- Да? В таком случае зачем вы стучите? - на человеке была форма
шерифа, и суровые глаза на его широком лице поймали взгляд Эвана и не
отпускали его.
- Я просто... собирался войти внутрь, - сказал Эван.
- Внутрь? - глаза Орена Вайсингера сузились. - Они сегодня закрыты.
Так или иначе, они не работают по расписанию. - Он на мгновение замолчал,
заглядывая в глаза Эвана и видя там что-то, что беспокоило его, словно бы
лужа с водой неожиданно покрылась рябью и невозможно было узнать, что
движется под поверхностью воды. - Кто вы такой? - тихо спросил Вайсингер.
- Рейд. Эван Рейд. Я... живу вон там, на Мак-Клейн-террас.
- Рейд? Новая семья, только недавно переехавшая?
- Верно.
- О! - Вайсингер отвел наконец свой взгляд от Эвана. - Сожалею, что
был так резок, мистер Рейд. Но сюда приходит не слишком много людей, и
когда я увидел, как вы барабаните в дверь, я не знал, что происходит.
- Все в порядке, - Эван провел рукой по лицу, чувствуя как оно
медленно остывает. - Я все понимаю. Мне было любопытно, что это за
местечко.
Вайсингер кивнул.
- Музей закрыт, - сказал он. - Эй, вы хорошо себя чувствуете?
- Я... устал. Вот и все.
- Я не вижу машины. Вы пешком?
Эван кивнул.
- Я возвращался обратно на Мак-Клейн.
- Хотите, я вас подвезу? Я еду в эту сторону.
- Согласен, - сказал Эван. - Это будет превосходно.
Они подошли к полицейскому автомобилю. Эван обернулся и в течение
нескольких секунд внимательно всматривался в здание музея, затем оторвал
от него свой взгляд и закрыл за собой дверь автомобиля. Вайсингер завел
двигатель и поехал по направлению к Мак-Клейн.
- Мое имя Орен Вайсингер, - сказал он, протягивая Эвану свою большую,
грубую, изборожденную морщинами руку. - Я шериф деревни, жаль, что я там
вас не узнал. Думаю, я просто недоверчив от природы.
- Вы исполняли свой долг.
- Да, конечно, - сказал Вайсингер, - но мне кажется, что иногда меня
заносит. Вам сейчас чуть получше?
- Да, спасибо. Не знаю, что со мной было неладно. Я очень устал и...
Но, так или иначе, сейчас я в полном порядке.
- Отлично. - Вайсингер чуть повернул голову, посмотрел на Эвана и
затем снова на улицу. - Музей открывается в девять по понедельникам,
средам и пятницам. Иногда и по вторникам тоже. Это зависит от ряда причин:
от погоды, от того, сколько людей работает в этот конкретный день в музее,
и так далее. Конечно, вам очень хотелось войти туда.
- Я не знал, что он закрыт, - сказал Эван. Он чувствовал на себе
взгляд Вайсингера, затем тот снова отвернулся. - Я бы хотел узнать, что
внутри, - добавил он.
- Там очень интересно, если вы любите вещи такого рода, - сказал ему
Вайсингер. - Статуи и всякий хлам. Я нахожу это скучным.
- Что за статуи?
Вайсингер пожал плечами.
- Для меня статуя - это статуя. Там есть и другие вещи. Старый хлам.
- Скажите-ка мне вот что, - сказал Эван. - Вифаниин Грех - такая
маленькая деревушка. Я нахожу странным, что в ней находится такой большой
музей. Или, даже то, что в ней вообще есть музей. Кто его построил?
- Сам по себе дом был здесь уже давно. - Ответил Вайсингер. -
Историческое общество и реконструировало его, ликвидировало множество
маленьких комнат и расширило коридоры. А также добавило еще один этаж. -
Он свернул на Мак-Клейн. - Ваш домик тот, белый с зеленым, верно?
- Да, верно. Так где же историческое общество раздобыло эти вещи для
своей экспозиции?
- Честное слово, не знаю, мистер Рейд. Если сказать вам правду, я не
вращаюсь в одних кругах с этими леди из общества. Думаю, можно сказать,
что я несколько за пределами этих контактов. - Он затормозил и свернул за
угол.
