— В дальний конец летного поля! — приказал Мейсон.
— Да, сэр, я уже в курсе.
Мэйсон откинулся на спинку сиденья, полностью погрузившись в собственные мысли. Дважды обращал внимание на окружающее, когда автомобиль резко вилял, чтобы избежать столкновения, но время, когда, залезая в кабину самолета, он взглянул на часы, убедило его в том, что все неудобства, пережитые им по дороге в аэропорт, были ненапрасны.
Мейсон кратко проинструктировал летчика:
— Самолет вылетел в Юму этим утром на рассвете. В пункт назначения не прибыл. Следуйте по курсу чартерных рейсов до Юмы, осматривая, насколько это возможно, все, что под крылом. Я буду делать то же самое.
— Если замечу его внизу, то что мне делать?
— Сделайте круг как можно ниже. Не предпринимайте никаких попыток посадить самолет, если только кто-то не пострадал и мы не окажемся в состоянии что-то сделать. Если это авария и они погибли, мы сообщим властям. Если кто-то нуждается в медицинской помощи, тогда попытаемся совершить посадку.
Пилот кивнул и забрался на свое место. Моторы взревели — и самолет, разогнавшись, взлетел. Мейсон напряженно вглядывался вниз, на аэропорт, пытаясь увидеть полицейскую машину, припаркованную у входа, или разглядеть рыскающего сержанта Голкомба, но самолет слишком быстро набирал высоту, чтобы дать ему возможность что-либо рассмотреть в деталях. Вскоре ряды белых зданий, поблескивающих в ярком свете калифорнийского солнца, уступили место зелени апельсиновых садов, похожих сверху на квадраты шахматной доски. Затем слева и справа возникли покрытые снегом вершины гор; самолет стал пробираться между ними по узкому проходу, попал в воздушную яму, выровнялся, гул моторов стал ровным, а полет плавным. Внезапно, как по мановению волшебной палочки, плодородная земля садов и виноградников сменилась пустыней с песками, на которых редкие кактусы и жидкие кустарники казались точками. Справа показался Палм-Спрингс, раскинувшийся у подножия возвышающихся над ним, как башни, гор. Еще несколько минут — и за финиковыми пальмами долины Коачелья на солнце заблестели воды Соленого моря. И нигде никаких признаков совершившего посадку самолета. Соленое море осталось позади. Мейсон напряженно вглядывался вниз поочередно то с одной, то с другой стороны кабины. Под крылом проплывало хаотичное нагромождение тронутых эрозией гор, огромных песчаных дрейфующих дюн — страна легенд и преданий о затерянных рудниках — вытоптанная, наполненная миражами земля, изнывающая от жажды, грозящая неисчислимыми лишениями и бедами смельчакам, готовым на все, лишь бы разбогатеть. Река Колорадо показалась впереди, похожая на желтую змею, извивающуюся в пустыне. Показалась Юма. Пилот обернулся к Мейсону за инструкциями. Тот сделал ему знак пролететь чуть дальше и приземлиться.
Нос самолета резко устремился вниз. Всепоглощающий рев моторов перешел в легкий гул, позволивший Мейсону расслышать свист воздуха, рассекаемого самолетом. Пилот уложил машину на крыло, выходя на посадочный круг, выровнял самолет, врубил двигатель еще раз, затем направил машину вниз. Моментом позже самолет содрогнулся — признак того, что колеса коснулись земли, — и покатился, гася скорость. Мейсон увидел, как навстречу бегут два человека, размахивая руками. Один из них, как он разглядел, был Кент, другого он не знал. Мейсон вылез из кабины.
— Что случилось? — спросил он.
— Мотор отказал, — уныло ответил Кент. — Пришлось сделать вынужденную посадку. Думал, что мы проторчим там все утро. Мы прилетели сюда минут пять назад. И меня встретил этот человек из детективного бюро. Он позвонил в ваш офис, и секретарша сказала, чтобы я ждал здесь, что вы должны приземлиться через пять или десять минут. Она выверила по часам время, когда вы вылетели из Лос-Анджелеса, и точно знала, когда должны прибыть сюда.
— Где мисс Мейс?
— Отправил ее в отель. Она захотела немного освежиться, а затем отправиться в суд, где будет ждать меня.
— Мы отправимся туда вместе за лицензией, — заявил Мейсон. — Где тут такси?
— Машина уже ждет.
