– Это будет нелегко.
– Почему? Он же твой брат.
– В нем есть нечто такое, чего я терпеть не могу.
– Чарльз, он просто... запутался. Ему нелегко жить здесь, со старшим братом. Он чувствует себя приживальщиком. Он всегда уважал тебя. Смотрел на тебя так... знаешь... будто ты где-то там, наверху, – сильный, уверенный. Ему нужна твоя помощь. Особенно сейчас.
В дверь дома постучали.
– Черт, кто там еще? – проворчал Соулсон, вставая из-за стола и направляясь в прихожую. Он вернулся с Армитеджем. – К нам зашел Рой, – сказал он Мэри.
– Привет. Выпьешь чаю? – спросила она.
– Нет. Я ненадолго, – ответил Армитедж и повернулся к Соулсону: – Выйдем на минутку.
– Если речь пойдет о Джимми, Мэри уже все знает.
Соулсон придвинул ему стул.
– Нет, спасибо. Мне действительно надо идти. Как он, нормально?
– Сразу уснул.
* * *
Джимми затаился на лестнице наверху: громкий стук в дверь разбудил его.
– Дело принимает дурной оборот, – говорил Армитедж, – Кристли послал меня к тебе. – Он старался совладать с волнением. – Девица изменила показания.
– Что она сказала? – допытывался Соулсон. Армитедж явно чего-то недоговаривал.
– Что тот тип... и Джимми... затащили ее в дом, изнасиловали, а потом вкололи героин.
– Я не верю этому.
– Мы тоже. Она лжет, спасая свою шкуру. Еще она говорит, что тот... который загнулся, не впрыскивал себе сверхдозу. Они балдели вместе, но Джимми захотел увидеть, сколько героина может принять тот тип. По ее словам, он был уже в полубессознательном состоянии, однако Джимми вколол ему еще почти полшприца.
– Она обвиняет Джимми в убийстве?
– Кристли снял отпечатки пальцев со шприца. Там только два четких отпечатка – девицы и покойника.
– Значит, Джимми чист.
– Вероятно. Скорее всего, это сделала девица. – Армитедж потер лоб. – Что-то она темнит. Пытается подставить другого. Мы нашли только одну ампулу. По крайней мере, в той комнате. В других комнатах обнаружена куча всякой всячины.
– Разбудить его?
– Не надо, пусть спит. Просто хотел предупредить – дело может принять серьезный оборот.
– А как они объяснили его отсутствие?
– Кристли говорит, что мы пытались задержать парня, а тот сбежал.
– Так его разыскивают?
– Вероятно, разыскивают. Черт! Надо было сразу сказать об этом, сразу вызвать «скорую помощь».
– У вас будут неприятности?
– Надеюсь, обойдется. Кристли сказал начальству, что парень сообщил об одной вечеринке с наркотиками и мы туда направились, а когда остановились у светофора, тот выскочил из машины и скрылся. А что касается девицы, она изменит свои показания, если Кристли ее обработает. Ведь нет доказательств в ее пользу. Она просто насмерть перепуганная шалава.
– Так что нам делать?
– Успокойся. Я сказал, что ты помогал мне. Мы были вместе, когда меня вызвали, и ты поехал со мной. Возможно, кое-кто пожелает встретиться с тобой, чтобы все уладить.
– А Джимми?
– Пусть держится подальше от Мосс-Сайда. Проследи, чтобы он посещал школу, идет?
– Хорошо.
– Тебе известно, чем занимается твой брат?
– Нет. – Соулсону больше ничего не хотелось слышать, но надо было выяснить все до конца.
– Сводничеством. Нет, он не сутенер, не отнимает у девушек деньги. Просто он подбегает к машинам и спрашивает водителей, не хотят ли те женщину. – Армитедж не мог смотреть Мэри в глаза. – А потом девицы расплачиваются с ним.
– Как?
– Деньгами. Наркотиками. Натурой. Когда как.
– И как долго он этим занимается?
– Почти два года.
Соулсон проводил Армитеджа и вернулся в комнату. В руках он держал шинель.
– Куда ты собрался?
– Мне надо выйти. Проветриться.
– У тебя в голове ужасные мысли.
– А какие еще, по-твоему, у меня могут быть мысли?
– Но он ведь твоя плоть и кровь.
– Он преступник! Я не желаю больше видеть его в своем доме.
– Ты не можешь его выгнать.
– Жить с ним я тоже не могу.
– Твои отец с матерью...
– Они очень старые. Поэтому он здесь. Вообще от него всегда одни неприятности. С тех пор как научился ходить.
