- Где моя дочь?
- Она спит.
Эван посмотрел на лестницу.
- Не здесь, - сказала женщина. Звуки ее голоса отражались от стен,
словно слова произносились внутри пещеры, затерянной во времени, а не в
кабинете дома, обшитого деревянными панелями. - В другом месте.
- Где она? - Он пытался сохранить свой взгляд спокойным и устойчивым,
но это было очень трудно, поскольку энергия, скрытая в этой женщине, была
равносильна раскаленному до бела пламени.
- Она в безопасности. Я обещаю вам это. Интересно. До конца вашего
существования возможно остались секунды. Почему вы заботитесь о ребенке?
- Потому что я человек, - сказал Эван, осторожно выбирая слова. -
Сомневаюсь, что вы теперь много знаете о чувствах настоящих человеческих
существ. - Тварь-Драго на минуту замолчала, рассматривая его.
- О, да, - наконец сказала она. - Вы ссылаетесь на материнский
инстинкт. Это необязательно. Сильная воля всегда позаботиться о себе.
Слабые должны быть истреблены, как сорняки, угроза продолжению рода.
Глаза Эвана сузились.
- Сегодня ночью я видел то, что вы "истребили как сорняки".
- Да, - сказала женщина. - Вы видели это. Вы отправились на Поле
Костей, где лежат наши враги, пораженные волей Артемиды...
- Враги? - недоверчиво сказал Эван. - Мужчины и младенцы?
- Мужчины и будущие мужчины, - тихо и спокойно сказала Драго, ее
голос был мягкий, но твердый, голос амазонки звучал на тон ниже и грубее.
- Двое из вас отправились на Поле Костей. Только вы вернулись; где
работник?
- Он мертв. Убит одной из этих... тварей на лошадях.
- Воительницами. Жаль, что мистер Эймс был поражен ими; он теперь
никогда не увидит своих детей.
- Детей?
Она ответила ему кивком головы.
- Две женщины забеременели от его семени. Мы надеемся, что одна из
них родит нам дочь. Конечно, сам мистер Эймс не догадывался об этом; зелье
Антигаты усиливало его сексуальную потенцию и стирало память об этом.
- Антигата? - сердце Эвана заколотилось. - Миссис Бартлетт?
- Да, та самая, кого вы называете Бартлетт. Вы недооценили наше
зрение, обоняние и слух, превосходящие человеческие. Антигата легко
подслушала ваш разговор за запертой дверью. Но мне жаль, что так вышло с
этим мужчиной; молодым воительницам придется поучиться сдерживать свои
чувства даже по отношению к врагу. Я надеялась, что из него получится
превосходный производитель.
- Так значит их послали не убивать нас?
- Нет. Только... - она замолчала, подыскивая подходящее слово, -
только вернуть вас обратно в деревню. Уверяю вас, если бы я приказала
убить вас, то вы сейчас и в самом деле были бы мертвы. Пока не хочу.
Эван быстро оглядел комнату; остальные женщины стояли неподвижно и
смотрели на него как звери, жаждущие убийства. Дрожь пробежала вверх по
его позвоночнику; паукообразные тени, отбрасываемые лунным светом на
стены, казалось, подползали все ближе и ближе.
- Кто вы, во имя Господа? - спросил он дрожащим голосом. - Кто вы
такие?
