Шины завизжали в ночи криком баньши, и машина ракетой понеслась по улице
по направлению к бензозаправочной станции. Слишком поздно Вайсингер понял,
что должно произойти; он выругался, снова попытался обрести контроль над
машиной, но Эван мгновенно прижал ногу Вайсингера, надавливая на
акселератор.
Полицейский автомобиль с пронзительным скрежетом врезался в насосы
подачи бензина; кожуха насосов разлетелись в стороны. Машина продолжала
двигаться вперед, разбив на своем пути стеклянный фасад здания конторы,
где Эван разговаривал с Джессом, управляющим. Эвана дернуло сначала
вперед, назад, потом снова вперед; он разбил лоб о приборную панель и
плечо, ударившись о дверь. Краем глаза он увидел мокрое от пота лицо
Вайсингера с вопящим разинутым ртом. Машина пронеслась над морем стекла и
тяжело ударилась о деревянный прилавок, расколов его на две части;
кассовый аппарат закружился, ударился о стену и взорвался. После этого
машина остановилась, заскрежетав двигателем.
Сквозь красный туман боли Эван увидел языки пламени, пробивающиеся
через обшивку. Он не мог заставить себя пошевелиться. Превосходное пламя,
подумал он. Превосходное красное пламя сожжет все дотла. Его плечо
пульсировало от боли, и он решил, что сломал его, но когда попытался
пошевелить рукой, обнаружил, что может двигать всеми ее пальцами за
исключением большого. Превосходное красное пламя, подумал он, разглядывая,
как оно разрастается. Сжечь. Сжечь. Сжечь. Еще через несколько секунд он
смог повернуть голову.
Мертвенно-синий синяк, начинающий чернеть, закрывал одну сторону лица
Вайсингера; половина рулевого колеса отвалилась и лежала у него на
коленях. Он тихо простонал, но не шевельнулся.
Огонь выдавил пузыри краски на корпусе машины. Эван смотрел, как они
лопаются. И потом, медленно и болезненно, попытался выбраться из машины.
Толкнув дверь, он выпал наружу, прямо на свое раненное плечо. И пополз
через стекло, бензин и сплющенные канистры. Он выполз наружу через
разбитое окно, вытирая кровь, струившуюся из разбитого носа, пересек
мостовую, оставляя за собой кровавый след. На другой стороне улицы он
остановился, не в силах больше двигаться.
Раздалось тихое ПААФ!, затем последовал взрыв стекла и послышался
прерывистый стон, который все продолжался и продолжался. Эван обернулся,
чтобы посмотреть. Бензобак в автомобиле Вайсингера взорвался, и пламя
полностью охватило машину. Клубы пламени завихрились внутри здания
бензозаправочной станции и затем вытянулись длинными красными щупальцами в
сторону остатков разбитых насосов и паров бензина, поднимающихся из
открытых баков.
Последовавший за этим взрыв потряс барабанные перепонки Эвана.
Металл, стекло и куски мостовой высоко взвились в небо, и воспламенившийся
бензин повис в воздухе в виде смертельного тумана. Здание конторы станции
и полицейский автомобиль исчезли в столбе белого огня, и Эван увидел, как
нечто, напоминающее по форме человеческое тело, разлетелось на мельчайшие
куски. Он свернулся калачиком, прячась от осколков, осыпающих пространство
рядом с ним. Воспламенившийся бензин попал на деревья, газоны и крыши
домов, и весь воздух наполнился его тошнотворным запахом, похожим на
густой запах духов или скисшего вина.
Придя в себя, Эван понял, что его рубашка почти полностью сгорела, а
лицо и брови опалил огонь. Он вытер лицо, и на руке остался след крови.
Прижимаясь к горячему бетону, он слышал нарастающий рев Гадеса,
накатывающийся на берег Темискрии.
Обряд Огня и Железа. Оливиадра. Храм. Вайсингер сказал, что они
собрались там, в Храме, для проведения обряда.
"Мы устраиваем вечеринку. И все приглашены. Даже вы, мистер Рейд. О,
да. В особенности вы. Заходите к нам. Мы ждем вас. Заходите. Вы ведь не
хотите опоздать, не так ли?"
