Чтобы там не было в дальнейшем, но сейчас
необходимо выяснить причину катастрофы.
- Хорошо, что я должен делать?
- Надо приложить максимум усилий, чтобы найти эти документы.
- Где? На полигоне, в тайге... Где?
- Раз вы не нашли их в главном бункере, значит они где-то в тайге.
Он с ума сошел. Это искать иголку в стоге сена.
- Но почему вы так думаете, что они там?
- Предыдущие группы дозиметристов были посланы специально за этими
документами. Но, к сожалению, они не пришли.
- Они и не могли пройти. Там, в то время, была бешеная радиоактивность.
- Им просто не повезло.
- Если фон будет везде такой же низкий, как и сейчас, мы конечно
постараемся поискать документы.
- Их надо найти.
И никаких эмоций, как машина...
Наконец все вывезено.
Горы оружия лежат накрытые брезентом у ручья. Где-то на полигоне уже
шуруют зэки, уничтожая следы самого крупного преступления века.
Мы идем цепью по тайге, проверяя фон. Пора заворачивать к машинам,
чтобы возвратиться в лагерь. Вдруг раздается хруст кустов, чье-то мычание.
Несколько дозиметристов несутся в скопление кустов. Я тоже бросаюсь туда. На
траве катается молодой парень в рваной одежде. Дозиметристы пытаются его
сдержать. Наконец его укладывают на живот и заворачивают руки на спину.
Парню скручивают руки и поднимают на ноги. Я встаю напротив него. Глаза у
парня ошалелые.
- Проверьте фон, - требую я.
Несколько датчиков коснулось его тела.
- Фон завышен в четыре раза.
Парень потенциальный кандидат в покойники.
- Как ты очутился здесь?
- Я..., я..., - он задыхается от страха, - я бежал... от туда, - он
махнул рукой на север.
- С полигона?
- Не знаю..., но там пушки..., танки... Дяденьки, - как ребенок
захныкал он, - отпустите.
Я колеблюсь. Отдать его особисту или отправить свободного умирать.
- Ладно, я тебя отпущу. Развяжите ему руки.
Парень повеселел. Он отходит от нас шага на три.
- Скажите, здесь опасно. Вон как вы одеты.
- Опасно.
- А я хотел содрать один такой же костюм, а там мертвяки под ним. Там
много ваших лежит.
- Где это?
- Если вот так прямо пойти, метров триста, а там у кедрача шалаши
стоят, в них и лежат эти костюмы.
- Спасибо за информацию. Ты тоже, не ходи на дорогу, лучше держись
левее ее и вправо не отклоняйся, там военный лагерь.
- Пока ребята.
Довольный парень исчез.
- Пошли назад, - командую дозиметристам, - надо найти кедрач.
Здесь лежал весь взвод дозиметристов. Видно они спасались от дождя и
понастроили ветхие шалаши под густыми кронами деревьев.
- Фон?
- В четыре раза выше нормы.
Видно год или два назад фон здесь был гораздо выше. Интересно, здесь ли
муж Кати.
- Обыщите их. Найдите документы и все сюда.
Солдаты рассыпались по лагерю, ножами коверкая прорезиненные костюмы,
пытаясь достать солдатские и офицерские книжки.
- Товарищ лейтенант, - мычит противогаз, - пойдемте туда.
Он ведет меня к дереву, под которым лежит обвислый на костях костюм.
- Вот.
Из разрезанной прорезиненной ткани вываливается пачка помятых
листочков, заполненные с двух сторон мелким машинописным текстом. Может это
то, что все ищут. Я запихиваю их в складки своего костюма.
- Здесь и офицерская книжка...
Солдат разрезает дальше костюм и вспарывает прогнившую ткань
гимнастерки. Корочки, покрытые полиэтиленом, вываливаются на землю. Я
подбираю их и раскрываю. Лейтенант Смирнов выглянул на меня со своей
фотографии. Да, это Катин муж.
В лагере мы только очистились и отмылись от пыли, я тут же проверил на
дозиметре документы. Фон был чуть повышенный, но незначительно. Взвод
собрался у палатки нашего врача, ожидая очередного осмотра и сдачи на анализ
крови. Но было подозрительно тихо. Я вошел в палатку. Никого.