- Мы... выжившие, - ответила тварь-Драго, два ее голоса отдавались
эхом, переплетаясь друг с другом. - Выжившие только в силу концентрации
энергии наших индивидуальных воль, собранных вместе и ожидавших своего
часа во мраке в течение... длительного периода. Мы избранницы Артемиды,
авангард ее могущества, и наша ненависть поддерживала нас, когда нас
согнули, вынудили встать на колени и бросили в черную пасть Аида. - На
секунду она закрыла глаза, затем открыла и посмотрела на человека,
сидевшего на полу перед ней. - Мы прежде всего воительницы и всегда
останемся ими, сражаясь в царстве Аида так же яростно, как в степях перед
Афинами. Можно сражаться с Властелином Смерти совместным усилием воль и с
божественной помощью Артемиды победить. Да. Победить! - Ее глаза
загорелись; их энергия обжигала лицо Эвана, и он отпрянул назад. - Вы
ничего не знаете о желании выжить, - сказала она, скривив губы в каком-то
зверином оскале. - Вы ничего не знаете о воле к жизни, о желании ходить по
земле и лесам, снова вдыхать запахи моря, встать под пылающим солнцем и
устремить в небеса свой клич! Мы знаем все это, и нам знакомы горький
безграничный холод и тьма. Мы знаем, что такое хотеть вскрикнуть и не
иметь голоса, хотеть видеть, но не иметь глаз! - Ее голос все поднимался и
поднимался, гулко отражаясь от стен. - Нам знакома хватка Тарантоса с его
чешуйчатыми лапами и горящими красным пламенем глазами, и мы знаем, что
значит сражаться с этим смертельным захватом. Одна свирепая яростная сила
- против другой! И мы знаем, что такое ждать, И ЖДАТЬ, И ЖДАТЬ! - Она
вскинула руку сверкнув золотым браслетом на предплечье, и со всей силой
ударила кулаком по кофейному столику. Раздалось пронзительное "краааак!",
и столик раскололся пополам. Она моргнула, словно сдерживая энергию,
заключенную в теле и стремящуюся вырваться из-под контроля, опустила руку
и уставилась на него поверх разломанного столика.
Его сознание все куда-то ускользало и ускользало; стиснув зубы, он
постарался сдержать крик, вырывавшийся из его души.
- Вы больше не Катрин Драго, - сказал он в следующий момент. - Кто же
вы?
Женщина-тварь подняла свой плотно сжатый кулак, дрожащий от
подавляемого бешенства.
- Я последняя, в ком течет королевская кровь, - прошептала она. -
После Трои, - казалось, она выплюнула наружу это слово. - После убийства
Пенфесилии Трон Власти перешел ко мне. Но это уже были последние дни, и мы
были ослаблены войнами, опустошившими наши ряды. - Ее глаза теперь были
полузакрыты, затуманены воспоминаниями. - И поэтому пришли трусы, орда за
ордой, разрушители и убийцы с черными бородами, заполонившие наши берега,
окружившие стены нашего города. Мы отражали их бесконечные атаки. Артемида
вновь поднимала трупы и вдыхала в них жизнь для того, чтобы сражаться, и
мы сражались день и ночь без отдыха. До самого конца. - Ее голос затих до
шепота.
- Конец наступил в этой пещере, не так ли? - спросил Эван. Она
раздраженно посмотрела на него. - Трупы свалили в кучу и сожгли. Пещеру
запечатали, и захватчики овладели Темискрией.
- Довольно! - завопила тварь-Драго, это слово прозвучало хриплым
рыком на языке амазонок. Та, что была уже не миссис Джайлз, сделала
несколько шагов вперед, за ней - та, что уже была не миссис Демарджон.
- Почему нужно было воплотиться в теле Катрин Драго? - спросил он,
внимательно наблюдая за ней, готовый немедленно отпрыгнуть назад, если она
нападет на него. Ножи. В кухне были ножи. Сможет ли он добраться до них
вовремя?
Но она не шевельнулась. Вместо этого она улыбнулась, и эта легкая
призрачная улыбка туго натянула кожу на ее скулах, придавая ей вид мертвой
головы с пламенеющими глазами.
- Потому что эта женщина была приведена к нам волей Артемиды. Она
вершила свою собственную судьбу, притягиваемая нашим ожиданием. И эта
женщина уже свершила правосудие над разрушителем.
Эван не шевельнулся; его сознание бешено работало. Ножи. Ножи в
кухне.
- Может быть, вы поймете, если я скажу вам ее девичье имя: Вифания
Катрина Никос. Ее мать и отец эмигрировали из Греции в 1924 году; отец
купил участок земли под ферму и построил деревянный каркасный дом, а в
1932 году у него родилась дочь. Он был грубым и необразованным человеком и
знал только физический труд; его жена была хрупкой и интеллигентной
женщиной, и она уступала и подчинялась его гневу и ярости, потому что не
знала ничего лучшего.
