Молодой же джентльмен, по словам хозяина, по-прежнему находился примерно в том состоянии, в каком его вытащили из кареты и под руки препроводили в дом. Я выразил желание увидеть означенного джентльмена, и мужчина крайне неохотно повел нас вверх по лестнице.
Проходя по лестничной площадке, я выглянул в окно, выходящее на конюшенный двор, и увидел арочные ворота на улицу. Уже начало светлеть, и я различил часть вывески над входом в лавку на противоположной стороне улиц: «…амфи».
– Хозяин, как называется ваш трактир? – спросил я.
– «Синий дракон», – ответил он, тяжело отдуваясь.
Я остановился и глянул в один и другой конец длинного коридора.
– Кто-нибудь из них занимал эту комнату? – Я указал рукой на дверь справа, украшенную изображением опрокинутого полумесяца с поднятыми вверх рогами, похожими на бычьи.
– Лунную-то? Ну, здесь спала юная леди, – ответил хозяин.
Я отворил дверь и увидел просторную гостиную с окнами, выходящими на конюшенный двор и на улицу за арочными воротами. Мебель здесь была обшарпанной, со стен свисали клочья обоев. Я заглянул в смежную маленькую спальню, вся обстановка которой состояла из кресла и старой подвесной постели. Комната была сырой и унылой. Я замер на пороге и несколько минут смотрел неподвижным взглядом, полный тяжких воспоминаний и дурных предчувствий. Я оставался там так долго, что наконец Джоуи вошел за мной следом и дернул меня за рукав, с любопытством заглядывая мне в лицо. Тогда я прикрыл дверь спальни и вернулся на лестничную площадку.
Мы поднялись на следующий этаж и прошли по коридору в отдельную гостиную. Там мы нашли (как я и предполагал) Тома Момпессона, распростертого на диване, источающего сильный запах бренди и пребывающего в совершенном беспамятстве.
Прихватив с собой легкую закуску, мы спешно продолжили путь. Представлялось очевидным, что теперь – поскольку преследуемые нами люди сейчас путешествовали на повозке, по крайней мере не уступающей в скорости нашей, – мы потеряли надежду нагнать их, но могли по-прежнему сохранить отставание всего на два-три часа, не более.
Время от времени я засыпал, но моя раненая голова раскалывалась от боли – тем более что билась о спинку сиденья все время, пока карета прыгала по размытой дороге, кренясь и раскачиваясь в сильных порывах ветра.
Глава 119
По открытым равнинам, продуваемым яростными ветрами, мы путешествовали весь день и всю следующую ночь, рассчитывая прибыть в Хафем к полудню. Там мы намеревались направиться прямиком в Момпессон-Парк, ибо предполагали, что именно туда держат путь преследуемые. Вероятно, они устроят венчание без промедления – через час-другой после прибытия, в каковом случае мы приедем слишком поздно. Скорее всего, церемония состоится в церкви Торп-Вулстона, которая является ближайшей, или же в церкви Мелторпа, находящейся не многим дальше. К несчастью, Джоуи не сумел узнать, какая из них упомянута в брачной лицензии. Если мы все же поспеем вовремя, как станем действовать, чтобы спасти Генриетту? Мы решили, что Джоуи (поскольку никто там его не знает в лицо) смело войдет в дом, прикинувшись посыльным, доставившим Генриетте срочное письмо, которое велено отдать лично в руки. Он сообщит девушке, что я жив, и передаст мою записку. Когда мы остановились на следующей станции, чтобы поменять лошадей, я написал несколько строчек, в которых торжественно клялся спасти ее от Беллринджера и просил доверять подателю сего.
Я пытался представить, как подействует на Генриетту известие, что я жив. Согласилась ли она на этот брак только потому, что считала меня погибшим? Вероятно, Беллринджер сказал ей, что брак с ним является для нее единственной возможностью избежать брака с Томом. И он мог внушить девушке ложную мысль, будто питает к ней совершенно бескорыстные чувства, ибо она явно не имела понятия, что завещание находится у него. Когда Генриетта прочитает мою записку, объясняющую положение дел, Джоуи незаметно выведет ее из дома, а я буду ждать поблизости в карете, чтобы увезти в безопасное место.
