Бенджамин посмотрел на меня, упоминание о его матери на некоторое время отвлекло парня от телевизоров.
- Ты не хотел бы познакомиться со своей мамой? - спросил я.
Мальчишка напрягся и в его глазах появилось паническое выражение.
- Нет, нет, среди них её нет, - поспешил успокоить его я, показав на стеклянные баки с формальдегидом. - Но она, тем не менее, в этом здании. Пойдем, я тебя ей представлю.
Я протянул ему руку, но он её не принял, что меня, надо сказать, вовсе не удивило. Я повернулся и вышел из зала, Бенджамин последовал за мной, а шествие замыкал Ральф на тот случай, если мальчишка попытается сбежать. Мы поднялись на лифте на третий этаж и прошли в галерею, в которой предстояло завершиться этой драме.
Люсьен как раз завершил установку света. Парень отлично поработал. Большая часть галереи осталась в темноте, лишь на каждую из картин падал яркий луч света. Кроме того, в самом центре помещения на полу было очерчено большое световое пятно. Прекрасная сцена для убийства. Люсьен, увидев меня, кивнул и вышел, чтобы закончить все приготовления.
- Вот она, - сказал я Бенджамину, раскинув руки в стороны.
Он довольно робко осмотрел помещение. Но затем любопытство победило страх, и сын Алисии двинулся вдоль стен галереи, изучая творения своей матушки. Я шел за ним, приотстав на несколько шагов, а Ральф остановился в дверях, на тот случай, если возникнут осложнения.
- Большинство выставленных работ входят в так называемую "Портретную серию", - пояснил я. - Два последних года своей жизни она путешествовала по стране, беседуя с людьми, чтобы лучше их понять. После этого она пыталась перенести свое понимание на холст. Бенджамин задерживался у каждой картины. Это - Элиа Шабаз - председатель Исламской лиги. А это - Джек Крокленд лидер арийцев в штате Вайоминг. Дадьше раввин Шварц - глава хасидов и Епископ Гонзалес - мятежный вождь Епископата Флориды. Твоя мама верила, что сможет помочь людям лучше понять друг друга, - продолжал я давать пояснения. - Она считала, что искусство способно преобразить мир. Я знаю, что сейчас это звучит наивно, но было время, когда мы оба верили в святую силу искусства.
Я не сказал ему, что верю в это и сейчас. Но теперь я понимал, насколько трудно привлечь внимание людей и пробить брешь в стенах, воздвигнутых между различными субкультурами. В конечном итоге оказалось, что лишь страх способен объединять людей. Если вы хотите привлечь внимание общества - напугайте его.
Бенджамин остановился у портрета Джеффри Сен-Джорджа - конгрессмена гомосексуалиста. Как и на всех портретах Алисии здесь вы видели совсем не то, что ожидали увидеть. Она написала его не во главе демонстрантов, не на трибуне Конгресса и не в полемике со Стоунуоллом. Нет, Алисия изобразила его ужинающим в обществе своего любовника. Двое мужчин, склонившись над ресторанным столиком друг к другу и взявшись за руки, о чем-то говорили. Но...но в то же время в их глазах было нечто такое, что навевало грусть. В них не пылал огонь любви. Напротив, создавалось впечатление, что они что-то скрывали друг от друга. Что именно? Сомнения? Тревогу?
- Я помню, как твоя мама писала эту картину. "Я стремилась поймать момент, когда они оба вдруг осознали, что всё кончено", говорила она. И это ей, как мне кажется, удалось. Я видел, как люди, глядя на эту картину, начинали плакать.
Бенджамин изучал картину, а я в свою очередь изучал его лицо, пытаясь отыскать в нём черты Алисии. У него были её глаза и почти такая же линия подбородка. Я надеялся (понимаю, насколько это наивно), что в глубине души он носит частичку её таланта. Мне хотелось верить в то, что дар Алисии не оставил вместе с ней наш мир.
Я повернулся лицом к картине, и мы некоторое время молча постояли у полотна. Мы смотрели на работу моей жены и его матери. На мгновение мне даже показалось, что между нами возникла какая-то особая связь. В этот момент зазвонил телефон.