– Все равно ты не можешь его выгнать. Помни, что завещал Господь, Чарльз. Прощать. Это то, во что мы верим.
– Я – полицейский. Вот и вся моя вера. Вчера вечером я дал клятву перед Богом, что всеми силами буду бороться со злом, которое убило того ребенка. Мэри, я не могу допустить, чтобы в моем доме жил преступник. Мне не будет оправдания. Как я могу арестовать кого-то, если позволил другому избежать наказания? Это закон, Мэри. Один для всех. И его вина не становится меньше только потому, что он брат полицейского.
– Но он всего лишь принимал наркотики.
– Он сутенер!
– Согласна, он поступал дурно, но он не убивал...
– Нет. Ты не знаешь всего. Я думаю, именно он сделал это.
– Но Рой сказал...
– Рой тоже не знает. – Соулсон сунул руку в карман шинели и достал шприц. На стекле остались засохшие следы желтого вещества. – Они ничего не нашли, потому что шприц подобрал я. Он лежал на полу за спиной Джимми. Наверное, он уронил его.
– Это еще ничего не доказывает. – Но она не могла скрыть панику в голосе.
– Брось, Мэри. Возможно, девица и не лгала. – Он положил шприц обратно в карман. – Утаив свидетельство, я так же виновен, как и он. И я не могу жить с этим, если хочу сдержать свою клятву.
Затаившийся наверху на лестничной площадке Джимми Соулсон повернулся и тихо пошел в свою комнату. Ему нужно было выспаться. Последствия ЛСД, подслушанная новость, страх разоблачения – для пятнадцатилетнего подростка это слишком много. Он лег на кровать и свернулся калачиком. Эта способность спать, когда обстоятельства принимают угрожающий оборот, хорошо послужит ему в будущем.
* * *
– Тебе придется уехать, – сказал Соулсон младшему брату. После ухода Армитеджа прошло почти шесть часов.
Джимми пожал плечами – его обычная защитная реакция – и посмотрел в окно. Все еще шел дождь. Ну и что? Все то же самое. В этом проклятом городе вечно идет дождь, и с пробуждением он не прекращается.
– Ты меня слышишь? – Старший брат повысил голос.
– А то нет! Тебя слышно даже на улице.
– Чарльз! – Мэри старалась не допустить вспышки гнева мужа. – Послушай его, Джимми. Он хочет тебе помочь.
Соулсон в отчаянии покачал головой. Опять! Как всегда, она принимает сторону мальчишки. Не обращать внимания. Сейчас не время выказывать раздражение. Он усмехнулся. Раздражение! Черт возьми, да все вокруг переполнено им! – Послушай, Джимми, – попробовал он еще раз. – В один прекрасный день все вылезет наружу.
– Почему? Разве только, если сам проговоришься, – с угрюмым видом произнес Джимми.
– Не будь идиотом! Тебя видели. Кто-нибудь тебя узнает. Как давно ты туда шляешься?
Мальчик пожал плечами, отказываясь отвечать.
– Скажи ему, Джимми, – вмешалась Мэри. – Если не ради себя, то ради меня.
– Ну да, чтобы он снова начал меня доставать?
– Нет, никто никого не собирается доставать. Ты попал в беду, и мы хотим тебя вытащить. Понимаешь? Черт возьми! – Соулсон бросил на Мэри виноватый взгляд, как бы извиняясь за грубость. – Просто мне нужно выяснить, могут ли тебя узнать, вот и все.
– Да, могут.
– Сколько человек?
– Понятия не имею.
– Многие?
– Наверное. В этом бизнесе каждый стремится взять верх. Поэтому... – Джимми замолк.
– Продолжай, – настаивал брат.
– Ну, это не то что торговать мороженым или подавать чай в «Кендале». – «Кендал» – большой универмаг в Манчестере, где местные сливки общества во время покупок встречаются за чашкой чая. – Приходится носиться по всему Мосс-Сайду, и, естественно, все тебя знают.
– Как ты вляпался в это дело?
– Кажется, ты сказал, что не будешь доставать.
– Чарльз! – Мэри снова вступилась за мальчика.
– Ладно, ладно, не важно, – уступил Соулсон. – Но это подтверждает мои опасения. Тебя могут узнать. И сколько ты будешь еще гулять, прежде чем окажешься в каком-нибудь участке? Вот тогда мы уже не сможем тебя вытащить.
– Да знаю, тебе лишь бы спасти свою репутацию, на остальное плевать, – отрезал Джимми.
– Брось. – Соулсон начинал закипать.