Ветер немного стих, но на небе собирались тучи, когда к полудню мы добрались до деревни Хафем. Несколькими минутами позже мы достигли Момпессон-Парк и, проехав в высокие ворота, где я впервые увидел Генриетту, подкатили к парадной двери дома и остановились у подножия каменного крыльца.
Я остался ждать в карете, а Джоуи взбежал по ступенькам и громко постучал в дверь.
Я услышал, как дверь открылась и Джоуи сказал:
– Мне нужно немедленно видеть мисс Генриетту. Я прибыл из города со срочным письмом от леди Мампси.
– Как это у тебя хватило ума ломиться в переднюю дверь, приятель? – ответил лакей (по голосу я узнал Дэна). – В любом случае мисс Генриетты здесь нет. Вся семья находится в городе, да будет тебе известно.
Женский голос – по-видимому, принадлежавший здешней экономке – спросил:
– Что там такое, Роберт?
Я вышел из кареты, поднялся по ступенькам и сказал как можно внушительнее:
– Бросьте, я знаю, что мисс Палфрамонд здесь.
Лакей и экономка удивленно воззрились на меня. Узнал ли меня Дэн?
– Я посвящен в секрет, – сказал я женщине. – Леди Момпессон поручила мне доставить письмо к мисс Палфрамонд и отдать лично в руки.
Она уставилась на меня как на сумасшедшего.
– Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, молодой человек.
Ее недоумение казалось столь неподдельным, что я растерялся.
– Значит, мы обогнали их, и они еще не приехали, – сказал я. А потом повернулся к Джоуи: – Мы поедем назад и встретимся с ними по пути. – Затем я снова обратился к экономке: – Но если мы все-таки разминемся с ними, непременно сообщите мисс Палфрамонд, что у мистера Джона Амфревилла к ней важное дело и что она не должна совершать никаких шагов, покуда не увидится с ним.
Я назвал это имя, вдруг пришедшее мне в голову, с расчетом указать Генриетте на чрезвычайную важность дела (и возможно даже, дать знать о своем существовании, хоть она и считала меня погибшим) таким образом, чтобы окружающие ничего не поняли. Экономка пообещала передать мои слова, и я спустился к карете и приказал кучеру остановиться за первым же поворотом аллеи, а Джоуи тем временем побежал на конюшенный двор.
Он присоединился ко мне через несколько минут.
– Помощник конюха сказал, что никто не приезжал, и похоже, он говорит правду. Я не видел ни лошадей в стойлах, ни следов от колес на подъездной дороге.
– Мы могли обогнать их?
Всем своим видом Джоуи показал, что исключает такую возможность, и я согласился с ним.
– Значит, Беллринджер передумал ехать в Хафем! – в отчаянии воскликнул я.
– Но ты сам говорил, что сэр Дейвид сказал, что старый кучер получил распоряжения от леди Мампси. А от конюхов я узнал, что он получил приказ ехать в Хафем.
– Именно! Тогда они должны были приехать сюда. Но возможно, они направились прямо к церкви! – Я в ужасе уставился на Джоуи. – Но к какой? В Мелторп или в Торп-Вулстон?
– Надо проверить обе. Какая из них ближе?
– Торп-вулстонская.
– Тогда я побегу туда, а ты езжай в Мелторп. – Он с тревогой посмотрел на меня. – Вы в порядке?
– Но ты же не знаешь пути! – возразил я.
– Высадите меня у ворот, а я у кого-нибудь спрошу дорогу.
Предложение Джоуи представлялось разумным, посему мы вернулись в карете к воротам, а там расстались: он двинулся в направлении, указанном мной, а я велел кучеру гнать по главной дороге в Мелторп.
Уже начинало смеркаться, когда мы выехали на Хай-стрит, где, казалось, ничего не изменилось за прошедшие годы. Однако как изменились обстоятельства с того времени, когда я в последний раз посещал знакомые места! Когда мы подъехали к церкви, я не увидел ни огонька внутри. Я вышел из кареты, пересек улицу и забарабанил в дверь мистера Эдваусона.
