— Где была ваша машина?
— Получилось так, что я ее оставила в гараже у соседей на улице за полквартала отсюда.
— Вы попытались выйти из дома незамеченной?
— Кто-то околачивался возле дома. Я подумала, возможно, Питер повесил на меня сыщика, и, хотя не была в этом уверена, решила подстраховаться. Мне уже и прежде приходилось иметь дело с наемными детективами, которые следили за мной.
— Поэтому вы постарались улизнуть?
— Во всяком случае, не собиралась покинуть дом под гром фанфар.
— Вышли через черный ход?
— Да.
— Пошли по асфальтированной дорожке?
— Нет, рядом с ней, по траве.
— Чтобы звук шагов не был слышен?
— Совершенно верно.
— И за вами никто не следил, когда вы прибыли в Лос-Анджелес?
— Нет, но мне встретился какой-то мужчина в холле здания, где находится офис моего адвоката, и мне показалось, что он смахивает на сыщика. Я напугалась, правда, самую малость. Наказала своему адвокату быть осторожным и сделать так, чтобы Мэддокс и Дункан оставались у него не меньше часа после моего ухода.
— Еще один вопрос, — сказал Мейсон. — Где вы были тринадцатого числа?
— За день до убийства?
— Да.
— В Лос-Анджелесе.
— И что делали?
— Моталась по магазинам и консультировалась со своими адвокатами.
— А еще?
Она на минуту задумалась, затем рассмеялась и ответила:
— Заметила Питера на улице и немного за ним проследила.
— Почему?
— Даже не знаю… Думаю, просто из любопытства. Я уже отказалась от услуг своих адвокатов в Санта-Барбаре, и, когда увидела, как Питер зашел к вам, поняла, что пахнет жареным, и отправилась повидаться с Хеттли.
— Как долго вы следили за мистером Кентом?
— Пока он не отправился в Голливуд. Хотела даже остановить его и оговорить соглашение. Сейчас жалею, что этого не сделала.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Что ни делает Бог, все к лучшему. Так как вы обратились в суд через «Хеттли и Хеттли», вам придется заставить их оформить все документы, связанные с вашим отказом от исков. Вы получите их, а я тем временем получу для вас чек на двадцать пять тысяч долларов.
— Я уже заставила «Хеттли и Хеттли» оформить свой отказ от исков и прочие бумаги еще пару дней назад. Все необходимые документы сейчас со мной.
— Как вам удалось заставить адвокатов пойти на это?
— Все было просто, — объяснила она. — Я сказала им, что использовала некоторые подложные доказательства в обоснованиях правомерности моего прошения, и спросила, согласны ли они заниматься моим делом в связи с этим. Сообщила, что допустила несколько опрометчивых признаний некоей обворожительной женщине, которая впоследствии оказалась детективом, нанятым противной стороной. Естественно, им сразу же захотелось умыть руки, и они заявили, чтобы впредь ноги моей не было у них в конторе. Я заплатила пятьсот долларов за все про все, и они решили, что еще дешево отделались.
— Вы всегда играете по принципу — «и нашим и вашим»?
— Точно. У меня привлекательная внешность. Мужчинам никогда не нужна была моя любовь — вернее, тем, за кого я выходила замуж. Это были старые глупцы с деньгами… Если я когда-либо опять выйду замуж, то это будет только по любви. Я устала охотиться за деньгами.
— А что, подумываете о новом замужестве? — спросил он как бы невзначай.
— Нет, конечно нет!
— Ладно, договорились! — сказал Мейсон, подводя черту. — Утром у меня будут для вас деньги.
Он проводил ее до двери. Уже в коридоре она повернулась и спросила:
— Вы же не расскажете «Хеттли и Хеттли» о той штуке, что я сыграла с ними?
— Я — нет, — ответил Мейсон, — все, что я хочу, — это иметь на руках ваши отказы от исков, оформленные должным образом, — и вы получите свои двадцать пять тысяч долларов. Вам вручат повестку в суд как свидетелю со стороны защиты.
