Наконец мне удалось разобраться, что к чему. Доктор Эндрю Кэйбот додавал на меня в суд за «противоправные действия, превышение должностных полномочий и халатное отношение к работе, повлекшее за собой смерть». Он просил в течение недели начать предварительные слушания, а до этого наложить арест на мой банковский счет, квартиру и любую собственность, которую я могла утаить от следствия.
Кэйбот привлекал меня к суду!
От возмущения меня обдало и холодом, и жаром. Мысленно я переиграла всю сцену заново. Да, я совершила ошибку, поверив этим детям, но при чем тут «превышение полномочий»? Или «противоправные действия»? Или «халатность на работе»?
Черт возьми, они были вооружены!
Они стреляли в меня и Джейкоби, застигнув нас врасплох. Прежде чем открыть огонь, я потребовала бросить оружие. Джейкоби свидетель. Это была классическая самооборона. Все ясно, как Божий день!
И все же я испугалась. Более того, это повергло меня в ужас.
Я уже видела заголовки газет. Пресса поднимет страшный шум – несчастные дети убиты полицейским. Публика будет в бешенстве. На канале криминальных новостей из меня сделают пугало.
Надо срочно звонить Траччио, организовывать защиту, собираться с силами. Но я не могла двинуться с места. Меня словно приковало к стулу, парализовав тайным страхом, что я забыла нечто главное.
Какую-то очень важную деталь.
ГЛАВА 14
Я проснулась в холодном поту, сбив все простыни в комок. Выпив тайленол и небесно-голубую таблетку валиума, которые прописал мне врач, стала разглядывать сетку светотени, сотканную на потолке уличными фонарями. Потом, осторожно повернувшись на здоровый бок, я взглянула на часы: 00.15. Значит, я проспала всего час. Впереди бесконечная ночь.
– Марта, иди сюда.
Собака прыгнула на постель и удобно устроилась в теплом закутке, который я ей освободила. Скоро ее лапы стали подрагивать во сне – наверное, она гналась за какой-нибудь овечкой, – а я принялась размышлять о словах Траччио, которые, судя по всему, являлись модифицированной версией его призыва «ни о чем не беспокоиться».
Звучало это примерно так:
– Тебе потребуются два адвоката, Боксер. Микки Шерман будет представлять тебя от имени полиции, но ты должна найти себе еще защитника на тот случай… в общем, если тебе инкриминируют какие-нибудь поступки, выходящие за рамки твоих служебных обязанностей.
– И что тогда? Я должна сражаться в одиночку?
Я ждала, когда лекарства притупят мое сознание и наведут спасительную дремоту, но ничего подобного не происходило. Раз за разом я прокручивала в голове события последнего дня, вспоминая беседу с Шерманом и встречу со своим личным адвокатом, мисс Кастеллано. Молинари настойчиво ее рекомендовал мне – а мнение высокопоставленного сотрудника МВБ что-нибудь да значит.
Рассуждая здраво, мне было не в чем себя упрекнуть – я сделала все, что в моих силах. И все-таки предстоящая неделя обещала быть напряженной. Мне хотелось чем-нибудь отвлечься.
Я стала размышлять о доме Кэт. До сих пор я была в нем лишь однажды – два года назад, когда она переехала туда сразу после развода, – но ее жилище произвело на меня неизгладимое впечатление. Халф-Мун-Бэй – райское местечко всего в сорока минутах от Сан-Франциско. Широкий залив окружают песчаные пляжи и густые леса, из окна открывается чудесный вид на океан, а если учесть, что сейчас июнь, ничто не помешает мне растянуться на солнечной террасе Кэт и выбросить мрачные мысли из головы.
Я решила, что не следует ждать завтрашнего утра. В четверть первого я позвонила сестре. Ее голос был хриплым от сна:
– Линдси, конечно, приезжай. В любое время. Я пришлю тебе ключи по почте.
Я начала дремать, мечтая о райской жизни в Халф-Мун-Бэй, но постоянно просыпалась от нервных толчков и вскакивала с бешено стучавшим сердцем. Предстоявшая явка в суд маячила передо мной как привидение, и я не могла сосредоточиться ни на чем ином.