- Нет, - произнес Эван потрескавшимися губами. - Нет. - Он с трудом
поднялся, встал, покачиваясь. "Мы ждем. Все мы. И ваша жена тоже. Ваша
жена Оливиадра - та, с горящими глазами и недоброй ухмылкой". Стоя среди
жары, дыма и языков пламени, Эван мог различить здание музея за дальними
верхушками деревьев. Он тоже был освещен, но светился огнями -
единственный дом в Вифаниин Грехе, который сегодня ночью выглядел живым.
Живым и ждущим его. На долю секунды ему показалось, что эти окна и на
самом деле похожи на холодные слепые глаза какой-нибудь статуи или сонного
паукообразного чудовища, которое засело в центре Вифанииного Греха,
поджидая свою следующую жертву.
Эван собрал свои последние силы. Со мной все в порядке, - сказал он
себе. Я могу сделать это. Я МОГУ. Я могу сделать это, потому что если я
этого не сделаю, они выиграют. Я МОГУ. Да. Они выиграют, и Рука Зла
получит мою жену и ребенка. Со мной все в порядке. Я МОГУ. Я МОГУ.
Что-то внутри него вдруг захохотало, протяжно и громко, хохот
становился истерическим и скаженным. "Мы ждем. Приходите. Приходите на
веееееееечччччеееееерррр".
Глаза этого дома искали его, манили его к себе.
И Эван, спотыкаясь, шагнул вперед, пробираясь через освещенные
пламенем улицы.

30. ОГОНЬ И ЖЕЛЕЗО
К тому времени, когда Эван добрался до музея, его мышцы превратились
в сгустки боли и чистого адреналина. Оглянувшись через плечо, он увидел
полыхающие около Круга деревья; их листья, кружась, падали с горящих
веток, оставляя пламенеющие багровые следы-каракули на фоне неба. Где-то
вдалеке задребезжало стекло; огромный язык пламени взвился к небесам, а за
ним - что-то, похожее на стаю летучих мышей с крыльями, опаленными огнем.
Черепица падала с крыш. Эван понял, что одно из зданий на другой стороне
Круга обвалилось. Он подумал об этих прекрасных цветах, росших в центре
Круга: теперь они превратятся в жгутики пепла и от них огонь поползет
вверх и вниз по деревьям, по траве, будет лизать переплеты окон и
парадных, крылечек, кухонь и гостиных.
Эван повернул голову и посмотрел направо. Огромное багровое зарево
горящего леса рассеивало темноту, и осталось не так много времени до
приезда пожарников из Бэрнсборо и Спэнглера. На Мак-Клейн-террас на фоне
смертоносного ярко-оранжевого пламени еще виднелись очертания деревьев. И
в волнах дыма и жара оттуда донеслись отчетливые вопли и крики; они сами
пытались бороться с огнем, и, наиболее вероятно, что они проигрывали в
этой борьбе. Темно-зеленый "Бьюик", взвизгнув шинами, свернул на
Каулингтон и проревел мимо Эвана, чуть не сбив его с ног, с
противоположной стороны Вифанииного Греха доносились выкрики пытавшихся
потушить огонь. Еще одна машина пронеслась мимо, свернула на Каулингтон и
исчезла в ночи. За ней последовала еще одна.
Эван вытер лицо, дыша больше раскрытым ртом, чем своим сломанным
носом, и приблизился к воротам музея. Вдоль Каулингтон перед зданием музея
стояло шесть машин, и Эван узнал блестящий черный "Бьюик" миссис Джайлз.
За воротами над газоном летали красные угольки и пепел. Его окутала пелена
дыма. Вдали послышался сначала скрежет машины, а затем звук разрывающегося
металла. Хорошо. Хорошо. Пусть они все умрут.
И в этот момент он понял, что его видение обугленных руин было
судьбой не какой-нибудь другой деревни, а именно Вифанииного Греха. Даже в
самый первый день, глядя на музей из-за деревьев, он чувствовал
поднимающийся жар, который теперь поглощал это место отъявленного зла. Все
это сбывалось. Огни с обоих концов Вифанииного Греха медленно продвигались
вперед, как наступающая армия. Пешка в руках Гадеса, вдруг подумал он,
держась за ворота и глядя на дом снизу вверх. Я все это время был пешкой в
руках Гадеса.