— Один шанс из ста, — ответил Мейсон, — что полицейский, возможно, ожидает вас возле такси, чтобы сцапать. Я хочу переговорить с вами, прежде чем что-либо предпринять. Пойдемте отсюда. — Он взял Кента за руку, отвел шагов на тридцать от пилота и детектива и только тогда заговорил: — Ну а теперь выкладывайте начистоту.
— Что вы имеете в виду? — спросил Кент.
— Только то, что сказал, — выкладывайте начистоту.
— Уверен, что не знаю, о чем вы говорите. Я рассказал вам все. Информация, которую я вам сообщил о Мэддоксе, строго соответствует истине…
— Черт с ним, с Мэддоксом! — прервал его Мейсон. — Как насчет Риза?
— Вы имеете в виду моего сводного брата?
— Именно!
— Я ведь тоже рассказал о нем все. Он в самом деле весьма некомпетентен, когда дело касается денег. Излишне радикален. Его попытки разбогатеть окончились провалом, поэтому он, естественно, нетерпимо относится к тем, кто оказался более удачливым. Он…
— Приблизительно в семь тридцать утра, — вновь прервал его Мейсон, — мистер П.Л. Риз был найден мертвым в постели. Его зарезали острым разделочным ножом, который вонзили прямо через одеяло. Нож, судя по всему, был взят из ящика в буфете в столовой и…
Кент пошатнулся, схватившись за сердце, его глаза расширились, лицо сделалось пепельно-серым.
— Нет, — прошептал он хрипло, с явным трудом. — Боже, Боже, нет!
Мейсон кивнул.
— О мой Бог! — воскликнул Кент, цепляясь за руку Мейсона. Мейсон вырвал руку и сказал:
— Держитесь на ногах и кончайте фиглярничать.
— Извините, но мне необходимо присесть, — произнес Кент и молча уселся прямо на землю.
Мейсон возвышался над ним, пристально глядя на него спокойным взглядом.
— Когда… Когда это произошло?
— Не знаю. Нашли его в семь тридцать.
— Кто нашел?
— Я.
— Как так случилось, что вы его нашли?
— Мы нашли разделочный нож под подушкой на вашей кровати, — ответил Мейсон. — После того как взглянули на лезвие, приступили к поискам в доме — так сказать, к переписи обитателей.
— У меня под подушкой! — воскликнул Кент, избегая, однако, встретиться с глазами адвоката.
— Знали ли вы, — спросил Мейсон, — что Риз в эту ночь спал не в своей комнате? Что он поменялся спальнями с Мэддоксом?
Глаза Кента, похожие на глаза раненого оленя, взглянули в его глаза. Он медленно покачал головой:
— А разве он поменялся?
— Да, — ответил Мейсон, — по-видимому, вы почти единственный, кто не знал об обмене комнат. Окружной прокурор будет доказывать, что когда вы взяли нож из буфета и отправились в поисках жертвы по дому, то были убеждены, что обитатель этой комнаты Фрэнк Мэддокс.
— Вы имеете в виду, что окружной прокурор будет говорить о том, что это сделал я?
— Именно это я и имею в виду.
Кент уставился на Мейсона. Его рот начал дергаться, рука потянулась к лицу, словно пытаясь прекратить конвульсии, но затряслась и сама.
Мейсон заметил небрежно:
— Если хотите, чтобы я защищал вас, Кент, то вам придется сделать две вещи: первую — убедите меня, что вы не виновны ни в каком предумышленном убийстве; вторую — прекратите эти дела с трясучкой.
Кент продолжал трястись и дергаться, причем судороги охватили почти все тело, а Мейсон продолжал все в том же небрежном тоне, словно ничего не замечал:
— Доктор Келтон сказал, что у вас это получается не совсем верно: то есть в достаточной степени, чтобы одурачить семейного врача, но ни в коем случае не психиатра. Так что подумайте, насколько ваши судороги отрицательно скажутся на вашем деле, если вы будете продолжать их разыгрывать.
Кент внезапно прекратил дергаться.
— А что в них неправильного? — спросил он.
— Келтон не сказал. Он просто заявил, что дело в том, как вы их изображаете. Ну а теперь зачем вы их демонстрируете?
— Я… э-э-э…
— Продолжайте, — подбодрил Мейсон. — Итак, зачем вам это? Кент вынул платок из кармана и вытер лоб.
