в следующий раз, когда Джон увидел его, Мак наголо обрил
голову и отрастил козлиную бородку. Поэтому невозможно было узнать его
действительную судьбу - смерть на путях? тюрьма в каком-нибудь маленьком
городишке? работа на ферме за бродяжничество? - судьбу старого Мака
Такера. Мускатному Джону было точно известно лишь одно: он не появился в
этой конкретной точке связи впервые за последние семь лет.
Это опечалило его, потому что он знал, что друзей мало и их трудно
найти, и, вероятно, в его жизни больше не будет настоящих друзей.
Он поговорил о дороге с другими бродягами, собравшимися у костра; он
сказал им, что направляется в Новую Англию, а затем, вероятно, в сторону
Озер.
- Идешь отсюда на северо-восток? - спросил тощий человек с
выступающими скулами по имени Дэн.
- Да. На север через Пенсильванию.
- Угу. - Дэн жевал травинку и, казалось, изучал его; похоже, он был
заинтригован потрепанным оливково-зеленым армейским рюкзаком, который Джон
носил с собой, и Джон решил улечься спать на другой стороне лагеря от
этого человека. - Лучше последи за собой, - тихо сказал Дэн.
- Что это должно означать?
- Я не хотел тебя обидеть. Просто подумал кое о чем, что однажды
слышал. Твое намерение отправиться в этот штат мне кое-что напоминает. -
Он взглянул на кольцо мужчин с ввалившимися глазами. - Кто-нибудь из вас
знает Майка Хукера? Томми Джессопа?
- Слышал о Джессопе, - ответил один их них. - Его звали Четырехпалый.
- Да, это он, - сказал Дэн, кивая. - Их пути пересеклись именно
здесь, два или три года назад. Они направлялись вверх, в Мэн. Составляли
большие планы. Хукер собирался начать торговлю лесом вместе со своим
шурином. Я сидел, разговаривал с ними и желал им удачи, а потом они ушли.
И, Боже мой, это последний раз, когда о них слышали.
- Закон? - спросил Мускатный Джон.
Дэн пожал плечами.
- Никто не знает. Я имею в виду, черт, как это было забавно. Раньше
или позже ты слышишь рассказы на дорогах почти обо всех, кого знаешь. Ты
слушаешь и передаешь их дальше. Но за все это время никто не узнал ничего
о том, что случилось с Хукером и Джессопом. Они просто... исчезли.
- То же самое с Перкинсом Кэйси, - сказал молодой человек с длинными
коричневыми волосами, скручивая самокрутку, сминая и облизывая ее. - Тоже
славный старик. В последний раз, когда я его встретил, он двигался поперек
через Пенсильванию, может быть, восемь месяцев назад. Я спрашивал о нем в
округе... но... да... - Он пожал плечами и замолчал.
Отсвет огня играл на лицах слушающих людей. Кто-то кашлянул, а кто-то
откинул прочь бутылку, отсвечивающую оранжевым.
- Да, - сказал Дэн, - расскажу вам мужики, что я слышал. А слышал я
это более чем от одного или двух человек, от людей, которые закона и
властей не боятся. От крепких продувных парней. К северо-востоку отсюда
есть местечко, которое заглатывает ребят. Вот что они говорят, и можете
смеяться над этим, если хотите, но я знаю это, слышал, маленький городок
под названием... я не помню, Вифанни или что-то вроде этого. Проглатывает
всех ребят напрочь. Ты идешь туда и не возвращаешься.
- Не Вифанни, - подал голос другой человек, сидевший на пеньке. - Это
забавное название. Вифаниин. Вифаниин Грех.
- Грех? - Джон приподнял свои мохнатые брови. - Кажется, раньше я
где-то слышал об этом месте.
- Что ж, прими во внимание, что ты услышишь, - сказал ему Дэн. - Будь
я на твоем месте и направляйся в ту сторону, я бы держался как можно
дальше от этого городка. Пускай какие-нибудь путники с дурными ослиными
головами околачиваются в тех краях.
- Эй, - сказал кто-то еще, - у нас тут покер горит. Вы будете
рассказывать байки или сядете играть?
