очагов душевного единения уверенность в светлое будущее. Хорошо, что теперь в таких магазинах не теснятся покупатели – может быть, потому что вяло тянулось рабочее время. Хотя и это не помеха для русского человека, уже наделенного житейской мудростью. В период рыночных отношений многие перестали пить на работе.
Было приятно, что милая девушка-продавщица встретила нас чарующей улыбкой, как бы приободряя наше естественное желание изучить весь богатый ассортимент спиртных напитков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Я напрямую спросил Бориса:
– Скажи мне, друг, в чем состоит секрет твоего жизнелюбия, оптимизма и стойкой порядочности? И почему это все так отличается от нашей кондовой русской действительности?
Боря ответил мне не таясь:
– Саша, прими во внимание следующее: иудаизм больше направлен на «действие», чем он, кстати говоря, и отличается от созерцательного индуизма, буддизма, православия и даже ислама. Евреев часто называют народом Торы, и это верно. Но евреи еще и – народ суда. У вас, у русских, такое качество напрочь отсутствует.
Меня поразило то, что Бориса не удивила моя молниеносная интеллектуальная атака. Могу себе представить сцену: я подхожу к славянину и задаю аналогичные вопросы, только пришпиленные к Православию. Да такой славянин тут же полез бы в драку со мной, или покрутил бы пальцем у виска…
Из того я сделал вывод, что подобные мысли свербят мозг каждого еврея оставшегося в России. Может быть они все еще ищут ответы на подобные вопросы и потому не покидают Россию? И я продолжил внимательно слушать сентенции Бориса Тайца.
– Саша, история моего народа такова, что сам Талмуд и его правовая часть – Галаха – создавались весьма творческим, пытливым и прагматичным умом. Вот тебе пример религиозно-правовой логики: «Не творите кривды в суде; не лицеприятствуйте убогому, не угождайте великому; по правде суди ближнего твоего». Это из книги «Левит» (19,15), входящей в Тору, в Библию, если угодно. Еврейский мальчик с раннего детства штудирует Тору: «Штудируй Тору и просветлеешь!» Вот тебе еще один пример религиозно-правового воспитания: «Перед сединой вставай и почитай старца» (Левит, 19, 14). Но выходцы из Эрец-Исраэль (Земли обетованной) обязаны чтить и законы той страны, где живут сейчас, хотя высшим судом каждый еврей признает только суд еврейский. В еврейском праве записан на сей счет универсальный принцип: «Дина демалхута – дина». Перевод простой: «Чужеземный закон – это закон обязывающий и евреев».
Я понимал, что и среди евреев существуют тоже выродки, но их количество не шло ни в какое сравнение с русскими. Однако причины того крылись не в генетике, а в воспитании, срока оцивилизовывания, в давно поверженных переворотом семнадцатого года традициях.
Традиционно для русского человека, мы предложили Борису пойти с нами и «врезать», как говорится, «до изумления». Олег призывно и мелодично позвякал огромным пакетом, набитым наполненными бутылками. Но Боря тактично отказался, понимая, что он не может стать достойным партнер нам в таких «священных делах». И мы перенесли «встречу у камина» до лучших времен, обещая, что к тому времени уже основательно подучим Тору, Галаху и Мишну. На прощание я в лучших русских традициях решил подговнять Борису, а потому напомнил из Торы: «И вот законы, которые ты предложишь им» (Исход, 21, 1). Им – это значит только евреям, но не инородцам. Тайц раскусил мою житейскую мудрость и рассмеялся. Но я все же уловил за выставочной демократичностью моего хорошего знакомца маленькую каверзу: Боря ел меня глазами уж слишком с волчьим аппетитом. Я понял, что мои некоторые книги, перенасыщенные откровениями о близком мне врачебном мире до него дошли, они возбудили в нем всплеск чисто еврейского юмора. Общественное мнение тоже донесло кое-что из моих похождений. И теперь Боря на всякий случай проверяет: «А не шизонулся ли этот Федоров Александр Георгиевич, что-то уж больно странные книжицы он стал выпускать на свет Божий»!..