- Это местные реликвии? - настаивал Эван. - Индейские безделушки?
Вайсингер слегка улыбнулся. - Я не могу различить, индейские они или
японские, мистер Рейд. Вам нужно будет зайти туда как-нибудь, когда будет
открыто, и посмотреть самому. - Он остановил машину на обочине перед домом
Эвана. - Вот мы и приехали. Хороший у вас здесь домик.
Эван выбрался из машины и закрыл дверь, а Вайсингер наклонился, чтобы
опустить окно.
- Жаль, что я не заехал, чтобы поприветствовать вас по поводу
прибытия в деревню. Однако моя работа сильно сковывает мою свободу
действий. Хочу как-нибудь познакомиться с вашей женой и детишками.
- У нас только один ребенок, - сказал Эван. - Маленькая девочка.
- Да? И еще раз, - пожал плечами Вайсингер, - очень сожалею, что был
резок с вами около музея.
- Все в порядке.
- Ну и отлично. Я, пожалуй, поеду обратно. Позаботьтесь о себе сейчас
сами. До встречи. - Вайсингер приветственно поднял руку, затем поехал
вдоль по Мак-Клейн обратно к центру деревни и скрылся из виду.
Эван прошел по дорожке к своей парадной двери, взглянув по пути на
дом Демарджонов. На подъездной дорожке машины не было. Тишина и безмолвие.
Он подумал, дома ли Гаррис Демарджон, почти что направился туда, но решил
не беспокоить его. Он вытащил свой ключ из кармана и отпер входную дверь,
вошел в прихожую и закрыл дверь за собой. Кэй и Лори вернуться домой не
раньше чем через полчаса. Он зашел в кухню, выпил стакан воды и затем
уселся в кресло в кабинете. Рукопись, возвращенная из "Эсквайр", лежала
перед ним на столе, и он старался не смотреть на нее. Он попытался
расслабиться, но обнаружил, что его мускулы все еще напряжены, и ощутил
странное покалывание в руках и ногах, будто бы кровь только что прилила к
ним из сердечных сосудов. В течение долгого времени он сидел неподвижно,
пока его сознание сплетало вместе части узора, который он еще не мог
понять. Воображение? Были ли его чувства просто воображением, как и
говорила Кэй? Что это за внутренний страх, спросил он себя. И почему, во
имя Господа, он как будто бы становится все сильнее день ото дня, а я
становлюсь все слабее.
Внутренним зрением он увидел музей, находившийся в центре деревни, и
все остальное, окружающее. Затем картина сменилась. Глаза Джесса,
отдаленные и затуманенные. Еще одна смена картины. Эта картина на стене в
библиотеке с надписью. Доктор Катрин Драго? Новый кадр. Тень за
занавешенным окном, фигура, у которой не хватает левой руки. И даже когда
он закрыл глаза и откинул голову, своим внутренним зрением он видел все со
значительно более ужасной отчетливостью, продолжал вглядываться во
фрагменты картины, проносившиеся в его сознании, словно искры, отлетающие
от точильного колеса.
Потому что он знал, что случилось сегодня днем и почему его так
притягивало к этому музею, знал и боялся этого знания с ужасающей
определенностью. Это воображение, как сказала бы Кэй; ты знаешь, что это
только воображение и ничего больше, и мне не нравиться как ты вскрикиваешь
посреди ночи, у меня от этого голова болит. По мере того как его
предчувствия росли, они начинали затрагивать его больше, чем сны. Они
начинали просачиваться через занавес между двумя мирами. Второе зрение -
"дар", - говорила его мать; "проклятие", - ворчал его отец. Эрик мертв,
его нашли на поле. Эван, почему ты не помог ему? - второе зрение пришло к
нему через поколения, через дедушку Фредерика и прадедушку Эфран, и только
Господь знал, через скольких еще предков, запрятанных в переплетениях
фамильного родословного дерева; оно обострялось, усиливалось, пугало.
Этого никогда не было раньше, никогда, и он не знал толком, как с этим
справиться. Или куда это приведет. По мере того как его предчувствия
станут более сиюминутными, не возьмут ли они контроль над ним,
окончательно порвав с его снами и превратив в призрачную тень его действий
в мире живых. Господи, подумал он, он будет видеть все через внутреннее
восприятие своего сознания, хорошее или плохое, прекрасное или насквозь
пропитанное беспричинным ужасом. Ему не хотелось думать об этом, потому
что это заставляло бояться будущего. Нет. Мне надо контролировать себя, не
допускать этих кошмаров, потому что если они меня одолеют, что будет?..
