Что еще ты от нас скрываешь?
– Ничего! Я сказала всю правду.
– Ты рассорилась со своим любовником, ведь так?
Салли вспыхнула.
– Я хочу вернуться к вам. Вот и все.
– Почему?
Она кинула взгляд на меня и Джоуи.
– Я больна, – проговорила она еле слышно.
Миссис Дигвид пристально посмотрела на дочь.
– Нет, Салли, я не стану тебе помогать, – грустно сказала она. – Если только ты дашь обещание больше не знаться с Барни и честно трудиться…
– Не проси, ма. Этого не будет.
– Что тебя ждет? Ты ведь знаешь, что случается с девушками вроде тебя, едва они делаются постарше.
– А, до старости мне еще далеко. Когда случится, тогда и подумаю – если доживу. До тех пор деньжонок мне за глаза хватит. – Салли вытащила из ридикюля кошелек, полный золотых монет, и позвенела ими. – От меня может и польза какая выйти: скажу, коли Барни против мастера Джонни чего замыслит. – Она протянула кошелек родителям: – Вот, возьмите сколько-то.
Не успел я спросить у Салли, что она имела в виду относительно меня, как миссис Дигвид взорвалась:
– Да как ты смеешь! Убирайся вон из нашего дома, пока отец тебя за дверь не выставил.
Мистер Дигвид промямлил что-то невнятное – не то в подтверждение, не то в опровержение угрозы супруги, однако, услышав такие слова, Салли залилась краской, вскочила со стула и топнула ногой.
– Отлично, я уйду. И, может, никогда с вами больше не увижусь. Но вы еще пожалеете, если Барни доберется до вашего драгоценного мастера Джонни. Что ж, Барни верно про вас сказал! Вы – парочка простофиль! Чему удивляться, что он натянул вам нос с этой строительной аферой?
– О чем ты? – изумилась миссис Дигвид.
Салли расхохоталась:
– Тот самый крючкотвор поручил ему подобрать олухов царя небесного.
– То есть Барни с самого начала знал, что это сплошной обман?
– Еще бы! – презрительно фыркнула Салли. – Этот застройщик был в сговоре с законником и землевладельцами, вот они и возвели несколько коробок для приманки дурачков вроде вас, чтобы провернуть дельце. Загодя наметили, что взвинтят цены и доведут до распродажи куда ниже вложенной вами в работу стоимости. А вдобавок этот юрист и еще кое-что замышляет. Собиралась вам сказать, но раз так, то не буду.
Салли в гневе бросилась вон из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь.
Воцарилось молчание. Мистер Дигвид, покачав головой, тяжело вздохнул:
– Мой родной брат. Никак не могу поверить.
Мне многое стало ясно. Дигвиды пали жертвой того же мошенничества, которое сгубило и матушку. И там, и тут главной движущей силой выступал Сансью, а за ним стоял, надо полагать, Сайлас Клоудир. Меня все больше и больше занимал вопрос (особенно теперь, когда Дигвиды так передо мной разоткровенничались): справедлива ли моя догадка о том, что они получают выплаты от агента Момпессонов?
Миссис Дигвид сказала:
– Тебе не следовало с ней встречаться, Джоуи.
– Но ведь она моя сестра, разве нет? За что вы на нее так нападаете? Па, уж ты-то точно позволил бы ей изредка нас навещать, так?
Вид у мистера Дигвида был крайне несчастный.
– Э-э, – выдавил он из себя наконец, – если твоя мама говорит «нет», то я тоже так думаю.
– Да не думаешь ты так! – воскликнул Джоуи. – Почему бы вам ее не простить?
– Простить! – возмутилась миссис Дигвид. – Неужели ты забыл, что она сделала? Как она оставила Полли и малыша на Кокс-Сквер в горячке, а сама улизнула к Барни и?…
Слезы помешали ей докончить фразу. Салли пренебрегла братом и сестрой в то время, как остальные члены семьи находились на севере! Обрекла их, по сути дела, на смерть! Вот почему они обходили ту пору своей жизни молчанием. Я устыдился при воспоминании о мотивах, которые им приписывал. Только сейчас, когда они неосторожно дали мне увидеть всю глубину семейного конфликта, я осознал, насколько несправедливо о них судил.
