К моему удивлению, девушка посмотрела на меня как на давнего знакомого.
– Господи, – воскликнула она, – как же ты вырос!
Джоуи с любопытством изучал мое лицо.
Теперь меня осенило:
– Да это же Салли!
– Я все гадала, узнаешь ли ты меня. Я бы тебя на улице сроду не узнала.
Я поглядел на Джоуи:
– Ведь это твоя сестра, правда?
Он удивленно кивнул.
– А какие отношения связывают вас с Барни?
Салли собралась было ответить, но Джоуи ее перебил:
– Пускай старики разбираются, коли захотят. Но им не след знать, что Салли сюда заходила.
– Они считают, что я для Джоуи плохая компания, – деланно хихикнула Салли.
– Они сейчас в таверне, – сказал я.
– Джоуи это знал. Я хотела с тобой поговорить.
– Со мной?
– Той ночью, когда ты, помнишь, из притона сбежал, Барни был нужен мальчик, а ты с нами не захотел? Я пошла и нашла Джоуи.
– Помню. А для чего ты был им нужен? – обратился я к Джоуи. – Что у них было задумано?
– Точно не знаю, – ответил Джоуи. – Они что-то затевали, а я только краешком глаза видел – я должен был снаружи карету сторожить. Им нужно было пустить всем пыль в глаза. Но Салли-то известно все.
Ну что ж, я расскажу, – начала она. – Теперь это никому не повредит, а ты увидишь, что я с тобой без всяких уверток. Вот как все было. Барни и девчонки – Нэн, Мэгги и кто-то еще – месяцами до того разгуливали по Вест-энду и распускали слухи, будто они богатые откупщики, а мы их подружки. Знакомились с джентльменами, у кого кошельки потуже. И отправлялись с ними в пекло.
– В пекло? – удивился я.
– Господи, да ты совсем глупый! В игорный клуб. Есть один на Генриетта-стрит. Очень почтенный. Конечно, содержать такие дома, знаешь ли, противозаконно; ты это хорошенько запомни, а то не поймешь, о чем я толкую. У дверей сторожат люди, которые просто так тебя не впустят – а вдруг ты какой-нибудь переодетый сыщик. Они еще к тому же тебя обыщут, нет ли оружия.
– Сэл, давай побыстрее, – поторопил ее Джоуи.
– Так вот, Барни с дружками водился с теми малыми, которые держали эти заведения. Они на них, собственно, и работали – заманивали всяких олухов, болтая, будто деньги лопатой гребут и всякое такое. И Барни нанял Сэма сторожить у ворот. А те малые – хозяева заведения – этого, конечно, не знали. Болваны, о которых я говорю, проиграли такую прорву, что хозяева стали доверять Барни и всем нам как своим. В тот вечер мы шепнули простакам, чтобы те захватили с собой наличных побольше – Барни, дескать, подкупил крупье им подыграть. Конечно, это была сплошь выдумка. Ну, как обычно, у входа в тот вечер всех и обшарили. Но Сэм впустил Джека – тот выдал себя за игрока, а сам держал за пазухой пару пистолетов. И вдруг оба вытаскивают пистолеты в зале. Барни и мы заодно с ним прикинулись, будто перепугались, как и все остальные, и принялись их уговаривать, чтобы они выложили все денежки, какие у них с собой. Смотреть на Барни, как он играл свою роль, – вот уж была потеха! Умора и только. Сэм с Джеком забрали всю наличность с побрякушками, да и дали деру.
Салли и Джоуи при этом воспоминании расплылись в улыбке. Но я вспомнил, какой расстроенной выглядела тогда Салли, услышав рассказ Джека о том, как он застрелил Сэма.
– И все это время Сэм замышлял обвести всех вас вокруг пальца и прострелить Джеку голову.
Салли вздрогнула:
– Откуда ты знаешь?
– Смотрел вниз через потолок, когда Джек вернулся. И сказал неправду, ведь так? – осторожно добавил я.
Салли вспыхнула.
– О чем это ты? – неуверенным голосом спросила она.
Джоуи смущенно смотрел на нас обоих.
– А то, что на самом-то деле вас обманул Джек.
Салли, закусив губу, молчала.
– Вот видишь, – сказал я, – кое-что насчет Джека мне уже известно. И насчет Кошачьего Корма тоже.
Салли изумленно воскликнула:
– Он тебе сказал?
– Выходит, ты об этом знаешь.
– Ничего я не знаю! – вскричала Салли.