ГЛАВА 15
Грозовые тучи, висевшие над зданием суда на Макаллистер-стрит, 400, хлестали по улице проливным дождем. Моя трость осталась дома, и я поднималась на крыльцо по скользким ступенькам, держась за плечо Микки Шермана, адвоката города Сан-Франциско. Я чувствовала, что на него можно опереться не только в этом.
По дороге мы прошли мимо доктора Эндрю Кэйбота и его поверенного Мейсона Бройлза, которые давали интервью журналистам, закрывавшимся черными зонтами. К счастью, никто не догадался повернуть камеру в мою сторону.
Я бросила на Бройлза быстрый взгляд. Насупленные брови, роскошная черная шевелюра и волчья ухмылка. Услышала, как он сказал что-то про «зверства лейтенанта Боксер», и поняла, что ему не терпится проглотить меня со всеми потрохами. Доктор Кэйбот стоял с видом человека, окаменевшего от горя.
Микки толкнул огромную дверь из стекла и стали, и мы вошли в вестибюль. Микки – опытный юрист, мастер своего дела, пользовавшийся общим уважением за бульдожью хватку, профессиональное чутье и особый шарм. Он любил выигрывать дела, и ему часто удавалось это.
– Не бойся, Линдси, – успокоил он меня, стряхивая с зонта капли дождя. – Этот парень работает на публику. Не позволяй ему себя запугивать. У нас здесь много друзей.
Я кивнула, но меня мучила мысль, что по моей вине Сэм Кэйбот до конца жизни угодил в инвалидную коляску, а его сестра на веки вечные отправилась в фамильный склеп. Их отцу не нужны ни моя квартира, ни мой смехотворный банковский счет. Он желал меня просто уничтожить. И для этого у него имелся подходящий человек.
Мы с Микки поднялись на второй этаж, воспользовавшись черной лестницей. Зал С, где через несколько минут должно было начаться главное действие, представлял собой маленькую комнату с серыми стенами и окном, выходившим в переулок.
Я нацепила полицейский значок на лацкан темно-синего костюма – мне хотелось выглядеть как можно официальнее, хотя я была без формы, – и села рядом с Микки, вспоминая его последние инструкции: «Когда Бройлз начнет тебя допрашивать, не пускайся в объяснения. Говори: «Да, сэр; нет, сэр», – и больше ничего. Он попытается тебя спровоцировать, чтобы изобразить вспыльчивой и нервной, способной сгоряча открыть огонь».
Я всегда считала, что могу держать себя в руках, но теперь меня распирало от злости. Какого черта, разве я допустила какой-нибудь промах? Нет, я стреляла без промаха! Меня снова охватили уныние и беспомощность. Я уже слышала, как собиравшиеся в зале перешептываются за моей спиной: «Вот она, та женщина, застрелившая детей».
Внезапно на мое плечо легла чья-то уверенная рука. Я оглянулась и едва не расплакалась, увидев Джо. Крепко сжав его ладонь, я заметила своего второго защитника – американку японского происхождения с неправдоподобными именем и фамилией – Юки Кастеллано. Мы поздоровались, и она села рядом с Микки.
Гул в зале затих, и судебный пристав объявил:
– Всем встать!
Мы поприветствовали судью Розу Алджерри, которая заняла свое кресло. Алджерри могла отклонить иск, выпустив меня из зала с радостным сердцем и высоко поднятой головой. Или дать ход делу, начав судебное разбирательство, которое грозило лишить меня всего, что я любила в жизни.
– Как самочувствие, Линдси? – спросил Микки.
– Лучше не бывает.
Он уловил иронию в моем тоне и тронул меня за руку. Через минуту мое сердце громко заколотилось. Мейсон Бройлз встал, чтобы начать процесс.
ГЛАВА 16
Адвокат Кэйбота одернул манжеты и молчал так долго, что воздух в зале напрягся, как гитарная струна. Кто-то из зрителей нервно кашлянул.
– Обвинение вызывает судебно-медицинского эксперта доктора Клэр Уошберн, – провозгласил, наконец, Бройлз.