– Еще вот что, – заговорила миссис Дигвид. – Теперь мастеру Джонни опасно у нас оставаться, коли Барни о нем прознает. Пусть даже за Салли никто не следил, я ей не доверяю: она может ему проговориться просто из-за злости на нас.
– Нет, она этого не сделает, – возразил Джоуи.
– Ой ли? – мрачно отозвалась миссис Дигвид. – Уж всяко я лучше тебя знаю свою дочурку, сынок. Нам придется поскорее отсюда убираться. А значит, я должна буду приискивать для стирки новых заказчиков, а твоему отцу надо будет порвать с Обществом. Видишь, Джоуи, как недешево ты нам обошелся?
– Это ваша вина, а не моя, – запротестовал Джоуи. – Надо было вам с ней помириться.
Он направился к двери.
– Куда ты? – спохватилась миссис Дигвид. – Неужто за ней? Ты же не вернешься к Барни?
Джоуи, не ответив ни словом, выбежал за порог.
Мне – свидетелю всего происходящего – становилось все более и более не по себе при мысли, насколько глубоко я оскорбил своими подозрениями этих добрых людей. Я вспомнил, как считал, что они на мне наживаются, и потому выторговывал себе львиную долю добытых мной под землей трофеев, и мне захотелось провалиться сквозь землю. А теперь, похоже, именно я навлек на это семейство беду.
– Вы не должны никуда переезжать из-за одного меня, – заявил я. – Оставайтесь на месте, а я уйду.
– Нет, мастер Джон, – сказала миссис Дигвид. – Это не только из-за вас одного. Я совсем не хочу, чтобы Джоуи встречался с Салли, а может, опять и с Барни. Нам нужно переселиться в другую часть города, подальше отсюда.
– Из слов Салли мне стали понятнее ваши взаимоотношения, – начал я. – И все же я не в силах уразуметь, чего ради вы пошли на все, чтобы меня спасти?
– Ну, во-первых, – миссис Дигвид нервно скосила взгляд на мужа, – нам было стыдно за то, что Барни причинил зло вам и вашей матушке.
– То есть ночью проник в наш дом?
Миссис Дигвид кивнула:
– И это еще не все. Мы очень благодарны вашей матушке за то, что она нас в тот раз выручила – дала мне и Джоуи деньги на оплату кареты обратно в Лондон.
О, как я заблуждался ча их счет! Дигвиды не только не получали за то, что меня оберегали, никакого вознаграждения; они к тому же потратили на меня уйму собственных денег – покупали лекарства, еду, одежду, теряли попусту рабочие часы! Конечно же, они сполна, с лихвой рассчитались за доброту матушки. И все-таки я до сих пор не мог Уяснить, каким образом сначала Барни, а потом миссис Дигвид очутились в нашем доме в Мелторпе.
– Расскажите мне, пожалуйста, о том времени, когда Барни вломился к нам в дом, – попросил я. – Я знаю, что как раз в ту пору ему пришлось покинуть Лондон, но почему он направился не куда-нибудь, а именно в наши края?
– Вышло так, – приступил к объяснению мистер Дигвид. – Наш батюшка – его и мой – родом из ваших краев. Вы, поди, заметили, что выговор у меня не совсем лондонский. Мальчиком он попал в Лондон из деревушки поблизости от Мелторпа.
– Понятно. У вас там до сих пор есть родственники?
– Есть кое-кто, но по большей части дальние, и я с ними больше не знаюсь. У отца сызмальства душа лежала к тому, чтобы плотничать, и он мечтал попасть в столицу. Его отец работал поденщиком, и выбиться в плотники сыну было непросто, но его дядюшка Фиверфью славился как каменщик, и его очень ценили в семействе, у которого он был в услужении в большом доме неподалеку. И вот он нашел там для отца место: тот сперва трудился под началом плотника в имении, и так преуспел в мастерстве, что ему поручили внутреннюю отделку – мебель и прочие столярные работы. Управляющий имением подметил, что работник он надежный, и дал ему возможность совершенствоваться в ремесле. И вот затем отец оказался в Лондоне, когда там собрались все домочадцы его работодателя – за городом они проводили только часть года. Спустя несколько лет он из услужения семейству ушел и с помощью того джентльмена, о котором я упомянул, стал подмастерьем, а со временем стал работать профессионально и сам по себе. По первости он угодил агенту, который нашел ему работу в доме на Мэйфер, и потому завязал связи в Вест-Энде. Но старик больно уж стал увлекаться выпивкой – он завсегда был любитель промочить глотку. Когда мы с Барни подросли, он многие свои связи уже подрастерял, однако порой то семейство о нем вспоминало. Пришлось перебиваться случайными заказами, и Барни это быстренько надоело. Работы по горло, а деньжат кот наплакал.
