– Черт! Ну и зрелище! – выругался он. – Над ним еще и крысы поработали. Но почему отрублены ступни?
– Некуда бежать. И негде укрыться, – последовал таинственный ответ. – Так ведь в песне поется?
Пройдя полицейский кордон, Соулсон приблизился к своим подчиненным.
– Китаец, да? Что вы об этом думаете, Стивен?
– Мы пока не опознали труп. И нет никаких указаний на то, что здесь замешаны Триады.
– Я не репортер, Стивен. Что вы действительно думаете?
– Я бы не удивился, если бы это оказались Триады. Странно, что они так долго не давали о себе знать.
– А кто способен соперничать с ними?
– Только черные.
– Они не желают работать с китайцами?
– Они им не доверяют. Возможно, бывают кое-какие сделки, но ничего серьезного. То, что те и другие – иммигранты, еще ничего не значит. Только мы, коренные жители, принимаем это во внимание. – Уайт понял, что его цинизм не вызвал сочувствия. – В Мосс-Сайде черные чувствуют себя в безопасности. Китайцы их там не беспокоят. Если дело дойдет до войны, город Дракона здесь, в центре Манчестера, окажется более уязвимым.
(В Манчестере находится крупнейшая китайская колония в Европе, образующая обширный район – Чайнатаун. Это один из четырех городов Дракона, находящихся вне пределов Китая, в свое время ему был передан в дар церемониальный дракон из метрополии. Остальные три города – Сан-Франциско, Ванкувер и Гонконг. Чайнатаун, со множеством ресторанов и магазинов, не мог не привлекать преступные элементы и превратился в пристанище для банд Триад. Традиционно в сферу их деятельности входила проституция, азартные игры, вымогательство и, в небольших объемах, наркотики. Основной поток наркотиков в Европу шел вне рамок их обычного бизнеса, так как Триады имели дело прежде всего с китайским населением. В отличие от Мосс-Сайда, Чайнатаун был культурным и увеселительным центром, охотно посещаемым всеми жителями: Манчестера. И если бы там началась война между бандами, мог бы пострадать любой случайный прохожий. В то время как Мосс-Сайд туристы вообще не посещают.)
Армитедж подвел Соулсона к куче мусора, вокруг которой столпились полицейские. Увидев шефа, они посторонились, освобождая проход.
Его глазам предстало жуткое зрелище.
Среди гниющих отходов лежал обнаженный труп мужчины. Цвет кожи и запах разложения свидетельствовали о том, что он здесь находится уже несколько дней. На голове и верхней части тела не было заметно ни пулевых, ни ножевых ранений, ни переломов, ни каких-либо других повреждений, ставших причиной смерти. Обычно именно в эти места наносят удары убийцы.
На месте полового органа зияла вздувшаяся кровавая рана. Кровь, вытекшая из паха, смешалась с мусором и образовала густой темный ручей. На лице жертвы застыла гримаса боли и ужаса. Крысы, проникшие внутрь тела через рану, успели сожрать почти все кишки и желудок.
Отрубленные ступни в ботинках аккуратно стояли рядом, словно какая-то мрачная шутка.
Соулсон взглянул на труп и отвернулся: все необходимое можно будет узнать из доклада патологоанатома. Подняв глаза, он увидел Тессу. Она стояла рядом с молодой женщиной в штатском, в которой Соулсон узнал сотрудницу разведывательного центра из Стрэтфорда.
– Тебе не следовало бы здесь появляться, – сказал он, подходя к дочери.
– Почему? – возразила она. – Я тоже работаю в полиции.
– Да, конечно, – согласился он, не желая спорить с дочерью в присутствии посторонних. Чтобы сменить тему, Соулсон повернулся к ее напарнице: – Вы из разведотдела?
– Так точно. – Это была привлекательная двадцатидевятилетняя женщина невысокого роста с волнистыми черными волосами и зелеными глазами, глядя в которые хочется поведать все свои секреты. – Джилл Каплз. Детектив, сэр.
Теперь Соулсон вспомнил: она была в группе полицейских, которых посылали на стажировку в Америку. В свое время все они были ему представлены. Она показалась умной, задавала серьезные вопросы. Кроме того, трудно было не запомнить ее привлекательную внешность.