Через несколько мучительно долгих минут он приоткрыл дверь на несколько дюймов и выглянул наружу.
– Вам известно что-нибудь о предстоящем венчании в вашей церкви? – крикнул я.
– О венчании, сэр? – переспросил он, явно не узнавая меня. – Никакого венчания в ближайшее время не предвидится, поскольку не поступало никакого уведомления о предстоящем браке.
Значит (если только Джоуи не повезет больше), я потерял всякую надежду предотвратить бракосочетание.
– Венчание по особому разрешению, без церковного оглашения.
Мистер Эдваусон помотал головой.
– Все равно, сэр, мне ничего такого не известно.
Я уже собирался повернуться и уйти, когда старый приходский письмоводитель спросил:
– Вы мастер Мелламфи? Полагаю, следует сказать «мистер».
Я кивнул.
– Я очень рад видеть вас, сэр. Не соблаговолите ли пройти со мной в ризницу, ибо я хочу показать вам одну вещь.
Несколько удивленный, я согласился, поскольку теперь мне было некуда спешить. Мистер Эдваусон принес и зажег фонарь, а затем мы перешли через улицу и двинулись по дорожке между могилами. Старик безостановочно болтал о переменах, произошедших в деревне, но я слушал невнимательно. Он отпер массивную дверь и провел через темную пустую церковь в ризницу.
А там наконец объяснил:
– Три или четыре года назад – вскоре после того, как вы сами наведывались сюда в последний раз, мистер Мелламфи, – ко мне в дом явился незнакомый человек и попросил позволения посмотреть церковные книги за последние двадцать лет. Казалось, он хотел выписать несколько записей, и потому я оставил его здесь одного на час-полтора. По истечении означенного срока он поблагодарил меня и ушел, но, убирая книги на место, я вспомнил об истории с записью о вашем крещении и заметил, что последней он смотрел как раз книгу, в которой она содержалась. Не знаю почему, я решил снова взглянуть на нее. – Старик повернулся ко мне и выразительно произнес: – Представьте, страница с записью о вашем крещении оказалась вырванной!
Так вот, значит, что имела в виду леди Момпессон, когда сказала, что даже факт моего существования не подтвержден! Вероятно, она и ее советчики узнали об изъятии записи из церковной книги, поскольку были заинтересованы в подтверждении моего права наследства. По-видимому, запись уничтожил Клоудир перед тем, как представить суду кодицилл. Я надеялся, что копия, сделанная мистером Эдваусоном, когда я проезжал через деревню по пути с фермы Квигга, до сих пор хранилась в доме Сьюки, под соломенной крышей.
Теперь мистер Эдваусон ощупывал в темноте сложенные в стопку огромные церковные книги.
– Но вот что самое странное, – продолжал он, с кряхтением поднимая одну из них и кладя на стол. – Человек, сделавший это… я его знаю. Тогда я не вспомнил, но потом до меня дошло. Я не мог ошибиться, поскольку он самый высокий человек из всех, когда-либо мной виденных. – Мороз пробежал у меня по коже, когда старик повернулся ко мне и сказал: – Он приезжал сюда несколько лет назад с той молодой леди, сэр.
– Хинксман, – пробормотал я.
Человек, помогавший Эмме, когда она пыталась похитить меня! Приспешник Алабастера! Все увязывалось, ибо я не сомневался, что Сайлас Клоудир нанял Хинксмана уничтожить свидетельство, подтверждавшее законность моих притязаний на наследство Хаффама, чтобы в силу могли вступить положения кодицилла. А потом я вспомнил, что однажды случайно услышал, как Хинксман говорил другому надзирателю о своей предстоящей поездке на север, когда я находился в плену у Алабастера.
– Это та самая метрическая книга? – спросил я, глядя на извлеченный стариком том.
