– Пойдем скорее.
– Ладно, – кивнула я, стараясь изобразить энтузиазм.
Не успела я открыть заднюю дверь, как Пенелопа кинулась к ограде и принялась громко хрюкать и визжать. Эллисон отвечала ей точно такими же звуками. Я уже начала бояться, что соседи вызовут сотрудников зоопарка, когда девочка обернулась ко мне с сияющим лицом:
– Мы говорили на поросячьем.
– Я так и подумала, – ответила я с улыбкой.
– Нет, это настоящий язык, – серьезно возразила Эллисон. Она почесала Пенелопе спину, и та плюхнулась на землю, вскинув все четыре конечности в знак полного восторга. – Когда Пенелопа была маленькой, она жила в огромном доме на берегу моря, где собирались свинки со всего света, – продолжила девочка. – Там они всю ночь говорили на поросячьем, а днем им делали педикюр, который назывался хрюникюр.
– Ты уверена?
– Свиньи гораздо умнее, чем считают люди, – убежденно заявила Эллисон. – Пенни знает множество вещей. Вы не представляете, какая она умная.
– Надо же, не знала, – пробормотала я.
– Если хотите, можете покормить Пенелопу яблоками, – предложила Эли. – А я пока покрашу ей ногти.
– Полагаешь, стоит?
– Да, она это очень любит.
Эллисон заверила, что свинью вполне можно пустить на заднюю веранду, и мы приступили к делу. Я давала Пенелопе зеленые яблоки, которые она уплетала за обе щеки, а Эли развлекала нас беседой и разрисовывала ее раздвоенные копытца розовым лаком для ногтей.
– Вот и все, Пенни. – Девочка сияла от гордости. – Теперь надо дать им просохнуть. Молодчина! – Она повернулась ко мне. – А что может делать Марта?
– Вообще-то у колли тоже свой язык. Марта понимает команды и умеет пасти овец.
– Покажите!
– Ладно, если найдешь здесь хоть одну овечку.
– Вы шутите?
– Конечно. Но знаешь, что мне больше всего нравится в Марте? Она работает моим напарником и предупреждает о появлении плохих парней и о прочих непорядках в городе.
– У вас есть пистолет? – На хорошеньком личике Эли появилось заговорщицкое выражение.
– Есть.
– Ухты! И пистолет, и собака! Вы крутая, Линдси. Наверное, вы самый крутой человек, которого я когда-либо встречала.
Я не выдержала и рассмеялась. Эли была очень милой и смышленой девочкой. Я сама удивлялась, что так сильно привязалась к ней за такой короткий срок. В Халф-Мун-Бэй я приехала затем, чтобы обдумать всю свою жизнь. Теперь передо мной вдруг предстала яркая картинка – я, Джо, дом и маленькая девочка.
Меня все еще занимала эта неожиданная мысль, когда на заднем дворе появилась Кэроли – с немного перекошенным лицом и новокаиновой улыбкой. Я не могла поверить, что миновало уже два часа. Мне ужасно не хотелось расставаться с Эли.
– Буду тебя ждать, – пробормотала я, обняв ее на прощание. – Приезжай в любое время.
ГЛАВА 53
Я стояла на улице и махала рукой, пока машина Кэроли не исчезла за поворотом. Но когда они уехали, подспудные мысли, донимавшие меня в глубине сознания, быстро вырвались наружу.
Перетащив в гостиную ноутбук, я устроилась в мягком кресле и загрузила базу данных НЦИП. Через пару минут я выяснила, что доктор Бен О'Майли, сорока восьми лет, несколько раз задерживался за превышение скорости, а пять лет назад его арестовали за вождение в пьяном виде. Он дважды женился и оба раза овдовел.
Его первой женой была Сандра, мать их дочери Кэтлин. В 1994 году она повесилась в собственном гараже. Вторая миссис О'Майли, урожденная Лорели Брин, погибла вчера в возрасте тридцати девяти лет. В девяносто восьмом полиция оштрафовала ее за мелкую кражу в магазине.
После этого я набрала имена Элис и Джейка Далтри, и на меня обрушилось целое море информации. Они женаты уже восемь лет и оставили после себя двух сыновей – мальчиков-близнецов в возрасте шести лет. Я живо вспомнила их уютное гнездышко в Кресент-Хайтс, вид на серебристый залив, брошенный мяч и детскую кроссовку. Потом я снова сконцентрировалась на экране.