– Тогда я тебе расскажу. Дело давнее, но я, кажется, разгадал загадку.
Я напомнил Салли о том, что слышал из уст Барни в ночь после налета, когда он объявил Сэма лазутчиком Палвертафта и пояснил, что они с Джеком прикидывались, будто подозревают Нэн, в расчете усыпить бдительность Сэма, опасавшегося разоблачения. Барни, как я дал понять, говорил чистую правду – за единственным исключением, однако самым существенным.
– Видишь ли, в то лето в семнадцатом году, когда Барни пришлось дать деру из Лондона на север, виноват был не Сэм. А Джек, ведь так?
– Не знаю, – нервно ответила Салли.
– А когда Барни, позднее тем же летом, вернулся в Лондон, кто-то навел на него полицию и его забрали. Это снова был Джек, верно?
– Откуда ты знаешь?
– Тогда Джек и Блускин, которого ты знала под именем Пег, действовали с Палвертафтом, тайком от Барни, против Избистера, – безжалостно продолжал я, пока Салли глядела на меня, раскрыв рот. – Ровно четыре года тому назад блускин заманил его в ловушку на кладбище в Саутуорке, и Джем был убит. Я знаю, что Джек был в этом замешан.
– Как ты можешь такое говорить? – воскликнула Салли.
– Потому что я был там и видел его, – спокойно ответил я.
Салли ойкнула и побледнела.
– Блускин присоединился к Палвертафту, – продолжал я, – после чего рынок оказался под их контролем и они могли назначать собственную цену за… за то, что они продавали. Думаю, что Джек имел свою долю. Держу пари, что он сыграл немалую роль в сплотке против Блускина, когда Палвертафт на него донес и погубил.
Джоуи был совершенно потрясен моими словами.
– Скажи ему, что это неправда, Сэл! – вскричал он. – Джек не такой подлец.
– А хуже всего то, – заключил я, – что он убил Сэма, чтобы свалить на него вину.
Салли перепугалась:
– Джек и Барни все еще работают вместе, теперь на Трол-стрит, и если Барни узнает о том, что ты сейчас сказал, он с ним расправится. Мне кой-когда этого хочется. Только Джек его опередит. Он мне как-то сказал, когда был навеселе, иначе бы не проболтался, что сам затеял эту аферу с Палвертафтом. И после этого я заметила, что он как-то косо на меня поглядывает. Все чаще и чаще, и мне это не понравилось. Вот почему я его бросила. И не хочу к нему возвращаться. Я с самого начала знала, что про Сэма он лжет: он взял с меня обещание, что я скажу Барни, будто видела, как Сэм толкует с лысым малым на деревянной ноге. И даже не думала тогда, что из этого выйдет какой-то вред. А Джек повернул дело так, чтобы Барни поверил, будто Сэм запродал нас Блускину и Палвертафту. Я это поняла только той ночью, когда Джек вернулся и сказал, что прикончил Сэма.
– Я тебе верю, – сказал я. – Я следил за тобой через потолок и видел, как ты была расстроена.
Салли взглянула на меня с любопытством, потом, кашлянув, сказала:
– Да, ты мне напомнил: я кое-что тебе принесла.
– Мне? – удивленно переспросил я. О чем я мог ей напомнить, рассказывая о той ночи?
За дверью послышались шаги.
– Говорил я тебе, поторапливайся, – укоризненно шепнул Джоуи.
Салли ничуть не встревожилась; оставалось только гадать, в самом ли деле она опасалась, что родители ее застанут.
Войдя, они при виде неожиданной гостьи застыли на пороге от изумления. Все четыре члена семьи молча смотрели друг на друга.
Наконец мистер Дигвид выступил вперед и, козырьком приставив руку к глазам, произнес:
– Видите ли, мисс, мы не…
– Па, да это же я, Салли.
Мистер Дигвид остолбенел, потом сделал шаг, второй.
– Джордж! – выкрикнула миссис Дигвид, и он остановился.
Супруги молча переглянулись, и миссис Дигвид, подавшись к дочери, торопливо спросила:
– Ты бросила это? Нет? Мне разок хватит взглянуть. И учуять смрад. Фу! От тебя несет, как от бродячей кошки.
– Как я могу это бросить? – раздраженно перебила ее Салли. – Что я буду делать?
– Я подыскала бы тебе работу – честную, приличную работу.
– Какую?
– Работала бы прачкой, вместе со мной.
Салли скривила лицо:
– Это что же, с зарей на ногах и с утра до ночи горбатиться, портить себе руки, точно служанка или поломойка? Да ни в жизнь!
