Сначала
надо попытаться проконтролировать свою внутреннюю битву: со своими
страхами и часто беспричинным гневом, с этими предрассудками, которые, как
он теперь понимал, сделали так много, чтобы разбить его жизнь.
Чайник начал свистеть. Он снял его с конфорки, затем случайно глянул
в окно.
В окне фасада дома Демарджонов он разглядел фигуру Гарриса, который
сидел в своем инвалидном кресле на колесиках и выглядывал на улицу через
занавески. Его глаза казались двумя черными дырами на бледном лице. Но
занавески тут же упали на место, и фигура исчезла.
Он мог вообразить, что рассказала миссис Демарджон своему мужу о той
ночи, когда Эваном овладели страхи и подозрения! - "Этот Эван Рейд сходит
с ума. Взял игрушку, которую я купила для его маленькой, и сделал
что-то... ужасное из этого, когда я только хотела порадовать девочку. Я
думаю, что мы не будем больше общаться с этими людьми; этот человек
слишком неустойчив".
Эван выключил горелку на плите. Неустойчивый? Да, наверное, так и
есть. И сейчас, невольно, он еще раз задел Кэй, оторвав ее от общения с
другими людьми. Миссис Демарджон, вероятно, больше никогда не заговорит с
ней. Господи! Он покачал головой, удивляясь собственной глупости.
Нет. Я должен все исправить. Я могу пойти туда и извиниться. Прямо
сейчас.
Мгновение поколебавшись, он направился к двери, а затем, по дорожке,
к дому Демарджонов. Машины около дома не было, но, по крайней мере, у него
есть шанс переговорить с Гаррисом, попытаться объяснить, что иногда он
теряет контроль над собой, позволяет своим страхам и предубеждениям
разрывать его на части. Но он скажет ему: "Ваша жена не должна бранить за
это Кэй. Ей нужны друзья, она хочет стать частью деревни".
Он поднялся на крыльцо Демарджонов и позвонил в дверь. Немного
подождал. Внутри дома царила тишина, и он начал думать, что Гаррис не
откроет ему. Он еще раз позвонил, затем расслышал тихое поскрипывание
медленно приближающегося кресла.
Дверь открылась, удерживаемая цепочкой. Глаза Гарриса Демарджона
слегка расширились.
- Мистер Рейд, - сказал он. - Чем могу быть вам полезен?
- Э-э, я... надеялся, что могу зайти и несколько минут поговорить с
вами.
Гаррис не шевельнулся. Он сказал:
- Моей жены нет дома.
- Да, я знаю, - ответил Эван. - Но я думал... что могу поговорить с
вами.
Демарджон взглянул на него, очевидно не желая впускать. Я его за это
не упрекаю, подумал Эван. В конце концов, каждый знает, что ветераны войны
- это убийцы. Сумасшедшие убийцы. Господи! Да ведь этот человек
действительно боится меня!
Но Гаррис протянул руку. Раздалось тихое клацание, цепочка упала.
Демарджон отъехал назад, дверь открылась.
- Входите, - сказал он.
Эван вошел. Резкий солнечный свет наполнил гостиную.
Демарджон проехал по комнате, затем замер, наблюдая за Эваном.
- Пожалуйста, - тихо сказал он. - Закройте за собой дверь на цепочку.
Эван сделал, как ему было сказано.
- Я увидел вас из окна своей кухни и подумал, что сейчас подходящее
время, чтобы зайти и извиниться.
Гаррис показал ему на диван и Эван уселся.
- Извиниться, - спросил Демарджон. - За что?
- За мои скверные манеры по отношению к вашей жене несколько дней
тому назад. - Он немного помолчал, наблюдая за реакцией своего
собеседника. Казалось, он не знал, о чем говорит Эван. - Она купила для
моей маленькой дочурки игрушечный лук со стрелами. - Эван пожал плечами. -
Не знаю. Я был возбужден; эта игрушка напомнила мне кое о каких вещах,
которые меня беспокоили, и я вышел из себя. - Говоря это, он внимательно
рассматривал мистера Демарджона: его белую рубашку с коротким рукавом,
темные брюки, черные подтяжки, его лицо бледного серого цвета и темные
глаза. - Я ничем не хотел задеть чувства вашей жены, - сказал Эван. - С ее
стороны было очень любезно посидеть с Лори, да еще купить для нее эту
игрушку. Не знаю, что на меня нашло... Я просто потерял контроль над
собой. Надеюсь, вы это поймете.