– И тогда он принялся дома грабить? – подсказал я.
– Похоже, что так. И всякое другое. Но я не сразу это сообразил.
– Выходит, у него были родственники в Мелторпе, которых он мог навещать?
– Он делал там кое-какую работу для семейства, с которым отец поначалу был связан.
– И по пути от них, направляясь в Лондон, – вмешалась миссис Дигвид, – он и вломился в дом вашей матушки. Выбрал он его по чистой случайности, – так он объяснил Джоуи – потому как обозлился, что его сердито отчитали, когда он денег просил.
– Это все моя няня, – сказал я. – Но, боюсь, и без меня тут не обошлось.
– Украл он всего лишь серебряную шкатулку для писем, – продолжала миссис Дигвид. – Внутри лежало письмо, которое, как он решил, ему пригодится. Сам он неграмотный, и никому, кроме родни, не доверял (впрочем, что он нам доверяет, тоже не скажу), и вынужден был ждать, пока спустя долгое время Салли не оказалась в его компании. Какие-то строчки, что она ему прочитала, привели его к юристу по имени Сансью: он, как стало ясно из письма, страшно домогался узнать, где живет ваша матушка.
– Понятно! – вскричал я. – Вот почему он нас разыскал. Мне раньше это и в голову не приходило.
Еще один кусочек мозаики дополнил цельную картину.
– Это и навлекло на гас все неприятности? – обеспокоенно спросила миссис Дигвид.
– Боюсь, что так, – ответил я. – Мистер Сансью таким образом нащупал путь к нашим врагам и по их подсказке обманом отнял у матушки все состояние.
Путаница наконец рассеивалась, однако многое еще продолжало меня озадачивать.
– Но если Барни попал в дом матушки случайно, вы с Джоуи наверняка оказались у нас позже не просто так?
– Я уже говорила вам, когда Джордж впервые вас к нам привез, – миссис Дигвид смотрела мне прямо в глаза, не отводя взгляда, – что в ваш дом я попала без всякого умысла, и это чистая правда. Пусть Джоуи тебе об этом расскажет.
Я покраснел, чувствуя в ее словах скрытый упрек. Миссис Дигвид я не мог не верить, хотя и продолжал недоумевать: неужели подобная случайность не была подстроена? И вдруг меня осенило:
– Все вышло не только из-за ошибки старого Сэмюела, который направил меня к Барни!
– Да, вы искали кого-нибудь из Дигвидов, вот он о нем и вспомнил, – согласилась миссис Дигвид. – Но мы вам не солгали – мы и вправду были знакомы с Избистером. Умолчали мы о том, что слышали, как Барни связался с ним и Палвертафтом. Они и Джоуи втянули в это занятие.
Миссис Дигвид содрогнулась.
Так вот почему Джоуи так много знал о кладбищах, когда мы спорили с ним в Мелторпе!
– Мы были чересчур доверчивы, мастер Джонни, – сказал мистер Дигвид. – Думали, они заняты обычным извозом. И не сразу смекнули, что к чему.
Теперь я твердо верил: Дигвиды делали мне только добро, однако меня все еще смущало то, что миссис Дигвид и Джоуи очутились в доме у матушки. А кроме того, каким образом вышло, что Джоуи привел меня к дому Дэниела Портьюса? И как быть с моими подозрениями насчет Барни – причастен ли он к убийству дедушки?
Видя, что супруги с головой ушли в разговор о детях, я со свечой поднялся наверх, устроился поудобнее на своей соломенной постели в углу и взялся изучать письмо. Печатка с изображением розы с четырьмя лепестками была мне хорошо знакома, и я знал теперь, откуда взялись эти темные пятна. Но на этот раз я подметил в надписи несообразность, ранее ускользавшую от моего внимания: «Адресат сего мой возлюбленный сын, а также тот, кто мне наследует. Джон Хаффам». Письмо могло быть адресовано не только Питеру Клоудиру как зятю моего дедушки и наследнику, или моей матери как наследнице по закону, но также и любому, кто стал бы его законным наследником, каким являлся теперь я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Ничего! Я сказала всю правду.