Моя лучшая подруга вышла для дачи показаний. Мне хотелось помахать ей рукой, улыбнуться, подмигнуть – подать какой-то знак, – но я могла лишь молча смотреть на то, что происходит. Бройлз немного поразмялся, забрасывая свидетельницу легкими вопросами, а потом игра пошла всерьез.
– Вы проводили вскрытие Сары Кэйбот вечером десятого мая? – спросил Бройлз.
– Да.
– Какие повреждения вы обнаружили?
Все взгляды обратились к Клэр, которая спокойно сверилась со своим кожаным блокнотом.
– Две огнестрельных раны, расположенных близко друг к другу в области груди. Первая пуля прошла навылет примерно шестью дюймами ниже левого плеча и двумя с половиной дюймами левее грудины.
Показания Клэр имели для меня огромное значение, но мои мысли невольно перенеслись в прошлое. Я снова стояла на темном пятачке Ларкин-стрит. Сара вытащила из куртки пистолет и спустила курок. Я упала на спину и растянулась на асфальте.
«Брось оружие!»
«Сдохни, сучка!»
Потом я выстрелила дважды, и Сара рухнула в нескольких ярдах от меня. Да, я убила эту девочку, и хотя выдвинутые против меня обвинения были абсурдны, совесть говорила мне – виновна!
Клэр описала второй выстрел, угодивший Саре в грудную клетку.
– Мы называем такие повреждения «К-пять», – произнесла Клэр. – Пуля прошла сквозь околосердечную сумку, пронзила сердце и застряла в четвертом грудном позвонке. Там я обнаружила металлический предмет диаметром девять миллиметров.
– Спасибо, доктор Уошберн. У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь.
Микки положил ладони на стол и поднялся с места.
– Доктор Уошберн, Сара Кэйбот умерла мгновенно?
– Практически да. Примерно через два удара сердца. Обе пули пробили его насквозь.
– Понятно. Скажите, доктор, вы обнаружили какие-нибудь признаки того, что убитая накануне стреляла из пистолета?
– Да. Я заметила небольшое потемнение в основании ее указательного пальца, которое свидетельствует о недавнем выстреле.
– Почему вы думаете, что это след от выстрела?
– А почему вы думаете, что ваша мама – это ваша мама? – ответила Клэр, и ее глаза сверкнули. – Потому что она на нее похожа, верно? – Когда смех затих, она добавила: – Кроме того, я сфотографировала это пятно, зафиксировала его в отчете и провела тестовый выстрел, результаты которого были обработаны в лаборатории. Все это позволило мне сделать окончательный вывод.
– Могла ли убитая выстрелить в лейтенанта Боксер после того, как сама подверглась нападению?
– Я не вижу, каким образом мертвая девочка могла в кого-то стрелять, мистер Шерман.
Микки кивнул.
– Вы провели баллистическую экспертизу тех выстрелов, которые привели к смерти Сары Кэйбот?
– Разумеется. Пули были выпущены снизу вверх под углом сорок семь и сорок девять градусов.
– Что ж, давайте подведем итог, доктор Уошберн. Сара Кэйбот первой стреляла в лейтенанта Боксер, и та открыла ответный огонь, уже лежа на земле, правильно?
– На мой взгляд, именно так все и произошло.
– Как вы считаете, это можно назвать противоправными действиями, «превышением должностных полномочий и халатным отношением к работе»?
Судья поддержала гневный протест Бройлза. Микки поблагодарил Клэр и сказал, что вопросов больше нет. Он вернулся ко мне с улыбкой. Я немного расслабилась и даже выдавила ответную улыбку. Но слушания только начались.
Когда я увидела взгляд Мейсона Бройлза, по моей спине побежал холодок. В нем читалось явное предвкушение реванша. Адвокату Кэйбота не терпелось вызвать следующего свидетеля.
ГЛАВА 17
– Пожалуйста, назовите свои имя и фамилию, – обратился он к стоящей на трибуне женщине, маленькой брюнетке чуть старше тридцати.
– Бетти Данджело.
На ее переносице сидели огромные очки в роговой оправе, и она поглядывала сквозь них на меня и Бройлза. Я переглянулась с Микки Шерманом и пожала плечами. Эта женщина была мне абсолютно незнакома.
– Кем вы работаете?
– Младшей медсестрой в Центральной городской больнице.