- Не видели врачиху? - спрашиваю часового у горы с автоматами.
- Они ушли вон туда, - он показал вверх по ручью.
Через метров триста я услышал женский плачь. У воды сидела распухшая от
слез Маша, рядом на коленях стояла Катя и успокаивала ее.
- Катя...
Она обернулась и я увидел огромный синяк под глазом.
- Кто это тебя так?
- Сволочь, особист. Над Машей, гад, надругался.
Ярость обрушилась на меня. Я бросился бежать в лагерь.
- Костя... Не надо... Костя, стой, - сзади вопила Катя.
Но я уже был невменяем.
Подбегаю к часовому.
- Где у нас патроны?
- Вон под теми чехлами.
Вытаскиваю автомат из кучи и бегу к ящикам. В верхнем запаянные
цинковые ящички. Ножом вспарываю одну цинку и набиваю диск патронами.
Он как всегда дремал на раскладушке.
- А ну вставай.
Ствол уперся ему в живот.
- Как вы см...
Тут его глаза открылись и он увидел ствол автомата. Старлей поднялся,
зловеще глядя на меня.
- Вы за это еще поплатитесь.
И тут я двинул его стволом в живот. Особист согнулся и приклад пришелся
ему в лицо. Он упал на стенку палатки.
- Вставай, сволочь. Пошли.
Его лицо обливалось кровью, но уже в глазах был страх.
- Куда?
- В лес.
- Ты не имеешь право...
Но я ему еще раз врезал прикладом.
- Пошел.
Особист шатаясь вышел из палатки и мы пошли в лес мимо изумленного
часового.
- Влево, вот сюда, - командовал я.
Мы вышли на Гришкину дорогу, ту самую на которой он погубил себя и еще
тринадцать человек, и пошли по ней.
- Куда ты меня ведешь?
- Вперед.
Еще удар в спину.
Прошли два километра и вот они наши щиты предупреждающие, что зона
опасна, вход воспрещен и фон повышен до 200 мкр/ч..
- А теперь иди по этой дороге. Через километров двенадцать выйдешь на
основной тракт, может машина с зэками и подберет. Да не вздумай сюда
возвращаться, не забудь у нас оружия полно.
- Но здесь же опасно...
- Если ты не пойдешь, я тебя пристрелю вот у этого пня.
Он начал оживать, бешено материться и согнувшись, пошел по дороге,
прямо в опасную зону. Я долго стоял и смотрел как медленно уменьшается
фигурка на бесконечно длинной дороге.
Взвод бегло прошел осмотр, последним был я.
- Что ты с ним сделал? - спросила Катя.
- Выгнал. Он пошел пешком в часть.
- Он вернется и тебя арестуют.
- Не вернется. Я его послал через опасную зону.
У Кати расширились глаза.
- Что ты наделал?
- Не будем больше об этом. Я нашел твоего мужа. Он попал в смертельную
дозу радиации и погиб. Я даже догадываюсь, почему он полез туда.
- Почему?
- Он получил приказ точно от такого же особиста, достать некоторые
документы в штабе мертвой дивизии. Он их достал и не дошел до лагеря.
- Не может быть. Где эти документы?
Я протянул ей пачку листков и офицерскую книжку.
- Боже. Сеня.
Она заплакала, а я вышел из палатки.
Неделю не слышно ничего про особиста и даже связываясь со штабом,
намека не было о его существовании.
Мы с Катей не разговариваем.
Но вот опять прилетел вертолет. Начальник штаба опять у меня в гостях.
- Все, свертываем работу, - сразу же объявил он, входя в палатку.
- Мы не прошли еще весь район тайги, указанный командиром части.
- И не надо. Идет непогода и синоптики предполагают, что это будет до
зимы.
- А как же оружие?
- Вот за этим я и приехал.
- Округ выделил нам 100 машин, но придут они дня через четыре, пока не
будет организован пункт дезактивации на той стороне опасной зоны. Дорога-то
пока одна и идет к вам через зону.
- Но что бы не погубить людей, здесь надо тоже проводить их
дезактивацию.
Подполковник кивает головой.
- Надо и так же надо проверять прибывших людей на медицинском контроле.
- К вам особист пришел?
Начштаба тянет и барабанит пальцами по столу.