— Продолжайте, — настаивал адвокат. — Смелее! Встаньте на ноги! Я хочу говорить с вами!
Кент медленно поднялся на ноги.
— Почему вы сейчас прибегли к такому представлению? — продолжал допытываться Мейсон.
Кент ответил почти неслышно:
— Потому что я знал, что опять разгуливал во сне, и боялся… Боже, как я был напуган!
— Боялись чего?
— Того, что я собираюсь сделать эту самую вещь.
— Какую? Убить Риза?
— Нет, убить Мэддокса.
— Вот сейчас, — заметил Мейсон, — похоже, вы говорите разумно. Хотите сигарету? — Он протянул портсигар.
Кент покачал головой.
— Продолжайте и расскажите мне все остальное. Кент со страхом оглянулся. Мейсон его ободрил:
— Давайте выскажитесь. Вряд ли у вас будет более безопасное место для разговора. Они могут выйти на вас в любое время. — Он поднял палец и театрально указал на аэроплан, который казался не больше точки, однако явно приближался к аэропорту.
— Даже на этом самолете могут быть полицейские. Говорите сейчас же, да побыстрее.
Кент решился:
— Только Бог знает, что я вытворяю, когда разгуливаю во сне.
— Вы убили Риза?
— Отвечаю, как перед Богом, — не знаю.
— А что вы знаете?
— Я знаю, что разгуливал во сне год назад. Знаю, что брожу по ночам время от времени еще с тех пор, как был ребенком. Знаю, что эти приступы наступают в полнолуние и когда я в нервном состоянии или выбит из колеи. Знаю, что немногим меньше года назад, когда разгуливал во сне, я прихватил разделочный нож. Не знаю, что собирался делать с этим ножом, но боюсь, ужасно боюсь…
— Того, что намеревались убить свою жену? — спросил Мейсон. Кент кивнул.
— Пойдемте отсюда! — предложил Мейсон, следя глазами за самолетом, который разворачивался в воздухе, чтобы зайти против ветра. — А что еще по поводу последнего приступа лунатизма?
— Я разгуливал во сне. Взял разделочный нож из буфета. В любом случае я не пытался убить кого-нибудь этим ножом, а если даже и пытался, то что-то мне помешало.
— Почему вы так думаете?
— Разделочный нож был у меня под подушкой, когда я проснулся утром.
— Выходит, вы знали, что он был там?
— Да.
— А вы знали, что произошло после этого?
— Пришел к выводу, что что-то, должно быть, произошло. Я пошел принять душ, а когда вернулся — ножа не было. К этому времени Эдна уже начала следить за мной. Той ночью, когда я пошел спать, кто-то запер мою дверь.
— Как вы это узнали?
— Я еще не спал. Замок слабо щелкнул.
— И вы решили, что это Эдна?
— Да. Был уверен, что это она.
— И поэтому?
— И поэтому, когда Эдна стала излагать свою астрологическую чушь и предложила мне обратиться к адвокату, чье имя состоит из пяти букв и созвучно камню, то понял, что она старается обезопасить меня на случай, если произойдет что-то по-настоящему ужасное. Поэтому я перебрал в голове имена всех ведущих адвокатов по уголовным делам и облегчил ей жизнь, назвав вас.
— Значит, вы не клюнули на астрологию?
— Не знаю. Думаю, что в этом все-таки что-то есть. Но сразу же, как только она изложила суть своих предсказаний, я понял, что лучше обратиться именно к вам до того, как что-то произойдет.
— Вот поэтому вы предложили мне захватить с собой доктора?
— Это верно. Правда, тоже с подачи племянницы, но я увидел все преимущества этого варианта.
— А этот спектакль с конвульсиями?
— Хотел произвести на вас обоих впечатление, что испытываю сильный нервный стресс.
— Но в основном этот спектакль был рассчитан на доктора?
— Если вы хотите представить вещи в таком свете, то да.
— Почему вы не обратились в полицию или не легли в клинику? Кент переплел пальцы и сжал их с такой силой, что они побелели.
— Почему я этого не сделал? — спросил он сам себя. — Боже, почему я это не сделал? Если бы я только это сделал! Но нет! Я продолжал думать, что все пройдет само собой. Уверяю вас, то, что я положил нож под подушку и ничего не сделал с ним, придало мне уверенность, что я на самом деле никого не убью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30