Демарджон молчал.
- Конечно, вы имеете право сердиться на меня, - продолжал Эван, зная,
что заслуживает всего, что собирается получить. - Я вижу вы расстроены. Но
пожалуйста, моей жене очень нравится миссис Демарджон. Я не хочу видеть,
как их дружба...
- Уезжайте отсюда, - прошептал Демарджон.
Эван не был уверен, что правильно расслышал его.
- Что?
- Уезжайте отсюда, - повторил Демарджон хриплым сдавленным голосом.
Он немного прокатился вперед, затем остановился, и Эван увидел в его
глазах дикое выражение. - Забирайте вашу жену и ребенка и уезжайте.
Сейчас. Сегодня.
- Сожалею, - сказал Эван. - Я не понимаю, что вы...
- Уезжайте из Вифанииного Греха! - сказал Демарджон с полукриком,
полурыданием. - Не беспокойтесь ни о вашей мебели, ни об одежде, ни о
доме. Просто забирайте их и уезжайте!
Пристально глядя в безумные глаза Демарджона, Эван чувствовал, как
внутри него нарастает грызущий холодный страх. Он все еще не понимал, о
чем говорит Демарджон, но в это мгновение он казался ему ужасающим живым
трупом.
- Послушайте меня! - сказал Демарджон, явно пытаясь сохранить
контроль над собой. Весь дрожа, он подъехал поближе к Эвану, его глаза
смотрели широко и умоляюще. - Вы не знаете. Вы не понимаете. Но то, что вы
чувствуете, это правильно, вы еще не видите этого, но это так и есть.
Сейчас, ради Христа и всего святого, вам надо спасти вашу жену, ребенка и
самого себя...
- Подождите минутку! - сказал Эван. - Что, к дьяволу, вы...
Демарджон резко посмотрел на дверь, словно услышал там что-то. Его
лицо превратилось в неподвижную маску, он сглотнул и затем снова посмотрел
на Эвана. - Они знают, что вы подозреваете что-то неладное, - сказал он. -
Они наблюдают за вами и ждут. И когда они придут за вами, - _н_о_ч_ь_ю_, -
тогда будет слишком поздно...
- Кто? - спросил Эван. - Кто придет?
- Они! - сказал Демарджон, его руки дрожали на серых подлокотниках
кресла. - Господи, неужели вы не заметили, что ни один человек не ходит по
улицам Вифанииного Греха после наступления ночи? Вы не видели это?
- Нет, я...
- Они убили Пола Китинга ночью, - поспешно сказал Демарджон. - И
забрали его тело туда, куда уносят все тела. После того, как они убили
его, я услышал боевой клич и попытался перерезать себе горло кухонным
ножом, но она не дала мне это сделать. Она сказала, что я не должен так
уходить от них, и, о Господи Иисусе, ее глаза жгли меня...
Он же сумасшедший, понял Эван. Или стал сумасшедшим. Что он несет
насчет Китинга? О чем он говорит?..
- Они придут за вами! О, да, они придут за вами так же, как приходили
за мной! - Струйка слюны стекла с губ Демарджона и теперь свисала с его
подбородка на рубашку. - Ночью! Они придут ночью, в полнолуние, и заберут
вас туда, на то место... Боже мой, что за ужасное место!
Эван покачал головой и начал подниматься с дивана, чтобы двинуться к
двери.
- Вы мне не верите! - сказал Демарджон. - Вы не понимаете! - В его
глазах промелькнуло что-то темное и страшное. - Я покажу вам. Я покажу
вам, что они сделают! - И он начал закатывать штанину своих брюк. Дыша
хрипло и неровно, он что-то бормотал себе под нос. Штанина разорвалась.
Его пальцы сжались и потянули за колено. Эван увидел, как солнечный свет
отражается от блестящего пластика.
Пальцы Демарджона возились с повязкой. Затем, с усилием, отразившимся
на его лице, он отшвырнул прочь свою коленку. Нога сверкнула в воздухе и
упала на пол рядом с креслом-каталкой. Затем, скрипя зубами, Демарджон
принялся сдирать ткань со своей правой ноги; на лбу у него проступили
капельки пота. Еще одна повязка. Тяжело дыша, он отшвырнул протез прочь.
