Нет, они не были карманниками, хотя потрепанная одежда и наводила на эту мысль. Мальчишки все время озирались, будто кого-то искали или чего-то ждали.
Пока Иеремия наблюдал за ними, шум толпы возвестил о приближении процессии. Впереди верхом ехал лорд-канцлер с Большой печатью. За ним, также верхом, следовали королевские адвокаты и судьи. Кое-кто постарше предпочел бы, конечно, нарушить традицию и воспользоваться экипажем. Эти люди обычно не ездили верхом, и далеко не у всех были верховые лошади, поэтому для каждой церемонии открытия новой судебной сессии конюшие нанимали лошадей. При недостаточной сноровке, когда чужое животное проявляло свой нрав, служителям Фемиды частенько приходилось туго.
Сэру Орландо Трелонею тоже пришлось нанять коня. И хотя он был хорошим наездником, ему оказалось довольно трудно удерживать вороного коня, судя по всему, не знавшего, что такое толпа, и, казалось, только и ждавшего удобного случая, чтобы понести вместе с седоком. Про себя судья ругал конюшего, опять не нашедшего ничего получше. Все его внимание поглощали попытки заставить коня идти шагом, а тот постоянно вскидывал голову и пытался дернуться в сторону, но Трелоней силой выравнивал его. Скоро из-под черной попоны на спине коня показался пот, а на губах выступила пена.
Судья Твисден, ехавший рядом с сэром Орландо, то и дело бросал на нервную лошадь соседа беспокойные взгляды.
– Прошу вас, брат, держитесь от меня подальше! – умолял Твисден. – Вы знаете, я скверный наездник. А мне бы хотелось живым и здоровым добраться до Вестминстерского дворца.
Иеремия вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть приближающуюся процессию. Судьи в длинных париках и алых, отороченных мехом плащах представляли собой величественное зрелище. Увидев сэра Орландо, Иеремия нашел глазами мальчишек, они завороженно смотрели на всадников. Затем они пробрались вперед, опередив процессию на несколько ярдов, и перебежали на другую сторону улицы, ту, к которой Трелоней был ближе.
С растущим беспокойством Иеремия окликнул Алена:
– Вы видите тех мальчишек? Они что-то замышляют!
Друзья начали протискиваться через толпу, за ними увязалась и Гвинет Блаундель. Но теперь люди стояли плотно и упорно отказывались их пропускать, и друзьям не удалось догнать мальчишек до того, как их разделила процессия. Взгляд Иеремии перебегал с Трелонея на мальчишек. Когда процессия поравнялась с ними, у одного из них вдруг оказалась в руке рогатка. Иеремия набрал воздуха, чтобы предупредить сэра Орландо об опасности, но было уже поздно.
Камень ударился в коня Трелонея, тот заржал и встал на дыбы. Пытаясь сохранить самообладание, судья всем телом навалился вперед, стараясь опуститься вместе с животным, но тщетно. Испуганный конь резко подался в сторону и толкнул лошадь судьи Твисдена, который в испуге отпустил поводья и обеими руками вцепился в седло. Его лошадь развернулась и задними ногами брыкнула коня Трелонея. Сэр Орландо почувствовал удар, сотрясший мощное тело под ним... Как молния, у него пронеслось в голове, что надо спрыгнуть, но он не успел. Его как будто затянуло в воронку.
Иеремия видел, как рухнул вороной, а судья исчез в диком месиве из поднявшейся пыли и бьющих лошадиных ног. Толпа издала крик ужаса. Не помня себя, Иеремия продирался через толпу и кричал:
– Ален, мальчишки!
Не мешкая Ален пустился вдогонку за удиравшими подростками.
Кто-то из зрителей схватил под уздцы лошадь судьи Твисдена и держал ее, пока трясущийся всадник не спешился. Вороной Трелонея, брыкаясь, поднялся.
Резким движением Иеремия отстранил беспомощных гвардейцев и встал на колени возле лежавшего на земле судьи. Сэр Орландо потерял парик, его тело и одежда запачкались. Иезуит подумал, что он без сознания, но услышал стон.
– Милорд, вы в порядке?
Сэр Орландо удивленно повернул голову и посмотрел в лицо склонившегося над ним человека:
– Боже милостивый, что вы тут делаете?
– Я пришел сюда, желая оградить вас от беды. К сожалению, эго оказалось сложнее, чем я думал!