– Вы дежурили в приемном отделении вечером и ночью десятого мая?
– Да.
– Вы брали кровь у присутствующего здесь ответчика – лейтенанта Боксер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Кэйбот привлекал меня к суду!
От возмущения меня обдало и холодом, и жаром. Мысленно я переиграла всю сцену заново. Да, я совершила ошибку, поверив этим детям, но при чем тут «превышение полномочий»? Или «противоправные действия»? Или «халатность на работе»?
Черт возьми, они были вооружены!
Они стреляли в меня и Джейкоби, застигнув нас врасплох. Прежде чем открыть огонь, я потребовала бросить оружие. Джейкоби свидетель. Это была классическая самооборона. Все ясно, как Божий день!
И все же я испугалась. Более того, это повергло меня в ужас.
Я уже видела заголовки газет. Пресса поднимет страшный шум – несчастные дети убиты полицейским. Публика будет в бешенстве. На канале криминальных новостей из меня сделают пугало.
Надо срочно звонить Траччио, организовывать защиту, собираться с силами. Но я не могла двинуться с места. Меня словно приковало к стулу, парализовав тайным страхом, что я забыла нечто главное.
Какую-то очень важную деталь.
ГЛАВА 14
Я проснулась в холодном поту, сбив все простыни в комок. Выпив тайленол и небесно-голубую таблетку валиума, которые прописал мне врач, стала разглядывать сетку светотени, сотканную на потолке уличными фонарями. Потом, осторожно повернувшись на здоровый бок, я взглянула на часы: 00.15. Значит, я проспала всего час. Впереди бесконечная ночь.
– Марта, иди сюда.
Собака прыгнула на постель и удобно устроилась в теплом закутке, который я ей освободила. Скоро ее лапы стали подрагивать во сне – наверное, она гналась за какой-нибудь овечкой, – а я принялась размышлять о словах Траччио, которые, судя по всему, являлись модифицированной версией его призыва «ни о чем не беспокоиться».
Звучало это примерно так:
– Тебе потребуются два адвоката, Боксер. Микки Шерман будет представлять тебя от имени полиции, но ты должна найти себе еще защитника на тот случай… в общем, если тебе инкриминируют какие-нибудь поступки, выходящие за рамки твоих служебных обязанностей.
– И что тогда? Я должна сражаться в одиночку?
Я ждала, когда лекарства притупят мое сознание и наведут спасительную дремоту, но ничего подобного не происходило. Раз за разом я прокручивала в голове события последнего дня, вспоминая беседу с Шерманом и встречу со своим личным адвокатом, мисс Кастеллано. Молинари настойчиво ее рекомендовал мне – а мнение высокопоставленного сотрудника МВБ что-нибудь да значит.
Рассуждая здраво, мне было не в чем себя упрекнуть – я сделала все, что в моих силах. И все-таки предстоящая неделя обещала быть напряженной. Мне хотелось чем-нибудь отвлечься.
Я стала размышлять о доме Кэт. До сих пор я была в нем лишь однажды – два года назад, когда она переехала туда сразу после развода, – но ее жилище произвело на меня неизгладимое впечатление. Халф-Мун-Бэй – райское местечко всего в сорока минутах от Сан-Франциско. Широкий залив окружают песчаные пляжи и густые леса, из окна открывается чудесный вид на океан, а если учесть, что сейчас июнь, ничто не помешает мне растянуться на солнечной террасе Кэт и выбросить мрачные мысли из головы.
Я решила, что не следует ждать завтрашнего утра. В четверть первого я позвонила сестре. Ее голос был хриплым от сна:
– Линдси, конечно, приезжай. В любое время. Я пришлю тебе ключи по почте.
Я начала дремать, мечтая о райской жизни в Халф-Мун-Бэй, но постоянно просыпалась от нервных толчков и вскакивала с бешено стучавшим сердцем. Предстоявшая явка в суд маячила передо мной как привидение, и я не могла сосредоточиться ни на чем ином.
ГЛАВА 15
Грозовые тучи, висевшие над зданием суда на Макаллистер-стрит, 400, хлестали по улице проливным дождем. Моя трость осталась дома, и я поднималась на крыльцо по скользким ступенькам, держась за плечо Микки Шермана, адвоката города Сан-Франциско. Я чувствовала, что на него можно опереться не только в этом.