– Я сверху слышал, что ты тут говорил. Как ты поклялся...
– Ага, подслушивал?
– ...и ничто, мол, тебя не остановит. Ты что думаешь, я такой мудак...
– Джимми, прекрати! – закричала Мэри.
– Да, я подслушивал. Потому что я, бля, такой порочный. Сутенер, как ты говоришь.
– Заткнись, дрянь! – рявкнул Соулсон.
– Ну да, теперь еще и заткнись. – Джимми встал. – Все, я сваливаю отсюда! Это не мой дом. Здесь мне не место.
Соулсон вскочил и встал на пути брата.
– Ты уйдешь только тогда, когда я тебе скажу.
– Ну-ну, братец! Почему бы тебе не набить мне морду? Ведь ты такой, бля, положительный. Прямо святой, на хрен. Ну побей меня, а потом пойди в церковь и исповедуйся.
В ярости Соулсон схватил Джимми за грудки и резко тряхнул его. Мэри закричала. Они остановились и замерли, охваченные ненавистью. Мэри заплакала. Оставив Джимми, Соулсон подошел к Мэри и попытался обнять ее, но та его оттолкнула.
– Я устала от вас обоих. Почему вы не можете быть просто братьями? Почему не можете помогать друг другу?
– Посмотри, что ты наделал, – упрекнул Соулсон Джимми.
– Нет. Вы оба упрямые, как... – Она повернулась к младшему: – Ты попал в беду. Неужели не понятно? Это ведь не конфеты воровать в магазине на углу. Тебе грозит тюрьма, большой срок. Ты хоть понимаешь это? – Затем она обратилась к мужу: – А ты? Как ты можешь не помочь своему брату? Даже если бы ты был начальником полиции, ты все равно был бы обязан помочь. А теперь скажи ему, что мы решили.
– Он не будет слушать.
– Все равно скажи.
– Мы думаем, тебе надо уехать к тете Джози. – Джози была младшей сестрой матери. Она была отвергнута семьей после того, как забеременела в пятнадцатилетнем возрасте. В конце концов семья приняла ребенка, а Джози в семнадцать лет эмигрировала в Америку. Она так и не простила своих родных, в особенности свою сестру, которая должна была бы поддержать ее. Мэри первая написала ей. Именно Мэри восстановила отношения с Джози. – Она живет одна. А узнав, что мать с отцом не могут присматривать за тобой, часто спрашивала, не хочешь ли ты переехать к ней.
– Это ведь далеко, – возразил Джимми.
– Мы заплатим.
– У вас нет денег.
– Найдем. – Соулсон уже решил, что продаст свой мотоцикл. Это был единственный выход.
Джимми посчитал за лучшее скрыть от брата, что у него есть около тысячи фунтов, спрятанных в матрасе наверху. Соулсон все равно сочтет их нечистыми и откажется принять.
– Мы скажем, что ты сбежал.
– Оригинально!
– Никто тебя особо искать не будет. Не такая уж ты важная птица.
– Прекратите паясничать, – вмешалась Мэри.
– У меня нет паспорта, – пожал плечами Джимми.
– Это не проблема, – продолжал Соулсон. – Мы получим его, ты уедешь и все уляжется.
– Звучит неплохо.
– Одно условие.
– Только одно? Я думал, будет больше.
Соулсон пропустил реплику мимо ушей.
– Ты никогда не вернешься.
– Кто сказал?
– Я. Отныне ты мне больше не брат.
– Ну тогда просто сотри меня. Как надпись со школьной доски.
– Как бы там ни было, обещаю тебе одно: если я узнаю, что ты вернулся, я передам в полицию свидетельства. Чего бы это мне ни стоило – работы или еще чего. Клянусь. Если ты когда-нибудь вернешься. На сей раз без уступок, Джимми. – Он выплюнул его имя, как ругательство.
– Да какой дурак захочет здесь оставаться! Когда ехать?
– Как только получим паспорт. Я уже позвонил тете Джози.
– Ну и прекрасно, – дерзко сказал Джимми. – Всегда обожал Америку. Бич Бойз, Шеви Корвет, кока-кола!..
– Ты не на прогулку едешь.
– Отстань. Ты мне больше не указ.
– Ну, ты ублюдок!
– А ты кто?
– Ради Бога, прекратите! – воскликнула Мэри.
– Давно пора, – резко сказал Соулсон. – Я пойду пройдусь. – Он стремительно вышел из комнаты, и входная дверь захлопнулась за ним.
– Ты вел себя глупо, – сказала Мэри.
Тон мальчика сразу смягчился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70