– Ты рассорилась со своим любовником, ведь так?
Салли вспыхнула.
– Я хочу вернуться к вам. Вот и все.
– Почему?
Она кинула взгляд на меня и Джоуи.
– Я больна, – проговорила она еле слышно.
Миссис Дигвид пристально посмотрела на дочь.
– Нет, Салли, я не стану тебе помогать, – грустно сказала она. – Если только ты дашь обещание больше не знаться с Барни и честно трудиться…
– Не проси, ма. Этого не будет.
– Что тебя ждет? Ты ведь знаешь, что случается с девушками вроде тебя, едва они делаются постарше.
– А, до старости мне еще далеко. Когда случится, тогда и подумаю – если доживу. До тех пор деньжонок мне за глаза хватит. – Салли вытащила из ридикюля кошелек, полный золотых монет, и позвенела ими. – От меня может и польза какая выйти: скажу, коли Барни против мастера Джонни чего замыслит. – Она протянула кошелек родителям: – Вот, возьмите сколько-то.
Не успел я спросить у Салли, что она имела в виду относительно меня, как миссис Дигвид взорвалась:
– Да как ты смеешь! Убирайся вон из нашего дома, пока отец тебя за дверь не выставил.
Мистер Дигвид промямлил что-то невнятное – не то в подтверждение, не то в опровержение угрозы супруги, однако, услышав такие слова, Салли залилась краской, вскочила со стула и топнула ногой.
– Отлично, я уйду. И, может, никогда с вами больше не увижусь. Но вы еще пожалеете, если Барни доберется до вашего драгоценного мастера Джонни. Что ж, Барни верно про вас сказал! Вы – парочка простофиль! Чему удивляться, что он натянул вам нос с этой строительной аферой?
– О чем ты? – изумилась миссис Дигвид.
Салли расхохоталась:
– Тот самый крючкотвор поручил ему подобрать олухов царя небесного.
– То есть Барни с самого начала знал, что это сплошной обман?
– Еще бы! – презрительно фыркнула Салли. – Этот застройщик был в сговоре с законником и землевладельцами, вот они и возвели несколько коробок для приманки дурачков вроде вас, чтобы провернуть дельце. Загодя наметили, что взвинтят цены и доведут до распродажи куда ниже вложенной вами в работу стоимости. А вдобавок этот юрист и еще кое-что замышляет. Собиралась вам сказать, но раз так, то не буду.
Салли в гневе бросилась вон из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь.
Воцарилось молчание. Мистер Дигвид, покачав головой, тяжело вздохнул:
– Мой родной брат. Никак не могу поверить.
Мне многое стало ясно. Дигвиды пали жертвой того же мошенничества, которое сгубило и матушку. И там, и тут главной движущей силой выступал Сансью, а за ним стоял, надо полагать, Сайлас Клоудир. Меня все больше и больше занимал вопрос (особенно теперь, когда Дигвиды так передо мной разоткровенничались): справедлива ли моя догадка о том, что они получают выплаты от агента Момпессонов?
Миссис Дигвид сказала:
– Тебе не следовало с ней встречаться, Джоуи.
– Но ведь она моя сестра, разве нет? За что вы на нее так нападаете? Па, уж ты-то точно позволил бы ей изредка нас навещать, так?
Вид у мистера Дигвида был крайне несчастный.
– Э-э, – выдавил он из себя наконец, – если твоя мама говорит «нет», то я тоже так думаю.
– Да не думаешь ты так! – воскликнул Джоуи. – Почему бы вам ее не простить?
– Простить! – возмутилась миссис Дигвид. – Неужели ты забыл, что она сделала? Как она оставила Полли и малыша на Кокс-Сквер в горячке, а сама улизнула к Барни и?…
Слезы помешали ей докончить фразу. Салли пренебрегла братом и сестрой в то время, как остальные члены семьи находились на севере! Обрекла их, по сути дела, на смерть! Вот почему они обходили ту пору своей жизни молчанием. Я устыдился при воспоминании о мотивах, которые им приписывал. Только сейчас, когда они неосторожно дали мне увидеть всю глубину семейного конфликта, я осознал, насколько несправедливо о них судил.
– Еще вот что, – заговорила миссис Дигвид. – Теперь мастеру Джонни опасно у нас оставаться, коли Барни о нем прознает. Пусть даже за Салли никто не следил, я ей не доверяю: она может ему проговориться просто из-за злости на нас.