- Да? - сказал я.
- Говорит Ву. Наш гость прибыл.
Глава шестидесятая: Пятница тринадцатого.
Полночь.
Художник.
- Спасибо, Ву.
Итак начинается заключительная часть кровавого концерта.
- Отведи нашего гостя в комнату отдыха, обыщи и раздень. После этого дай ему заготовленный нами комплект одежды. Сделай так, чтобы он не мог спрятать на себе оружие. Но обеспечь, чтобы с ним был какой-нибудь документ, удостоверяющий личность. Зачем осложнять жизнь полицейским, когда те станут идентифицировать тело?
- Обеспечу, - сказал Ву и положил трубку.
Я повернулся лицом к Бенджамину. Как жаль, что мы смогли провести так мало времени вместе.
- Твой папа пришел, - пояснил я ему.
Бенджамин посмотрел на меня, и в его глазах больше не было страха. Что это было - отвага или тупость - я понять не мог.
- Вы и вправду хотите его убить? - спросил он.
Я едва не расхохотался. Если бы всё обстояло так просто, я давно прикончил бы Стоунолла, и дело с концом. Однако расплата по старинным долгам требовала не только крови. Каким образом можно отплатить человеку, убившему вашу жену, укравшему вашу свободу и уничтожившему плоды всей вашей жизни? И всё это было сделано одним ударом! Свои лучшие работы я создавал, оставаясь рядом с Алисией, а когда она умерла, душа покинула и все мои творения.
Более того. Я должен отплатить ему не только за свои страдания. Он украл Алисию как у меня, так и у человечества. Он уничтожил те картины, которые она еще не написала, те шедевры, которые могли бы объединить людей. Каким судом следовало бы судить тех, кто отнял бы у людей творения Леонардо Да Винчи или Микеланджело? Какого наказания требовали подобные преступления?
Я посмотрел на Бенджамина. Мне надо было так много ему объяснить, но времени на это уже не оставалось.
- Пошли, - сказал я мальчику и дал сигнал Ральфу следовать за нами. К встрече с Его преподобием сенатором надо подготовиться. Кроме того, Бенджамин, я хотел бы попросить тебя об одном одолжении.
Мальчик громко рассмеялся. В гулкой пустоте музея его смех звучал очень странно.
- Вы хотите, чтобы я сделал вам одолжение?
- Именно, - ответил я. - Я понимаю что твой, в некотором роде насильственный привод сюда и мои намерения умертвить твоего папу не могли привести тебя в благостное расположение духа, но я прошу тебя, по крайней мере, выслушать мою просьбу. Не исключено, что, к тому времени, когда всё закончится, ты будешь думать по-иному.
Ведьма.
Я свернула на стоянку автомобилей у Макдонольдса и заняла первое попавшееся место. В закусочной горел свет и некоторые запоздалые посетители сидели за столами, приканчивая свой ужин.
Я вышла из машины в теплый ночной воздух и меня охватило какое-то странное чувство. Все мои чувства обострились, а ноги с необычайной легкостью несли по асфальту стоянки. Я обернулась, чтобы убедиться в том, что меня не преследуют, и случайно увидела свое отражение в боковом окне машины. На меня из-под волчьей маски смотрели чужие, холодные глаза.
Я подошла к закусочной, но вовнутрь заходить не стала. Внимательно вглядевшись через окна, я убедилась, что моей дочери среди клиентов заведения нет. Отойдя от окна, я обошла здание, стараясь все время держаться в тени. Легкий ветерок приносил с собой запахи города. Пахло людьми, машинами, отбросами и роскошной листвой последнего месяца лета.
Из окон ресторана на автомобильную стоянку лился свет, но он казался мне очень слабым и каким-то безжизненным. Цвета ночи представлялись мне и более близкими, и гораздо более насыщенными. Странно, что я никогда не замечала эти цвета раньше. Над головой я видела трепещущие крылья летучих мышей, и пока еще неуверенный, чуть мерцающий свет молодой луны. А в кустах...