До женитьбы на Элис Джейк был плохим парнем. Я просмотрела его послужной список: вымогательство денег у проститутки и подделка подписи своего отца на пенсионных чеках. Но в последние восемь лет все было чисто, и Джейк работал на полной ставке в одной из городских пиццерий.
На его тридцатидвухлетнюю жену Элис я не нашла ни одной записи. За всю жизнь она ни разу не проехала на красный свет и не помяла чужую машину, паркуясь у супермаркета.
Несмотря на это, она была мертва.
И что все это значило?
Я позвонила Клэр, и она взяла трубку после первого же звонка. Мы сразу перешли к делу.
– Клэр, можешь подкинуть мне немного информации? Я хочу найти связь между убийствами О'Майли и супругов Далтри.
– Без проблем, Линдси. Я запущу сравнительный поиск в медицинской базе данных. Что-нибудь получится.
– Заодно посмотри и Сандру О'Майли. Она умерла в 1994-м, самоубийство.
Мы еще немного поболтали с Клэр, обсуждая ее мужа Эдмунда и кольцо с сапфиром, которое он подарил ей на годовщину свадьбы. Затем я рассказала про девочку Эли, свободно говорившую на поросячьем языке.
Наконец я повесила трубку, чувствуя себя так, словно надышалась чистым и бодрящим горным воздухом. Я собиралась закрыть ноутбук, когда мое внимание привлекла одна деталь. После того как Лорели О'Майли привлекли к суду за кражу пары двадцатидолларовых серег, ее защищал адвокат Роберт Хинтон.
Я знала Боба Хинтона.
Его визитная карточка лежала в моих шортах с того самого утра, когда он на всем ходу врезался в меня на велосипеде.
За этим парнем был должок.
ГЛАВА 54
У Боба Хинтона был крошечный офис, приютившийся на Мэйн-стрит между «Старбаксом» и банком. Надеясь застать его в субботу, я толкнула стеклянную дверь и увидела лысеющий череп Боба. Он сидел за широким столом и читал «Сан-Франциско икзэминер».
Боб нервно дернул головой и взмахнул рукой, опрокинув чашку кофе. Перед тем как газета исчезла под кофейной гущей, я заметила на первой странице фотографию. На ней был изображен светловолосый мальчик, сидевший в инвалидном кресле.
Сэм Кэйбот. Мой маленький ночной кошмар.
– Простите, Боб, я не хотела вас пугать.
– Вам н-не за что извиняться, – заикаясь, ответил Хинтон. Он поправил очки в розовой оправе и стал промакивать стол бумажными салфетками. – Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо.
Боб спросил, как идут мои дела в Халф-Мун-Бэй, и я ответила, что почти постоянно занята.
– А я как раз читал о вас, лейтенант, – пробормотал он, вытирая газетный лист комком бумаги.
– Теперь все живут как под микроскопом, – заметила я с улыбкой.
Я объяснила Бобу, что меня заинтересовали убийства, происходившие чуть ли не на соседней улице, и спросила, что он может о них рассказать.
– Я знал Лорели О'Майли, – произнес Боб. – Однажды даже представлял ее в суде. Тогда она отделалась легким штрафом. – Он усмехнулся. – С Беном я почти не знаком. Люди говорят, что он как-то связан с убийством Лорели, но я не верю. Не могу представить, чтобы он поднял руку на мачеху Кэтлин. Она и так едва оправилась после смерти матери.
– Копы всегда в первую очередь подозревают мужа.
– Да, я знаю. У меня есть друзья в полиции. Я вырос в Халф-Мун-Бэй, – добавил Боб, – и начал здесь практиковать сразу после окончания юридической школы. Мне нравится быть маленькой рыбкой в маленьком пруду.
– Вы скромничаете.
Я указала на развешанные по стенам фото, на которых Хинтон пожимал руки губернатору и другим высокопоставленным лицам. Рядом в аккуратных рамочках помещались его награды и дипломы.
– А-а, это… – Боб пожал плечами. – Просто раньше я работал на общественных началах в качестве назначенного судом опекуна – оказывал юридические услуги детям, пострадавшим от насилия или брошенным родителями. Защищал их права в суде и все такое.
– Весьма похвально, – улыбнулась я.
Мне все больше нравился этот симпатичный паренек, и я заметила, что его отношение ко мне тоже потеплело. После эпизода с чашкой он ни разу не заикнулся.