– Нет, она этого не сделает, – возразил Джоуи.
– Ой ли? – мрачно отозвалась миссис Дигвид. – Уж всяко я лучше тебя знаю свою дочурку, сынок. Нам придется поскорее отсюда убираться. А значит, я должна буду приискивать для стирки новых заказчиков, а твоему отцу надо будет порвать с Обществом. Видишь, Джоуи, как недешево ты нам обошелся?
– Это ваша вина, а не моя, – запротестовал Джоуи. – Надо было вам с ней помириться.
Он направился к двери.
– Куда ты? – спохватилась миссис Дигвид. – Неужто за ней? Ты же не вернешься к Барни?
Джоуи, не ответив ни словом, выбежал за порог.
Мне – свидетелю всего происходящего – становилось все более и более не по себе при мысли, насколько глубоко я оскорбил своими подозрениями этих добрых людей. Я вспомнил, как считал, что они на мне наживаются, и потому выторговывал себе львиную долю добытых мной под землей трофеев, и мне захотелось провалиться сквозь землю. А теперь, похоже, именно я навлек на это семейство беду.
– Вы не должны никуда переезжать из-за одного меня, – заявил я. – Оставайтесь на месте, а я уйду.
– Нет, мастер Джон, – сказала миссис Дигвид. – Это не только из-за вас одного. Я совсем не хочу, чтобы Джоуи встречался с Салли, а может, опять и с Барни. Нам нужно переселиться в другую часть города, подальше отсюда.
– Из слов Салли мне стали понятнее ваши взаимоотношения, – начал я. – И все же я не в силах уразуметь, чего ради вы пошли на все, чтобы меня спасти?
– Ну, во-первых, – миссис Дигвид нервно скосила взгляд на мужа, – нам было стыдно за то, что Барни причинил зло вам и вашей матушке.
– То есть ночью проник в наш дом?
Миссис Дигвид кивнула:
– И это еще не все. Мы очень благодарны вашей матушке за то, что она нас в тот раз выручила – дала мне и Джоуи деньги на оплату кареты обратно в Лондон.
О, как я заблуждался ча их счет! Дигвиды не только не получали за то, что меня оберегали, никакого вознаграждения; они к тому же потратили на меня уйму собственных денег – покупали лекарства, еду, одежду, теряли попусту рабочие часы! Конечно же, они сполна, с лихвой рассчитались за доброту матушки. И все-таки я до сих пор не мог Уяснить, каким образом сначала Барни, а потом миссис Дигвид очутились в нашем доме в Мелторпе.
– Расскажите мне, пожалуйста, о том времени, когда Барни вломился к нам в дом, – попросил я. – Я знаю, что как раз в ту пору ему пришлось покинуть Лондон, но почему он направился не куда-нибудь, а именно в наши края?
– Вышло так, – приступил к объяснению мистер Дигвид. – Наш батюшка – его и мой – родом из ваших краев. Вы, поди, заметили, что выговор у меня не совсем лондонский. Мальчиком он попал в Лондон из деревушки поблизости от Мелторпа.
– Понятно. У вас там до сих пор есть родственники?
– Есть кое-кто, но по большей части дальние, и я с ними больше не знаюсь. У отца сызмальства душа лежала к тому, чтобы плотничать, и он мечтал попасть в столицу. Его отец работал поденщиком, и выбиться в плотники сыну было непросто, но его дядюшка Фиверфью славился как каменщик, и его очень ценили в семействе, у которого он был в услужении в большом доме неподалеку. И вот он нашел там для отца место: тот сперва трудился под началом плотника в имении, и так преуспел в мастерстве, что ему поручили внутреннюю отделку – мебель и прочие столярные работы. Управляющий имением подметил, что работник он надежный, и дал ему возможность совершенствоваться в ремесле. И вот затем отец оказался в Лондоне, когда там собрались все домочадцы его работодателя – за городом они проводили только часть года. Спустя несколько лет он из услужения семейству ушел и с помощью того джентльмена, о котором я упомянул, стал подмастерьем, а со временем стал работать профессионально и сам по себе. По первости он угодил агенту, который нашел ему работу в доме на Мэйфер, и потому завязал связи в Вест-Энде. Но старик больно уж стал увлекаться выпивкой – он завсегда был любитель промочить глотку. Когда мы с Барни подросли, он многие свои связи уже подрастерял, однако порой то семейство о нем вспоминало. Пришлось перебиваться случайными заказами, и Барни это быстренько надоело. Работы по горло, а деньжат кот наплакал.