– О нет, сэр. Это нечто, не имеющее к ней никакого отношения, хотя, мне кажется, имеющее прямое отношение к вам. Надеюсь, вы не сочтете мое поведение нескромным, но после вашего отъезда я вдруг задумался о том, как мистер Барбеллион проверял записи о бракосочетаниях за последние пятьдесят лет, но не нашел, чего искал. А потом я вспомнил, как вы расспрашивали меня о семействе Хаффамов, словно они представляли для вас значительный интереc.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Проходя по лестничной площадке, я выглянул в окно, выходящее на конюшенный двор, и увидел арочные ворота на улицу. Уже начало светлеть, и я различил часть вывески над входом в лавку на противоположной стороне улиц: «…амфи».
– Хозяин, как называется ваш трактир? – спросил я.
– «Синий дракон», – ответил он, тяжело отдуваясь.
Я остановился и глянул в один и другой конец длинного коридора.
– Кто-нибудь из них занимал эту комнату? – Я указал рукой на дверь справа, украшенную изображением опрокинутого полумесяца с поднятыми вверх рогами, похожими на бычьи.
– Лунную-то? Ну, здесь спала юная леди, – ответил хозяин.
Я отворил дверь и увидел просторную гостиную с окнами, выходящими на конюшенный двор и на улицу за арочными воротами. Мебель здесь была обшарпанной, со стен свисали клочья обоев. Я заглянул в смежную маленькую спальню, вся обстановка которой состояла из кресла и старой подвесной постели. Комната была сырой и унылой. Я замер на пороге и несколько минут смотрел неподвижным взглядом, полный тяжких воспоминаний и дурных предчувствий. Я оставался там так долго, что наконец Джоуи вошел за мной следом и дернул меня за рукав, с любопытством заглядывая мне в лицо. Тогда я прикрыл дверь спальни и вернулся на лестничную площадку.
Мы поднялись на следующий этаж и прошли по коридору в отдельную гостиную. Там мы нашли (как я и предполагал) Тома Момпессона, распростертого на диване, источающего сильный запах бренди и пребывающего в совершенном беспамятстве.
Прихватив с собой легкую закуску, мы спешно продолжили путь. Представлялось очевидным, что теперь – поскольку преследуемые нами люди сейчас путешествовали на повозке, по крайней мере не уступающей в скорости нашей, – мы потеряли надежду нагнать их, но могли по-прежнему сохранить отставание всего на два-три часа, не более.
Время от времени я засыпал, но моя раненая голова раскалывалась от боли – тем более что билась о спинку сиденья все время, пока карета прыгала по размытой дороге, кренясь и раскачиваясь в сильных порывах ветра.
Глава 119
По открытым равнинам, продуваемым яростными ветрами, мы путешествовали весь день и всю следующую ночь, рассчитывая прибыть в Хафем к полудню. Там мы намеревались направиться прямиком в Момпессон-Парк, ибо предполагали, что именно туда держат путь преследуемые. Вероятно, они устроят венчание без промедления – через час-другой после прибытия, в каковом случае мы приедем слишком поздно. Скорее всего, церемония состоится в церкви Торп-Вулстона, которая является ближайшей, или же в церкви Мелторпа, находящейся не многим дальше. К несчастью, Джоуи не сумел узнать, какая из них упомянута в брачной лицензии. Если мы все же поспеем вовремя, как станем действовать, чтобы спасти Генриетту? Мы решили, что Джоуи (поскольку никто там его не знает в лицо) смело войдет в дом, прикинувшись посыльным, доставившим Генриетте срочное письмо, которое велено отдать лично в руки. Он сообщит девушке, что я жив, и передаст мою записку. Когда мы остановились на следующей станции, чтобы поменять лошадей, я написал несколько строчек, в которых торжественно клялся спасти ее от Беллринджера и просил доверять подателю сего.
Я пытался представить, как подействует на Генриетту известие, что я жив. Согласилась ли она на этот брак только потому, что считала меня погибшим? Вероятно, Беллринджер сказал ей, что брак с ним является для нее единственной возможностью избежать брака с Томом. И он мог внушить девушке ложную мысль, будто питает к ней совершенно бескорыстные чувства, ибо она явно не имела понятия, что завещание находится у него. Когда Генриетта прочитает мою записку, объясняющую положение дел, Джоуи незаметно выведет ее из дома, а я буду ждать поблизости в карете, чтобы увезти в безопасное место.