По дороге мы прошли мимо доктора Эндрю Кэйбота и его поверенного Мейсона Бройлза, которые давали интервью журналистам, закрывавшимся черными зонтами. К счастью, никто не догадался повернуть камеру в мою сторону.
Я бросила на Бройлза быстрый взгляд. Насупленные брови, роскошная черная шевелюра и волчья ухмылка. Услышала, как он сказал что-то про «зверства лейтенанта Боксер», и поняла, что ему не терпится проглотить меня со всеми потрохами. Доктор Кэйбот стоял с видом человека, окаменевшего от горя.
Микки толкнул огромную дверь из стекла и стали, и мы вошли в вестибюль. Микки – опытный юрист, мастер своего дела, пользовавшийся общим уважением за бульдожью хватку, профессиональное чутье и особый шарм. Он любил выигрывать дела, и ему часто удавалось это.
– Не бойся, Линдси, – успокоил он меня, стряхивая с зонта капли дождя. – Этот парень работает на публику. Не позволяй ему себя запугивать. У нас здесь много друзей.
Я кивнула, но меня мучила мысль, что по моей вине Сэм Кэйбот до конца жизни угодил в инвалидную коляску, а его сестра на веки вечные отправилась в фамильный склеп. Их отцу не нужны ни моя квартира, ни мой смехотворный банковский счет. Он желал меня просто уничтожить. И для этого у него имелся подходящий человек.
Мы с Микки поднялись на второй этаж, воспользовавшись черной лестницей. Зал С, где через несколько минут должно было начаться главное действие, представлял собой маленькую комнату с серыми стенами и окном, выходившим в переулок.
Я нацепила полицейский значок на лацкан темно-синего костюма – мне хотелось выглядеть как можно официальнее, хотя я была без формы, – и села рядом с Микки, вспоминая его последние инструкции: «Когда Бройлз начнет тебя допрашивать, не пускайся в объяснения. Говори: «Да, сэр; нет, сэр», – и больше ничего. Он попытается тебя спровоцировать, чтобы изобразить вспыльчивой и нервной, способной сгоряча открыть огонь».
Я всегда считала, что могу держать себя в руках, но теперь меня распирало от злости. Какого черта, разве я допустила какой-нибудь промах? Нет, я стреляла без промаха! Меня снова охватили уныние и беспомощность. Я уже слышала, как собиравшиеся в зале перешептываются за моей спиной: «Вот она, та женщина, застрелившая детей».
Внезапно на мое плечо легла чья-то уверенная рука. Я оглянулась и едва не расплакалась, увидев Джо. Крепко сжав его ладонь, я заметила своего второго защитника – американку японского происхождения с неправдоподобными именем и фамилией – Юки Кастеллано. Мы поздоровались, и она села рядом с Микки.
Гул в зале затих, и судебный пристав объявил:
– Всем встать!
Мы поприветствовали судью Розу Алджерри, которая заняла свое кресло. Алджерри могла отклонить иск, выпустив меня из зала с радостным сердцем и высоко поднятой головой. Или дать ход делу, начав судебное разбирательство, которое грозило лишить меня всего, что я любила в жизни.
– Как самочувствие, Линдси? – спросил Микки.
– Лучше не бывает.
Он уловил иронию в моем тоне и тронул меня за руку. Через минуту мое сердце громко заколотилось. Мейсон Бройлз встал, чтобы начать процесс.
ГЛАВА 16
Адвокат Кэйбота одернул манжеты и молчал так долго, что воздух в зале напрягся, как гитарная струна. Кто-то из зрителей нервно кашлянул.
– Обвинение вызывает судебно-медицинского эксперта доктора Клэр Уошберн, – провозгласил, наконец, Бройлз.
Моя лучшая подруга вышла для дачи показаний. Мне хотелось помахать ей рукой, улыбнуться, подмигнуть – подать какой-то знак, – но я могла лишь молча смотреть на то, что происходит. Бройлз немного поразмялся, забрасывая свидетельницу легкими вопросами, а потом игра пошла всерьез.