Правая нога упала по другую сторону кресла, и пустые разорванные штанины
повисли на изуродованном теле.
Эван, открыв рот, пятился к двери. Он потерял дар речи! Споткнувшись
обо что-то, он чуть не упал спиной на кофейный столик.
Пот струился по лицу Демарджона. Протезы лежали сбоку, черные
подтяжки блестели, черные носки облегали пластмассу. Демарджон устремил на
Эвана свой измученный взгляд.
И начал хохотать истерическим сумасшедшим хохотом. В это время слезы
наполнили его глаза и покатились вниз по его щекам на белую рубашку. Смех
звоном отдавался по комнате, скрипучий и страшный, смех человека, которого
уже невозможно спасти. "Господи, нет..." - прошептал Эван, мотая головой
из стороны в сторону и отступая назад, когда Демарджон направил свою
коляску на него. - "Боже Святый на небесах, нет, нет, нет!"
На крыльце послышалось позвякивание ключей. Дверь слегка
приоткрылась, удерживаемая цепочкой. В щель заглянуло женское лицо.
"Впустите меня!" - послышался голос миссис Демарджон, настойчивый и
требовательный.
Эван потянулся к цепочке.
- Она убьет меня! - сказал Демарджон, пытаясь остановить смех, слезы
еще капали у него с подбородка. - Они все убьют меня!
Эван замешкался, его кровь заледенела, а пальцы замерли на расстоянии
нескольких дюймов от дверной цепочки.
- Мистер Рейд? Это вы? Впустите меня, пожалуйста.
- Она убьет меня! - прошипел мистер Демарджон.
Он колебался, удерживаемый взглядом искреннего ужаса в глазах
Демарджона.
- Мне необходимо увидеть своего мужа! - резко сказала миссис
Демарджон.
Эван отвел свой взгляд от Демарджона и отпер дверь. Позади него
Демарджон скулил, словно животное, пойманное в ловушку.
Женщина прошла в гостиную, быстро взглянула на своего мужа, а затем
на Эвана, и поставила на стол сумку с продуктами, Демарджон откатился
назад, налетев на один из отброшенных протезов. Выражение ужаса на его
лице вызывало озноб у Эвана и возвращало назад терзающее его воспоминание:
он лежит на койке, прикрученный проволокой, а вкрадчиво улыбающаяся
женщина держит над ним небольшую клетку, в которой семенит и перебирает
лапками что-то недоброе.
Миссис Демарджон уставилась на эти фальшивые ноги на полу. Очень
медленно она подняла глаза на мужа.
- Гаррис, - спокойно сказала она, - ты был очень плохим мальчиком, не
так ли?
Он посмотрел на нее широко открытыми глазами и покачал головой.
- Что здесь, к дьяволу, происходит? - спросил Эван, понимая, что его
голос звучит напряженно.
- Я была бы вам признательна, если бы вы сейчас ушли отсюда, мистер
Рейд, - сказала женщина, стоя к нему спиной.
- Нет! Я не уйду, пока я не узнаю, что здесь происходит!
В конце концов она обернулась к нему и смерила взглядом затененных
внимательных глаз.
- Мой муж больной человек, - сказала она. - Не думаю, что вы
помогаете ему своим присутствием.
- Больной? - недоверчиво повторил Эван. - Он же... искалечен! У него
нет ног до колен!
- МИСТЕР РЕЙД! - сказала миссис Демарджон, ее глаза метали молнии.
Гаррис Демарджон позади нее весь дрожал, шевеля губами, но не издавая ни
звука. Она на мгновение замолчала, приложила руку ко лбу и закрыла глаза.
- Господи, - тихо сказала она. - Мистер Рейд, вы не понимаете ситуацию.
- Вы чертовски правы, я не понимаю ее! Миссис Джайлз мне сказала, что
ваш муж парализован, но не разрублен, как кусок мяса!
Она взглянула на него ровным неприступным взглядом, от которого у
него по коже побежали мурашки. - Хорошо, - сказала она. - Хорошо. Пойдемте
на крыльцо. - Когда они выходили из гостиной, он услышал, как Демарджон
начал всхлипывать.
- Мой муж был... очень сильно поранен в автомобильной катастрофе на
Кингз-Бридж-роуд, - сказала миссис Демарджон, стоя на парадном крыльце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59