Ветер немного стих, но на небе собирались тучи, когда к полудню мы добрались до деревни Хафем. Несколькими минутами позже мы достигли Момпессон-Парк и, проехав в высокие ворота, где я впервые увидел Генриетту, подкатили к парадной двери дома и остановились у подножия каменного крыльца.
Я остался ждать в карете, а Джоуи взбежал по ступенькам и громко постучал в дверь.
Я услышал, как дверь открылась и Джоуи сказал:
– Мне нужно немедленно видеть мисс Генриетту. Я прибыл из города со срочным письмом от леди Мампси.
– Как это у тебя хватило ума ломиться в переднюю дверь, приятель? – ответил лакей (по голосу я узнал Дэна). – В любом случае мисс Генриетты здесь нет. Вся семья находится в городе, да будет тебе известно.
Женский голос – по-видимому, принадлежавший здешней экономке – спросил:
– Что там такое, Роберт?
Я вышел из кареты, поднялся по ступенькам и сказал как можно внушительнее:
– Бросьте, я знаю, что мисс Палфрамонд здесь.
Лакей и экономка удивленно воззрились на меня. Узнал ли меня Дэн?
– Я посвящен в секрет, – сказал я женщине. – Леди Момпессон поручила мне доставить письмо к мисс Палфрамонд и отдать лично в руки.
Она уставилась на меня как на сумасшедшего.
– Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, молодой человек.
Ее недоумение казалось столь неподдельным, что я растерялся.
– Значит, мы обогнали их, и они еще не приехали, – сказал я. А потом повернулся к Джоуи: – Мы поедем назад и встретимся с ними по пути. – Затем я снова обратился к экономке: – Но если мы все-таки разминемся с ними, непременно сообщите мисс Палфрамонд, что у мистера Джона Амфревилла к ней важное дело и что она не должна совершать никаких шагов, покуда не увидится с ним.
Я назвал это имя, вдруг пришедшее мне в голову, с расчетом указать Генриетте на чрезвычайную важность дела (и возможно даже, дать знать о своем существовании, хоть она и считала меня погибшим) таким образом, чтобы окружающие ничего не поняли. Экономка пообещала передать мои слова, и я спустился к карете и приказал кучеру остановиться за первым же поворотом аллеи, а Джоуи тем временем побежал на конюшенный двор.
Он присоединился ко мне через несколько минут.
– Помощник конюха сказал, что никто не приезжал, и похоже, он говорит правду. Я не видел ни лошадей в стойлах, ни следов от колес на подъездной дороге.
– Мы могли обогнать их?
Всем своим видом Джоуи показал, что исключает такую возможность, и я согласился с ним.
– Значит, Беллринджер передумал ехать в Хафем! – в отчаянии воскликнул я.
– Но ты сам говорил, что сэр Дейвид сказал, что старый кучер получил распоряжения от леди Мампси. А от конюхов я узнал, что он получил приказ ехать в Хафем.
– Именно! Тогда они должны были приехать сюда. Но возможно, они направились прямо к церкви! – Я в ужасе уставился на Джоуи. – Но к какой? В Мелторп или в Торп-Вулстон?
– Надо проверить обе. Какая из них ближе?
– Торп-вулстонская.
– Тогда я побегу туда, а ты езжай в Мелторп. – Он с тревогой посмотрел на меня. – Вы в порядке?
– Но ты же не знаешь пути! – возразил я.
– Высадите меня у ворот, а я у кого-нибудь спрошу дорогу.
Предложение Джоуи представлялось разумным, посему мы вернулись в карете к воротам, а там расстались: он двинулся в направлении, указанном мной, а я велел кучеру гнать по главной дороге в Мелторп.
Уже начинало смеркаться, когда мы выехали на Хай-стрит, где, казалось, ничего не изменилось за прошедшие годы. Однако как изменились обстоятельства с того времени, когда я в последний раз посещал знакомые места! Когда мы подъехали к церкви, я не увидел ни огонька внутри. Я вышел из кареты, пересек улицу и забарабанил в дверь мистера Эдваусона.
Через несколько мучительно долгих минут он приоткрыл дверь на несколько дюймов и выглянул наружу.