– И тогда он принялся дома грабить? – подсказал я.
– Похоже, что так. И всякое другое. Но я не сразу это сообразил.
– Выходит, у него были родственники в Мелторпе, которых он мог навещать?
– Он делал там кое-какую работу для семейства, с которым отец поначалу был связан.
– И по пути от них, направляясь в Лондон, – вмешалась миссис Дигвид, – он и вломился в дом вашей матушки. Выбрал он его по чистой случайности, – так он объяснил Джоуи – потому как обозлился, что его сердито отчитали, когда он денег просил.
– Это все моя няня, – сказал я. – Но, боюсь, и без меня тут не обошлось.
– Украл он всего лишь серебряную шкатулку для писем, – продолжала миссис Дигвид. – Внутри лежало письмо, которое, как он решил, ему пригодится. Сам он неграмотный, и никому, кроме родни, не доверял (впрочем, что он нам доверяет, тоже не скажу), и вынужден был ждать, пока спустя долгое время Салли не оказалась в его компании. Какие-то строчки, что она ему прочитала, привели его к юристу по имени Сансью: он, как стало ясно из письма, страшно домогался узнать, где живет ваша матушка.
– Понятно! – вскричал я. – Вот почему он нас разыскал. Мне раньше это и в голову не приходило.
Еще один кусочек мозаики дополнил цельную картину.
– Это и навлекло на гас все неприятности? – обеспокоенно спросила миссис Дигвид.
– Боюсь, что так, – ответил я. – Мистер Сансью таким образом нащупал путь к нашим врагам и по их подсказке обманом отнял у матушки все состояние.
Путаница наконец рассеивалась, однако многое еще продолжало меня озадачивать.
– Но если Барни попал в дом матушки случайно, вы с Джоуи наверняка оказались у нас позже не просто так?
– Я уже говорила вам, когда Джордж впервые вас к нам привез, – миссис Дигвид смотрела мне прямо в глаза, не отводя взгляда, – что в ваш дом я попала без всякого умысла, и это чистая правда. Пусть Джоуи тебе об этом расскажет.
Я покраснел, чувствуя в ее словах скрытый упрек. Миссис Дигвид я не мог не верить, хотя и продолжал недоумевать: неужели подобная случайность не была подстроена? И вдруг меня осенило:
– Все вышло не только из-за ошибки старого Сэмюела, который направил меня к Барни!
– Да, вы искали кого-нибудь из Дигвидов, вот он о нем и вспомнил, – согласилась миссис Дигвид. – Но мы вам не солгали – мы и вправду были знакомы с Избистером. Умолчали мы о том, что слышали, как Барни связался с ним и Палвертафтом. Они и Джоуи втянули в это занятие.
Миссис Дигвид содрогнулась.
Так вот почему Джоуи так много знал о кладбищах, когда мы спорили с ним в Мелторпе!
– Мы были чересчур доверчивы, мастер Джонни, – сказал мистер Дигвид. – Думали, они заняты обычным извозом. И не сразу смекнули, что к чему.
Теперь я твердо верил: Дигвиды делали мне только добро, однако меня все еще смущало то, что миссис Дигвид и Джоуи очутились в доме у матушки. А кроме того, каким образом вышло, что Джоуи привел меня к дому Дэниела Портьюса? И как быть с моими подозрениями насчет Барни – причастен ли он к убийству дедушки?
Видя, что супруги с головой ушли в разговор о детях, я со свечой поднялся наверх, устроился поудобнее на своей соломенной постели в углу и взялся изучать письмо. Печатка с изображением розы с четырьмя лепестками была мне хорошо знакома, и я знал теперь, откуда взялись эти темные пятна. Но на этот раз я подметил в надписи несообразность, ранее ускользавшую от моего внимания: «Адресат сего мой возлюбленный сын, а также тот, кто мне наследует. Джон Хаффам». Письмо могло быть адресовано не только Питеру Клоудиру как зятю моего дедушки и наследнику, или моей матери как наследнице по закону, но также и любому, кто стал бы его законным наследником, каким являлся теперь я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102