Эти воспоминания пришли в голову Мускатному Джону одновременно с
нежными мыслями ночи. Она была его другом. Она защищала и укрывала его, и
он предпочитал странствовать, когда было прохладнее, когда ночные птицы
пели колыбельные для бродяг. Полуночные ветры проносились мимо него, а вес
рюкзака - заполненного разношерстным ассортиментом из тряпок, рубашек,
носков, дополнительной пары обуви, красной шапочки для гольфа, подобранной
на обочине дороги, пары пустых бутылок из-под мускатного вина - был хорошо
знаком и скорее придавал уверенности, нежели отягощал его. На нем была
дорожная форма: черные полотняные брюки, ботинки с грязными шнурками,
футболка "Спец по пиву", выигранная на конкурсе по питью пива в баре в
Калифорнии, - одна из вещей, которыми он больше всего гордился. Его
серебряные волосы, еще густые на висках, почти вылезли на макушке. Он
очень старался содержать свою длинную бороду в хорошем состоянии. Он
расчесывал ее и мыл, когда это было возможно, и поэтому она всегда
становилась предметом обсуждения, где бы он ни путешествовал, а
путешествовал он множество раз через все Соединенные Штаты и дважды
заходил в Мексику.
Шагая на северо-восток по узкой дороге округа Сомерсет, Мускатный
Джон глядел в лицо темноты и гадал, где же он находится. За последние три
часа он видел только несколько машин, направляющихся на юг, и вовсе не
видел дорожных указателей. Где-то в его рюкзаке была карта, но ему не
хотелось тратить время на ее поиски. Дорога разворачивалась перед ним со
своей собственной скоростью; он знал это по опыту. Над головой раскинулось
полотно из звезд, одни были яркими, другие отдаленными, словно
воспоминания. Луна лежала за его правым плечом, словно бы защищала его, и
он мог видеть неясные очертания своей лунной тени, шедшей впереди него по
бетону дороги. По бокам лежало толстое черное одеяло леса, и Мускатный
Джон мог слышать десяток разнообразных шумов, доносящихся оттуда:
пронзительные птичьи крики, стрекотание сверчка, шум маленьких ночных
животных, пробирающихся по лесу сквозь заросли. Его собственные шаги были
почти бесшумны, и пока он шел, он ощущал себя и в самом деле частью
ночного мира; возможно, проходящей мимо тенью; возможно, шелестом ветра в
листве; возможно, стрекотанием насекомых, прячущихся в высокой придорожной
траве. Через час или два он отыщет место в лесу, чтобы поспать, и потом,
утром, быть может, сможет найти какого-нибудь хорошего попутчика, который
расстанется с пятьюдесятью центами или, может быть, укажет направление к
ближайшей кухне, где варят бесплатный суп.
Он сделал еще три шага и застыл на месте. Его сердце подпрыгнуло,
яростно колотясь, а глаза непроизвольно раскрылись.
Ярдах в двадцати впереди на обочине дороги стояла фигура,
вырисовывающаяся на фоне распростертых рук-ветвей деревьев. Мускатный Джон
стоял неподвижно, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть видения в
темноте. Фигура не шевельнулась.
Он сделал пробный шаг в перед. Затем еще один.
- Господи Иисусе, - пробормотал он в следующее мгновение. - Проклятые
глаза никуда не годятся. - Он потер их и снова посмотрел на дорожный
указатель. На первый взгляд он казался высоким и тощим человеком, и от его
вида по спине Джона побежали мурашки. Он мысленно выругал свою глупость и
приблизился к указателю. Затем порылся в кармане в поисках коробка спичек
и зажег одну; она погасла, и он зажег другую, чтобы прочесть белые буквы:
КОЛВЕР - 2, ЭЛЬМОРА - 7, ВИФАНИИН ГРЕХ - 9. Никогда не был в Колвере,
подумал он; он может оказаться дружелюбным маленьким городком. Надо
посмотреть. Затем его взгляд упал на последнее название. Вифаниин Грех. Я
где-то слышал о нем, не так ли? Да, где-то слышал. И затем это пришло к
нему, словно прилив крови к лицу после трехдневной пьянки. В лагере
бродяг. Это сказал Дэн: "Место проглатывает ребят. Держись от него
подальше. Плохое место". Он провел тыльной стороной руки поперек рта, все
еще уставившись на название. Спичка погасла. Он отбросил ее на обочину и
пошел, теперь немного побыстрее, не зная, почему, но помня, что сказал Дэн
и каким странным и мрачным казался его взгляд, когда он говорил это. Может
быть, пришло время располагаться на ночь, чтобы потом отправляться в путь
вместе с птицами.