Трелоней попытался опереться на его правую руку, но тут же откинулся, скривившись от боли.
– Не двигайтесь, дайте я посмотрю, нет ли перелома, – попросил Иеремия. – Мистрис Блаундель, мне нужно больше места!
Гвинет не пришлось просить дважды. Со свойственной ей решительностью она приблизилась к стоявшим неподалеку гвардейцам и напомнила им о долге:
– Не стойте здесь как обезьяны, бездельники, а отгоните-ка лучше зевак!
Иеремия осмотрел руку сэра Орландо, не обнаружив на ней наружных повреждений, и осторожно проверил суставы. Скорее всего это был обычный вывих. Потом откинул тяжелый красный плащ, чтобы осмотреть ноги. Бриджи в некоторых местах порвались, кожа покрылась царапинами. Иеремия осторожно прощупал кости, но не нашел признаков перелома.
– Вы врач, сэр? – спросил его гвардеец.
За Иеремию ответил сэр Орландо.
– Да, этот человек врач, – выдавил он сквозь зубы. – А теперь наконец помогите мне подняться, мне нужно догнать процессию!
Кто-то из толпы сказал, что в двух шагах находится таверна.
– Отнесем его туда, – решил Иеремия.
Он и Гвинет взяли судью за ноги, а двое солдат подхватили его за плечи.
В таверне «Роза и корона» Трелонея посадили на скамью возле камина. Гвинет попросила у хозяина вина. Таверна тут же заполнилась любопытными с улицы, они вытягивали шею и наступали друг другу на ноги.
– Сэр, у вас где-нибудь еще болит? – настойчиво спросил Иеремия, глядя в бледное как полотно лицо судьи.
– Не знаю... мне как будто сдавили грудь.
Гвинет вернулась с кружкой вина и поднесла се к губам сэра Орландо. Но Иеремия отвел ее руку:
– Нет, пока не нужно! Сначала я хочу убедиться, нет ли внутренних повреждений.
Гвинет согласно кивнула и поставила цинковую кружку на стол позади.
Иеремия помог Трелонею снять алый плащ и расстегнул черный жилет. Проверив грудную клетку, он внимательно осмотрел живот судьи, но боль уже стихала и не мешала дышать. Лицо постепенно порозовело.
– Я не вижу серьезных повреждений, – с облегчением сказал Иеремия. – Только царапины, ушиб колена и вывих руки. Вам здорово повезло.
Трелоней резко засмеялся, но тут же пожалел об этом, так как задетую руку пронзила боль.
– Повезло? Меня преследуют невзгоды, как Иова. За что Господь так наказывает меня? К своему стыду, должен признаться, не знаю, какой ужасный грех я совершил.
– Вы неблагодарны, сэр, – упрекнул его Иеремия. – Совсем напротив, Господь протянул вам свою крепкую руку и уберег вас от худшей участи. Вы запросто могли сломать себе шею. Впрочем, случившееся с вами имеет вполне земную причину – лошадь сознательно напугали. – Иеремия коротко рассказал ему про мальчишек. – Я послал за ними вдогонку мастера Риджуэя выяснить, кто их подучил. Но, честно говоря, боюсь, ему не удастся их догнать.
– Вы были правы, когда предупреждали меня, – удрученно пробормотал Трелоней. – Я так надеялся, что вы ошибаетесь...
«И я надеялся, – подумал Иеремия. – Но, к сожалению, чутье еще никогда меня не подводило».
Он попросил у хозяина таверны воды и чистое полотенце. При этом его взгляд скользнул по толпе зевак, которые, к радости хозяина, все не расходились. Иеремия удивился, увидев среди них Бреандана. Заметив, что священник смотрит на него, ирландец подошел ближе.
– Что вы здесь делаете? – спросил Иеремия.
– Ищу мастера Риджуэя. Джон послал меня за ним. Там пациент, с которым он не справляется.
– Мастера Риджуэя здесь нет. Но, вероятно, он скоро вернется.
– Тогда я подожду.
Подходя с водой и полотенцем к скамье, где сидел судья, Иеремия увидел, как тот взял у Гвинет кружку с вином, которую аптекарша до того поставила на стол. Им вдруг овладело неприятное чувство. Он подбежал к Трелонею, чтобы отобрать у него вино, но кружка была уже пуста. Иеремия вырвал ее из рук судьи и понюхал остатки вина. Не обнаружив ничего необычного, он перевернул кружку и вылил последние капли. На дне остался подозрительный осадок. Подтвердились самые худшие его опасения.