Да. Из кустов за мной кто-то наблюдал. Я еще раз обошла автомобильную стоянку и словно невзначай двинулась в направлении, которое привело бы меня к месту, где укрывался наблюдатель. Я подошла к нему настолько близко, что уже слышала его дыхание. Почувствовав, что убежать он не успеет, я одним резким шагом вступила в кусты и увидела его.
- Кто ты такой? - спросила я, хватая его за шиворот.
- Хм...я... Я - Тим... А вы... вы, наверное, мама Саммер?
- Где она?!
- Она...она в музее. Следит за Бенджи. Она повредила ногу, поэтому мы подумали, что я могу...
- Показывай! - прорычала я.
Джен
Я сидела в магическом треугольнике, отчаянно стараясь направить очередное послание. Сфокусировав всю свою энергию на Бенджи, я пыталась предупредить своих друзей о том, что мальчишка находится в смертельной опасности. О том, что следующей жертвой маньяка станет он.
Примерно час назад они увели его из застенка. Я пыталась их остановить, но что можно сделать в одиночку против троих и, вдобавок, с закованными руками? Я с ужасом представляла, что они сейчас делают с мальчишкой. Перед моим мысленным взором возникали все более и более ужасные картины. Я читала отчеты о прошлых преступлениях и видела то, что хранится в памяти его компьютера. Бенджи дал мне клок своих волос, и я пыталась связать из них защитный амулет, одновременно произнося слова заклинания. Я могла надеяться лишь на то, что послание достигнет моих друзей.
Я принялась напевать волшебные слова, устанавливающие связь с близкими мне душами. Но в этот момент ожил установленный в камере монитор. Я попыталась не обращать на него внимание, напевая заклинание, но вдруг поняла, что он говорит со мной.
- Мисс Грей, - услышала я и, подняв голову, увидела, что на меня смотрит картина.
Это была работа какого-то старинного голландского мастера, изображавшая сидящую на стуле девушку. Девушка повернула головку, улыбнулась и сказала:
- Я полагаю, что вы знаете, кто скрывается за этим милым личиком, и в силу этого обстоятельства, у меня нет необходимости называть себя?
- Да, я знаю, Халэ...
- Я хочу принести свои извинения за то, что был вынужден держать вас всю последнюю неделю в заключении, я просто в отчаянии оттого, что не мог обеспечить вам более комфортабельных условий. Дело в том, что я не рассчитывал на появление гостя, и ваш прием мне пришлось организовывать в самый последний момент. К моему величайшему сожалению, я никоим образом не мог позволить вам совать свой очаровательный носик в мои дела в этот, чрезвычайно важный для меня момент. Однако, поскольку эти дела практически завершены, необходимости держать вас за закрытыми дверями у меня больше нет. Двери вашей, если так можно выразиться, "темницы" разомкнуться сразу после того, как вы выслушаете это послание.
Мне хочется компенсировать потерянное вами время и тот урон, который потерпели ваши деловые интересы в результате моей деятельности. Среди книг на полке в вашей комнате вы найдете "Потерянный рай" Милтона. Если вы снимете с неё наклейку с экслибрисом, то увидите серию цифр. Это контрольный код к счету в банке "Швейцарский кредит". Ровно через неделю на него будет депонировано 40000 тысяч долларов, которые вы можете использовать по своему усмотрению. Я понимаю, что сумма слишком мала, чтобы компенсировать недельное пребывание в заключении, но у меня, увы, имеются иные расходы и некоторое число верных сотрудников, которые не без основания ожидают премиальных выплат после благополучного завершения этого непростого дела.
Ах да, чуть не забыл. Компенсацию вы получите только при соблюдении одного, очень несложного условия. Если в течение следующей недели вы хоть раз публично упомянете мое имя, депозита, увы, не последует. Я имею в виду упоминание о моем интересе к оккультизму и моей причастности к вашему исчезновению. Через неделю вы можете забрать деньги и начать высказываться на любую тему. Если пожелаете, то можете обратиться в полицию или устроить пресс-конференцию. Однако полагаю, что к тому времени вы увидите всю ситуацию в совсем ином свете.
Прощайте, мисс Грин. Весьма сожалею, что нам не пришлось встретиться при других, более благоприятных обстоятельствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95