– Вы проводили вскрытие Сары Кэйбот вечером десятого мая? – спросил Бройлз.
– Да.
– Какие повреждения вы обнаружили?
Все взгляды обратились к Клэр, которая спокойно сверилась со своим кожаным блокнотом.
– Две огнестрельных раны, расположенных близко друг к другу в области груди. Первая пуля прошла навылет примерно шестью дюймами ниже левого плеча и двумя с половиной дюймами левее грудины.
Показания Клэр имели для меня огромное значение, но мои мысли невольно перенеслись в прошлое. Я снова стояла на темном пятачке Ларкин-стрит. Сара вытащила из куртки пистолет и спустила курок. Я упала на спину и растянулась на асфальте.
«Брось оружие!»
«Сдохни, сучка!»
Потом я выстрелила дважды, и Сара рухнула в нескольких ярдах от меня. Да, я убила эту девочку, и хотя выдвинутые против меня обвинения были абсурдны, совесть говорила мне – виновна!
Клэр описала второй выстрел, угодивший Саре в грудную клетку.
– Мы называем такие повреждения «К-пять», – произнесла Клэр. – Пуля прошла сквозь околосердечную сумку, пронзила сердце и застряла в четвертом грудном позвонке. Там я обнаружила металлический предмет диаметром девять миллиметров.
– Спасибо, доктор Уошберн. У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь.
Микки положил ладони на стол и поднялся с места.
– Доктор Уошберн, Сара Кэйбот умерла мгновенно?
– Практически да. Примерно через два удара сердца. Обе пули пробили его насквозь.
– Понятно. Скажите, доктор, вы обнаружили какие-нибудь признаки того, что убитая накануне стреляла из пистолета?
– Да. Я заметила небольшое потемнение в основании ее указательного пальца, которое свидетельствует о недавнем выстреле.
– Почему вы думаете, что это след от выстрела?
– А почему вы думаете, что ваша мама – это ваша мама? – ответила Клэр, и ее глаза сверкнули. – Потому что она на нее похожа, верно? – Когда смех затих, она добавила: – Кроме того, я сфотографировала это пятно, зафиксировала его в отчете и провела тестовый выстрел, результаты которого были обработаны в лаборатории. Все это позволило мне сделать окончательный вывод.
– Могла ли убитая выстрелить в лейтенанта Боксер после того, как сама подверглась нападению?
– Я не вижу, каким образом мертвая девочка могла в кого-то стрелять, мистер Шерман.
Микки кивнул.
– Вы провели баллистическую экспертизу тех выстрелов, которые привели к смерти Сары Кэйбот?
– Разумеется. Пули были выпущены снизу вверх под углом сорок семь и сорок девять градусов.
– Что ж, давайте подведем итог, доктор Уошберн. Сара Кэйбот первой стреляла в лейтенанта Боксер, и та открыла ответный огонь, уже лежа на земле, правильно?
– На мой взгляд, именно так все и произошло.
– Как вы считаете, это можно назвать противоправными действиями, «превышением должностных полномочий и халатным отношением к работе»?
Судья поддержала гневный протест Бройлза. Микки поблагодарил Клэр и сказал, что вопросов больше нет. Он вернулся ко мне с улыбкой. Я немного расслабилась и даже выдавила ответную улыбку. Но слушания только начались.
Когда я увидела взгляд Мейсона Бройлза, по моей спине побежал холодок. В нем читалось явное предвкушение реванша. Адвокату Кэйбота не терпелось вызвать следующего свидетеля.
ГЛАВА 17
– Пожалуйста, назовите свои имя и фамилию, – обратился он к стоящей на трибуне женщине, маленькой брюнетке чуть старше тридцати.
– Бетти Данджело.
На ее переносице сидели огромные очки в роговой оправе, и она поглядывала сквозь них на меня и Бройлза. Я переглянулась с Микки Шерманом и пожала плечами. Эта женщина была мне абсолютно незнакома.
– Кем вы работаете?
– Младшей медсестрой в Центральной городской больнице.
– Вы дежурили в приемном отделении вечером и ночью десятого мая?
– Да.
– Вы брали кровь у присутствующего здесь ответчика – лейтенанта Боксер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32