Какова будет реакция Кэй? Ужас? Отвращение? Жалость?
И так он продолжал сидеть в кабинете, в компании с этими быстрыми и
ускользающими видениями, пока не услышал, как распахнулась дверь, и Кэй с
Лори возвратились домой, обе счастливые, улыбающиеся и не подозревающие ни
о чем.
15. СОН КЭЙ
- Нас сегодня пригласили на вечер, - сообщила Кэй Эвану с кровати,
пока он чистил зубы в ванной. - В субботу вечером, - добавила она через
несколько секунд.
Он прополоскал рот и поглядел на свои зубы в зеркало - ровные и
прямые. У него никогда не было никаких проблем с зубами, никаких пломб и
очень мало дырок. - Кто пригласил на вечер? - спросил он.
- Глава исторического отделения в колледже Джорджа Росса. Ее зовут
доктор Драго.
Эван внезапно напрягся, затем расслабился и положил свою зубную щетку
рядом с чашкой для воды. Он что-то проворчал и спросил:
- Ты с ней познакомилась?
- Да. И это была очень странная встреча. Сегодня днем кто-то бродил
около моего кабинета, или мне это только показалось. Наверно я ошиблась.
Так или иначе, я встретилась с ней в ее аудитории и мы несколько минут
побеседовали. Помнишь тот особняк сразу за пределами деревни? Это ее дом.
Эван выключил свет в ванной и прошел в спальню. Кэй сидела в кровати,
подтянув колени, держа в руках июльский выпуск "Редбукс". Мягкий свет
ночника на столе рядом с ней отбрасывал тень на потолок.
- Это официальный вечер? - спросил он ее, подходя к кровати.
- Нет, ничего подобного. Она сказала, что это будет просто сборище
некоторых сотрудников факультета.
Он отбросил одеяла и скользнул в кровать, облокотившись на подушку.
- И как она выглядит?
- Темноволосая. Мне она кажется крупной женщиной. - Она на мгновение
замолчала, и Эван посмотрел на нее. - Ее глаза, - сказала Кэй. - Они...
поразительные и... это забавно.
- Что забавно?
Она пожала плечами.
- Так, ничего. Она очень примечательная женщина. Ее взгляд... прямой
и твердый. А глаза самого удивительного зеленого цвета, который я
когда-либо видела. Правда.
Эван улыбнулся.
- Ты говоришь так же, как и кое-кто, кого я сегодня видел.
- Да? Кто же?
- Женщина по имени Энн, которая работает здесь в библиотеке. Я уже
слышал от нее об этой Катрин Драго. Ты знаешь, что она также является
мэром Вифаниина Греха?
- Боже мой, - в изумлении воскликнула Кэй. - Как же она находит
время, чтобы устраивать вечеринки?
- А еще она основала историческое общество, которое управляет музеем,
- там, на Каулингтон-стрит. Я бы сказал, что у нее достаточно плотный
график, не правда ли?
- Уверена. Но она кажется очень собранной, целеустремленной женщиной.
- Я бы сказал, что ей приходится ею быть. Знаешь, я слышу в твоем
голосе те же интонации, что и у библиотекаря. Растущее восхищение.
Конечно, согласен, что эта женщина достойна восхищения и уважения, но тебе
следовало бы послушать ту особу в библиотеке. Это граничило с обожанием
героя.
Кэй молчала несколько секунд. Наконец она сказала:
- В этой женщине есть что-то, что приказывает тебе уважать ее. Да,
это то слово, которое я искала: приказывает. Стоя перед ней, я чувствовала
себя... ничтожной, как песчинка у подножия огромной статуи. Это тебе
что-нибудь говорит?
- Благоговение, - сказал Эван. - Чистое благоговение. А может быть
это объясняется еще некоторой нервозностью из-за того, что ты
почувствовала себя новой овечкой в ее стаде.
Кэй закрыла журнал и отложила его в сторону, но не пошевельнулась,
чтобы выключить свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59