– Вы ездили в Вашингтон, не так ли? – спросил он.
– Да.
– Когда это было? – Соулсону отчаянно хотелось поговорить с Тессой, но сейчас он не мог себе этого позволить. Пусть тогда хоть окружающие видят, что он в курсе всех дел и интересуется жизнью подчиненных.
– Три года назад, сэр.
– Хорошо. Жаль, что не удалось продолжить программу.
– Говорят, бюджет...
– Да, говорят. – Он кивнул и повернулся к Уайту: – Давайте накроем... это. – Соулсон взял Армитеджа под руку и повел прочь, а Уайт вернулся обратно к группе. – Ну, что теперь? Как, черт возьми, нам добраться до них? У меня связаны руки: управление полиции выбивает у нас из-под ног почву. Куда теперь, Рой? Даже наши информаторы замолкли. Они больше боятся этих, чем нас.
– Мы могли бы пересечь черту, шеф.
– Нет, это не по мне. Пусть даже это и моя идея.
После посещения церкви Святой Марии Соулсон решил повременить со своим планом. Священник был прав. Надо следовать закону Божьему.
Армитедж промолчал. Он был не согласен с шефом. Существовали и иные пути.
– Мы не можем ждать вечно. Надо что-то предпринять, – резко произнес Соулсон и вернулся к Тессе. – Когда ты освободишься?
– Не раньше полуночи, – ответила она, глядя на него глазами, полными участия. – Не беспокойся обо мне. Все будет хорошо.
– Хотелось бы. Увидимся дома, малышка.
Он пошел прочь от арок, протиснулся сквозь толпу репортеров, не сделав никаких комментариев, и уехал на «ягуаре», который пытались у него отобрать.
Пол Джоб наблюдал за шефом в зеркало заднего вида. Соулсон закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
"Да, – подумал шофер, – не ладятся, видно, дела у Чарли Соулсона".
6
Сорвавшийся флеш
Отель «Аламеда»
Мехико
Федеральный округ
Войдя в номер, Маршалл сразу же понял, что игра предстоит крупная. И к тому же с оттенком драмы, но так уж хотел Ронейн.
Кроме Маршалла собрались еще пять игроков. Два американца, бразилец, француз, мексиканец и та дама, с пальцами-обрубками. Кроме нее, все были либо профессионалами, либо опытными картежниками. Маршалл чувствовал, что это будет возбуждающая ночь. Они ждали его в номере на четвертом этаже отеля «Аламеда», окна которого выходили в парк с таким же названием.
Маршалл пересек комнату и подошел к бразильцу, стоявшему у окна.
– Неплохой вид, а?
– У нас в Бразилии есть и получше.
– Мы сюда играть пришли или, бля, видами любоваться? – вмешался американец. Акцент и галстук-шнурок выдавали в нем техасца. Он был высок ростом, на пару дюймов выше Маршалла, жилистый и сильный. Его циничные голубые глаза, казалось, повидали все на свете. Твердости его взгляда мало кто мог противостоять. Маршалл чувствовал в нем опасного противника.
– А ты как думаешь? – спросил бразилец Маршалла.
– А я думаю, что все же это прекрасный вид, – ответил тот.
Бразилец засмеялся и пошел к покрытому зеленым сукном столу. Маршалл последовал за ним. Остальные были уже готовы. Маршалл пододвинул стул и сел напротив женщины. От его внимания не ускользнуло, что сумку она все время держала при себе. Он бросил взгляд на часы. Вероятно, Ронейн сейчас принимает товар. Партия кокаина на миллион долларов, при уличной продаже – почти шесть миллионов. Наверное, сделка уже завершена, раз Маршалл и женщина находятся здесь, в отеле. Теперь спешить незачем. Маршалл одновременно и банкир и заложник. Снаружи сторожат ее люди.