Хинтон откинулся в кожаном кресле и кивнул на фотографию, запечатлевшую церемонию награждения в мэрии. Боб пожимал руку человеку, который протягивал ему блестящую дощечку.
– Видите этого парня? – Адвокат указал на мужчину, сидевшего в ряду гостей на сцене. – Рэй Уиттакер. Он и его жена Молли жили в Лос-Анджелесе, но лето проводили здесь. Пару лет назад их убили в собственной постели. Линдси, вам известно, что всех этих людей засекли до смерти?
– Да, – отозвалась я.
На минуту я почти полностью отключилась, задумавшись о новых преступлениях. Как давно действует убийца? И что значит порка?
Потом я снова вернулась к реальности и услышала, что Боб все еще продолжает говорить о Уиттакерах:
– …очень милые, общительные люди. Он работал фотографом, она – статисткой в Голливуде. Короче, полная бессмыслица. Все жертвы были прекрасными людьми, а потом их детям пришлось переселяться в приют или к родственникам, которых они едва знают, – это настоящая трагедия. Бедные дети, я о них очень беспокоюсь. – Он покачал головой и тяжело вздохнул. – Обычно я стараюсь не думать о подобном после работы, но у меня плохо получается.
– Да, мне это знакомо, – пробормотала я. – Если у вас есть свободная минутка, я могу рассказать вам историю, которую мне уже десять лет приходится таскать домой с работы.
ГЛАВА 55
Хинтон встал из-за стола и подошел к кофеварке, стоявшей на канцелярском шкафчике. Он налил нам по чашке кофе.
– Времени у меня более чем достаточно, – промолвил адвокат. – Все равно мне не нравятся цены в «Старбаксе». – Он улыбнулся. – Так же, как и тамошняя публика.
Я пригубила теплый напиток с порошковым молоком и поведала о своем первом деле.
– Мы нашли его в грязном отельчике на Мишн-стрит. Мне и раньше приходилось видеть трупы, Боб, но к этому зрелищу я была абсолютно не готова. Мальчишке лет семнадцать, может, чуть больше. Когда я вошла в комнату, он лежал на спине, раскинувшись в луже застывшей крови. С ног до головы его покрывали мухи. Живое одеяло из копошащихся мух.
Во время рассказа у меня сдавило горло; вся эта сцена так ярко предстала у меня перед глазами, словно я стояла посреди номера, мысленно повторяя: «О Боже, унеси меня отсюда». Я хлебнула отвратительного кофе и заговорила дальше:
– Из одежды на нем были только два предмета – обычный носок, какие тысячами продают по всей стране, и футболка из «Спиртовки». Вы знаете это заведение?
Боб кивнул:
– Думаю, ни один турист, побывавший в Халф-Мун-Бэй с 1930 года, не пропустил его.
– Вот именно. Отличная зацепка, правда?
– Как он умер?
– Ему перерезали горло. А на ягодицах багровели кровавые следы, как от плетки. Знакомая картина, верно?
Боб слушал меня очень внимательно, и я продолжила рассказ. Сообщила, как мы несколько недель прочесывали город и Халф-Мун-Бэй.
– Никто его не знал, Боб, ни одна живая душа. У полиции не было отпечатков его пальцев, а в комнате, где он жил, наследила толпа людей. Мы не нашли ни одной улики. Никто не объявил парня в розыск, не забрал его тело. Конечно, обычная история – в тот год у нас было двадцать три таких невостребованных трупа. Но я до сих пор помню выражение его лица – невинное, как у ребенка. Рыжеватые волосы, ярко-синие глаза… – Я помолчала. – И вот теперь, столько лет спустя, опять начались эти убийства.
– Знаете, что меня больше всего удивляет, Линдси? Когда я думаю о том, что преступник может жить в этом городе…
Зазвонивший телефон не дал ему договорить.
– Роберт Хинтон, – ответил он.
В следующее мгновение он побледнел. Наступило молчание, прерывавшееся только бормотанием Боба:
– Так… так… так… – Наконец он сказал: – Ладно, спасибо, что сообщили, – и повесил трубку. – Звонил мой друг из «Гэзетт», – пояснил он. – Игравшие в лесу детишки нашли тело Бена О'Майли.
ГЛАВА 56
Родители Далтри жили на окраине Поло-Аль-то, в получасе езды к юго-востоку от Халф-Мун-Бэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Ладно, – кивнула я, стараясь изобразить энтузиазм.