– Тогда уходи, Салли, – отрезала ее мать. – Уходи и не возвращайся. Никогда больше.
– Зачем ты так говоришь, ма? Неужели ты не можешь меня простить?
– Простить? – вспылила миссис Дигвид, потом добавила спокойнее: – Ты дважды впутывала Джоуи туда, куда не следует.
– А что мне было делать? – крикнула Салли. – Вы голодали, а денег от меня не хотели брать. Вам лучше было бы, если б он умер?
– Нет, конечно же нет, – взволнованно заговорила миссис Дигвид. – О Салли, мне этого не понять. Знаю только, что вести себя так, как ты, – стыд и позор. – Ее голос дрогнул, но она продолжала: – Зачем ты явилась? И как нас нашла?
– Я ее привел, – вмешался Джоуи. – Мы время от времени виделись.
– Это нехорошо с твоей стороны, – укоризненно посмотрела на него миссис Дигвид и, вдруг встрепенувшись, воскликнула: – Значит, Барни известно, где мы живем!
Так я был прав! Миссис Дигвид знала о Барни все! Не зря, выходит, я ее подозревал!
– Тише, старушка, тише, – пробормотал мистер Дигвид, покосившись в мою сторону.
Но его супруга прямо обратилась ко мне:
– Нет, пришло время выложить вам всю правду, мастер Джонни. Надо было, наверное, раньше это сделать, но мы думали как лучше. Барни – это ведь брат Джорджа.
– Здорово сожалею, но это именно так, – вставил мистер Дигвид. – Отъявленный он прохвост, и всегда был таким, еще мальчонкой.
– Куда уж хуже, – подхватила миссис Дигвид. – Он – не кто-нибудь – проник в дом к вашей матушке.
Вот оно – признание! Оба супруга выглядели такими подавленными своей виной, что я вконец растерялся. Неужели мои подозрения были напрасными?
– Не волнуйтесь, Барни нас не найдет, – сказал Джоуи. – При встречах с Салли я всякий раз зорко следил, чтобы никто сюда за мной не увязался.
– А теперь сам ее сюда привел, – заметила миссис Дигвид.
– Я Барни ничего не скажу, – возразила Салли.
– Но он мог пойти за тобой!
– С какой стати? – усмехнулась Салли.
Миссис Дигвид невольно перевела взгляд на меня.
– Ах да, – спохватилась Салли. – Я знаю, что Барни хочет разыскать мастера Джонни. И даже знаю зачем.
Мы четверо переглянулись в замешательстве.
– Я, кстати, для этого и пришла, – продолжала Салли. – Принесла ему кое-что. Глянь, ма, чем я ради тебя рисковала: я-то знаю, ты хотела, чтобы он обратно это получил.
Салли порылась в своем нарядном ридикюле и, к моей радости, извлекла оттуда записную книжку матушки, которую я прямо-таки выхватил у нее из рук и с нетерпением раскрыл. Какое счастье, все оказалось на месте: и снятая мной копия кодицилла, и письмо (если так его называть), написанное моим дедушкой; я как раз собирался его прочесть перед тем, как Барни меня обокрал. Даже листы карты, которую я давным-давно давал матушке, никуда не делись. Письмо дедушки, думал я, теперь приобрело для меня гораздо большую ценность – после того, что я услышал от мистера Ноллота.
– Барни велел мне, чтобы я все это ему прочитала, – пояснила Салли, – той самой ночью, когда он у тебя это забрал. Отдавать ему книжку обратно мне не хотелось, и я сказала, будто ее у меня стянули. Он меня за это поколотил. – Рассмеявшись, Салли посмотрела на мать: – А знать, что там что, ему надо было для того, чтобы хорошую цену заломить. И я догадалась, кому он собирается эти бумаги продать. Тому самому судейскому крючку, с которым он задолго до того связался, когда я прочла ему вслух самое первое письмо, что он украл. И я все это принесла тебе – знай, Барни больше мне не указ. А с тобой я хочу помириться. Барни я бросила.
Итак, я не ошибся! Именно Сансью был соединительным звеном между Дигвидами, с одной стороны, и мной и матушкой – с другой. А связь с Сансью велась через Барни.
– Ты могла бы принести эти бумаги и два года назад, – проговорила миссис Дигвид. – Тогда мастеру Джонни не пришлось бы столько муки вытерпеть. – Она пристально вгляделась в лицо дочери. – Что же все-таки случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102