«Идиотский способ перевода денег», – подумал он. Но с тех пор, как Международный кредитный коммерческий банк был неожиданно закрыт западными финансовыми агентствами, приходилось пользоваться именно этим способом. Имея на своих счетах 20 миллиардов долларов, этот банк с целью отмывания денег для Саддама Хусейна, Фердинанда Маркоса, баронов наркобизнеса из Колумбии и им подобных основал свои филиалы в шестидесяти странах. Он предоставлял своим клиентам услуги, связанные с торговлей оружием, вымогательством, шпионажем, фондами иранских контрас, ИРА, Исламского джихада и других террористических организаций. Утрата этой так называемой «черной сети» заставила воротил наркобизнеса искать новые пути для отмывания нелегальных денег. Это облегчило жизнь международным агентствам по борьбе с наркотиками, которые получили возможность более четко разглядеть противника, так как время от времени тому приходилось высовывать голову из укрытия.
Раздающий, мексиканец, распечатал новую колоду карт и продемонстрировал ее игрокам.
– Играем в покер. Пять карт. Ставки неограниченны. Если вам больше нечего поставить, вы выходите из игры. Никакой игры в долг. Есть вопросы?
– Раздавай, ну тебя на хрен, – сказал техасец, вынимая из кармана и кладя на стол пачку долларов.
Маршалл прикинул, что в этой пачке не менее ста тысяч. А это только начало. Наверняка у техасца в поясе лежит намного больше денег. Впрочем, как и у него самого.
– Итак, – сказал раздающий. – Начинаем игру.
Маршалл вспомнил урок, полученный им много лет назад, когда он пересекал Америку с тысячью долларов в кармане, играя в карты в разных городах страны и надеясь увеличить свою сумму: «Если в течение получаса ты не вычислил, кто за столом фраер-новичок, то им окажешься ты». Так и получилось. Не проехав и половины пути, он был обобран дочиста. Разумеется, в то время он был фраером, молодым и неопытным.
Однако сейчас Маршалл находился здесь не для того, чтобы выиграть.
Он должен проиграть. Этой уродине, сидящей напротив.
Должен отмыть для нее почти миллион долларов.
По прикидкам Маршалла, в этой комнате находилось от трех до пяти миллионов наличными. Поэтому у дверей и снаружи стояла вооруженная охрана. Сейчас эта комната было, наверное, самым безопасным помещением в Мехико. Даже понадежнее банка.
Полученные им инструкции были просты. Проиграть даме. Играть только до тех пор, пока играет она. Не допустить, чтобы кто-либо еще, кроме нее, выиграл у него крупную сумму.
Он закурил, наблюдая, как она спасовала перед французом. У нее оказались не очень хорошие карты, однако ночь длинная и впереди еще много времени.
Через двадцать минут Маршалл получил первую возможность позволить ей побить себя королем – самой крупной ее картой. На столе кверху рубашкой у него лежал туз, но он дал ей забрать 40 000 долларов.
Придвигая выигрыш, она посмотрела на него. Он проигнорировал этот насмешливый, ехидный взгляд. Жадные, загребающие движения рук выдавали ее чувства. Если бы это была настоящая игра, он бы ее быстро обчистил. Наблюдая нервозную реакцию женщины, он мог определить все, ее карты.
В течение нескольких следующих конов удача сопутствовала Маршаллу, и он выиграл более 15 000 долларов.
Спустя двадцать минут она побила его карты двумя шестерками. Ушло еще тридцать Тысяч.
Через три сдачи ему пришел стрит, от девятки до короля. На руках у нее был всего-то один туз, ну, может, пара вместе с картами на столе. В банке было двадцать тысяч, она увеличила его на десять. Он тоже добавил десять. Они продолжали увеличивать ставки до тех пор, пока в центре стола не набралось восемьдесят тысяч.
– Еще двадцать, – сказала женщина.
Маршалл помедлил, раздумывая. Он мог бы ее побить, но не для того он здесь. Бросив взгляд на других игроков, Маршалл увидел алчный блеск в их глазах. Каждому хотелось ухватить такой куш.
Он тряхнул головой и бросил свои карты.
– Что, гринго, психуешь? – злорадно произнесла она.
Маршалл вдруг почувствовал к ней презрение, но внешне не проявил никаких эмоций.
Игра продолжалась в течение последующих шести часов до рассвета. Он спустил уже шестьсот тысяч. Техасец выиграл двести, француз – сто, а бразилец и мексиканец проигрывали. Большую часть суммы Маршалл проиграл даме. Это оказалось нелегким делом. Она была скверным игроком. И только его искусство заставляло ее расцветать от удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70