Мы отошли от Бориса метров на десять, и я заметил, что Олежек, при всей своей доброте и бескорыстии, не может скрыть радость по поводу того, что с чужеземцами – пусть даже из Эрец-Исраэль – не придется делиться питейными запасами. А почему бы и не порадоваться маленькой удаче? Все было исключительно по-русски!
Но нас опять качнуло в сторону той боевой ночи, когда Олежек, исключительно с горя, раскрошил несколько бандитских черепов. То было тоже по-русски!.. В поминание поверженных наземь той ночью разбойников и душегубов нами сообща были произнесены святые и справедливые слова… «Пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога Небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих» (Откровение 16: 10-11).
2.4
Мы шли по правой стороне Садовой, держа направление от Невского проспекта к Гороховой улице – Naсh Osten! Я ловил себя на том, что далекие гены скандинавов и немцев, не до конца задолбанные впоследствии обычным татаро-славянским мусором, все же будоражили кровь: мою ногу сносило к строевому шагу, а в башке шевелился этот треклятый призыв – На Восток!.. Рачительный, конструктивный немец просыпался во мне, а с ним рука об руку брел русский растяпа, готовый напиться, а потом потерять и шапку, и честь, и ключ от квартиры, «где деньги лежат». Взглянул на Олега: он тоже бодрился и вроде бы напевал строевую песню, насыщенную матерными выражениями. Спина у моего друга заметно расправилась, нога четче печатала шаг. Он даже попытался и руками начать размахивать, как при торжественном марше на Красной площади. Но то был уже явный перебор, я решительно прекратил разгул безобразия: неровен час переколотит в азарте все бутылки!.. Гулять будем после, а сейчас необходимо сосредоточиться и доставить в целости и сохранности ценный груз до места назначения…
Наведя порядок в строю, вспомнил еще из средней школы: «voller Zuversicht in die Zukunft blicken». Сейчас я мыслил почти как президент моей прекрасной отчизны и говорил вмести с ним и с его супругой на чистейшем, милом сердцу и печени языке – на немецком. Не заметил как родилось презрение к американцам, погрязшим в двурушничестве и неоправданном снобизме. Видимо, потому голова моя не держала наготове ни одного слова, ни единой фонемы из английского. Вертелась на языке только заурядная глупость: «Европа – американцам жопа!»
Я даже в упор не хотел видеть треклятых америкашек – пусть они теперь не льют мне на плешь патоку из добреньких слов о совместной миссии против террористов – не мог я им простить козни с Бен-Ладеном. Долго они растили и готовили «Джина» для того, чтобы выпустить его из бутылки против Советов. Не надо разжигать интриги! А он, возьми да и выскользни из бутылки совершенно обозленным на весь мир, в том числе и на своих бывших хозяев-заказчиков.
Пожалуй, и англичане – суки пушистые, изображающие из себя непревзойденных профи в делах разведки, – тоже подговняли нам достаточно. А их постоянная возня с прессующей Германией и красавицей Францией по перетягиванию военно-дипломатического каната, тянулась еще с древних времен. Бурление в мыслительном чреве у меня не прекращалось, но мысли скакали словно вошь в нетопленой комнате. Однако, как ни крутись, но английский язык переместился в разряд почти «всеобщего знания», и я вынужден был склонить голову перед общепризнанным фактом. Нехотя, через конфликт с душой, но вспомнил с неприятной отрыжкой кое-что из другой средней школы, долго воспитывавшей меня в юности: «I shot an arrow into the air, it fall to earth, I knew not where…» Стихи английского классика переводятся примерно так: «Я запустил стрелу в белый свет, как в копеечку, а она упала на землю, мне не известно где…»Там дальше ведется речь о том, что ответное чувство поэт нашел в сердце друга! Вот в чем собака-то зарыта… Англичане всю жизнь пакостили России – так что же могло сохраниться в русской душе – в «сердце друга»? Надо было не изгиляться, а думать раньше, господа англичане и американцы!.. Теперь ваши «сладкие словеса» можно воспринимать только, как очередный камуфляж. Все это – типичное американо-английское вранье – вроде того, как погибла принцесса Диана??? Угробили красивую женщину – украшение малокровной Англии в угоду лопоухому принцу Чарльзу.