Не успела я открыть заднюю дверь, как Пенелопа кинулась к ограде и принялась громко хрюкать и визжать. Эллисон отвечала ей точно такими же звуками. Я уже начала бояться, что соседи вызовут сотрудников зоопарка, когда девочка обернулась ко мне с сияющим лицом:
– Мы говорили на поросячьем.
– Я так и подумала, – ответила я с улыбкой.
– Нет, это настоящий язык, – серьезно возразила Эллисон. Она почесала Пенелопе спину, и та плюхнулась на землю, вскинув все четыре конечности в знак полного восторга. – Когда Пенелопа была маленькой, она жила в огромном доме на берегу моря, где собирались свинки со всего света, – продолжила девочка. – Там они всю ночь говорили на поросячьем, а днем им делали педикюр, который назывался хрюникюр.
– Ты уверена?
– Свиньи гораздо умнее, чем считают люди, – убежденно заявила Эллисон. – Пенни знает множество вещей. Вы не представляете, какая она умная.
– Надо же, не знала, – пробормотала я.
– Если хотите, можете покормить Пенелопу яблоками, – предложила Эли. – А я пока покрашу ей ногти.
– Полагаешь, стоит?
– Да, она это очень любит.
Эллисон заверила, что свинью вполне можно пустить на заднюю веранду, и мы приступили к делу. Я давала Пенелопе зеленые яблоки, которые она уплетала за обе щеки, а Эли развлекала нас беседой и разрисовывала ее раздвоенные копытца розовым лаком для ногтей.
– Вот и все, Пенни. – Девочка сияла от гордости. – Теперь надо дать им просохнуть. Молодчина! – Она повернулась ко мне. – А что может делать Марта?
– Вообще-то у колли тоже свой язык. Марта понимает команды и умеет пасти овец.
– Покажите!
– Ладно, если найдешь здесь хоть одну овечку.
– Вы шутите?
– Конечно. Но знаешь, что мне больше всего нравится в Марте? Она работает моим напарником и предупреждает о появлении плохих парней и о прочих непорядках в городе.
– У вас есть пистолет? – На хорошеньком личике Эли появилось заговорщицкое выражение.
– Есть.
– Ухты! И пистолет, и собака! Вы крутая, Линдси. Наверное, вы самый крутой человек, которого я когда-либо встречала.
Я не выдержала и рассмеялась. Эли была очень милой и смышленой девочкой. Я сама удивлялась, что так сильно привязалась к ней за такой короткий срок. В Халф-Мун-Бэй я приехала затем, чтобы обдумать всю свою жизнь. Теперь передо мной вдруг предстала яркая картинка – я, Джо, дом и маленькая девочка.
Меня все еще занимала эта неожиданная мысль, когда на заднем дворе появилась Кэроли – с немного перекошенным лицом и новокаиновой улыбкой. Я не могла поверить, что миновало уже два часа. Мне ужасно не хотелось расставаться с Эли.
– Буду тебя ждать, – пробормотала я, обняв ее на прощание. – Приезжай в любое время.
ГЛАВА 53
Я стояла на улице и махала рукой, пока машина Кэроли не исчезла за поворотом. Но когда они уехали, подспудные мысли, донимавшие меня в глубине сознания, быстро вырвались наружу.
Перетащив в гостиную ноутбук, я устроилась в мягком кресле и загрузила базу данных НЦИП. Через пару минут я выяснила, что доктор Бен О'Майли, сорока восьми лет, несколько раз задерживался за превышение скорости, а пять лет назад его арестовали за вождение в пьяном виде. Он дважды женился и оба раза овдовел.
Его первой женой была Сандра, мать их дочери Кэтлин. В 1994 году она повесилась в собственном гараже. Вторая миссис О'Майли, урожденная Лорели Брин, погибла вчера в возрасте тридцати девяти лет. В девяносто восьмом полиция оштрафовала ее за мелкую кражу в магазине.
После этого я набрала имена Элис и Джейка Далтри, и на меня обрушилось целое море информации. Они женаты уже восемь лет и оставили после себя двух сыновей – мальчиков-близнецов в возрасте шести лет. Я живо вспомнила их уютное гнездышко в Кресент-Хайтс, вид на серебристый залив, брошенный мяч и детскую кроссовку. Потом я снова сконцентрировалась на экране.