Он прошел, быть может, еще одну милю, а затем решил разбить лагерь.
Для этого он пролез в лабиринт зарослей деревьев и острых колючек в
поисках укромной лужайки. Ни к чему, чтобы дорожная полиция видела костер,
на котором он варит кофе. Пока он шел, он думал о Маке Такере. Он
надеялся, что тот не погиб, что они снова где-нибудь встретятся, но если
все-таки он мертв, Джон желал ему всего хорошего в лучшем мире. Но это
плохой способ отправляться туда; голова расколота камнями, из нее вытекают
мозги, а товарняк тем временем выстукивает свой погребальный плач на
трупом. Его сознание ушло от этой мысли. Ни один способ умереть не был
хорошим.
Мускатный Джон поглядел назад. Дорога исчезла, спрятанная в густой
листве. Он ощущал сладостный запах зеленого леса, грубой древесной коры,
угольно-черного неба со сверкающими алмазами, рассеянными по нему. Он
продолжал дальше углубляться в лес, колючки и шипы приставали к его
рубашке и брюкам.
Потом он остановился, повернул голову в сторону, прислушиваясь. Его
глаза заблестели.
Он услышал что-то странное. Что-то отдаленное. Эхо какого-то шума. Но
он не понял, с какой стороны оно донеслось.
Высокий, пронзительный крик... да, точно, ему был знаком этот звук.
Орел. Охотится.
Занятно, подумал Мускатный Джон, потому что в этой части страны орлы
были редкостью. И они не охотятся в темноте.
Он прислушался, уши его горели, но звук не повторялся. Он двинулся
дальше, смутно ощущая, что его ладони стали влажными.
В следующие несколько минут ему показалось, что он услышал это снова,
но он не мог быть уверен, что это не игра воображения. Тогда звук
послышался несколько ближе, справа от него. Он повернул налево, отводя в
сторону заросли. По его руке царапнула колючка, оставляя за собой струйку
крови. "Дерьмо", - сказал он.
Еще один крик орла. Был ли он? К черту все, подумал Джон; я в этом не
уверен. Я слышу его, но не могу сказать, откуда он доносится. Он посмотрел
на луну; это белое око высвечивало его так, словно бы он извивался в луче
прожектора. Взглянул еще раз на него, он вдруг осознал, что этой ночью
пятна на луне напоминают скорее фигуру женщины, а не мужчины, как обычно.
Плохая новость о Старине Маке, слишком плохая. Лес чересчур густой. Может,
мне лучше унести свою задницу обратно на дорогу? Что скажешь, старина?
Крик, принесенный порывом ночного ветра, теперь казался ближе, намного
ближе. Он пронесся над его головой и исчез. По коже поползли мурашки, и он
резко остановился и перестал продираться сквозь заросли. Да. Возвращайся
обратно на дорогу, черт с ними, с дорожниками и иди туда, прямо сейчас. Он
повернулся, стараясь очистить свою майку от колючек, и стал пробираться
обратно той же дорогой, какой пришел; ему казалось, он может чувствовать
прикосновение луны, жаркое и горячее, на шее сзади. Он попытался стряхнуть
его с себя.
К черту эти леса, подумал он. Я попытаю счастья на дороге. Этот
парень, Дэн, вероятно, сумасшедший. Вифаниин Грех. Что это за имя для
населенного пункта. Что, к дьяволу, было известно этому парню Дэну? Он
изогнул шею, высматривая знакомую ленту асфальта. Прямо перед ним стояла
группа деревьев, темная и бесформенная.
Он шагнул вперед.
И слишком поздно понял, что это было.
Это была не листва, нет. Не листва, но...
В следующее мгновение что-то проревело таким вызывающим криком, от
которого едва не лопнули его барабанные перепонки, и заставило отшатнуться
назад, его сердце сжималось от холодного абсолютного страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59