Когда его урожаи стали ухудшаться, он напивался допьяна и вымещал
свой гнев, избивая до крови свою жену; очень часто его маленькая дочь
просыпалась среди ночи от звука ударов и пронзительных ужасных воплей. -
Она вдруг открыла глаза, и Эван понял, что маленькая часть Катрин Драго,
которая служила маскировкой для более сильной и злобной мощи, теперь
вспоминала. - Ужасные вопли, - прошипела она. - К этому времени деревня
начала разрастаться. Все знали, что этот человек бьет свою жену, но что
они могли поделать? Это было его дело. И по ночам я вспоминаю... Я
вспоминаю мою мать... С распухшим от кровоподтеков лицом она сидит на
краешке моей кровати и рассказывает истории о стране, где мужчины не
осмеливаются причинять женщинам такие страдания, о стране, где женщины
были повелительницами, а мужчины занимали надлежащее место. Когда отец был
пьян и спал, она рассказывала мне истории об амазонках, и эти рассказы,
казалось, разожгли огонь в моей душе... - Она снова моргнула, и ее лицо
исказилось в ухмылке. - Он убил ее ночью, когда ветры завывали вокруг дома
и снег заморозил землю. Он ударил ее, затем еще раз, и она упала с
лестницы и сломала себе шею. Маленькая девочка услышала хруст ломающихся
костей. - Она стиснула зубы и уставилась в его лицо. - Конечно, полиция
приехала, но маленькая девочка боялась заговорить. А он сказал им, что они
подрались с женой по поводу его пьянства, и она поскользнулась и упала.
Все эти мужчины... ухмылялись друг другу так, словно бы делили один общий
секрет... - она снова моргнула, и тень набежала на ее глаза, - в центре
которого была моя мать. Да, да. Чудесный, превосходный секрет. И так я
продолжала жить вместе с ним в доме, а он стал пить все больше и больше и
начал подыскивать себе еще какое-нибудь женское тело, к которому можно
было бы приложить руку. Но я знала, что делать, и... ждала.
Ждала до того момента, когда он снова напился допьяна и улегся в
ванну, наполненную теплой водой. - Энергия снова засверкала в ее глазах,
губы злобно изогнулись. - Дождавшись когда он уснет, маленькая девочка
взяла его опасную бритву и... - Язык высунулся наружу, как у ящерицы, и
облизал губы. - И начала резать, резать до тех пор, пока горькие слезы не
заструились у него по лицу. Вода и стены стали красные от его крови. После
этого она пошла в полицию рассказать им, что сделала и почему.
Справедливость. Она хотела справедливости и правосудия. Ее послали жить к
родственникам в Афины. И уже оттуда она начала свои поиски.
- Вифаниин Грех, - без выражения произнес Эван, - жители назвали так
после того, что она сделала. Грех Вифании заключался в этом убийстве, в
том, что она убийца.
- НЕ УБИЙСТВО! - прошипела тварь-Драго, наклоняясь вперед. -
ПРАВОСУДИЕ! Настоящее правосудие амазонок! - Ее взор блестел и тени от
лунного света сгустились под ее скулами. - Когда мы вернулись сюда вместе
с ней, она купила эту землю и построила храм Артемиды, мы приказали ей,
чтобы она начала сезон охоты. Мы нашли другие подходящие сосуды для себя,
а некоторые неподходящие уничтожили. Самые молодые из нас собираются в
имении и в полнолуние скачут верхом в честь Артемиды.
Жара, казалось, медленно убивала Эвана; он встряхнул головой,
ошеломленный, неспособный думать, что же делать. Побежать на кухню?
Сражаться там? Что? В его голове все гудело и кричало, и поверх этого шума
слышалось дыхание других тварей.
- Этот мир странный, - прошептала тварь-Драго. - Очень странный.
Наполненный тайнами, которые мы даже не осмеливаемся вообразить. Но он все
тот же; ты и твой род - наши враги, и у нас не будет отдыха, пока мы вас
не уничтожим.
- Что вы собираетесь сделать со мной? - он услышал свой голос.
- Нам нужен твой интеллект и запас жизненных сил для наших дочерей, -
тихо сказала она. - Мы хотим использовать тебя для размножения.
Образы уродливых и искалеченных тел пронеслись в его сознании:
отрезанные и отрубленные руки и ноги, искаженные лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59