Раздражение перло из меня, словно бушующий гейзер в районе заморской Исландии или родной Камчатки. Теперь уже меня заботило красивое утонченное тело принцессы и грубость английского двора… Я собрал в душе все «камни» против Англии и настроился швырять их в головы рядовых граждан и потомственных монархов. Вспомнил в сердцах, что единственной и непревзойденной была у них королева Александрина-Виктория (1819-1901). Здесь генетика имела славные родовые корни – единственная дочь Эдуарда, герцога Кентского, четвертого сына Георга III, и Марии-Луизы-Виктории Саксен-Кобург-Саафельдской. Она посвящена в королевы 20 июня 1837 года, представляя собой последнее напоминание о Ганноверской династии на престоле Великобритании. Виктория, несмотря на молодость, резко поставила на место и свою мать, и других родственников, и всю знать, пытавшихся руководить венценосной. Она боготворила только своего красавца мужа – принца Альберта. И это меня, как православного христианина, сильно подкупало. Из-за королевы Виктории я готов был простить высокомерной Англии многое, особенно по пьянке! Но все же личные счеты у меня с этой страной и ее народом оставались… Я бы этим говнюкам надрал жопу собственными руками, да руки мои коротки – не дотягиваются до знатного острова…
Опять немецкий генофонд заговорил утробным голосом и полились из моей памяти стихи Райнера Марии Рильке. Он считался самым значительным поэтом Австрии, но родился-то в 1870 году в Праге, а умер в 1926 году в Швейцарии. Воспринимал я его, словно бы нашего доморощенного – скитальца и «перекати-поле», с большим изломом генофонда и конфликтом с социумом. Если верить Михаиле Ломоносову, то все славяне – плохие немцы, когда-то давшие деру из кондовой Германии, да Австрии. «Wie soll ich meine Seele halten, daв sie nicht an deine ruhrt?»… Эти волшебные слова квакнули в душе, как зеленая германская жаба. Они и по звучанию, и по замыслу очень соответствовали деликатности моего славянского разгильдяйства: «Как сдержать мне душу, чтоб она не трогала твоей?»… Вот вам, господа американцы и англичане, – учитесь главному принципу жизни цивилизованного общества. Помните, что ваши калоши не должны стоять в нашей прихожей, если не хотите чтобы теми калошами мы да не съездили вам по наглой роже!..
Я с восторгом переводил полюбившуюся немецкую фразу, но пересыпал ее исключительно татаро-русским матом… Да, конечно, как и все головотяпы я был склонен с уверенностью смотреть в будущее! Хотя это будущее, честно говоря, попыхивало кровавым заревом. Вот откуда растут ноги у общероссийской тяги к алкоголю: нет у русского человека уверенности в завтрашнем дне, от того он старается каждый день воспринимать как последний в жизни. От того россиянин старается устроить себе прощальный банкет каждый вечер. Вот почему мы с Олегом, даже если бы и хотели того, то все равно не могли бы минуть недавно открытый ЛИВИЗовский магазин в доме номер 25 по Садовой.
Здесь, в виде полнейшего интернационала, сходились все – немец, славянин, татарин и еврей… – мы черпали из таких очагов душевного единения уверенность в светлое будущее. Хорошо, что теперь в таких магазинах не теснятся покупатели – может быть, потому что вяло тянулось рабочее время. Хотя и это не помеха для русского человека, уже наделенного житейской мудростью. В период рыночных отношений многие перестали пить на работе.
Было приятно, что милая девушка-продавщица встретила нас чарующей улыбкой, как бы приободряя наше естественное желание изучить весь богатый ассортимент спиртных напитков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91