- Что здесь произошло?
- Он изнасиловал Машу.
- Так. И ты его погнал через зону к нам. По моему ты дурак. Лучше бы
прибил в тайге и списали бы его, как схватившего дозу. Теперь расхлебывай
кашу. Весь округ всполошен, особист нагнал на наших придурков страха. У
этого идиота, это он имел в виду тебя, горы оружия, даже арестовать его
опасно. Некоторые, особенно нервные, поднимали вопрос о том, что необходимо
разбомбить лагерь с воздуха.
- Мы нашли в тайге группу мертвых дозиметристов, среди них Катин муж. -
сменил тему я.
- Ну и что?
- При нем нашли документы под грифом "Z".
- Где они? - всполошился начштаба.
- Их очень хотел видеть особист, - делаю вид, что не замечаю его
вопроса. - Мне кажется, по его вине погибали все дозиметристы в тайге. Это
по его приказу, они лезли в пекло и погибали.
Начштаба молчит. Он барабанит пальцами по столу и смотрит на ржавое
пятно на стенке палатки.
- Так где документы?
- И потом, - продолжаю я, - эта скотина изнасиловала девушку.
У нас пауза. Подполковник изучает меня, потом поднимается.
- Я пойду на радио станцию, - наконец, решил он.
Прошло пол часа, начштаба возвращается.
- Округ, просит тебя чтобы ты отдал документы. Слышишь, просит. Не
приказывает.
- А дальше что?
- Ничего. Особист умер и прокурор закрыл дело, в связи со смертью
заявителя.
- Документы у Кати. С офицерской книжкой мужа, я отдал их ей.
Подполковник срывается и убегает. Мне становиться тоскливо.
Через два часа вертолет уносит начштаба в часть.
Прибыли машины, начинается их мойка и обследование шоферов. В лагере
приподнятое настроение, все догадываются, что в тайгу больше не пойдем и
поэтому весело помогают загружать машины оружием. Я назначаю охрану колонны
в основном из Гришкиных солдат и все свободные от службы ребята помогают им
натянуть костюмы химзащиты.
Все. Началась эвакуация лагеря.
Я слышу у палатки ее голос.
- Можно к тебе войти.
- Проходи, Катя.
Она садиться на Гришкину раскладушку и мы... молчим. Проходит минут
десять.
- Я поняла, что мы возвращаемся домой?
- Как кончим вывоз оружия, так сразу в часть. Больше в тайгу не пойдем.
- Когда примерно?
- Еще одна поездка машин. Они прибудут сюда через пять дней.
- В следующем году фон в тайге уменьшиться, а может быть и совсем
пропадет. Вернуться звери и птицы. У людей короткая память. Они придут сюда
и никто даже не положит цветка на рубеж, где просто так погибло столько
людей. Я представляю сколько матерей получило из военкоматов краткие
похоронки, где будет только одна фраза: "Погиб при исполнении служебного
долга" и ни тела сына, мужа, ни где похоронен, ни слова.
- Ты права. Это коснулось тебя, меня, других, но смерть не кончилась.
Она еще сегодня торжествует. Тысячи зэков трудятся без защитных костюмов и
противогазов на рубеже и все они покойники.
- Господи. Кто же во всем виноват?
- Система. Та система в которой мы живем. Где человеческая жизнь-
копейка.
Мы опять молчим.
- Ты извини меня. Книжка мужа напомнила о прошедшем и я не могла от
этого прошлого оторваться. Поэтому, не могла подойти к тебе.
- Все правильно, Катя.
В это время за стенкой палатки раздался голос.
- Катя, ты здесь?
- Входи, Маша.
Она входит и мнется у входа.
- Мне не хочется одной оставаться в палатке. Можно я посижу у вас.
- Иди садись сюда, ко мне поближе, - говорит Катя.
Она обнимает девушку.
- Скоро мы возвратимся в часть. Этот проклятый ад кончился.
- А этот... там не будет? - спрашивает Маша.
Я понял про кого она говорит.
- Он схватил дозу и умер.
Она вздрагивает и прячет голову у Маши на плече.
Через два дня на лагерь случайно нарвалась группа зэков. Часовые
пригнали их к моей палатке. Четверо измученных, обросших мужиков угрюмо
смотрели на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221