На верхнем этаже в окне появилась фигура; она смотрела на него в
течение нескольких секунд, потом исчезла. Возможно, подумал он, этот
дьявольский обряд уже начался и не будет прерван до самого конца, а может
быть, они просто поджидают меня. Еще одна машина пронеслась мимо и исчезла
в туннеле дыма и пламени.
Сердце Эвана бешено колотилось. Он прошел через ворота к двери. Она
была заперта изнутри и, хотя он колотил по ней своим здоровым плечом, она
не поддавалась. Послышалось внезапное "уффф". Обернувшись, он увидел, что
одно из деревьев на другой стороне Каулингтон загорелось; искры огня
посыпались дождем на крышу дома, проскользнули по черепице. Рядом с этим
домом горел кустарник, и лужайки покрылись слоем пепла. Эван отступил
прочь от двери и посмотрел на стену музея; никаких выступов для рук или
ног на ней не было. Он стал искать взглядом за что зацепиться, чтобы
забраться на верхний этаж, где Кэй сейчас была полностью в их власти. Мог
бы он взобраться по водосточной трубе? - лихорадочно спрашивал он себя,
чувствуя за спиной огненный жар. - Нет, нет; она не выдержит. - Пепел
осыпал его лицо и волосы.
"Мне необходимо попасть туда! - говорил его внутренний голос. - Мне
необходимо найти какой-нибудь способ попасть туда!" - Он побежал вокруг
дома, осматривая стены; побуревшая трава похрустывала под его ботинками.
Увидев огромный дуб, он остановился. Тот рос прямо позади музея; его
ветки, слегка опалившиеся, дотягивались до крыши.
Обжигающее дыхание огня коснулось его спины; деревья на Каулингтон и
улицах, лежащих за ней, были объяты оранжево-белым пламенем. Горящая ветка
треснула, отвалилась, упала на крышу, за ней последовала другая. Дома
окутала яркая паутина, и Эван увидел случайную фигуру, бегущую по улицам.
Мы ждем. Приходите на вечер. Мы ждем только вас. Ваша милая
очаровательная жена находится здесь...
Эван повернул прочь от пламени, добежал до этого дуба, подтянулся на
его нижние ветки и начал взбираться вверх. Мускулы отчаянно ныли, но он
все продолжал карабкаться по направлению к крыше. Горячая зола дымящихся
листьев обжигала. Достигнув верхних веток, больше не думая об огне и боли,
он сорвал с себя остатки опалившейся рубашки и бросил вниз. Он прыгнул на
крышу как раз в тот момент, когда весь дуб превратился в ослепительный
огненный шар.
Эван обнаружил, что смотрит через потолочное окно на ту часть музея,
которая была закрыта черной дверью.
Это была широкая комната с полом из твердой древесины. В ее центре
находилась черная каменная плита, и на ней лежала обнаженная Кэй; ее плоть
казалась бледной и прозрачной на фоне камня. Казалось, что она спит или
накачана наркотиками, потому что не двигалась. Рядом с каменным алтарем
стояла светящаяся красным жаровня, на которой прокаливались металлические
инструменты. По периметру комнаты стояли хорошо сохранившиеся
неповрежденные статуи, застывшие в воинственных позах. В руках они сжимали
остроконечные мечи, топоры или луки. Еще одна статуя стояла спиной к
Эвану, прямо в ногах у Кэй.
Амазонки, облаченные в черные одеяния, окружали кольцом обнаженную
женщину; они что-то пели на своем невразумительном языке, затем опустились
на колени перед статуей и простерли к ней руки. И только тогда он заметил,
что их руки мокры от крови. Кровью были запачканы их рты, словно некой
непристойной помадой; Эван изогнул шею, чтобы лучше все рассмотреть. В
изголовье у Кэй стояли медный котел, до краев наполненный кровью, и шесть
медных чаш. Прямо над этим котлом стоял мрачного вида железный шест с
отрубленной треугольной головой черной лошади, из которой все еще сочилась
кровь.
Пение продолжалось, до Эвана доносился неровный гул их голосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59