До женитьбы на Элис Джейк был плохим парнем. Я просмотрела его послужной список: вымогательство денег у проститутки и подделка подписи своего отца на пенсионных чеках. Но в последние восемь лет все было чисто, и Джейк работал на полной ставке в одной из городских пиццерий.
На его тридцатидвухлетнюю жену Элис я не нашла ни одной записи. За всю жизнь она ни разу не проехала на красный свет и не помяла чужую машину, паркуясь у супермаркета.
Несмотря на это, она была мертва.
И что все это значило?
Я позвонила Клэр, и она взяла трубку после первого же звонка. Мы сразу перешли к делу.
– Клэр, можешь подкинуть мне немного информации? Я хочу найти связь между убийствами О'Майли и супругов Далтри.
– Без проблем, Линдси. Я запущу сравнительный поиск в медицинской базе данных. Что-нибудь получится.
– Заодно посмотри и Сандру О'Майли. Она умерла в 1994-м, самоубийство.
Мы еще немного поболтали с Клэр, обсуждая ее мужа Эдмунда и кольцо с сапфиром, которое он подарил ей на годовщину свадьбы. Затем я рассказала про девочку Эли, свободно говорившую на поросячьем языке.
Наконец я повесила трубку, чувствуя себя так, словно надышалась чистым и бодрящим горным воздухом. Я собиралась закрыть ноутбук, когда мое внимание привлекла одна деталь. После того как Лорели О'Майли привлекли к суду за кражу пары двадцатидолларовых серег, ее защищал адвокат Роберт Хинтон.
Я знала Боба Хинтона.
Его визитная карточка лежала в моих шортах с того самого утра, когда он на всем ходу врезался в меня на велосипеде.
За этим парнем был должок.
ГЛАВА 54
У Боба Хинтона был крошечный офис, приютившийся на Мэйн-стрит между «Старбаксом» и банком. Надеясь застать его в субботу, я толкнула стеклянную дверь и увидела лысеющий череп Боба. Он сидел за широким столом и читал «Сан-Франциско икзэминер».
Боб нервно дернул головой и взмахнул рукой, опрокинув чашку кофе. Перед тем как газета исчезла под кофейной гущей, я заметила на первой странице фотографию. На ней был изображен светловолосый мальчик, сидевший в инвалидном кресле.
Сэм Кэйбот. Мой маленький ночной кошмар.
– Простите, Боб, я не хотела вас пугать.
– Вам н-не за что извиняться, – заикаясь, ответил Хинтон. Он поправил очки в розовой оправе и стал промакивать стол бумажными салфетками. – Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо.
Боб спросил, как идут мои дела в Халф-Мун-Бэй, и я ответила, что почти постоянно занята.
– А я как раз читал о вас, лейтенант, – пробормотал он, вытирая газетный лист комком бумаги.
– Теперь все живут как под микроскопом, – заметила я с улыбкой.
Я объяснила Бобу, что меня заинтересовали убийства, происходившие чуть ли не на соседней улице, и спросила, что он может о них рассказать.
– Я знал Лорели О'Майли, – произнес Боб. – Однажды даже представлял ее в суде. Тогда она отделалась легким штрафом. – Он усмехнулся. – С Беном я почти не знаком. Люди говорят, что он как-то связан с убийством Лорели, но я не верю. Не могу представить, чтобы он поднял руку на мачеху Кэтлин. Она и так едва оправилась после смерти матери.
– Копы всегда в первую очередь подозревают мужа.
– Да, я знаю. У меня есть друзья в полиции. Я вырос в Халф-Мун-Бэй, – добавил Боб, – и начал здесь практиковать сразу после окончания юридической школы. Мне нравится быть маленькой рыбкой в маленьком пруду.
– Вы скромничаете.
Я указала на развешанные по стенам фото, на которых Хинтон пожимал руки губернатору и другим высокопоставленным лицам. Рядом в аккуратных рамочках помещались его награды и дипломы.
– А-а, это… – Боб пожал плечами. – Просто раньше я работал на общественных началах в качестве назначенного судом опекуна – оказывал юридические услуги детям, пострадавшим от насилия или брошенным родителями. Защищал их права в суде и все такое.
– Весьма похвально, – улыбнулась я.
Мне все больше нравился этот симпатичный паренек, и я заметила, что его отношение ко мне тоже потеплело. После эпизода с чашкой он ни разу не заикнулся.