– Вам известно что-нибудь о предстоящем венчании в вашей церкви? – крикнул я.
– О венчании, сэр? – переспросил он, явно не узнавая меня. – Никакого венчания в ближайшее время не предвидится, поскольку не поступало никакого уведомления о предстоящем браке.
Значит (если только Джоуи не повезет больше), я потерял всякую надежду предотвратить бракосочетание.
– Венчание по особому разрешению, без церковного оглашения.
Мистер Эдваусон помотал головой.
– Все равно, сэр, мне ничего такого не известно.
Я уже собирался повернуться и уйти, когда старый приходский письмоводитель спросил:
– Вы мастер Мелламфи? Полагаю, следует сказать «мистер».
Я кивнул.
– Я очень рад видеть вас, сэр. Не соблаговолите ли пройти со мной в ризницу, ибо я хочу показать вам одну вещь.
Несколько удивленный, я согласился, поскольку теперь мне было некуда спешить. Мистер Эдваусон принес и зажег фонарь, а затем мы перешли через улицу и двинулись по дорожке между могилами. Старик безостановочно болтал о переменах, произошедших в деревне, но я слушал невнимательно. Он отпер массивную дверь и провел через темную пустую церковь в ризницу.
А там наконец объяснил:
– Три или четыре года назад – вскоре после того, как вы сами наведывались сюда в последний раз, мистер Мелламфи, – ко мне в дом явился незнакомый человек и попросил позволения посмотреть церковные книги за последние двадцать лет. Казалось, он хотел выписать несколько записей, и потому я оставил его здесь одного на час-полтора. По истечении означенного срока он поблагодарил меня и ушел, но, убирая книги на место, я вспомнил об истории с записью о вашем крещении и заметил, что последней он смотрел как раз книгу, в которой она содержалась. Не знаю почему, я решил снова взглянуть на нее. – Старик повернулся ко мне и выразительно произнес: – Представьте, страница с записью о вашем крещении оказалась вырванной!
Так вот, значит, что имела в виду леди Момпессон, когда сказала, что даже факт моего существования не подтвержден! Вероятно, она и ее советчики узнали об изъятии записи из церковной книги, поскольку были заинтересованы в подтверждении моего права наследства. По-видимому, запись уничтожил Клоудир перед тем, как представить суду кодицилл. Я надеялся, что копия, сделанная мистером Эдваусоном, когда я проезжал через деревню по пути с фермы Квигга, до сих пор хранилась в доме Сьюки, под соломенной крышей.
Теперь мистер Эдваусон ощупывал в темноте сложенные в стопку огромные церковные книги.
– Но вот что самое странное, – продолжал он, с кряхтением поднимая одну из них и кладя на стол. – Человек, сделавший это… я его знаю. Тогда я не вспомнил, но потом до меня дошло. Я не мог ошибиться, поскольку он самый высокий человек из всех, когда-либо мной виденных. – Мороз пробежал у меня по коже, когда старик повернулся ко мне и сказал: – Он приезжал сюда несколько лет назад с той молодой леди, сэр.
– Хинксман, – пробормотал я.
Человек, помогавший Эмме, когда она пыталась похитить меня! Приспешник Алабастера! Все увязывалось, ибо я не сомневался, что Сайлас Клоудир нанял Хинксмана уничтожить свидетельство, подтверждавшее законность моих притязаний на наследство Хаффама, чтобы в силу могли вступить положения кодицилла. А потом я вспомнил, что однажды случайно услышал, как Хинксман говорил другому надзирателю о своей предстоящей поездке на север, когда я находился в плену у Алабастера.
– Это та самая метрическая книга? – спросил я, глядя на извлеченный стариком том.
– О нет, сэр. Это нечто, не имеющее к ней никакого отношения, хотя, мне кажется, имеющее прямое отношение к вам. Надеюсь, вы не сочтете мое поведение нескромным, но после вашего отъезда я вдруг задумался о том, как мистер Барбеллион проверял записи о бракосочетаниях за последние пятьдесят лет, но не нашел, чего искал. А потом я вспомнил, как вы расспрашивали меня о семействе Хаффамов, словно они представляли для вас значительный интереc.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102