— Договорились.
— И не вздумайте совершить глупость — изменить показания после того, как я вытащу вас на свидетельскую трибуну, — предупредил Мейсон.
— Не беспокойтесь, — ответила она. — Я стреляный воробей и знаю, когда и как вести себя с мужчинами. С вами шутки плохи, мистер Мейсон!
Он поклонился, улыбнулся и закрыл дверь. Делла Стрит вылетела из библиотеки, держа блокнот и карандаш.
— Проклятая маленькая интриганка, — вырвалось у нее. — Я готова была выдрать ей волосы. Есть же такие женщины!
Мейсон усмехнулся и сказал:
— Всякий, кто может ускользнуть из лап «Хеттли и Хеттли», достоин этого эпитета. Это был тот случай, когда коса нашла на камень. Они думали, что выпотрошат ее основательно, а она оставила этих ловкачей с носом.
— Мне противна сама мысль, что вы отдадите ей двадцать пять тысяч долларов. Держу пари, что она все равно бы не стала копать против Питера. Она без ума от Причарда.
— Пусть тебя это не тревожит, — утешил Мейсон, — почти все эти деньги окажутся у твоего приятеля Причарда. А ему понадобятся наличные, чтобы расплатиться с Мирной Дюшен. Ты могла бы позвонить Мирне и сообщить, что сейчас самое время наведаться в отель к Причарду и пригрозить тому арестом, если он не выложит монеты к завтрашнему утру.
Делла Стрит бросилась к телефону.
— Позвоню, да еще с каким удовольствием! — воскликнула она.
Глава 21
Судья Маркхэм, усевшись на массивном вращающемся кресле за судейским столом, взглянул в сторону присяжных и спросил:
— Есть ли, джентльмены, у сторон какие-либо возражения против того, чтобы продолжить судебное заседание?
— У защиты нет возражений, — ответил Мейсон.
— У обвинения нет возражений, — провозгласил Гамильтон Бюргер.
— Тогда вернемся к прерванному перекрестному допросу свидетеля мистера Дункана — распорядился судья Маркхэм. — Вызывается мистер Дункан!
Дункан с важностью занял свидетельское место; вся его манера держаться излучала уверенность.
— Я бы хотел задать свидетелю еще один вопрос, — сказал Мейсон. — Насколько мне помнится, вы сказали, мистер Дункан, что беседовали со своим клиентом мистером Мэддоксом приблизительно до одиннадцати и затем пошли спать?
— Да, где-то около одиннадцати.
— Тогда выходит, что вы находились все это время в комнате вашего клиента?
— Да, конечно.
— Вы вошли в комнату сразу после того, как закончили совещание с нами, согласно вашим вчерашним показаниям?
— Да.
— И оставались там приблизительно до одиннадцати?
— Да, оставался.
— Вы уверены, что никуда не выходили?
— Ну, я… — Он понизил голос и умолк.
— Продолжайте, — потребовал Мейсон.
— Не вижу, какое это может иметь значение, — огрызнулся Дункан, бросив быстрый взгляд на окружного прокурора.
Блэйн вскочил с места.
— Ваша честь, — воскликнул он, — я возражаю против постановки вопроса: вопрос не по существу, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не имеет к делу никакого отношения.
— Возражение отклоняется, — резко ответил ему судья Маркхэм.
— Дайте вспомнить, — ответил Дункан, — да, я действительно выходил на несколько минут.
— Мистер Мэддокс сопровождал вас?
— Да, мы выходили вместе с ним.
— Куда вы выходили?
— В аптеку, которая находится рядом, через два дома.
— Как долго вы там находились?
— Около десяти минут.
— И чем вы занимались в течение этих десяти минут?
— Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильно сформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не по существу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился в определенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал по этому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетель выходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго он отсутствовал.
— Возражение обвинения принимается! — распорядился судья Маркхэм. — Вы звонили оттуда по телефону? — спросил Мейсон.
— Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и по предыдущему вопросу.
— Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! — заявил судья.
— Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера вы разговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не могли находиться в доме Питера Кента?
— Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, — воскликнул Бюргер.
— Если защитник изменит формулировку вопроса и будет спрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другого места в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он уже вернулся в дом, то я разрешу вопрос, — распорядился судья Маркхэм, — но не считаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, с кем велся разговор по телефону.
— Хорошо! — согласился Мейсон. — Разве вы не заказали междугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?
— Это было до одиннадцати. Без пяти минут. К одиннадцати мы уже успели вернуться в дом.
Мейсон улыбнулся и сказал:
— У меня все.
Бюргер и Блэйн вполголоса посовещались, и затем Бюргер объявил:
— Ваша честь, у нас к мистеру Дункану больше нет вопросов. Наш следующий свидетель — Эдна Хаммер. Думаю, суд примет во внимание, что эта молодая женщина, будучи племянницей обвиняемого, настроена к нам враждебно. Возможно, мне в связи с этим следует задать несколько вопросов предварительно, чтобы дать ей понять, что…
— Мы перейдем этот мост тогда, когда в него упремся, — перебил его судья Маркхэм. — Мисс Хаммер, пройдите для дачи показаний.
Эдна Хаммер вышла вперед, была приведена к присяге и заняла место на свидетельской трибуне. Ее лицо было бледным и осунувшимся.
— Ваше имя Эдна Хаммер, вы племянница обвиняемого и проживаете с ним в его доме?
— Да, сэр.
— И вы находились там в ночь тринадцатого и утром четырнадцатого этого месяца?
— Да, сэр.
— И вам известно, как выглядит некий разделочный нож, который обычно находился в верхнем ящике встроенного в стену буфета в доме обвиняемого?
— Да, сэр.
— Вы видели этот нож утром тринадцатого?
Она потупила глаза, закусила губу и ничего не ответила.
— Отвечайте на вопрос! — приказал судья Маркхэм.
— Я видела похожий нож.
— Где был тот самый нож?
— Возражаю против постановки вопроса как в части формулировки, так и по существу, так как он не имеет прямого отношения к делу, — заявил Мейсон.
— Мы намерены доказать, ваша честь, что нож находился у обвиняемого, — возразил Бюргер.
— Если это так, то возражение защиты отклоняется, — заключил судья.
— Отвечайте на вопрос! — потребовал Бюргер.
— Какой-то разделочный нож, похожий на тот, который обычно хранился в ящике буфета, был в спальне дяди под подушкой на его кровати.
— Утром тринадцатого?
— Да.
— Что вы сделали с этим разделочным ножом?
— Убрала в ящик буфета.
— Вы сказали своему дяде, что нашли нож?
— Нет, не говорила.
— Были ли предприняты вами какие-либо меры предосторожности для того, чтобы этот разделочный нож не попал к нему в руки после того, как вы убрали его в ящик буфета?
— Я заперла ящик на замок вечером тринадцатого.
— И когда вы увидели этот разделочный нож в следующий раз?
— Не знаю.
— Как это «не знаю»?
— Я видела разделочный нож, но не уверена, что это тот самый.
— Я обращаю ваше внимание на нож, представленный суду как доказательство номер два. Этот нож вы видели утром четырнадцатого?
— Да… думаю, что да.
— Где вы его видели?
— Под подушкой на кровати в комнате дяди.
— И нож выглядел приблизительно так, как сейчас? Я говорю о пятнах на лезвии.
— Да, пожалуй.
— Теперь ответьте, пожалуйста: когда вы запирали на замок ящик буфета вечером тринадцатого, был ли нож в ящике?
— Не знаю.
— Почему же вы не знаете?
— Да потому, что не выдвигала ящик.
— Кто был в это время с вами?
— Возражаю, так как вопрос неправильно сформулирован и не имеет прямого отношения к делу, — заявил Мейсон.
— Возражение защиты отклоняется! Свидетельница, отвечайте, — распорядился судья Маркхэм.
— Со мною был мистер Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30