– В чем дело? – беспокойно спросил сэр Орландо.
Иеремия мрачно посмотрел на него:
– Яд, милорд! Возможно, мышьяк.
Лицо Трелонея стало белым как мел.
– Но как же... – Судорога ужаса прошла по его членам и больно вывернула пальцы ног.
– Нужно немедленно вызвать рвоту! – приказал Иеремия.
– Я принесу рвотное, – предложила Гвинет, как и все остальные, молча наблюдавшая за происходящим. – Хозяин, у вас есть рвотный камень или медный купорос?
– Это слишком долго! – отрезал Иеремия.
Он знал – времени терять нельзя. Не пускаясь в объяснения, иезуит выхватил у одного из посетителей ложку, которой тот ел суп, заставил судью открыть рот и осторожно вставил ему черенок в гортань. Иеремия давил на корень языка, пока желудок Трелонея полностью не очистился.
– Мистрис Блаундель, скажите солдатам, чтобы они заперли двери и никого не выпускали! Возможно, негодяй еще здесь.
Жена аптекаря выполнила его указания без лишних вопросов.
– Как вы узнали, что вино было отравлено? – задыхался сэр Орландо. Привкус желчи во рту вызывал у него кашель.
– Я этого не знал. Но мне вдруг подумалось, что человек, покушавшийся на вас, возможно, находился в толпе зрителей, собравшихся посмотреть процессию, чтобы следить за развитием событий. В таком случае он непременно проследовал бы за нами в таверну. А вино, до того как вы его выпили, стояло без присмотра. Кто угодно мог незаметно подойти к нему. Извините меня, милорд. Я никогда себе не прощу, что вас могли отравить буквально у меня на глазах.
– Да как вам было догадаться? – со слабой улыбкой отмахнулся Трелоней.
– Сэр Орландо, я слышал о несчастье, – неожиданно произнес взволнованный голос позади Иеремии. – Вы ранены?
От толпы отделился высокий стройный мужчина, перед которым все тут же почтительно расступились. Он был одет в черный жилет и тонкие бриджи, на грудь спадал белый кружевной воротник, при нем были широкополая шляпа и шпага. Лицо, обрамленное длинными локонами парика, имело правильные черты, приветливые карие глаза под густыми темными бровями резко выделялись на очень белом лице, а крупный нос с горбинкой спускался к плотно сжатым узким губам. Несмотря на такое необычное лицо и сорокалетний возраст, это был красавец, его манеры и некоторая печаль свидетельствовали о достоинстве и благородстве.
Трелоней тепло и непринужденно поздоровался с ним:
– Эдмунд, я рад вас видеть. Доктор Фоконе, это Эдмунд Берри Годфри, мой старый друг. Он мировой судья Вестминстера и Мидлсекса. Эдмунд, это доктор Фоконе, ученый, он уже несколько недель пытается найти человека, который жаждет моей смерти.
Сэр Орландо коротко изложил мировому судье вес, что произошло после смерти барона Пеккема.
– Вас пытались отравить? – в ужасе вскричал Годфри и с упреком обратился к Иеремии. – Но почему вы не дадите ему противоядия? Териак, олений рог или безоаровый камень?
– Сэр, уверяю вас, ни одно из этих средств не является противоядием, как доказал Амбруаз Парей на примере безоарового камня, – ответил Иеремия. – Пока остатки мышьяка находятся в желудке, лорда может тошнить, может болеть живот, но я думаю, серьезных осложнений не будет. В остальном я ничего не могу больше сделать. Намного важнее выследить преступника, так как сегодняшнее покушение показало, что он не отступится до тех пор, пока мы его не обезвредим.
Годфри с сомнением посмотрел на своего друга, но сэр Орландо утвердительно кивнул:
– Он прав. Я не успокоюсь, пока преступник не будет пойман.
– Что же вы предлагаете, доктор Фоконе? – спросил Годфри.
– Опросить людей. Может быть, кто-нибудь что-нибудь видел. Возможно, видели, кто подходил к кружке с вином.
Иеремия и магистрат принялись опрашивать людей, а Трелоней осматривал присутствующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61