Хинтон откинулся в кожаном кресле и кивнул на фотографию, запечатлевшую церемонию награждения в мэрии. Боб пожимал руку человеку, который протягивал ему блестящую дощечку.
– Видите этого парня? – Адвокат указал на мужчину, сидевшего в ряду гостей на сцене. – Рэй Уиттакер. Он и его жена Молли жили в Лос-Анджелесе, но лето проводили здесь. Пару лет назад их убили в собственной постели. Линдси, вам известно, что всех этих людей засекли до смерти?
– Да, – отозвалась я.
На минуту я почти полностью отключилась, задумавшись о новых преступлениях. Как давно действует убийца? И что значит порка?
Потом я снова вернулась к реальности и услышала, что Боб все еще продолжает говорить о Уиттакерах:
– …очень милые, общительные люди. Он работал фотографом, она – статисткой в Голливуде. Короче, полная бессмыслица. Все жертвы были прекрасными людьми, а потом их детям пришлось переселяться в приют или к родственникам, которых они едва знают, – это настоящая трагедия. Бедные дети, я о них очень беспокоюсь. – Он покачал головой и тяжело вздохнул. – Обычно я стараюсь не думать о подобном после работы, но у меня плохо получается.
– Да, мне это знакомо, – пробормотала я. – Если у вас есть свободная минутка, я могу рассказать вам историю, которую мне уже десять лет приходится таскать домой с работы.
ГЛАВА 55
Хинтон встал из-за стола и подошел к кофеварке, стоявшей на канцелярском шкафчике. Он налил нам по чашке кофе.
– Времени у меня более чем достаточно, – промолвил адвокат. – Все равно мне не нравятся цены в «Старбаксе». – Он улыбнулся. – Так же, как и тамошняя публика.
Я пригубила теплый напиток с порошковым молоком и поведала о своем первом деле.
– Мы нашли его в грязном отельчике на Мишн-стрит. Мне и раньше приходилось видеть трупы, Боб, но к этому зрелищу я была абсолютно не готова. Мальчишке лет семнадцать, может, чуть больше. Когда я вошла в комнату, он лежал на спине, раскинувшись в луже застывшей крови. С ног до головы его покрывали мухи. Живое одеяло из копошащихся мух.
Во время рассказа у меня сдавило горло; вся эта сцена так ярко предстала у меня перед глазами, словно я стояла посреди номера, мысленно повторяя: «О Боже, унеси меня отсюда». Я хлебнула отвратительного кофе и заговорила дальше:
– Из одежды на нем были только два предмета – обычный носок, какие тысячами продают по всей стране, и футболка из «Спиртовки». Вы знаете это заведение?
Боб кивнул:
– Думаю, ни один турист, побывавший в Халф-Мун-Бэй с 1930 года, не пропустил его.
– Вот именно. Отличная зацепка, правда?
– Как он умер?
– Ему перерезали горло. А на ягодицах багровели кровавые следы, как от плетки. Знакомая картина, верно?
Боб слушал меня очень внимательно, и я продолжила рассказ. Сообщила, как мы несколько недель прочесывали город и Халф-Мун-Бэй.
– Никто его не знал, Боб, ни одна живая душа. У полиции не было отпечатков его пальцев, а в комнате, где он жил, наследила толпа людей. Мы не нашли ни одной улики. Никто не объявил парня в розыск, не забрал его тело. Конечно, обычная история – в тот год у нас было двадцать три таких невостребованных трупа. Но я до сих пор помню выражение его лица – невинное, как у ребенка. Рыжеватые волосы, ярко-синие глаза… – Я помолчала. – И вот теперь, столько лет спустя, опять начались эти убийства.
– Знаете, что меня больше всего удивляет, Линдси? Когда я думаю о том, что преступник может жить в этом городе…
Зазвонивший телефон не дал ему договорить.
– Роберт Хинтон, – ответил он.
В следующее мгновение он побледнел. Наступило молчание, прерывавшееся только бормотанием Боба:
– Так… так… так… – Наконец он сказал: – Ладно, спасибо, что сообщили, – и повесил трубку. – Звонил мой друг из «Гэзетт», – пояснил он. – Игравшие в лесу детишки нашли тело Бена О'Майли.
ГЛАВА 56
Родители Далтри жили на окраине Поло-Аль-то, в получасе езды к юго-востоку от Халф-Мун-Бэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32